Орфей. Из IV песни Виргилиевых Георгик

Орфей.

 

Из IV песни Виргилиевых Георгик.

 

 

 

Орфей услаждал свою горесть игрою на выгнутой лире,

Тебя, дорогая супруга, тебя одинокий на бреге,

Тебя с востекающим днем, тебя с западающим пел он

И в страшные бездны Тенара, в широкую пасть преисподней

Сквозь дикие, мрачные рощи, обители черного страха,

Проник он, и теням предстал и взору ужасного бога,

Сердцам, которых от века людские мольбы не смягчали.

И пеньем подвигнуты легкие тени толпой потянулись

От мест глубочайших Эреба, призрака света лишенных,

Подобно тысячам птиц, под листьями ищущих крова,

Когда их с гор прогоняет вечер, иль зимние ливни;

И мужи и матери там, и тела лишенные жизни

Великих Героев, младенцы и брака не знавшие девы,

И юноши преданны срубу в глазах матерей и отцов их,

Которых чернеющий ил и тростник безобразный Коцита,

И сонной, гниющей водой неприязненны блата обводят,

И Стикс в заключеньи теснин, девятью поясами обтекши.

И все обомлело кругом, и крайние смерти вертепы,

И свитые в гнусных косах Эрменид голубые эхидны,

И Цербер сомкнул свои зевы, тройным гремевшие лаем,

И ветру забывшему дуть, колесо Иксионово стало.

Уже исходил он обратно, опасности все одолевши:

Супруга, ему возвращенная, с ним выходила на воздух,

Последуя сзади (такой положила завет Прозерпина),

Как вдруг овладело безумие неосторожным супругом,

Достойное, правда, прощенья — но тени прощать не умеют!

Он стал к Эвридике своей, пред самым исходом из Ада,

В забвеньи, любовью, увы! побежденный, взглянул и погибли

Труды, понесенные им: сурового бога расторглись

Условья и гром троекратный завыл на блатах Аверна.

Орфей, восклицает она, что нас злополучных сгубило?

Почто сей порыв изступленья?… Обратно, Суровые, в Тартар

Судьбы отзывают и сон редеющий свет поглощает.

Прости! уношусь от тебя, окруженная вечною ночью,

Бессильные руки к тебе, увы! не твои простирая.

Рекла и мгновенно из глаз, как легкий по воздуху ветром

Разсеянный дым, убежала, и боле не зрела супруга,

Пустой обнимавшего мрак и о многом хотевшего с нею

Еще побеседовать. Орковых стран суровый привратник

Вторично ему преступить возбранил предлежащие блата.

Куда обратиться лишенному дважды супруги? какими —

Рыданьями теней, какими мольбами, подвигнет безсмертных?

Она, охладевшая, снова Стигийской несется ладьею.

 

Семь лун совершили свое обычной чредою теченье,

А он под угрюмым утесом, над дикой волною Стримона

Оплакивал горький урон, и пел его хладным пещерам,

И тигры, внимая смягчались, и дубы склоняли вершины.

Подобно в топóлевой тени таясь, Филомела тоскует

Лишенная милых птенцов, которых безжалостный пахарь,

Приметя гнездо, безперых похитил; она занывает

Всю ночь, повторяя на ветвях свои заунывные песни,

И скорбные стоны ее кругом раздаются далеко.

 

Венера не властна над ним и уз Гименея — бежит он.

Один на засеверных льдах, на снежном брегу Танаиса,

В угрюмых пустынях Рифея, где иней от века не таял,

Блуждая, оплакивал он свою Эвридику и тщетный

Подарок Плутона. Презренные им Циконийские жены

Во время священных торжеств, в ночные Оргии Вакха,

Растерзанны юноши члены в широких полях разметали,

Когда же от мраморной выи глава отделенная пала

В поток Эагрийского Гебра и бурной волной увлекалась,

Еще к Эвридике она охладевшим языком и гласом,

Увы, Эвридика! уже улетающей жизни, взывала !

И вдоль по теченью реки повторяли брега: Эвридика.

 

 

С Лат. Загорский.

Новости литературы: Книжка XII, 1825