Деревня

Деревня.

 

 

Примите вновь меня, развесистые тени,

И ты, знакомый кров, склонившийся к водам!

Отведав чаши наслаждений,

Я горечь ощутил и возвращаюсь к вам —

Не тем мечтателем, который видел в счастье

Цель верную души, исполненной добра;

Но другом истины, который от утра

Предвидев бурю и ненастье,

Спокойствие ценит всех выше в мире благ!

Покой! друг тишины, свободы, размышленья,

Бог добрый! ты живешь в одном уединенье,

И каждый здесь тебя мне возвещает шаг!

Повсюду мирные передо мной картины !

Мой взор . . . . свободен, как мечта!

Одно согласие и нужды простота

Измерили на десятины

Пространство общее широких сих полей ,

Где зелень яркая пушистых озимей

Надеждой поселян манит с грядущим годом,

Где в классах золото исходит из земли,

И греча млечная белеет, издали

Благоухающая медом!

Сколь рано утро здесь! С яснеющей зарей

Все живо, и в полях уж шум работ глухой!

Сколь сладостно дремать под темным рощи сводом,

Когда горят поля в полуденных лучах,

И стрекоза свистит в незыблемых листах,

И на межах жнецы вкушают сон отрадный!

Окрест ли брошу взор с возвышенных холмов:

Везде обилье, жизнь, запасливость прудов!

Там рев, мычанье стад и ржанье табунов,

Бегущих, скачущих к струям на дол прохладный;

Там с мельничных колес вода, валясь столбом,

Шумит, и стук махин и жернова стенанье

Не могут возмутить ни праздного вниманья,

Ни неги слабыя, объятой ложным сном!

А там, где ульев ряд загорожен плетнем,

Сколь тихо катится источник говорливый,

Скрываясь мелкого орешника в тени!

Лишь рой вокруг него жужжит трудолюбивый!

Одною пользою здесь жизнь считает дни ;

Здесь не закон хранит наследственные травы,

Но совесть добрая и дедовские нравы!

 

Здесь нет воспоминаний славы :

И никогда на сих холмах

Пришельца хищных войск оружье не сверкало;

Лишь рало светлое с весной на них блистало,

Иль косы и серпы в полуденных лучах!

О счастливый народ! сколь жребий твой пленяет!

Скажи: не здесь ли та богиня обитает,

Душа спокойствия, цель праведных властей,

К которой в юности стремятся все желанья,

Чье имя . . . . всем предмет любви и упованья?

И не она ль в сих голосах

Слышна-в самом пруде на нивах и лугах?

Не песни ли ее далеко раздаются

Сквозь шум колес, когда народ спешит к селу,

Потухшая заря расстелет в небе мглу,

И звезды бледные, где-где, дрожа, зажгутся?

 

Но сонм светил уже горит на небесах!

Здесь, здесь, в сей тишине, спокойный друг Природы

Навыкни познавать в предвечных чертежах

Зависимости связь с величием свободы ! . . . .

Когда судьбы фиал

Мне с горечью к устам неопытным касался,

Я к сей гармонии покорность почерпал

И в чаше с силою победной возвращался!

Нет! нет! не мраморы, не падший ряд столпов,

Сей ломкий признак нашей силы,

Не слава, оный глас встающий из могилы ,

Откроют мне завет исчезнувших веков:

Вы, в беспредельности идущие от века,

О солнцы, иль миры! в превратности времен

Одни вы зрели человека

Неизменяемо с младенчества племен!

Вы видели его в невинности рожденья,

Вы видели его и слабость и паденье;

Вы над могилой царств, разрушенных Судьбой ,

Прошли спокойною и мерною стезей;

Вы учите меня наукою понятной,

Что все, где человек, непрочно и превратно,

Что вечен — вечный лишь закон,

Что постижимо в нем одном нам совершенство,

Что погружаемся тогда лишь мы в блаженство,

Когда в нас отразится он!

 

И с сей лишь тишиной в любимце вдохновенья

Высоких помыслов, полезных истин свет,

Проникнув в глубь души, рождает песнопенья!

Когда ж спокойствием взлелеянный Поэт

Земный оставит путь, столь краткий, столь приятный,

Те звуки, может быть, еще пребудут внятны :

Не тщетный звон молвы, для сердца непонятный ,

Природа сохранит питомца верный след!

Пещеры издадут стенящий звук и горы;

С печальным шумом ветр по рощам пробежит;

Источник томно зажурчит

И розы примут дань нельстивых слез Авроры!

Не то, чтоб жизни огнь в них тайно возгорел ,

Нет! нет! другой огонь проникнет все созданье:

» И горы, и леса, и светлых стрyй журчанье

Все он любил, и все он пел,

Все пел он, и во всем об нем воспоминанье! . . .

Ужель в безвестности слабеет жизнь в струнах?

В пустыне ль ждет всегда холодное забвенье!

Пернатые смелей на диких высотах;

В уединении лишь зреет вдохновенье! . . . .

О! стоит зависти удел

Того, чье зрелище единое Природа;

Закон-желание, и поприще-свобода;

Кто, скрывшись в угол свой, давно, давно не зрел

Ни нашей суеты, ни весь разврат народа!

 

 

Мих. Дмитриев.

Атеней, часть первая, 1829 год