Барсерки

Барсерки.

(из Очерков севера. (*)

 

 

(*) Содержание Очерков Севера — история и мифология старого Севера. Отрывок, здесь предлагаемый, есть извлечение из Саги о Герфоре. — Hervorar Saga — с прибавлениями по другим Сагам. — Негvorar Sagа. Издание Верелия 1672 Г.

 

 

Я расскажу вам, как рассказывают Саги, о Барсерках, славных витязях Севера старых времен, их роде и судьбе.

Были Барсерки, то были 12 братьев, роду храброго горца Аргрима и Турка Одина.

Вы знаете, что в старину, до пришествия Одина с дружиной, многие народы различного племени и нрава населяли Скандинавию: на севере жили великаны — на севере в Иотнагейме, на юге в Мангейме жили люди. И в Иотнагейме был сильный государь, именем Гудмонд. Был он мудр, и жил не болея и старелся не дряхлея: соседы верили, что смерть потеряла свою власть над владениями Гудмонда. В этом Иотнагейме, во время этого короля Гудмонда, жил был горец, славный силой и отвагой, Аргрим. Сына-же Аргримова звали Гергрим.

Был еще в Иотнагейме храбрый рыцарь Сторкофс. — И Гергрим и Сторкофс влюбились в одну девицу знатного рода. Девице нравился Гергрим, и Сторкофс вызвал его на поединок, овдовил его подругу, а тоска свела ее в могилу. Сторкофс овладел богатствами Гергрима, и воспитал его сына Гримра как родного сына.

Поехал однажды Сторкофс на пир к Альфру королю: тот король владел страной между Готой и Раумом, славен был красотою дочери своей Альфгильды, и праздновал жертвенный пир богине Изобилия. Много знатных соседей было у Альфра, много рыцарей храбрых и прекрасных, и многих пленила красота Альфгильды. Сторкофс был ею очарован, но Сторкофс не мог, не смел надеяться на предпочтение, и в последний день жертвоприношения, в по время когда Альфгильда выходила из храма, он похитил ее, он увез ее, и сказал ей: — ты будешь моею женой.

И Альфгильда стала женой Споркофса. Горевал Альфр и стал молить бога Тора, чтоб возвратил ему дочь. Страшная палица Тора поразила хищника, но Альфгильда дала отцу внучку Баyгерду.

Баyгерда росла, расцветала, а юный Гримр славился воинскими подвигами. Куда не ходил он с дружиной своей! Он пошел и в Смааланд, и остров Больмсей стал его владением. И потом Гримр женился на Бayгерде, и его сын был Ангримр.

Был Ангримр Гримpов сын королем, когда Турки, вышедши из Украин Азийских, поселились на Севере, и вождь их Один разделил страны Скандинавские на уделы сынам: Инге получил Швецию, Бегдeд — Остсакс, Сигге — Францию, Скиольд — Данию, Гауте — Готландию, Семмингер — Норвегию, Сигурламу достался Гардарик — Царство Новгородское.

Фиас из племени исполинов убил Сигурлама, и наследником его сделался сын его Сваферлам. Знаете-ли как этот король сделался обладателем славного меча Тирфинга? Сваферлам любил охоту, и однажды, гоняясь за лосью, заблудился. Был уже вечер, когда случилось ему ехать мимо одной горы. В той горе была пещера, и у входа в пещеру сидели, увидел Сваферлам, два дуерга — два карла. Король приударил коня, понесся на дуeргов, и, вынимая меч, показал вид будто хочет изрубить их. Вздрогнули карлы, взмолилися карлы: обещали королю дать ему такую дань, какую только пожелает. Сваферлам спросил, как зовут их: один из них был Двабр, другой — Дир, оба славные на всем севере ковать оружие. Сваферлам вспомнил это и потребовал, чтобы они сковали ему булатный меч и драгоценный по украшениям и крепкий острием хоть против кольчужных шлемов и лат. Дуерги дали обет, вывели короля на дорогу, – и в назначенный срок принесли меч, какого король и не ожидал. Впрочем один из дуeргов Двабр, или недовольный приемом Сваферлама, или от злости на него зачем он принудил их исполнишь такой обет, выходя из дворца, говорил: — Пусть-же знают, что мечом Тирфингом не льзя играть как игрушкой. Когда вынут его не для пролития крови, он напьется крови владельца своего. Сваферлам услышал угрозу, вынул меч из ножен и кинулся на дуэрга. Двабр избег удара — и меч впился глубоко в стену.

Фиас был убийца отца Сваферлама, Фиасу должно было отмстить. И Фиас был убит, и его владенье стало владеньем Сваферлама, а дочь его Фридора — его женой.

Дочь Сваферлама и Фридоры была Эйфора: о ее добром сердце, о ее красоте пели песни. Дослушался этих песен король Смaаланда Ангримр , но Ангримр был близкий родственник Фиаса, и должен был отмстить убийце за смерть его. Флот снаряжен, поехал, и войска Ангримра высадились неподалеку от владений Сваферлама, и Ангримр пошел с ними к столице Гардарика. Не было Сваферламу времени приготовиться к отражению сильного врага; он предложил поединок; Ангримр не знал, что меч Сваферлама не простой меч, а меч Тирфинг, и согласился. Битва началась. Юноша скоро увидел, что своим слабым мечем не может разрубить и шлема короля Сваферлама, однако он ловко отражал удары, и лезвие Тирфинга не могло и дотронуться до лат храброго Гримpова сына. Сваферлам вышел из терпенья, напряг свои силы, употребил всю ловкость, и ринулся как бешеный на Ангримра. Удар был верен: шлем Ангримра раздвоился, и меч глубоко запал в ращелину его. Глубоко, но так глубоко, что Сваферлам напрасно силился извлечь его на свободу. Ангримр нанес ему удар рукоятью, поверг на землю овладел Тирфингом, и умертвил. Дружина Сваферлама бежала; Ангримр с богатой добычей, с юной супругой, своей красавицей Эйфорой.

Так всегда Нордманны искали себе жен: мечом свaтались, кровью мирились.

Ангримр и Эйфора любили друг друга, и было у них 42 сыновей, 12 славных витязей севера старых времен, 12 Барсерков.

Все были славны, и всех славнее был старший — Ангантир: и статен был он, и красив, и силен, и удал.

Братья ходили в походы за море! Часто во время высадок на вражьи берега они сами одни побеждали многочисленные толпы врагов, и чем сильнее были враги, тем сильнее было мужество братьев. Иногда оно доходило до зверства: братья бросали оружье и латы, что бы сражаться вольнее,— и тогда их нападенья становились так свирепы, что не было препоны, какой-бы они не разрушили, не было силы сильнее их удальства, не было жалости сильнее их немилосердия, — и когда уже все враги были побеждены, ярость Барсерков обращалась на камни и деревья, ниспровергала все на пути своем. Их видали в битвах без лат и оружия, и назвали Барсерками*. (* Барó, берó — голый. Серк — рубаха.) Это имя скоро стало символом ужаса: храбрые братья были страшнее одни, разоруженные, нежели когда сталь покрывала их члены, и окружала их многочисленная дружина. Таковы-то были Барсерки.

Должен-же был быть конец и их славе.

То был старинный обычай — посвящать жертвоприношениям последние дни года. Те дни были днями торжества, днями радостных надежд на будущее для юношей. Юноши, в первый раз присутствуя с отцами в кругу знатных людей, вызывались торжественным обетом на какое нибудь трудное и славное предприятие. Гиорфард, один из Барсерков, сыновей Ангримра, дал обет доставить своему дому новую славу — родством с королями Упсальскими и получить в замужство за себя дочь короля Инте Ингеборгу.

Наступила весна, и братья отправились в Упсалу. И что-же? Ингеборга была уже невестой воина Гиальмара. Гиорфард оскорбился, Гиорфард предложил своему сопернику поединок. Срок назначен, место назначено — на острове Самсё, — Барсерки воротились домой.

Печальна была эта весть для старика Ангримра. Когда срок наступил, он горько печалился провожая своих сыновей, и прощался с ними будто в последний раз.

Печальна была эта весть и для Ингеборги. Она плакала, провожая своего милого Гиальмара, она прощалась с ним будто в последний раз.

Гиальмар поехал на Самсё с дружиной и с другом Арвар-Оддером, и приехавши на чал охотиться поджидая врагов. Он охотился ожидая врагов, на западном берегу острова, где должны были пристать Барсерки, если бы прямо ехали из Больмceя.

Корабли Барсерков и прямо выехали из Больмсея, да не прямо приехали к Самсё. Ветер занес их далеко к югу, и остановил у берегов Алдеиобурга, старинного города Ливонии, где королем был тогда Биортамор. У Биортамора была дочь Суафе, — и Ангантир, ласково принятый с братьями королем Биортамором, предложил руку его дочери. Свaдьба замедлила отъезд Барсерков на Самсё, Ангантир поехал уже мужем Суафе.

И корабли Барсерков пристали к острову не с той стороны, где их ожидали. Не примеченные врагами, они вошли в небольшой залив.

На другое утро Гиальмар и Арвар-Оддер пошли гулять на остров к западному берегу, что-бы увидеть, не едет-ли Гиорфард: никого не видали. А братья Барсерки меж тем нашли корабли Гиальмада, сбросили шлемы и кинулись на врагов. Размахивая своими широкими мечами, они изрубили всех воинов Гиальмара, и гневные, удалились в поиски за своим врагом.

Гиальмар возвратился к кораблям, увидел одни трупы своих сподвижников, и легко угадал убийц.

— Пойдем, пойдем! сказал он Арвар Оддеру. Отыщем их, убьем их.

— Нет, товарищ, лучше подумаем, что делать. Нас двое, а братьев Барсерков 12, и верно с ними есть и удалая дружина. Не дарить-же их легкой победой. Лучше затронем их честь и сразимся в одиначку. Так говорил Гиальмару его друг, Арвар-Оддер. У этого Арвар-Оддера была шелковая рубаха — подарок одной Исландской дамы, за которую когда-то он сражался: эта рубаха могла защитить его от самого острого оружия.

— Я буду сражаться с Ангантиром, продолжал Арвар-Оддер. Он так силен, как все остальные братья вместе, и притом он владеет мечем Тирфингом,— да что нужды; у меня-ли нет моей шелковой рубахи, она-ли не защитит меня! А ты, товарищ, переберешь по одиначке других Барсерков.

Гиальмар и слушать не хотел: — я ссорился, — мне и честь опасности! — говорил он.

И товарищи пошли в лес отдыхать. На утро с солнечным восходом, они вышли на встречу к врагам, и завидя их недалеко, остановились.

Арвар-Оддер закричал: — Верно вы, храбрые воины, братья Барсерки, не захотите сражаться с нами иначе как один на один.

Барсерки отвечали: — Ладно!

Арвар-Оддер опять закричал: — Гиальмар вызывает Ангантира, я зову Гиорфарда.

И Барсерки отвечали: — Ладно!

И началась битва. Гиорфард пал первый. Арвар-Оддер вызвал другого брата, и, другого сразивши, вызвал третьего, и, третьего положивши, вызвал четвертого. И все одиннадцать пали прежде нежели окончилась битва Гиальмара с Ангантиром. Наконец оба противника истощили силы и, залитые кровью, пали оба на землю, оба умирающие.

И Гиальмар, умирая, снял с своего пальца кольцо, залог его союза с Ингеборгой, и отдавая его говорил:

— Отдай ей этот перстень, и скажи ей последнее прости!

Воины Ангантира окружили своего вождя, хотели перевязать его раны. — Оставьте! Со мною мой меч! И Ангантир на их руках испустил дух.

Арвар-Оддер повез тело Гиальмара в Упсалу; а Барсерки погребены на острове Самсё, — с ними погребен и меч Тирфинг.

Ингеборга умерла, не пережив любви Гиальмара.

Много лет прошло, — ни один корабль не приставал к острову Самсё. Наконец пристал один. Вышел юный воин, красивый как дева, дева-воин, дочь Ангантира, Герфора, Скёльдмё (*).(* Скёльдмё — Амазонка.)

Был вечер, солнце западало, когда Герфорд — так называла себя Герфора — в платье воина, встретил двух пастухов, сгонявших стада с полей в хутора. Он подошел к ним, и спросил: не могут-ли они указать место могилы Ангантира. — Не время искать ее! — отвечали пастухи. — Теперь там кругом много злых духов, и целую ночь длится страшная тревога.

Герфорд уверял их, что не боится духов, —напрасно. Лишь-бы отвязаться от привязчивого незнакомца, пастухи указали Герфорду пустынную тропинку.

— Там в лесу-прибавили они — не трудно отыскать могилу; пламя кругом так и прыщет. Но лучше всего будет, если ты ошибешься дорогой, и выйдешь не к могиле а в деревню.

Герфорд пошел в лес, в мрачную чащу. Он долго присматривался не увидит-ли чего, и увидел наконец беловатое пламя на холме. То была могила Ангантира: Герфорд пошел к ней.

С-р-з-к-ий.

Московский наблюдатель, седьмая часть, 1836год