Чигринской Козак
Автор: Яковлев Алексей Семенович
Чигринской Козак.
С Гетманской грозной булавою,
Сидел Хмельницкой на коне.
Пред ним Чигринцы все толпою,
По знаку данному к войне,
Собравшись, копьями сверкали,
И с нетерпеньем ожидали:
Куда идти велит Гетман?
Против Татар за Россиян;
Или к соседам в Польшу грянет;
Иль с Ляхами в союзе станет,
Против Султана воевать? —
Уже Гетман велел седлать
Коней надежных Козакам. —
Уже он дал приказ полкам,
Собраться к ближнему кургану,
И Кошевому Атaману
Передового куреня (*)
Велел, чтоб он, с рассветом дня,
В Чуте (**) приказа ожидал.
Велел — весь город взволновал,
И из конца в конец в тревоге,
Вдруг потянулись по дороге
К могиле сборной Козаки.
И скоро хлынули полки,
Густая пыль их след покрыла
И все утихло, как могила,
В стенах пустого Чигрина.
Настала ночь — и засветила
Над миром дремлющим луна;
Долины вспрыснула росою;
Простерла сон на темный лес
И Тясмин, (***) гибкой полосою,
Приемля светлый вид небес,
Между густыми тростниками,
В долине дремлющей сверкал;
И в отдаленьи за горами
В лесах, скрываясь, исчезал. —
И всю окрестность в сладкой неге,
Покоил Майский легкий сон.
Лишь только в поле на ночлеге,
Как дальний грохот ярых волн,
Был слышен шум в полках гетмана
И зарево из за Кургана
На чистом небе, от огней,
В прозрачном воздухе играло —
И часто воздух потрясало
Немое ржание коней, —
Но кто в глухое время ночи
Несется по полю верхом?
Ретивый конь с холма на холм
Летит и рвется что есть мочи,
Забывши сон и страх ночной
И до сырой земли ногой
Едва касается слегка!
Отвага ль ночью Козака
Ведет за златом в край чужой? —
Иль чувства юности счастливой,
Горя в душе нетерпеливой,
Желаньем пагубной войны
В часы прелестной тишины,
Влекут Героя молодого,
С зарей вечерней по горам,
Чтоб на досуге по зарям
Коня, питомца полевого,
Младые силы испытать.
И к бранной збруе приласкать?
Или любовь, душа природы,
В часы покоя и свободы,
Играя сердцем Козака,
Младую страсть мечтой питает,
Мечтой без милой утешает. —
И по дыханью ветерка
К прелестной деве, в край далекий,
Шлет в след за вздохом, вздох глубокий
Душа младого ездока? —
Нет! нет! Не златом, не войною
Пленен Чигринец молодой.
Не светлый месяц золотой,
Прельщая чувства тишиною,
Знакомит всадника с конем.
Не в первый мчался он на нем;
Ему сей конь давно послушен.
К войне он также равнодушен
И низкой мысли, в сердце нет. —
Для горсти злата, с детских лет,
Своей он сабли не безславил,
И никого он не заставил,
Воспоминать себя с слезой.
Куда ж он мчится в час ночной? —
В стране восточной за рекою,
Сверкнул далекий огонек.
Увидел блеск младой ездок
И полетел туда стрелою,
Чрез тихий Тясмин и чрез лес,
И легкий след за ним исчез;
И ветр бежавший под ногами,
Между травою и цветами
Отстал далеко позади. —
Но время ночи золотое
Быстрее мчалось впереди,
И сердце девы молодое
Считало годом каждый час. —
Огонь за речкой вдруг погас . . .
Широкой Днепр плеснул волною;
И не далеко, за водою
Желанный берег виден стал.
И добрый конь к Днепру примчал
Любимца девы молодого. —
Козак с седла, чтоб конь немного,
Усталый друг его, вздохнул.
Узду поспешно расстегнул,
Пригладил гриву золотую,
Понежил друга, поласкал;
Поправил збрую боевую.
Пришел на берег — засвистал, —
Седой камыш поколыхнулся.
И выглянул из куреня
Береговой Козак усатый;
И перевощик бородатый,
Лежавший с трубкой у огня:
Услыша свист давно знакомый,
Берет весло, и пук соломы
В челнок летучий положил.
Чигринец сел, челнок поплыл.
Вода под лодкой зашумела,
Клубками пена закипела,
Шатнулся вид небес на дне;
И светлый месяц в глубине
С водою вместе колыхался;
И конь смотря, как друг помчался,
Ногою землю бил и ржал. —
А. Яковлев
(Будет продолжение.)
1824 год.
Г. Чигрин.
(*) За-Днепровские Козаки жилища свои называли куренями; Начальник куреня назывался Кошевой Атаман, и потому выражение: Кошевому Атаману передового куреня, употреблено здесь вместо:
Начальнику передового отряда.
(**) Чутою называетися около Чигрина большой старинный лес
(***) Тясмин — река, протекающая в Чигрине.
Новости литературы №XI, 1824