Граф Уголин. (Эпизод из Поэмы: Ад. Дантовой.)

Граф Уголин.

(Эпизод из Поэмы: Ад. Дантовой.)

 

 

В 1282 году, три гражданина, начальники заговора, оспаривали владычество над городом Пизою. Двое из них: Судья Нино ди Галлура и Граф Уголин де Герардеска, дед первого с женской стороны, принадлежали к партии Гельфов; а один, Архиепископ Рогер ди Убальдини, — к партии Гибеллинов. Сей последний пристал к Графу и склонил его восстать против своего внука, владевшего городом. Нино ди Галлура был вскоре изгнан со всею своей партиею. Архиепископ, видя силу Гибеллинов ослабшею, не преминул воспользоваться сим случаем; он изменил Уголину, рассея в народе между прочими обвинениями слух, что будто он продал Флоренции и Люкке крепость Пизу. Сделавшись главою рассвирепевшего народа, он схватил Уголина в его доме и заключил его в темницу с двумя сыновьями и с двумя правнуками. Через полгода (повествует И. Виллани) Пизяне заперли на глухо башню, в коей находился Уголин с детьми, и бросили ключи от оной в реку Арно. Несчастные жертвы вскоре умерли от голода, и с той поры темница их названа была: башнею глада.

 

 

……………………………………….

Мы оставляли их (1) поспешно за собою,

Как вдруг, во льдистом рве, узрели двух людей

Лежавших в хладной мгле, смежась глава с главою:

Как гладом мучимый, снедает плод полей —

Так, челюстью, один впился в главу другого,

Близ выи, там, где мозг соединялся с ней.

Так, некогда, Тидей, у трупа кровяного

Врага сраженного, рассвирепел — и вдруг

Спал грызть главу его от исступленья злого. (2)

О ты! являющий, я рек, столь зверский дух,

Чрез ненависть, над сим, терзаемым тобою —

Поведай мне судьбу связующу вас двух?

Какою от него ты оскорблен виною? —

Тогда, познав, кто вы, сколь грех его велик,

Невинность я твою, пришедши в мир, открою,

Коль не прильнет тогда к гортани мой язык! (3)

 

И отвратя устa от столь ужасной яствы,

Отер их, грешник сей, о белые власы

Главы, источенной от непрестанной паствы. —

И начал: „ты велишь мне обновить часы

Отчаянной тоски, от коей сердце стонет;

Ужасно вспомнишь мне прошедших бед грозы!

Но если ж речь моя бесславием покроет

Злодея, коего я здесь снедать судим —

То, вместе с плачем, скорбь устa мои откроет:

Не ведаю, кто ты, и случаем каким

Находишься средь нас, в сем мире столь противном, —

Но Флорентинец ты, наречием твоим.

Познай, что вживе я был Графом Уголином;

Архиепископом был этот враг — Рогер.

И расскажу, за чем мы с ним во рву едином:

Нет нужды повторять известное теперь,

Как смерти я достиг доверившись злодею —

Измены ближнего поноснейший пример! —

Но ты подвигнешься злой участью моею,

Узнав сколь смерть была ужасна для меня —

И скажешь, коль права на мщенье я имею! . .

Уже сквозь узкое отверстие окна

Тюрьмы, чрез смерть мою, тюрьмою глада слывшей, —

Которая до-днесь осталася страшна, —

Я много раз видал луч солнца заходивший,

Как вдруг, судеб моих завесу разорвал

Ужасный сон, меня в то время посетивший!

Мне снилось, что Рогер мне властелином спал —

И там, где Люкки вид скрыт от Пизян горою,

На ловле, волка он с волчатами гонял.

Со стаей тощих псов, влекомых гладом к бою,

Галанди, Сисмонди, Лафранки, (4) перед ним

Стремились на добыч, шумящею толпою.

Злощастный зверь с детьми, побегом небольшим

Приметно уставал; — я видел псов сих мстящих

Зубами острыми раздравших ребра им.

Возставши до лучей, тюрьму мою златящих —

Я слышу, запертых со мной детей моих,

Сквозь сон рыдающих и хлеба им просящих . . .

Жесток ты, если скорбь не движет чувств твоих,

Представя, чтó тогда мне сердце предсказало; —

И коль теперь без слез, когда ж прольешь ты их? . .

Возстали и они: уж солнце возвещало

Определенный час для скудной пищи нам; —

Но каждого, от сна, сомненье колебало . . .

Вдруг слышим . . . млатов стук по запертым дверям

Ужасной сей тюрьмы; — недвижный взор, с тоскою,

Я молча устремил на лица сыновьям.

Без слез я был тогда, окаменев душою; —

Но плакали они . . . . Тут рек Ансельмий мой:

„Ты так глядишь на нас… отец мой, что с тобою!

Но все не плакал я, и пребыл как немой

Весь день тот и всю ночь; сидел в оцепененьи,

Пока светило дня круг начало другой.

И дня наставшего при слабом появленьи,

Увидел, с ужасом, я в сем жилище мук,

На четырех лицах свое изображенье ! . .

Тогда, с отчаянья, стал грызть конечность рук,

А дети, думая, что мучим смертью гладной,

Я пищи требовал: — возстав, вопили вдруг :

„Родитель, легче бы нам было всем стократно,

Когда б вкусил он нас! . . не ты ль нас облачил

В плоть скорбную сию?.. возьми ж ее обратно! . . . “

Тогда смирился я, чтоб не лишить их сил.

Весь день тот и другой хранили все молчанье:

(Земля! за чем твой зев меня не поглотил?..)

Когда ж четвертого достигли мы в страданьи,

То младший сын упал к ногам моим стеня, —

Сказав: „отец! иль ты помочь не в состояньи!..“

И умер. . . . так и всех я зрел, как зришь меня,

На землю падавших, друг за другом, кончаясь,

В день пятый и шестой. . . . Не взвидел света я. . .

Как тень, над трупами я стал бродишь, шатаясь . . . .

Три дня, три целых дня! умерших звал детей —

И гладу отдался, с отчаяньем сражаясь . . .“

Окончив, Уголин сверкнул огнем очей,

Кровавый череп вновь взял жадными зубами —

И как голодный пес, вонзил их до костей,

 

О Пиза! в прах пади пред всеми городами

Страны гармонии и молодой весны! —

Коль ты соседними пощажена мечами;

То пусть, стремниной вод с корней отторжены,

Вход Арны запрудят Капрая и Горгона (5)

И будут жители и град потоплены!

Хотя бы Уголин преступник был закона,

И стены города хотел предать врагам:

То для детей была от казни оборона,

Невинность нежных лет и жалость к сиротам! . . .

 

 

С Италиян. Норов.

Флоренция.

1822 г. Сентября 2-го

 

 

 

 

(1) Тени изменивших своему отечеству.

(2) Тидей, сын Энея, Царя Каледонского, и Фивянин Меналип, уязвили друг друга смертельно при осаде Фив. Меналип,

умер прежде; Тидей велел отсечь ему голову и начал грызть оную. (Stac. Тheb. L. VIII.)

(3) Здесь кончается ХХХII песнь и начинается ХХХIII.

(4) Три первейшие фамилии города Пизы, из партии Рогера.

(5) Капрая и Горгона, суть два небольшие острова Средиземного моря, неподалеку от устья реки Арно, где построен город Пиза.

 

Новости литературы: Книжка XII, 1825