Жена кавалериста

ЖЕНА КАВАЛЕРИСТА.

КОМЕДИЯ-ВОДЕВИЛЬ В ОДНОМ ДЕЙСТВИИ.

 

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ КАРСКИЙ.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ БЕЦКИЙ, его племянник, кавалерист.

АЛЕКСАНДРА ВАСИЛЬЕВНА, его жена.

СИДОР Порохов, отставной унтер-офицер.

НАУМЫЧ, старый слуга Карского.

Действие происходит в деревенском доме, находящемся в имении Карского.

 

Театр приставляет комнату в деревенском господском доме, увешенную старинными эстампами,— мебель с позолотою, возле стола волтеровское кресло и скамейка.

 

 

ЯВЛЕНИЕ I.

ПОРОХОВ, показываясь в средних дверях, кричит и командует кому-то. Потом БЕЦKИЙ.

 

 

Порохов. Бомба вам в лоб! чортовы головы! чтоб вас взорвало как зарядный ящик,— если вы меня не понимаете! говорят вам, что его высокоблагородие, отец и командир, сейчас сюда явится! слышите ли вы? приготовляйте самый лучший обед! да не забудьте запастись вином! Г-ну полковнику заморского: и красного и белого и шипучего! а для меня попроще, родного, великороссийского! Марш! (Входит).

 

Бецкий (выходя из кабинета). Эй! кто здесь так расшумелся?

 

Порохов. Чорт побери проклятую тележку! ни в каком еще походе так не доставалось моим костям… уф! (Сбрасывает шинель).

 

Бецкий. Что я вижу! Порохов! старый дружище!

 

Порохов. Ба! ба! ба! Его благородие! Алексей Михайлыч! (вытянувшись). Здравия желаем! честь имеем явиться!

 

Бецкий. Какими судьбами ты очутился здесь, в деревне?

 

Порохов. Гм! по приказанию его высокоблагородия, имеем честь и удовольствие исправлять кульерскую должность! Но разрази меня десятифунтовая граната, если я скажу, что это мне по сердцу.

 

Бецкий. Почему же так?

 

Порохов. Я потому, сударь, что от тележки, от скачки, да от тряски, старые мои кости теперь как в мешке! Но, как быть, не смею не повиноваться начальнику,— сказано: пошел! и вот, я здесь. Честь имеем доложить, что его высокоблагородие ваш дядюшка, Сергей Петрович — сию минуту будет здесь!

 

Бецкий (испугавшись). Возможно ли?!

 

Порохов. Точно так-с.

 

Бецкий. Прошу покорно! да что ему вздумалось? уж десять лет как он не бывал в этой деревнюшке. Это странно!

 

Порохов. Может быть-с. Только вы увидите его здесь — разве что получасом позже меня. Дядюшка ваш говорит, что нашел для вас какую-то партию,— только, знаете, не картежную, а вот, изволите видеть, супружескую партию, хорошей масти,— и с бесконечным ремонтом!

 

Бецкий. Неужели? ну, так скажи же ты моему любезному дядюшке, что его хорошая супружеская партия может убираться к чорту!

 

Порохов (отступая). Ого? это значит, прежняя ваша любовишка все еще не вышла из головы? неужели вы в самом деле не в состоянии и теперь скомандовать ей на лево кругом? ну, попросите меня, я помогу Ваше благородие! полноте, право женитесь; ведь полковник мой говорит, что будущая-то ваша партия зело хороша, чертовски умна и сатанински богата!

 

Да я вот тотчас бы решился!

Ведь это не женитьба, клад!

 

Бецкий.

Чудак! да я бы и женился,

Но, вот беда: уж я женат!

 

Порохов (испугавшись). Как, чорт возьми!… неужели?…

 

Бецкий.

Мы знали все,— и все стерпели,

Ведь страсть взаимная слепа;

Порохов (качая головой).

Да на какой же вас мамзели

Так угораздила судьба?…

 

Порохов. Ваше благородие! вы женаты? и верно на той штучке, о которой полковник запретил вам и думать?…

 

Бецкий. Именно на той.

 

Порохов. Вот-те раз! достанется же вам от дядюшки.

 

Бецкий. Как, да разве ты думаешь, что дядюшка, узнавши о моей женитьбе, уж никак не простит меня, и лишит наследства?

 

Пopохов. Эх, сударь! я в этом уверен. Ведь он нынче куда упрям становиться.

 

Бецкий. Чорт возьми! так подумаем же, старый дружище, как бы нам избежать такой напасти? а?

 

Порохов. Мудрено-с. Он приедет, узнает и взбесится,— и вы получите такую контузию, каких с своей супружницей и во сне не видали.

 

Бецкий. Ба! ба! ба! вот счастливая мысль: здесь давно живет на пансионе старый слуга моего дядюшки Наумыч,— у него есть молоденькая девушка, она у него приемыш, так нельзя ли сделать… чтоб жена моя… ты понимаешь?…

 

Порохов. Гм! смекаем, смекаем, только не совсем..

 

Бецкий. Видишь ли, эту сиротку зовут Машей; но на днях Наумыч отправил ее зачем-то к своему брату, в другую нашу деревню,— так пусть жена моя займет пока эту вакансию. Дядя этой сиротки и в глаза не видывал, стало быть…

 

Порохов. А что вы думаете, да это будет прелихая штука! Бог с вами! делайте что хотите, я уж так и быть, молчок!

 

 

ЯВЛЕНИЕ II.

ТЕ ЖЕ и БЕЦКАЯ (вбегает).

 

 

Бецкая. Алеша? Алеша! друг мой! представь себе, что я сейчас узнала: о, я в восхищении! говорят, что твой чудак дядюшка едет сюда.

 

Бецкий. Да, да, мой ангел! эту горькую для меня истину прискакал объявить наш старый и заслуженный воин, о котором я тебе так много рассказывал. Вот, тот самый Сидор Порохов,— он всегда был большой мастер и говорить о своих славных походах, и даже усыплять меня ими.

 

Бецкая. Очень рада! я душевно уважаю всех храбрых и заслуженных воинов.

 

Любя военных, никогда

Я дружбы их не избегала;

Любя их подвиги, всегда

Я их с восторгом прославляла!

Но, и об нас пусть знает мир —

Как храбры девушки иные:

(Показывая на мужа).

Вот и герои — и командир,

Ко мне попался в рядовые.

 

Порохов (вытягиваясь в струнку). О, если так, матушка — сударыня, ваше благородие,— то и я беру смелость, со всем моим удовольствием отдать вам себя, под ваше милостивое начальство! Глядя на вас, не могу… не могу и я утерпеть… чтоб не отрапортовать вам своего нижайшего почтения, мать-командирша! и, да разрази эту седую голову неприятельская бомба, если Сидор Порохов не докажет вам грудью своего удальства, своей храбрости, своего усердия — и прочая! и прочая! и прочая!

 

Бецкая. Благодарю — и надеюсь, что почтенный воин с нынешнего дня и меня полюбит, как своего полковника.

 

Порохов. Рады стараться, мать-командирша!

 

Бецкий. Браво! браво! теперь нас будет четверо против одного! есть надежда победить неприятеля. (Жене) Знаешь ли что, мой ангел, ведь мы составили заговор против чудака-дядюшки.

 

Бецкая (с живостию). Заговор! О, так пожалуста и меня также примите в число заговорщиков.

 

Порохов (тихо Бецкому). Ну, в. б., супруга-то ваша так хороша, что может быть и старого моего полковника сшибет с позиции!

 

Бецкая. О чем же вы шепчетесь!

 

Порохов. Виноват! так, ничего-с.

 

Бецкий. Он боится, чтоб мой дядя в тебя не влюбился.

 

Бецкая. Право?

 

Порохов. Да-с, он знаток: ни одной молоденькой видеть не может равнодушно. Однако, в. б., неприятель близок, нападет в расплох!

 

Бецкая. В самом деле, говори, говори, мой друг, что вы намерены сделать?…

 

Бецкий. Вот что, мой ангел: чтоб избежать первых действий его гнева, я не скажу дяде, что ты жена моя. Пока он еще не знает о нашей женитьбе, мы через это очень легко можем успеть выманить его прощение.

 

Бецкая (с нетерпением). Понимаю, понимаю; что же дальше?…

 

Бецкий. Очень просто: ты ведь знаешь старика Наумыча; у него есть одна сиротка, приемыш, которую зовут Машей, она недавно отсюда уехала, а так как дядя мой се не знает, то мы и придумали…

 

Бецкая (перерывая). Я понимаю… так вы хотите, чтоб я назвалась Машею, сироткою, приемышем Наумыча?…

 

Порохов. Именно так, мать-командирша.

 

Бецкая. Хорошо, очень рада; — но, этот Наумыч так глуп, что верно не сумеет выдержать своей роли.

 

Порохов. О, не извольте беспокоиться, мы его разом выучим маршировать в такту.

 

Бецкий. Так ты решаешься?… а?…

 

Бецкая. Сию же минуту; я люблю эти проказы.— Побегу, перетормошу весь гардероб моей горничной, переоденусь и явлюсь сюда настоящею сироткой. А! грозный дядюшка! вы не хотите и слышать обо мне,— хорошо же, я вам славно отплачу за это.

 

Признаюсь, я страх желаю,

Роль свою скорей начать,

Нам легко, я это знаю,

С старичками воевать;

Притворяться,

Изменяться,

Не умеет пол мужской;

Дяде злому

И седому

Покажу талант я свой:

Ты увидишь, милый мой,

Как поладит он со мной.

С старичками пожилыми

Все мы любим пошутить,

От того, что с молодыми

Нам они мешают быть.

 

Бецкий. Порохов! не правда ли, что она ужасная ветренница?

 

Бецкая. Не правда, сударь! Я гораздо рассудительнее вас: кто из нас женился на молодой девушке без приданого? а? кажется, что не я. Так прошу не обижать меня, я хочу сделать, чтоб вам простили это дурачество.

 

Порохов. Да-с, уж сделайте милость.

 

Бецкий (целуя жене руку). О какое беспримерное великодушие! Однако ж, друзья мои, надо поторопиться: я побегу теперь к старику Наумычу, и постараюсь склонить его на нашу сторону.

 

Бецкая. А я бегу одеваться.

 

Порохов. Дельно, дельно, а я останусь здесь, чтоб наблюдать за движениями неприятеля.

 

Бецкий. Прекрасно!

 

Ну, друзья мои, скорее

Мы на дядю нападем!

 

Порохов.

Вчетвером врага дружнее

Мы с позиции собьем!

 

Бецкая.

Надо ловко, осторожно,

Мне к себе привлечь его…

 

Бецкий (целуя ей руку).

О, с твоим талантом можно

Нам добиться до всего.

 

Все.

Ну, так примемся ж скорее,

Все уладим, и потом

Вчетвером врага вернее

Мы с позиции собьем! (Бецкие уходят).

 

 

ЯВЛЕНИЕ III.

ПОРОХОВ (один).

 

 

Славная молодежь, чорт побери! Ну, Порохов, приготовляйся к баталии!… Фу, ты пропасть! да не будь я тем, что я есть,— коли храбрый полковник не сдастся на капитуляцию! во первых, их надо простить потому, что они люди молодые; во вторых, сами-то мы с полковником грешили бывало и почище этого. Бывало, что называется, как начнем куралесить, так ведь уж ни одной смазливенькой нет спуску. Чорт возьми! Посмотрим же теперь, как-то его высокоблагородие выдержит нападение этой залетной красавицы. Нет, уж едва ли, уходили коня крутые горки! Она ведь птичка-то с.-петербургская, побалагурит, посмеется, да с него же и возьмет контрибуцию! Эх, молодость! улетела ты злодейка, как пить дала. (Слышен стук). Ба! ба! ба! кажется стук кареты… (смотря в окно). Так точно… это он!… Ну, Сидор, выдержи смелее только первое нападение… а там, коли не поможет ни политика, ни архиплутика, коли дело завяжется не на шутку, бррр! валяй в штыки!… (Отворяя двери). Гм! Здравия желаем, ваше высокоблагородие! (Отходит и приготовляет Карскому большое кресло и скамейку).

 

 

ЯВЛЕНИЕ IV.

КАРСКИЙ в старом военном сюртуке, идет опираясь на руку Бецкого, и говорит в кулису. БЕЦКИЙ и ПОРОXОВ.

 

 

Карский. Вы дураки! болваны! (кашляя). Если б я был болен, то верно бы не приехал сюда. Слышите ли? я здоров! я только устал; оставьте меня в покое — и убирайтесь к чорту! (Входит). А! Порохов! здорово! Что, много ли ты опередил меня?

 

Порохов (вытянувшись). Честь имеем доложить вашему высокоблагородию, что не более — как десятью минутами.

 

Карский (садится). Ну, брат, так не далеко же ты уехал.— И так, милый племянничек, ты не ожидал, что я явлюсь к тебе в гости?

 

Бецкий. Признаюсь — и тем более, что для вас такое путешествие…

 

Карский. О, это путешествие предпринято из особенного уважения к моей любезнейшей подагре. Она так мною командует, так меня бедняжку контузит и конфузит, что я не знаю, куда мне деваться… (Осматривая комнату). Эге! да мой домишко еще не развалился во время моего отсутствия.

 

Бецкий. Помилуйте, дядюшка, да он еще сто лет простоит. Этот старый дом совершенно по моему вкусу; а какие здесь окрестности, чудо! самые философические.

 

Карский. Неужели? так тебе здесь понравилось? Прекрасно! попался голубчик! Живи же здесь; я ведь не спроста заманил тебя сюда.

 

Бецкий. Я вам очень благодарен. Мне здесь чрезвычайно весело! Я все имею, что только мне необходимо.

 

Карский. Тем лучше, очень рад; я вам охотно позволяю всем наслаждаться; здесь вы можете очень свободно размышлять о ваших прошедших шалостях.

 

Бецкий. Ах, дядюшка, вы опять с укоризнами! Мои шалости забыты,— сделайте вы то же, прошу вас! и будем жить в тишине и согласии. (Принимая тон резонера). Надо вам признаться, что поселившись здесь, я с душевным прискорбием устремил взоры в прошедшее. Можно было пошалить, конечно, но рассудок, этот неизменный, истинный друг человека, наконец указал мне на тщетные… противоположности нашей суетной жизни,— и светильник добра озарил мою душу благоговейным наслаждением к настоящему… предначертанию бытия человеческого! (в сторону). Уф!

 

Карский. Хорошо! вот это дичь, чистая романтическая дичь! Но, позвольте сказать, что я шутить вовсе не намерен; во первых, я требую, чтоб вы отказались навсегда от вздорной женитьбы, о которой мне так часто твердили. Слышите?

 

Бецкий. Ах, дядюшка, вы уж слишком торопитесь.

 

Карский. Да, сударь! я хочу прекратить все ваши беспорядки. А во вторых: чтоб вы более на меня не надеялись, так знайте, что… что… что я намерен жениться!

 

Бецкий (ужаснувшись). Дядюшка! что вы?

 

Порохов. Вот тебе и контузия!

 

Карский. Да, сударь! я женюсь! непременно женюсь!

 

Бецкий (смеясь). Не верю, дядюшка, поверю. Вы уж много раз угрожали мне своей женитьбой,— но, я знаю, что вы не в состоянии… решиться…

 

Карский (вспыхнув). Ну, так увидите, милостивый государь, что мои угрозы исполнятся на деле. Да! как только найду молодую девушку… у которой и нрав и наружность… ой! ой! ой!.. да! у которой наружность будет… ой! ой! ой!— будет соответствовать с душевными… фу, ты каналья! с душевными качествами, то я женюсь непременно! Я уж кое-кого и просил, чтоб мне приискали хорошенькую, трудолюбивую, с приятными способностями, одним словом, такую, которая бы всегда пеклась обо мне; и тогда я забуду, что у меня есть подагра и негодный племянник.

 

Бецкий. Как! неужели вы хотите навсегда лишить меня ваших милостей? Не может быть! Покойница матушка уверила меня, что вы всегда будете моим благодетелем.

 

Карский. Ваша покойница матушка ошиблась. Если б вы, сударь, были благоразумнее, то может быть я бы вас никогда не оставил, но ваше дьявольское мотовство выводит меня из терпения! Да вот, даже на этих днях мне писали, что вы шалите, манкируете службой, и что опять но уши в долгах.

 

Бецкий (смеясь) Э! только-то.

 

Карский. Чорт возьми! да разве этого мало? Разве ты можешь что нибудь еще хуже сделать?

 

Бецкий. Помилуйте, дядюшка! да как же не быть у меня долгов, если вы их… так редко платите.

 

Карский. Прошу покорно! Порохов! слышишь?

 

Порохов. Слышу, отец-командир!

 

Карский (ему же). Не правда ли? матушкин сынок? а?

 

Порохов. Да-с, есть сходство,— но…

 

Бецкий. Нет, дядюшка, я ваш племянник…

 

Карский. Так; да к моему несчастию — и матушкин сынок.

 

Бецкий. Как к несчастию?

 

Карский. Да вот также…

 

Кто советы презирает

А на шалости ходок?

Кто родных не уважает?..

Матушкин сынок!

 

Кто собой всех больше занят,

И проказник и игрок?

Кто скорей отца обманет?…

Матушкин сынок!

 

Кто в собраньях спорит, вздорит,

Судит, рядит, как знаток?

Кто всех жен с мужьями ссорит?..

Матушкин сынок!

 

Кто летит отсюда птицей?

Кто от Русского далек?

Кто глупеет за границей?…

Матушкин сынок!…

 

Кто дела свои расстроит?

Кто добром зовет — порок?

Кто гроша у нас не стоит?…

Матушкин сынок!

Слышишь, мой дружок?

 

Бецкий. Слышу, дядюшка, слышу, и прошу вас не обижать меня: как я ни шалю, но верно всегда буду далек от этих матушкиных сынков. Впрочем, что бы вы мне ни говорили, а знаю и наверно, что вы меня любите, что благословляете судьбу, за своего дорогого племянничка.

 

Карский. Угадал, уж точно что — дорогова. Однако, чтоб избавиться на время от вашей милости, поди-ка лучше — и позови сюда моего старика Наумыча; мне надо с ним поговорить.

 

Бецкий (весело). Ну, вот вы уже и простили меня; слава Богу! благодарю вас, мой милый, добрый дядюшка! так пожалуста,— пока я сбегаю за Наумычем — вы приготовьте мне побольше деньжонок: крайне обяжете, чувствительно обяжете! Ха! ха! ха! (убегает).

 

 

ЯВЛЕНИЕ V.

КАРСКИЙ и ПОРОХОВ.

 

 

Карский. Убирайся к чорту! (Порохову) Каков негодяй? а? Порохов! Неужели я в его года такой же был?

 

Порохов (вытянувшись). Нет-с, вы были и его почище.

 

Карский. Быть не может! (встает и хочет пройтись как здоровый). Я уверен, что по крайней мере теперь я не похож на головореза… Однако, эта комната мне так понравилась, что я намерен расположить здесь главную мою квартиру!… ой! ой! ой! Порохов! кресла! кресла! скорее!

 

Порохов. Честь имею подставить!

 

Карский. Проклятая дорога! она меня сделала без ног!..

 

Порохов. Проклятая подагра! она вам не дает расходиться… И что за охота была вашему высокоблагородию скакать сюда сломя голову?..

 

Карский. И думаю, я надеюсь, что перемена воздуха поправит мое здоровье… ой! ой! ой!… сверх того я должен заняться немного моими делами. Недавно мне донесли по секрету, что мой управитель кругом меня обкрадывает.

 

Порохов. Ну, что ж, он исполняет свою должность. Вы знаете, наше дело было ходить в походы, воевать; а их дело… воровать. Впрочем, все управительское племя на один покрой.

 

Карский. Нет, меня мудрено провести. Я нарочно приехал неожиданно, чтоб напасть на него в расплох. Старик Наумыч у меня не даром здесь живет: он мне откроет все, что только знает об этом о плуте. Потом, я дам приказ, чтоб он явился ко мне с отчетами.

 

Порохов. Прекрасно. А после этих-то занятий, что вы здесь станете делать? Ведь здесь для вас нет ни общества, ни веселья, и Боже чего сохрани, как нет еще и хорошего погреба, то ведь мы с вами просто, ваше высокоблагородие, ложись да умирай.

 

Карский (улыбаясь). Напротив, я надеюсь пожить здесь очень весело! Я узнал…

 

Порохов. А позвольте спросить, что такое?

 

Карский (таинственно, Что здесь есть… одна, прекрасная, молодая, девушка!…

 

Порохов. Молодая девушка?… Гм! Ваше высокоблагородие! да ведь уж мы с вами… истинные инвалиды; так что ж мы с ней станем делать?

 

Карский (встает). Ха! ха! ха! ты, разумеется, теперь уж не годишься никуда… а я, ха! ха! ха! чорт возьми! я нынче же докажу вам всем, что эта красавица… ой! ой! ой!… с прекрасною талией… ой! ой!… не уйдет… ой! ой!… от меня… ой!… ха! ха! ха!… я ее непременно… расцелую! (последние слова произносит сквозь зубы). Порохов! так скажи же мне, кто такая эта черноглазая красавица? Выходя из кареты… я заметил… что она на меня… очень, очень умильно взглянула.

 

Порохов. Черноглазая?… Гм! черноглазая… Э! да это должна быть сиротка Маша, которую ваш добрый Наумыч призрел у себя.

 

Карский. А! ну, тем лучше: имя Машеньки напоминает мне многое.

 

Порохов. Когда вы были здесь, десять лет тому назад, тогда эта сиротка была годов шести, или семи, не больше.

 

Карский. О! как же я тебе благодарен за это открытие! Решено; пока я не переменю моей главной квартиры, ты, Порохом, должен быть моим ординарцем и часовым у красотки с черными глазами.

 

Порохов. Как, ваше высокоблагородие?…

 

Карский (весело). Да, да, мой старый дружище, я хочу, чтоб ты участвовал в этой экспедиции.

 

Порохов. Я? помилуйте, отец-командир! пощадите меня — и себя.

 

Карский (одушевляя Порохова). Чудак! чего ж ты испугался? Смелее! разве ты забыл, как бывало прежде? смелее!

 

Порохов. Эх! г. полковник, не ворошите старого калеку! не вспоминайте этого — прежде!…

 

Карский. Нет, нет, Порохов! теперь-то мы и должны вспомнить нашу удалую молодость!… а? (напевая).

Ты помнишь ли, как были мы моложе?…

Порохов (разгорячаясь). Точно, ваше высокоблагородие! помню, помню! эта удалая молодость не выйдет я меня из памяти до последнего зевка! А особливо моя последняя экспедиция в этом роде, куда как была затейлива! Помните мою злодейку Клементьевну? ась? ужь я ли от нее не бегал, бывало стоял за себя крепко, грудью упирался против затейницы! но, нашла коса на камень: девка-то смекнула, проникла в свинцовую солдатскую душу,— до ижицы разгадала, и как пить дала, русака подкузмила! Вдруг, как запела тиранка мою любимую — лебединую,— кровь во мне и закипела! Я оторопел, хотел было ретироваться, но уж было поздно: отзыв забыт, крепость разрушилась, штык в дребезги, и бедное ретивое, вырвавшись из груди, замерло, шлепнулось — и растянулось у ног победительницы.

 

Карский (разгорячаясь). Браво, Порохов! Так затеем же и теперь что ни будь в этом роде!

 

Порохов. Тс! Наше высокоблагородие! кто-то идет…

 

Карский. Э! чорт возьми! мне все равно! Экспедицию! новую экспедицию! И теперь в своей тарелке! (садится). Ой! ой! ой!

 

 

ЯВЛЕНИЕ VI.

ТЕ ЖЕ, БЕЦКИЙ и НАУМЫЧ.

 

 

Бецкий (тихо Наумычу). Смотри же, Наумыч: ради Бога берегись, чтоб не завраться.

Наумыч (Бецкому). О. пожалуйста будьте покойны; я очень добрый человек, по коли надо где солгать, то уж солгу, не промахнусь.

 

Kарский. Кто там пришел?

 

Порохов. А! старый приятель! Наумыч! Здорово, брат! каково поживаешь?…

 

Наумыч. Хорошо, брат, хорошо; здорово, но после поговорим; прощай пока. (Карскому) Ваше высокоблагородие! милостивый мой государь, Сергей Петрович! г. полковник!… так как вся ваша деревня… не могла поместиться в этой комнате, то… то, я, как водится, по обыкновению… батюшка наш,— изо всех один, или, за всех один, пришел поздравить… т. е. меня выбрали для того… что я поумнее других… впрочем, не могу утверждать…

 

Бецкий. Ну, ну, ну, довольно, довольно.

 

Наумыч. И потому, как водится, по обыкновению…

 

Бецкий. Говорят тебе — довольно! дядюшка не любит длинных приветствий.

 

Наумыч. О, сударь, г. полковник извинит мне все. Он меня давно знает и милует. Сергей Петрович всякому скажет, что я хороший человек…

 

Карский. Да, да, любезный Наумыч, ты прекрасный человек. только говоришь протяжно.

 

Порохов. Ну, так лучше поговори-ка со мной: что, здорова ли твоя сиротка, Машенька? говорят, она у тебя уж и поумнела, выросла,— и на порядках похорошела?

 

Наумыч (смутившись). Моя, Машенька?…

 

Порохов. Ну, да, твоя Машенька, приемыш. Что ж ты так возрился? разве она не у тебя? (мигает ему).

 

Наумыч. Да, да, да, ваша правда… Машутка моя здесь… о, ее никому теперь и узнать нельзя: такая стала бойкая, умная; а, но милости нашей соседки-помещицы, как грамоту знает; как начнет мне что нибудь читать, то вот тррр — та, та, та, та, так вот и режет,— сердце радуется, большие приятности имеет.

 

Карский. А! стало быть с нею очень интересно и познакомиться?…

 

Наумыч. Можно, ваше высокоблагородие, почему же.

 

Бецкий. Прошу покорно! да как же я здесь живу уж почти неделю, а еще и в глаза не видал этой красавицы. Неужели ты, Науыч, прячешь ее от меня?

 

Наумыч. Виноват, сударь. Хоть я и очень хороший, добрый человек, но Машеньку мою от вас таки припрятал.

 

Карский. И очень умно сделал. Если б он ее увидел, то верно бы, как повеса, подверг какой нибудь опасности.

 

Наумыч. То-то, сударь,— уж я и прежде слышал, что Алексей-то Михайлович на этот счет — как бы сказать – не воздержен.

 

Карский (вполголоса). Да, да, это правда. Но, ведь ты знаешь, что меня тебе нечего опасаться?

 

Наумыч. Разумеется, батюшка, вы совсем особая статья. Я от них мою находку Только прятал за замком,

 

К вам же Машеньку — сиротку,

Приведу без страха в дом.

К вам, хоть все придут с поклоном,

Вы, хоть станете шутить,—

Но, ни девушкам, ни женам

Не опасно с вами быть.

 

Карский (про себя). Дурак! (вслух) Спасибо, спасибо тебе за такое лестное мнение. И, так, как я человек не опасный, то познакомь же меня скорее с твоею сироткою; я уверен, что она за себя будет говорить лучше, нежели ты.

 

Наумыч. Правда, батюшка, Сергей Петрович, правда. Я очень хороший человек, но говорю хорошо только сам о себе.

 

Порохов. Ну, так отправляйся же скорее за своей сиротинушкой! Что ж ты стоишь? Э, брат! да ты неповоротлив, как рекрут. Слушай! прямо в двери! Марш! (Наумыч уходит, маршируя по своему).

 

 

ЯВЛЕНИЕ VII.

ТЕ ЖЕ, кроме НАУМЫЧА.

 

 

Карский. Ха! ха! ха! какая глупая фигура у этого Наумыча.

 

Бецкий. Слава Богу; наконец я увижу это чудо, уж верно какая нибудь ничего незначущая полукрестьяночка, неловкая, бестолковая, которая только в глазах Наумыча кажется большою редкостью.

 

Карский. А! ты, кажется, обиделся его замечаниями? Хорошо! я желал бы, чтоб и вся моя деревня думала о тебе не лучше.

 

Бецкий. Да-с, вам стоит только не пожалеть рекомендаций, так и весь свет будет меня считать за негодяя. А я, напротив, клянусь вам, что с тех пор, как я влюблен, меня узнать нельзя — я так переменился.

 

Карский (с досадою). Неужели? Поздравляю.

 

Бецкий. Да, дядюшка, если б вы только знали доброе сердце моей милой Сашеньки, то бы сами согласились…

 

Карский (перебивая его). Хорошо; поди, поди, поди, Бог с тобой!…

 

Бецкий. Если б вы ее знали, то верно бы полюбили всем сердцем…

Карский (вскакивая). Чорт возьми! ты опять за старое? если ты еще одно слово скажешь мне об ней, то я сию минуту от тебя отделаюсь: Порохов! я снимаю лагерь — и пускаюсь в ретираду! Марш за мной!

 

Порохов. Рады стараться, отец-командир.

 

Бецкий (с важностью). Нет, нет! Я охотно уступаю вам место — и ухожу отсюда… (тихо Порохову) Порохов! пока он еще в веселом духе, так начни-ка слегка атаку! Ты знаешь, что смелость и города берет! Начинай! (убегает).

 

 

ЯВЛЕНИЕ VIII.

КАРСКИЙ (в креслах) и ПОРОХОВ.

 

 

Карский (сам с собою). Видано ли где такое глупое упрямство?… Он просто на зло мне, беспрестанно твердит о своей глупой Сашеньке…

 

Порохов (про себя). Ну, Сидор, не робей, начинай с молитвой!…

 

Курский. Не могу слышать, как об ней начнут отзываться с похвалами. Это меня пуще только бесит.

 

Порохов (вслух). Г. полковник! командир!

 

Карский. Что тебе надо, Порохов?

 

Порохов. Гм! на последнем сражении вы сказали мне, отец-командир: Порохов! с этой минуты, ты мой друг, которому я позволяю требовать все, и говорить откровенно обо всем! Так позвольте мне сказать вам… Так, кое-что?

 

Карский. Говори, мой друг, говори.

 

Порохов. Слушаю-с! Гм! только было бы вам известно, что я намерен говорить — о вашем бедном племяннике.

 

Карский. Как! и ты туда же? нет, это уж из рук вон! хоть бежать из дому: этот негодяй успел склонить всех на свою сторону.

 

Порохов (обидясь). Г. полковник! тут никаких плутовских склонностей не имеется. Я люблю вас отец-командир так же, так любил службу царскую, и для вашей пользы готов, хоть сейчас, коленое ядро проглотить! Так, позвольте же, в. в., дать вам добрый, солдатский совет.

 

Карский. Что? ты мне хочешь советовать? ха! ха! ха! послушаем… чорт возьми! Так по-твоему я очень несправедлив против племянника?

 

Порохов. Точно, так, ваше высокоблагородие! Вы, я знаю, чертовски добры,— а тут поступаете совсем в противность вашему доброму сердцу.

 

Карский. Как? что?

 

Порохов. Да, Сергей Петрович! хоть вы и раскричитесь хоть вы вспылите на меня пуще всего!… я скреплюсь, выдержу — и все таки скажу вам, что вы должны согласиться на все желания вашего племянника.

 

Карский. Но если я не хочу этого, слышишь ли ты? не хочу! Прошу покорно! меня хотят учить, что я должен делать! Когда я нашел сам моему племяннику хорошую невесту, дочь известного и богатого генерала! как же смел этот повеса влюбиться без моего согласия? и в кого-же? в какую-то ничего незначущую вертушку!… Чорт возми! да если он еще вздумает подшутить надо мной — и женится; о, тогда он меня узнает!…

 

Порохов (холодно). А что бы этак вы сделали? Положим, что с его стороны это было бы не совсем хорошо, но все таки я скажу, что он поступил бы довольно честно.

 

Карский. Честно? так сделай же он это,— я лишу его наследства и никогда не велю являться к себе на глаза!

 

Порохов. Помилуйте! мало разве он и так терпел горя от вашего гнева? Как-же вам не грешно грозиться сделать его совершенно нищим? да если б он против вас и проштрафился, что ж за беда? ну, примерно сказать, женился бы на бедной; ничего, за то вы богаты.

 

Карский (строго). Ну, ну, Порохов, перестань и оставь меня в покое! я ничего не хочу знать!

 

Порохов. Вам стоит только захотеть, так вашим достатком можно укомплектовать не только бедного племянника, но и будущих детей его…

Карский. Еще говорю тебе — перестань! ой! ой! ой! (трет ногу.)

 

Порохов. Виноват, ваше высокоблагородие: не могу! воля ваша! Обратите ваш гнев — на милость! Заставьте Бога молить! Этот гнев, так вот и обдает кипятком мою душу! Вы позволили сами, чтоб я всегда вам говорил правду, будьте же милосерды! не заставляйте по прежнему стоять пред вами на вытяжку!

 

Карский (вскакивая). Молчать! Что это? ты забылся? как же ты смеешь читать мне нравоучения? а?..

 

Порохов (остолбенев, качает головой). Гм!… Так позвольте ж, г. полковник, напомнить, что в последнем сражении я доказал вам, перед целым полком, как я крепко люблю своего начальника и командира! Помните ли вы этот день?

 

Хоть вы дралися мастерски,

А знали все, что вражья сила

Вас искрошила бы в куски,—

Но, эта грудь вас защитила!

Я весь обрызган кровью был,

Забыл о пулях и картечах,

И хоть две раны получил,

Но вынес вас на этих плечах!

 

Тогда вы называли меня получше — вашим добрым товарищем, другом,— а теперь этот товарищ причислен по вашей милости к бессловесным,— покорнейше благодарю, г. полковник! Позвольте ж уйти от зла и сотворить благо! Счастливо оставаться (хочет уйти).

 

Карский. Проклятая горячность! (кричит) Сидор Порохов! (идет к нему). Я виноват, прости меня! Забудь, что я говорил — и обними меня как старого твоего товарища.

 

Порохов (тронутый). Рады стараться, отец-командир!

(Обнимаются).

Карский. Ну, смотри же, все забыто, все!

 

Порохов, Все, все, до последней порошинки.

 

Карский. Дай мне выйти на свежий воздух… эта инвалидная перепалка меня только пуще расстроила… оставь меня, старый дружище, я хочу один идти.(Уходит).

 

 

ЯВЛЕНИЕ IX.

ПОРОХОВ (один).

 

 

Вот-те на! стало, моя атака бедной молодежи не принесла пользы ни на грош! Чорт побери! неприятель наш держится крепко, даром, что из инвалидного десятка. Э! да врет он! нас ведь четверо. И теперь только стоит нам пустить вперед черноглазую мать-командиршу, так он сконфузится, оробеет… и да поразит меня… крапивная лихорадка и куриная слепота, коли не сдастся на капитуляцию.

 

 

ЯВЛЕНИЕ X.

ПОРОХОВ, БЕЦКИЙ, БЕЦКАЯ, одетая в пестром ситцевом платье, голова причесана по деревенски, в косу вплетена лента, передник белый с бахрамою и НАУМЫЧ несколько хмельный.

 

 

Бецкий (высовываясь в дверь). Порохов! что? ты здесь один?…

 

Порохов. Один, один, пожалуйте сюда.

 

Паумыч. Вот, я и здесь с своею сиротинушкой.

 

Бецкий. Ну, что? говорил ли ты? Чем у вас кончилось!

 

Порохов. Началось перепалкой, а кончилось перемирием.

 

Бецкая. Как! так он все еще на нас сердится? и никак не хочет простить?

 

Порохов. Ни под каким видом! и знать вас не хочет, мать-командирша.

 

Порохов. Гм! Это удивленье!

 

Бецкий. Да неужели твое красноречие нисколько не подействовало?

 

Бецкая. Неужели ты не мог нисколько его смягчить!

 

Порохов. Помилуйте? так было взбесился, что я хотел дать тягу.

 

Бецкая. А! так хорошо же, любезный дядюшка! Я очень рада, что вы «предоставляете мне одной одержать над вами по беду! Если до сих пор он щеголял перед вами своим упрямством, так пусть же он узнает, что и женское упрямство в свою очередь стоит всякого мужского.

 

Наумыч (покачиваясь). Вот, что дело, то дело! И я, надо вам сказать, хоть очень хороший человек, но тоже упрям, как лошадь, как слон!

 

Бецкий. Прекрасно! вооружимся же все!

 

Порохов. Именно, чорт побери! составим против него всеобщее ополчение! разобьем на голову! Наумыч! Ты приготовился, хорошо? а?

 

Наумыч. О, помилуйте, готов, совсем готов: и выпил и закусил немножко,— для бодрости.

 

Бецкая. Нет, я на него не надеюсь; он ужасный трус; все боится прогневить своего барина.

 

Бецкий. Не бойся, Наумыч, будь смелее, мы уж тебя не выдадим.

Порохов. Разумеется, что робей, то хуже.

 

Наумыч. Хорошо-с, хорошо-с, я пожалуй… если вам угодно… пойду еще хлебнуть для бодрости…

 

Бецкий. Нет, нет и так довольно.

 

Бецкая. Оставайся со мной.

 

Порохов (отходя). Что это?… тс! смирно, храбрые воины! неприятель близко… так точно…

 

Бецкий. Так не должно, чтоб он застал нас вместе.

 

Порохов. Именно: счастливо оставаться мать-командирша! а я с его благородием останусь в ариергарде.

 

Бецкий (целуя руку). До свидания, мой ангел!

 

Наумыч. Как? так вы… вы… уйдете?…

 

Бецкий. Да; мы будем составлять подкрепление! (убегает).

 

Порохов. Наше почтение! (тоже уходит).

 

 

ЯВЛЕНИЕ XI.

БЕЦКАЯ и НАУМЫЧ, дрожа от страха.

 

 

Наумыч. И так, сударыня,— т. е. Машенька… (оглядываясь беспрестанно) будьте смелее, не дрожите… я ужасно боюсь за вас… вы, ведь женщины, пол слабый… нежный…

 

Бецкая. Думай лучше о себе, трусишка! стань скорее здесь, и прими на себя самый грозный вид: как будто со мною бранишься. Понимаешь?

 

Наумыч.

Как же, разумею,

Только я робею,

Ах, беда моя:

Мало выпил я?…

 

Бецкая.

Да гляди построже!

 

Наумыч.

Строгость мне не к роже…

Ах, беда моя!

Мало выпил я.

 

Бецкая.

Он идет! смелее!

Нападем дружнее…

 

Наумыч.

Нет, чтоб вас пугнуть,

И его надуть,

Надо-б три хлебнуть!

 

Бецкая. Как тебе не стыдно, Наумыч! смотри, смотри, он идет… смелее! (отходит).

 

Наумыч. Эх! Александра Васильевна… я бы не ударился лицом в грязь… я бы пожалуй… сказал ему… (увидя Карского) Ай! ай! ай! (пятится назад).

 

 

ЯВЛЕНИЕ XII.

ТЕ ЖЕ и КАРСKIЙ, говоря с самим собою.

 

 

Карский. А! любезный племянничек! ты нашел себе партизанов даже в моем доме; хорошо, хорошо; если пошло на спор, на удальство, то, я готов драться, не на живот, а на смерть!

 

Наумыч (про себя). Вот тебе раз! он кажется собрался и драться!… Ну! во время же мы пожаловали!

 

Бецкая (вполголоса). Смелее! (про себя) Этот глупец нас погубит!

 

Карский. А! Наумыч! что ж, брат, увижу ли я твою сиротку?…

 

Наумыч. Гм!… Батюшка барин, если вы только… имеете такое совершенное желание… в рассуждении моей сиротки… то я уж в таком случае… и рукой махнул! Вот она, перед вами-с…

 

Бецкая (про себя.) Ах! как у меня бьется сердце!

 

Карский (причесываясь). А! так она здесь?… ну, пусть же она подойдет ко мне поближе.

 

Наумыч. К вам-с? поближе?

 

Карский Да, да, ко мне.

 

Наумыч (мигая Бецкой). Гм! Гм! Маша! к барину! поближе! не бойся! (Бецкая подходит с застенчивостью).

 

Карский. Поближе, еще поближе… (начинает надевать очки и₎ разговаривая, все смотрит на нее пристально).

 

Наумыч. О! добрый барин! сей-час уж видно, что вы всякую вещь любите рассмотреть как должно.

 

Карский. Ну, мой любезный Наумыч… надо признаться… что Машенька твоя… стоит того… чтоб я…

 

Наумыч. Стоит, батюшка, право стоит (про себя). У! да какой он знаток!

 

Карский. Поздравляю тебя!… она очень мила! (Бецкая кланяется).

 

Наумыч. О, что до этого, так уж я вам… ручаюсь… что… что на счет миловидности… уж останетесь довольны… потому, что… (Бецкой) Да говори же, дурочка! ты ведь знаешь, что мне вредно… одному болтать на свободе.

 

Бецкая (улыбаясь). Хм! хм! да ведь надо дядюшка прежде подумать, что говорить. Наша добрая помещица-соседка, положила мне это за правило.

 

Наумыч. Ха! это за чем? говорите так как я, и это будет гораздо замысловатее… (про себя) надо быть нам посмелее! (ей) Ну, ну, начни же…

 

Бецкая. Да как?

 

Наумыч. Экая дурочка! ну, до-прямо скажи барину… что, вот-мол, батюшка, мы преисполнены к вам… наиживейшею преданностью… за таковое… ваше… высокоблагородственное внимание… и что с одной стороны — наша благодарность, а с другой — всякое расположение, а с третьей — все, что вам угодно.

 

Бецкая. Нет, уж воля ваша: я право не умею так говорить.

 

Карский. В самом деле, оставь ее Наумыч,— а скажи-ка мне лучше, который год твоей Машеньке?

 

Наумыч. Который год-с? да, вот уж теперь — как бы вам сказать… (про себя) Вот-те раз! я и не спросил ее. (ей) Машенька! барин желает знать, который тебе год, скажи-ка, душа моя?

 

Бецкая. Мне нынче минуло осьмнадцать лет, г. полковник.

 

Наумыч. Да-с; и вы, батюшка, Сергей Петрович, уж на этот счет не беспокойтесь… теперь же, коли вам угодно… кой о чем поболтать с моею… Машенькой, то я почту за особенную честь и снисхождение, если вы позволите мне… уйди отсюда…

 

Карский. Поди, поди, мой друг, я очень рад.

 

Наумыч (кланяясь низко). Пренаичувствительнейше благодарен, батюшка, Сергей Петрович. (идет).

 

Карский, (про себя). Не за что. Чорт возьми! да она очень мила!

 

Бецкая (про себя). Слава Богу, что он догадался уйди.

 

Наумыч (возвращаясь). А коли она, мой батюшка, знаете, мало-мальски вам наскучит, так вы просто скажите ей, как водится: Машутка! пошла вон!

 

Карский. Ну, нет, брат, я уж этого ей никогда не скажу. Разве тебе, так пожалуй. Наумыч! пошел вон!

 

Наумыч (заторопясь). С преинаивеличайшим почтением, извольте, батюшка! (уходит).

 

 

ЯВЛЕНИЕ XIII.

ТЕ ЖЕ, кроме НАУМЫЧА.

 

 

Карский (про себя). Гм! славная находка, чорт возьми!… (потирает руки.) Не должно упускать случая. (очень ласково). Ну, милая Машенька, подойди же ко мне, только пожалуйста поближе.

 

Бецкая (подходя немного). Да, я, сударь, не смею…

 

Карский. Пустое, мой ангел! подойди, не бойся…

 

Бецкая. И ведь не то — чтобы очень боялась, но…

 

Карский. Что ж такое?

 

Бецкая. А вот видите что, мой названный батюшка, так напугал меня всякими мужчинами,— что я, увидя их, и не знаю, что мне делать… хоть правду сказать, что он велел бояться мне не таких, как… как вы, а…

 

Карский. А каких же?

 

Бецкая.

Мужчин в цветущих летах,

В мундирах щегольских,

А вы, хоть в эполетах,

Да в летах не таких.

 

Впрочем, он еще и то говорит, что нынче все мужчины стали перенимать у женщин; их трудно разобрать.

 

Здесь слишком молодые,

Все корчат пожилых,

А старички седые

Все, строят молодых.

 

Карский (про себя). Чорт возьми! не худо для начала. (Взявши ее за руку). Ну, милая Машенька, так я очень буду рад, если ты сочтешь меня за молодого… Гм! но только признайся мне, моя милочка, не нашла ли уж ты здесь — себе кого нибудь по сердцу? а? т. е. кого нибудь в цветущих-то летах и — в эполетах?

 

Бецкая. Кто? я? ха! ха! ха! да с чего вы это взяли! я и подумать об этом не смею.

 

Карский. Как! да отчего же?

 

Бецкая. Мне растолковала наша соседка-помещица, что мужчины стали нынче совершенно уж пропащий народ! говорят, что уж ни один не может любить девушку, как следует; такие стали повесы и проказники, что все бедные женщины и девушки от них теперь отказались,— в том числе и я-с(приседает).

 

Карский. Хорошо, милая моя, хорошо! (важно) Благоразумие есть самое драгоценное качество женского пола (про себя) Чорт возьми! глядя на нее, я хоть сейчас готов жениться! Э! на приступ! Решено: коли понравлюсь, так и дело к концу! (eй) Но, милая Машенька, хоть нынче мужчины и точно непостоянны, однако не все, не все! а потому, я как друг советую тебе полюбить, попробовать,— испытать; это очень, очень, очень занимательно! не стыдись же!… и скажи мне откровенно: что бы ты подумала, если б вдруг — на тебе посватался человек известный, гм! солидный, гм!… гм!… например, такой человек, как я?…

 

Бецкая (отступая). Человек, как вы?… ха! ха! ха!… вот мило!

 

Карский (хочет ее обнят). Да, да, мой ангел, я давно уж имею намерение…

 

Бецкая. Подите! вы смеетесь надо мной!

 

Карский. Нет, чорт возьми! нет! я не смеюсь, а говорю тебе очень серьезно, что намерен жениться, и непременно! ой! ой! ой! ангел мой! Машенька! ну, что же ты скажешь на это?… а?

 

Бецкая. Ах! да что ж это с вами? вы охаете?…

 

Карский (сконфузившись). Гм! я! да… да… немножко. Ехавши сюда очень скоро, я… я… зашиб себе ногу…

 

Бецкая. Ах, как жаль!…

 

Карский. Ничего, ничего,— это до свадьбы заживет! Говори же, моя душечка! отвечай, согласна ли ты быть моею подругою? моею нежною путеводительницею?… одним словом: моею, совсем моею?…

 

Бецкая. Ах! Боже мой! И право так растерялась… Конечно, хоть я и сама давно желала с вами познакомиться…

 

Карский (разнежась). Как! ты желала?… возможно ли! Сама желала?… ангел мой! так клянусь, что я буду рабом всех твоих желаний!… да, да, посмотри, я сам не свой!… горю, горю, посмотри, пожалей меня!… если ты мне откажешь, я пропал! Гм!… Ма-ма-ма-ма-Машенька! я весь истлею, превращусь в пепел!… ой! ой! ой! посади меня… посади… уф! (В изнеможении бросается в кресло).

 

Бецкая (помогая ему). Ах! батюшки-светы! как вы страшно смотрите. Помилуйте, что ж будет хорошего, если вы на мне женитесь? всякой будет над нами смеяться, указывать пальцами…

 

Карский. О! я презираю все эти глупые насмешки! я не гляжу ни на кого — кроме тебя! Машенька! душечка! Ты соглашаешься, да? кончено: я остаюсь навсегда в этой деревне,— а негодного племянника спроважу отсюда сегодня же.

 

Бецкая. Как! у вас разве есть племянник? ах! да, да! теперь только я вспомнила! послушайте, ведь я вам могу открыть важную тайну, если вы только обещаетесь никому не говорить.

 

Карский. Что? что такое? верно этот негодяй тебя видел, открывался в любви!… у! разбойник! да я его съем!

 

Бецкая. Нет, нет, совсем не то… Вчера он признался, что он очень много задолжал, и с горя… женился на той, которую любил.

 

Карский (вскакивая с бешенством). Как, чорт его возьми!… и он осмелился, не смотря на все мои угрозы и запрещения?

 

Бецкая (удерживая его). Тс! тс! что вы! что вы! чур никому не говорить об этом.

 

Карский (опять хочет встать). Проклятый повеса! сейчас выгоню его отсюда, а потом…

 

Бецкая (тоже). Как! еще и потом? а данное обещание?…

 

Карский (также). О! я сейчас докажу негодяю, каково шутить со мною!… Пусти меня, мой ангел!… я бешусь от досады!…

 

Бецкая (отходя от него). Прекрасно! а сами-то вы разве лучше его проказничаете? Послушайте, если вы точно хотите на мне жениться, то должны обещать…

 

Карский. О, что тебе угодно, все готов обещать! Говори…

 

Бецкая. Вместо свадебного подарка, прошу вас, заплатите все долги вашего племянника.

 

Карский. Что ты, что ты, мои ангел! он этого не стоит.

 

Бецкая. Да вы для меня это сделайте.

 

Карский. Все так, но рассуди хорошенько, моя милая…

 

Бецкая (решительно). Нет, сударь, тут ей Богу, нечего рассуждать: если вы не заплатите, то я ни за что не выйду за вас. Как это возможно, я буду богата, а ваш бедняжка племянник будет нуждаться, колоть мне глаза; нет, сударь! это грешно, у меня не такое сердце.

 

Карский (вздыхая). Творец мой! что это за удивительная девушка! как я с нею буду счастлив!

 

Бецкая. Так вы не хотите?…

 

Карский. Ну, хорошо, хорошо,— я согласен и заплачу все. Пусть этот негодяй всем будет обязан тебе.

 

Бецкая. И вы им обоим прощаете?

 

Карский (отходя к креслам). А! нет, нет, этого я не говорил.

 

Бецкая. Тс!… (зажимая ему рот). Я хочу, чтоб вы непременно их простили! и сейчас же! ну, ну, ну, пожалуйста, скажите, вы их прощаете? да?

 

Карский (держа ее за талию). О! о! ты мое сокровище! тебе этого хочется? Ну, прах их возьми.

 

Бецкая (бросаясь к его руке, целует). Прощаете?… ах, мой любезный!… (хочет его обнять, но вдруг удерживается). Ах, какой вы добрый, прекрасный человек! Как я вам благодарна! Побегу обрадовать сейчас вашего племянника, попрошу, чтоб он скорей привез сюда свою жену, мы заживем все вместе, подружимся…

 

Карский. Ты с ума сошла! за чем? не нужно, не нужно…

 

Бецкая. Нет! уж как вы хотите, а это теперь необходимо.

 

Когда решились вы простить,

Так вот мое какое мненье:

Вас все должны благодарить,

За это лестное прощенье.

 

Карский (хочет ее поцеловать)

Но я желал бы мой дружок…

 

Бецкая.

Нет, нет, желать не торопитесь,

Вы очень добрый старичок,

Но уж не кстати молодитесь!

(Убегает).

 

 

ЯВЛЕНИЕ XIV.

Карский (один).

 

 

Ти! ти! ти! улетела! Экая прелесть, чорт побери! Я совершенно околдован! увлечен ею. уж и сам не знаю куда! Это чудо! Я так в нее врезался, что готов позволить ей все делать над собою (садится).

 

 

ЯВЛЕНИЕ XV.

КАРСКИЙ и БЕЦKИЙ (вбегает).

 

 

Бецкий. Дядюшка! милый, добрый, несравненный, удивительный, превосходный дядюшка! Вы меня прощаете? вы заплатите все мои долги? Да знаете ли вы, что после этого я или умру от радости, или с ума сойду?… (душит его в объятиях). Этого мало: чтоб вам доказать мою признательность — я готов опять задолжать вчетверо! вдесятеро!

 

Карский. Молчать, молчать, разбойник! чувствуешь ли ты, верченная голова, все то, что ты сделал? а?

 

Бецкий (будто хочет плакат). Чувствую, г. полковник, чувствую.

 

Карский. А что ты чувствуешь?

 

Бецкий. Виноват: почувствовал все, как женился, и задолжал.

 

Карский. А знаешь ли ты, повеса, на ком ты женился?

 

Бецкий. Знаю, дядюшка, ей Богу знаю; на девушке.

 

Карский. О, сумасброд! пошел, привези сейчас сюда свою жену; так и быть, я прощаю вам все ваши глупости.

 

Бецкий. Прощаете? Ах, если б вы знали, какое вы умное дело сделали? Позвольте мне за это излить на груди вашей…

 

Карский (отсторонясь). Тс! не нужно, не нужно никаких излияний! всем этим вы обязаны моей несравненной Машеньке, которая смягчила мое сердце.

 

Бецкий. Вашей Машеньке? как вашей?

 

Карский. Да сударь, моей! Прошу ее любить, уважать, слушаться; это ангел, которому я и вас и себя и все мое имение отдаю в вечное и потомственное владение. Слышишь?

 

Бецкий. Покорно вас благодарю, только… вот видите что… жениться-то вам… будет уж трудненько,— да и притом, грешно…

 

Карский (строго). Молодой человек! я вас простил, но за мою милую Машеньку готов опять так рассердиться, что… что… не приглашу вас к себе на свадьбу!

 

Бецкий. О! это всего вероятнее; извольте, я замолчу.

 

Карский. То-то же!

 

Бецкий. Или лучше всего побегу встречать мою милую Сашеньку; она живет здесь у своей родственницы, близехонько, под боком; обрадую ее вашим прощением, расскажу о вашей доброте, а между тем все-таки спрошу, можете ли вы жениться на Машеньке, или нет,— это мне непременно надо узнать…

 

Карский. Это вовсе не твое дело…

 

Бецкий. Нет-с напротив. Это дело — меня за живое задело! да-с! (убегает).

 

 

ЯВЛЕНИЕ XVI.

КАРСКИЙ (один).

 

 

Ага! он боится, что я лишу его наследства, тем лучше, надо его держать в страхе,— менее будет мотать. Если же свет станет меня злословить, критиковать за эту женитьбу, то я сам буду всем кричать, что я искал одной истинной любви, а в большем свете ее не существует! да! и потому — я положил за правило не смотреть ни на что, и смеяться над глупыми предрассудками! Да, чорт возьми! (Порохов показывается в дверях) да!… да!… да!

 

 

ЯВЛЕНИЕ XVII.

КАРСКИЙ и ПОРОХОВ.

 

 

Порохов (про себя). Эге! кому это он так поддакивает?… (громко) Гм! отец-командир!

 

Карский. А! Порохов! что скажешь?

 

Порохов. Принес вашему высокоблагородию мою нижайшую благодарность!

 

Карский. Спасибо, да за что?

 

Порохов. Как за что отец-командир? Вы, как слышно, милостиво простили своего дорогого племянника; он одурел от радости, а для меня это такой праздник,— как будто бы я избавился от злой жены!

 

Карский. Неужели? ну, так постой же дружище, у нас скоро будет праздник лучше этого!— ха! ха! ха! поздравь меня, порадуйся моему счастию, я… я… я женюсь на Машеньке.

 

Порохов. Вы? женитесь? на Машеньке? Эх, отец-командир! жаль мне вас, что вы… чужим добром хотите полакомиться.

 

Карский. Как чужим добром? Что это значит?

 

Порохов. А то сударь, что эта Маша… Гм! не ваша. Посудите сами: вы, человек высокоблагородный! человек с имением, с именем, человек с полсотней годов за плечами, а она, что такое?…

 

Карский. А она — ангел! милочка! Вот и все. Поди сейчас, и приведи ко мне Наумыча. Марш!

 

Порохов. Слушаю-с, г. полковник!… (Наумыч показывается). Э! да вот он и сам марширует к вашей милости.

 

 

ЯВЛЕНИЕ XVIII.

ТЕ ЖЕ и НАУМЫЧ.

 

 

Карский. Тем лучше, я должен с ним объясниться.

 

Наумыч (в попыхах). Катюшка! Сергей Петрович! Голубчик-барин! Хоть я и очень хороший человек, но меня ваш Алексей Михайлыч с толку сбил;— я боюсь поверить… он мне сказал….

 

Карский. Что! что такое?

 

Наумыч. Ух! не могу вымолвить батюшка!… хоть я и очень хороший человек,— но, но, так вот весь и трепещу!… (сквозь слезы) правда ли это, он говорить… что ваше высокоблагородие хочет… хочет жениться?

 

Карский. Правда, Наумыч, правда, уж это решено.

 

Наумыч. Как решено, батюшка?… Помилуйте!

 

Карский. Да, да, старик. И я только хотел на счет этого переговорить с тобою…

 

Наумыч. Нет уж мой батюшка, Сергей Петрович, что вы со мной не говорите, это будет теперь, как к стене горох. Извольте вы адресоваться к г. поручику, если он согласен на эту свадьбу, так уж я тут — как вам угодно,— хоть вы меня зарежьте, не виноват ни телом, ни душою!

 

Порохов (про себя). Гм! Наумыч струсил!

 

Карский. Да чего ты тут так испугался? Мой племянник не должен сметь мешаться не в свое дело.

 

Наумыч. Как, не в свое дело, батюшка?…

 

Карский. Так же. Он должен молчать и согласиться на все мои желания Скажи лучше,— я хочу знать, где ты нашел эту Машеньку?

 

Наумыч. Я-с? да я ее и не хотел находить, она сама мне навязалась в дочки… (Порохов дергает его за платье) или, лучше сказать… ко мне пристали… (Порохову) А? что? (Карскому) да и сказали: Наумыч! ты непременно должен быть… ее отцем! И сказал: хорошо, извольте; но вы, не подумайте, батюшка, чтоб эта Маша была настоящая моя дочь… Нет, мой батюшка, я этаких штук не делаю…

 

И вам барин побожуся,

Что пресмирно жил весь век,

И в отцы ей не гожуся,

Хоть и добрый человек.

 

Карский.

Чья же дочь она?…

 

Наумыч.

Не знаю,

Пусть другие скажут — чья,

Только честью уверяю,

Что, ей Богу, не моя.

(За кулисами слышен стук приехавшей кареты).

Порохов (у окна). Ваше высокоблагородие! честь имею объявить о прибытии вашей племянницы! (Караулит у дверей).

 

Карский (вставая). Как! так скоро!

 

Наумыч. Ну, батюшка барин, коли приехала сюда ваша племянница, так уж Маша-сиротка верно куда нибудь убежала.

 

Карский. О, нет! моя миленькая Машенька нисколько ее не боится, я это знаю.

 

Порохов (полковнику). Ну, отец-командир! Племянница-то ваша просто краля!

 

Карский. Посмотрим… уж верно не лучше ничем моей Машеньки?

 

 

ЯВЛЕНИЕ XIX и последнее.

ТЕ ЖЕ, БЕЦКИЙ и БЕЦКАЯ, одетая в модном капоте и шляпке.

 

 

Бецкий (ведя ее за руку). Любезный дядюшка! позвольте представить вам мою милую супругу… она боится ваших взглядов… прошу вас, ободрите ее ласковым вашим приемом.

 

Барский (ищет очки в карманах). Приближтесь, приближтесь, сударыня… я дал слово забыть все прошедшее…

 

Бецкая. Ах, сударь… любезный дядюшка!… клянусь, что я всегда буду благодарна за ваши милости.

 

Карский. Очень рад… но этот голос… мне что-то знаком… Порохов?

 

Порохов. Что, командир?

 

Бецкая (мужу). Вот, решительная минута!…

 

Карский (ищет). Что за чорт! да где мои очки? а… вот они… (надевает и смотрит пристально на Бецкую. Молчание). Прошу покорно! эти глаза, это лицо, этот рост, эта талия…

 

Вместе.

Бецкие (оба). Любезный дядюшка!

 

Порохов. Отец-командир!

 

Наумыч (бросаясь на колени). Барин-батюшка!

 

ЖЕНА КАВАЛЕРИСТА.

 

Карский (падая в кресла). Ах, чорт возьми! я обманут!

 

Порохов. Вот это контузия!

 

Бецкий. Дядюшка!

 

Бецкая. Простите мне, эту невинную хитрость…

 

Карский (махая руками). Нет, нет! прочь с глаз моих, разбойники! (хватаясь за ногу) ой! ой! ой! подагра!

 

Наумыч (стоя на коленях). Сергеи Петрович! не виноват, ей! ей! не виноват! Они меня уверили, что вы барин посердитесь, покричите, да и только.

 

Карский. Молчи, болван!— Порохов! как! и ты против меня? и ты допустил их так злодейски забавляться надо мною?

 

Порохов. Виноват, отец-командир, соблазнился! Они таки расшевелили мое солдатское сердце, что я обещал им атаковать вас на каждом пункте!

 

Бецкая. Вы не хотели знать меня, вы меня обвиняли, но я, желая снискать вашу любовь, должна была употребить это средство…

 

Карский. И меня одурачить? стыдно вам, сударыня, стыдно!

 

Бецкий (вполголоса). Дядюшка! да вы посмотрите только, как она мила, (жене) Сашенька! поцелуй его…

 

Карский. Мила? Нет, неправда, неправда, (целует ее сам) она обманщица!… (взглянув на нее) впрочем… да… ты прав… в самом деле, не дурна, злодейка!… (Бецкие его обнимают) Чорт возьми! стало быть я как дурак попался невольно в ее сети? Племянник! смотри и ты, брат, не промахнись как я же, остерегайся этой хитрой женщины. Она, как видно, мастерица играть эти роли.

 

Бецкая. Вы мне льстите, любезный дядюшка!

 

Карский. Что? я ваш дядюшка?… да! да! чорт возьми! точно, уж я вижу, что в мои лета, лучше быть вашим дядею, чем мужем. Обнимите же меня покрепче!

 

Порохов. Ура! отец-командир! Куда уж нашей инвалидной команде тягаться с удалыми кавалеристами.

 

Карский. Точно, брат, точно. А было наше время!

 

Порохов. Да сплыло отец-командир!

 

Бецкая (Карскому).

Такого радостного дня

Я никогда не позабуду:

Для вас – век Машей буду я,

А Сашенькой — для мужа буду.

(Публике).

Но, чтобы автору не дать

Услышать брани журналиста,

Так стоит только вам принять

В свой круг — жену кавалериста.

(Все повторяют последние два стиха).