Старость

Старость.

(Элегия).

 

 

Сокрылись призраки моих счастливых лет;

Последний друг — надежда улетела . . .

И жизнь без радостей, осенний будто цвет,

С погибшею красою, помертвела.

О давняя пора, когда я лишь расцвел —

Для сладости всех чувств и восхищенья,

Когда я в первый раз мгновенно закипел

Опт пламени святого наслажденья,

Объемля взором мир, простертый предо мной,

Внимая из дали, восторга полный,

Как разливалися шумящею рекой

И все влекли благих порывов волны!

Где ты, моя весна? Куда, сокрылась ты

С пленительным своим очарованьем?

Отдай, изменница, мне сладкие мечты

И дружество с веселым упованьем!

Укрась, могущая, опять мне этот мир,

Где я брожу с холодною душою,

Где сокрушен моих счастливых лет кумир,

Где время тяготит меня пятою!

И ты, союз сердец, невинностью одной,

Как божеством незримым освященный,

На дружную борьбу с коварною судьбой .

Вожатаем бесстрашным обреченный;

Созревший не в шуму веселых тех пиров,

Где чашу Вакх, обвитую цветами,

С венком на голове из плющевых листов,

От праздности кружит между друзьями;

Но в сладкой тишине, в безмолвии полей,

Где скромное живет уединенье;

И где невидимо, от высоты своей, . .

Казалось, нам внимало Провиденье,

Как юноши — друзья, с пылавшею душой,

На лоне матери своей — Природы,

Мы все клялися жить для истины святой

И лишь по доблестям считать всех годы;

И ты, как легкая мечта, как сон исчез!

— Кто вас, мои утраченные други,

Опять сзовет под тот веселый кров небес,

Где ранних лет делили мы досуги?

Куда же, милые, умчал вас вихрь страспей,

Опустошив на век жилище наше?

Ужели чуждо вам блаженство прошлых дней,

И вы нашли страну родимой краше?

О незабвенные! На вас ли к небесам

Я жалобы пошлю в своем страданье?

Нет, нет! Все радости, все блага в жизни вам —

Вот сладкое одно мое желанье!

Не вы расторгли цепь . . . Я эту руку зрел,

Могущую, простершую над нами:

Она готовила жестокий мой удел —

И в срок взяла своими цепь перстами.

Все времени рука свинцовая губит!

На мне, на вас она отяготела:

Светильник дней моих едва, едва горит;

Пылавшая душа охолодела.

Смотрю еще назад, на пройденный мной путь;

Ищу, где мы в последний раз прощались;

Хочу в последний раз, хоть издали, взглянуть

На тот рубеж, где с детством мы расстались:

Знакомая звезда не светит в той дали;

Весь путь лежит, как будто под туманом!

Слепцы . . . а мы по нем так весело пошли

За призраком мгновенным, за обманом!

Что сердцу принесла любовь? — Восторга час,

Минутный жар, желание, томленье.

Что к славе страсть, к честям? — Толпы невнятный глас,

Злость гордости и . . . черни удивленье!

Цветущий юноша! Пока пора весны

На жизнь твою утехи рассыпает,

Пока ты сладкие одни все видишь сны,

И шум страстей тебя не пробуждает;

Живи для счастия невозвратимых лет;

Продли беспечности очарованье,

И — любопытствуя, коснуться чаши бед —

Страшись питать несытое желанье!

Когда жестокий рок тебе не присудил

Уснуть на век сред сладких помышлений,

— Пока ты жизнь и мир еще не разлюбил  —

Найдет, найдет тебя враждебный гений:

Из горькой чаши бед насильно будешь пить;

Все радости простятся и с тобою;

Как я, утратив жизнь, ты долго будешь жить

Под ржавою у времени косою.

 

 

Плетнев.

Труды высочайше утвержденнаго Вольнаго общества любителей российской словесности: Часть VIII., 1819 год