ОН и Я. (Отрывки из сатиры)

Автор: Горчаков Дмитрий Петрович

ОН и Я. (Отрывки из сатиры)

(Автор, представляя в сей Сатире недовольного участью, дает ему урок. Недовольный, жалуясь на измену в любви, на обойдение знаком отличия, который заслужил ранами, но не получил — по коварству Секретаря при Военачальнике, продолжает так описывать свои неудачи:)

 

Я маску Талии, сестры ее кинжал,

И лиру и свирель — попеременно брал,

И нудя шпорами упрямого Пегаса,

Случалось достигать вершины мне Парнаса.

Но что ж? никто моих не примечал трудов.

А нажил за стихи . . . кто б думать мог? — врагов!

Зоилов тьмы меня, хоть глупо, но язвили, —

И все свое вранье на счет мне становили.

Иной, хотя моим стараньем в свет введен,

И мной же грамоте немного поучен,

Чтоб остряком себя в собраниях прославить,

На счет мой сказочки не упускал составить.

Там в бедности — своим карман считавший мой,

Именье получа нечаянной судьбой,

В безделке сделать мне отказ не устыдился.

Тут мной доставший чин, уж до того забылся,

Что встретяся — в лицо меня не узнавал.

И словом, тщешно я труды истощевал —

Сыскать взаимную любовь — себе подобных.

В них хладные сердца — от душ зависят злобных.

Для дружбы, для любви и для наук рожден,

Увы! за что всего людьми я отчужден?

Они софизмами рассудок мой кривили;

Неблагодарностью чувствительность давили.

Своекорыстием их души заразясь,

За ним единым в след стремились — не стыдясь,

На Марсовых полях я зрел несправедливость,

На Пинде — мелочных писателей кичливость,

Везде дурачество, иль злость, иль медный лоб,

И наконец. . .

Ты стал с досады мизантроп!

Однако ж, дельно ль ты людей возненавидел?

Не спорю; лесть, обман и злость ты в свете видел.

Да . . я ведь и забыл . . . обидели тебя!

Так почести в душе единые любя,

Не в защищение Монарха и Державы,

На Марсовых полях ты реки лил кровавы?

И холодно неся себе подобным смерть,

К убийству длань дерзнул за тем одним простерть,

Чтобы пред всеми в крест спесиво нарядиться;

А не дали креста, так ты и стал сердиться!

Но проливая кровь для прихоти своей,

Как требовать ты смел и от других людей,

Чтоб прихоти свои с тобой они забыли,

И им во вред, тебя за службу наградили?

Ты все свои права на почесть отложа,

И не наемником отечеству служа —

Награды хоть лишен, быть должен бы спокоен,

Довольствуяся тем, что был ее достоин. —

Но всех надеяся пером своим пленить,

Кто будет, думал ты, труды твои ценить —

По правилам ума, и вкуса и ученья?

И кто от общего ждет пользы просвещенья?

Склизин ли? что весь век лишь в карты проиграл;

Судил всегда о всем, и обо всем — лишь врал!

Фортуны глупый сын, разжившись ненароком,

Глядится в зеркало всегда — довольным оком,

И мыслит — за игрой поднявши крик и шум,

Что с деньгами в три — три он выиграл и ум.

Хапцов ли? что себя в число ученых прочит,

И для того везде Гельвеция возносит,

Чтоб криво смысл его нам книги толковав,

Прослыть философом, всех в карты обокрав.

Гордон ли? что сидит в кафтане дома, шитом,

И даже и с отцом — считается визитом,

Любя в исправноcти хранить цеременьял.

Трусицкой ли? что век в прихожих простоял,

И в целом городе один всех лучше знает

В каком часу-какой вельможа принимает.

Плутков ли? что в купцах быв шильников пример,

И присужден к тюрьме, стал обер-офицер.

Дурындин ли? что вдруг влюбяся в представленья,

Истратил на теaтр несчeтны иждивенья,

Безграмотных своих на сцену вывел слуг,

И думает — что всех гостей пленяет дух —

Как прачкой у него представлена Семира,

А ткач играет роль Синава, иль Зопира.

Вертушкин ли? что в долг набравши гардероб

И маймистом себе убрав виски и лоб,

Так много кисеи вертит и в жар вкруг шеи,

Что хочется всегда поднесть ему шалфеи.

Невежин ли? что всех писателей собор

В сафьян переплетя, хранит — как бы фарфор.

Болтай ли? ищущий с таким усердьем чести

Разславить первому повсюду новы вести,

Что если б суд его в Сибирь приговорил,

Он сей бы приговор всем первый объявил.

Тщеславин ли? почти проживший два именья,

Приезжим делая вельможам угощенья,

Разсмешин ли? что весь дивя разумный свет

Как грамоте не знав, вдруг сделался поэт, —

Комедии на зло разсудку сочиняет,

И остроту в себе — злословьем заменяет.

Граф Мелкодушин ли? известный по тому,

Что в армии всегда последуя уму,

Охотой просится тогда на приступ смело,

Как с неприятелем окончено уж дело.

Князь Водкин ли? что всех доныне обсчитал,

И миллионщик быв, богатства так алкает,

Что все стихии взять на откуп предлагает.

Есть тысяча других, которых в свете сем

Людьми — по старому обычаю — зовем,

Но больше для того сим титлом величаем,

Что их на двух ногах — без перьев мы встречаем.

Различны по страстям, различны по уму,

Согласны все в любви лишь к злату одному:

В забавах и трудах — оно y них предметом.

— Вот пред каким хотел прославишься ты светом!

Вот для кого, мой друг, на лире ты гремел!

Какое с ними ты намеренье имел?

Утешить их? — утех ума они не знают.

Наставишь их? — они тебя не понимают.

Своекорыстие с невежеством смесясь

Их, телом и душой, насильно тащит в грязь.

Неведущим красот искусства и природы,

Утеха карты им, цель — откупы, заводы.

Но ежели бы дух искал утешить свой

Ты исполнением лишь должности одной,

От совести своей снискавши одобренье,

Ругательства невежд ты б зрел без оскорбленья,

Не столько бы спешил за мнимой славой в след,

Которой заражен сей развращенный свет;

И не достав ее, не стал бы так дивиться,

Что оною никто не хочет поделиться.

Увы!— испорченной природе, сей призрак

Во слепоте ее теперь любезен так,

Что даже страсти все, как хочешь дай им званьи,

Тщеславье суть одно — лишь в разном одеяньи!

И так всеобщий сей зря светских действий ток,

Не на людей сердись, — сердися на порок.

Когда б тебе пришло с слепыми где тесниться,

И ты, не захотев от них посторониться,

Себе упрямством сим дал ногу отдавить:

Не сам ли ты себя в том должен бы винить?

Поверь, что в целости сберечь желая ногу,

Иль не ходи к слепым, иль — им давай дорогу.

Давно от мудрых нам уж решено, мой друг,

Что в внешних кто вещах блаженство заключает,

Тот зданье на песке непрочно созидает.

Узнай о истинном блаженстве, где оно:

Внутрь сердца твоего, в тебе заключено!

Умеря шум страстей усильною борьбою, —

Познай себя, и все — познаешь ты с собою!

Познаешь цель — к чему ты сотворен на свет.

Тот вечно ничего конечно не найдет —

Который в жизни сей чего-то только ищет.

И ежели искав, вселенную изрыщет —

Лишь что-то вместо всех получит он наград;

А это что-то, нам — и есть в сем мире ад.

Иль просто: пышноcтью, сребром, пустой наукой,

Не могши сыты быть, терзаемся мы скукой.

Так что же делать мне?

Тщеславье истребя,

Будь добр для ближнего, а счастлив для себя.

 

 

Князь Дмитрий Горчаков.

Памятник отечественных муз, 1827г.