Песнь Уллина. (Отрывок из Оссиана.)
Автор: Никитин Андрей Афанасьевич
Песнь Уллина.
(Отрывок из Оссиана.)
Куда протекших дней деяния сокрылись?…
На мрачных времени промчалися крылах,
В пучине вечности безмолвно, погрузились,
И только память их живет у нас в сердцах!
Так разливается седой туман в равнинах,
Так сокрывает он лесистый дол от глаз,
И Моры дикие ложится на вершинах.
Но оживил меня вновь песнопенья глас.
Внемли же, Оссиан, ты лирному бряцанью?
Оно со струн моих польется для тебя,
Да пищу твоему я дам воспоминанью,
Да обращу твое вниманье на себя:
Я некогда взошел на Гландрскую вершину,
Чтоб Карбры мрачную пещеру посетить.
Там раздавался рев текущих вод в стремнину;
Сраженный ужасом, я не дерзал вступить.
Густые облака чело горы скрывали;
В ущелинах ее утесов с быстротой
Клубяся, шумные вниз реки упадали;
Сожженны молнией на сей скале крутой
Поверженны древа повсюду взор встречает.
Там тени Витязей сбираются толпой;
В час ночи пенье их пустыню оглашает,
И с ним сливается звук арфы золотой.
С закатом солнца я достиг вершины страшной.
И там в унынии ночь целую провел;
Повсюду вой зверей, крик вещих птиц ужасный
Яс трепетом внимал. Вдруг ветер засвистел
В разселинах горы, и буря с ним возстала;
Посыпался с небес шумящий, крупный град;
Пещера дикая разтреснувшись стонала
И с ребр своих лила ревущий водопад.
Гремел ужасно гром; удары прерывая,
Утес далекий звук со треском повторял,
И яркий в темноте луч молнии сверкая
Опустошения картину освещал!
Но скоро он угас; исчезла тьма сгущенна;
На небесах заря воздвигла — светлый трон,
И солнце, так как медь в горниле растоплена,
Стезею огненной взошло на небосклон.
Всё озарилося блестящими лучами,
И с ужасами ночь за горизонт, зашла;
Лишь утренний туман дымился над водами,
Касаяся небес лазурного чела.
Там у подошвы гор, равнины протяженны
Волшебный счастья вид являли для людей,
И синий Океан, грозой не возмущенный,
Осыпан пурпуром сверкающих лучей,
На лоне тишины, дремал, не колыхаясь:
Сей вид разительный душою овладел;
И я, пременою в Природе наслаждаясь,
В восторге пламенном, взял арфу и воспел:
„Почто, о человек, заботишься всечасно?
Почто влачишь всегда в уныньи жребий свой?
Гордишься крепостью ты сил своих напрасно:
Могущество — мечта, и слава — блеск пустой!
„Простри надменну власть над бурными морями,
Реки: умолкните! иль солнцу повели,
Когда оно течет над нашими главами,
Остановиться в миг, и тут определи!
Веления твои пребудут бесполезны.
Катятся быстрые лента своей стезей,
И года времена, свершая круги звездны
Переменяются не властию твоей.
Отрадный солнца блеск за бурей наступает.
Вещай, простря свой взор на синий небосклон,
За чем Природа так чудесный ход свершает? . . . .
Непостоянство, знай, всеобщий есть закон!
„Остановись! взгляни на гору величаву,
Которая, как Царь, среди лугов стоит,
С презрением смотря на дальную дубраву;
Но время и сию твердыню сокрушит;
И на обширный дол, который попирает
Стопой своей, она обрушится, падет!
„Вот дева красотой небесною блистает,
И взоры Витязей младых к себе влечет.
Как благовоние весеннею порою
Роскошные цветы лиют среди полян,
Так дышит всё вкруг ней невинностью святою,
И зыблется покров на персях, как туман,
Прелестные глаза огнем любви сверкают,
Как стрелы молнии, горящей в облаках;
Ланиты нежные, как розы расцветают;
Как светлый луч зари — улыбка на устах!
К прекрасной юноши стекаются толпами;
Она идет средь них с возвышенным челом,
Там полная луна, окружена звездами,
Царицей шествует на своде голубом!. . .
Но молодость пройдет — и времени дыханье
Цветущую красу прелестной помрачит,
И охладив сердца, на век очарованье
С волшебной цепию от девы улетит,
И пламенник любви пред ней не возгорится!
„Так разрушение — один удел всего!
Не к счастью человек в печальный мир родится,
И тучей бедствия мрачатся дни его!
Но мудрость нам велит хранить покой сердечный,
На жребий не роптать, закон природы чтить,
И бремя горестей в сей жизни скоротечной
С душевной твердостью и мужеством сносить!
Л. П.
Труды высочайше утвержденного Вольного общества любителей российской словесности: Часть V., 1819 год