Отчаянный любовник

Отчаянный любовник

ТРАГИЧЕСКОЕ ПРОИЗШЕСТВИЕ.

сочиненное в 1793-м году.

 

 

Действующия лица

ГОРДОН, богатый Дворянин.

ПЫЛКОСЕРД, сын его.

МИЛОНА, любовница Пылкосердова.

ПРАВДОЛЮБ, друг Пылкосердов.

 

 

Действие в доме Пылкосерда.

 

 

 

Явление первое.

 

 

ПЫЛКОСЕРД (один.)

Надежда рушилась, которой я питался,

Исчезло все как сон, чем дух мой восхищался!

Моя любезная — моей не может быть,

Жестокая судьба нас хочет разлучить;

Мне сочетаться с ней отец мой воспрещает,

Но страстию любви к Милоне сердце тает:

Несходство звания препоною он чтит,

Которую прервать мысль знатности претит.

Призраки мнимых благ: честь, слава и богатство!

Доколе удручать нас будет ваше рабство?

Доколе будем чтить обманчивую лесть,

И не познаем, в чем есть истинная честь?

И что достоинство прямое составляет,

Которо собственным величием блистает!

Изящнейших доброт Милона есть сосуд,

Почто ж ее людей предубежденных суд,

К мученью моему, поносит дерзновенно

И низит род ее перед моим безмерно?

Ужель достоинство должно в презреньи быть,

Коль случай не помог его здесь отличить!

Рассудок здравый нам так мыслить возбраняет: ….

Не титло пышное, душа нас возвышает.

 

 

Явление второе.

ПЫЛКОСЕРД И ПРАВДОЛЮБ.

 

 

ПЫЛКОСЕРД  (к входящему Правдолюбу.)

Приди, любезный друг! мне в скорби сострадать.

Милона, сердце дав, руки не в силах дать,

Не знатность рода ей препону полагает,

Моления ж мои — отец мой отвергает!

С негодованьем мне лишь только и твердит:

„Быть склонну на сей брак, честь строга не велит!“

Я вдруг вострепетал, и слезы проливая,

Упал к его ногам, и оныя лобзая,

В горячности, что страсть внушала, говорил,

И всю болезнь ему души своей открыл;

Подробно исчислял достоинства Милоны,

Искусно разрывал все тщетные препоны;

Но преклонит его ничем я не успел:

Он слов моих совсем и слышать не хотел.

И я в отчаяньи столь страшном нахожуся,

Что даже жизнь скончать нимало не страшуся.

 

ПРАВДОЛЮБ.

Ты хочешь жизнь скончать, жестoкий Пылкосерд!

Ужель твой дух столь слаб и в бедствиях не тверд,

Что первый гнев отца перенести не может?

Пусть время действует, оно все превозможет!

Оно научит страсть с терпением сносить,

Поможет и отца на милость преклонить,

Прославит, может быть, Милонины доброты,

Предаст забвению неравенство породы …

 

ПЫЛКОСЕРД.

Ах! нет, о Правдолюб ! ах! нет, любезный друг.

Нещастную судьбу предчувствует мой дух:

На сердце у отца нет для Милоны места,

Его уж заняла богатая невеста,

Которую он мне в супруги изберет,

И коей для меня противней в свете нет,

Хоть щастием она довольно награжденна,

Но добрых свойств души природою лишенна:

Гордится знатностью и презирает всех,

Считает титла звон за верх своих утех;

Родитель мой ее чрезмерно уважает,

И это лишь одно мне мыслить возбраняет,

Чтоб он дозволил мне с Милоной брак вступить.

 

ПРАВДОЛЮБ.

Пустой сей страх, мой друг, ты должен отложить.

Когда родитель твой из опыта узнает,

Что сердце все твое Милоною сгорает,

И что никто тебя не может отлучить

От той, которую клялся ты век любить;

Тогда конечно он упорствовать не будет,

И все прошедшее оставит и забудет.

 

ПЫЛКОСЕРД.

О! если б, Правдолюб, исполнилось сие,

Свершилось бы тогда все щастие мое,

Все мысли бы мои тогда переменились,

И чувства бы мои как будто оживились,

Но, ах! мечтою сей себя я только льщу,

И блага своего напрасно в ней ищу:

Мне должно побороть несносные уставы,

Презревши следствия, постыдные для славы.

 

 

Явление третье.

МИЛОНА И ПЫЛКОСЕРД.

 

ПЫЛКОСЕРД.

Милона, жизнь моя!

 

МИЛОНА.

Любезнейтий предмет!

Ужели к щастию препятствия нам нет?

 

ПЫЛКОСЕРД.

Судьба жестокая препоны полагает,

И цель желания достигнуть возбраняет,

Родитель мой, увы! … противится тому,

Я сын — обязан япокорным быть ему —

Но что мне предстоит?

 

МИЛОНА.

Сие я знала прежде,

Что лишь мечта одна была в моей надежде;

На степень знатности ваш род превознесен,

А мой, Фортуною пред вашим унижен.

Но, ах! возможно ли нам с сердцем разлучиться?

Возможно ль удержать, к кому оно стремится?

Так, ощутительно мне сердце дало знать,

Что должно навсегда свободу потерять.

В сем плене и поднесь, стеная, пребываю,

И тщетно первую свободу вспоминаю.

 

ПЫЛКОСЕРД.

Скажи ж, дражайшая, скажи, что мне начать?

 

МИЛОНА.

Отныне начинай Милону забывать.

 

ПЫЛКОСЕРД.

Милону забывать! с Милоной не видаться!

Нет… нет!.. я не могу никак с тобой расстаться:

Лишь я воображу, что рок нас разлучит,

Смутится весь мой дух, кровь в сердце закипит,

Слез токи потекут, в очах свет угасаeт;

И, кажется, весь мир со мною погибает,

Помысли ж, что тогда случится здесь со мной,

Когда и подлинно расстанусь я с тобой?

 

МИЛОНА.

К тому ль, любезный мой, к тому ли я сказала,

Чтоб к горести твоей забвенной быть желала!

Себя я для того советую забыть,

Чтоб средством сим твои мученья прекратить,

О! если бы тебе проникнуть было можно

Что чувствую в душе, ты видел бы не ложно

На сердце образ свой, начертанный огнем,

Который не могу изгладить я ничем:

Поверь, любезнейший, поверь ты мне несчастной,

Что в жизнь не погашу любви нежнейшей, страстной;

Я и в отсутствии ту ж буду мысль питать,

Чтобы любезного век чтить и обожать.

 

ПЫЛКОСЕРД.

Какую же любовь отраду нам доставит,

Когда в разлуке жить и мучиться заставит?

Милона! не того от сей любви желал,

И сердцу страстному не то я представлял:

Я думал радостью с тобою наслаждаться,

И, зря твои красы, всечасно восхищаться.

Престань, дражайшая, разлуку предрекать,

И тем печальный дух и сердце раздирать.

 

МИЛОНА.

Почто ты, о любовь! почто нас воспалила,

Когда приятностей на век ты нас лишила?

Иль твой ужасный огнь на то произведен,

Чтобы дух смертного сгорал, им воспален?

О, услажденный яд! когда тебя вкушаем,

Мучений никаких совсем не ощущаем;

Но действие твое является тогда,

Когда уж мучится настанет нам чреда.

Таким-то образом и я любовь узнала,

Я злейший яд пила, и нектаром считала.

Почто не возмогла мучений предузнать,

В которых от любви мне суждено страдать!

Уже ль жестoкий рок нимало не смягчится

И верная любовь венцем не наградится?

Но, се, родитель мой! …. дозволь к нему предстать,

И силу просьб моих еще вновь испытать

 

(Милона уходит.)

 

 

Явление четвертое.

ПЫЛКОСЕРД И ГОРДОН.

 

 

ГОРДОН.

О, непокорный сын! что делать мне с тобою?

 

ПЫЛКОСЕРД.

Ты зришь мою тоску, пронись моей мольбою,

Позволь, о чем всегда с слезами я просил,

Позволь, чтобы отцем тебя на веки чтил:

Прерви те горести, в которых утопаю,

И муки отврати, от коих я страдаю.

Я сын, и тот же сын, сколь ни гоним судьбой,

И ты ль усугубишь беду мою бедой?

Свобода сердца мне уже не возвратится,

Огнь сильныя любви на век не погасится.

Склонись, родитель мой, склонись моей мольбой,

И сжалься над моей несносною тоской.

 

ГОРДОН.

Для кратковременной и суетной забавы,

Не внемлешь ты отцу, не внемлешь гласу славы;

Мечтою обольстясь, себя ты постыдишь,

Ты жертвой многою безумную страсть чтишь;

Помысли ты, мой сын, кого ты обожаешь,

И для кого и честь, славу презираешь?—

Для бедной сироты, свой славный род забыл!

Или достойнее ее не находил?

Милона красотой тебя мой сын, прельщает,

И мысль твоя ее всему предпочитает;

Но что же пред очьми рассудка — красота?

Поистине ничто…. одна младых мечта!

Итак, прилично ли гоняться за мечтою,

Рожденну жертвовать для славы всем собою;

Престань безумствовать, престань вотще стенать,

Смирись, учись, о сын! собою обладать.

 

ПЫЛКОСЕРД.

Позволь, родитель мой, еще мне объясниться,

Ни в чем я не хочу перед тобой таиться:

К чему послужит мне блеск славы и честей,

Когда спокойствия я буду чужд душей,

Когда мне будет свет пустынею казаться,

Когда то всякий час я стану лить терзаться,

Но, видя фурий злых, их стану трепетать,

И тени своея со ужасом бежать?

 

ГОРДОН.

О сколько побежден ты силою сей страсти,

Влекущей юных всех в ров гибельной напасти!

Опомнися, мой сын, путь к щастию познай

И гнусную любовь из сердца истребляй;

Оставь Милону ты, невест я много знаю,

И тех достойными тебя я почитаю.

 

ПЫЛКОСЕРД.

Когда-б, родитель! ты Милону прямо знал,

Не так бы ты о ней, не так бы рассуждал,

Не стал бы ты ее породою гнушаться

И склонности моей, как злу, сопротивляться.

Где я любезнее Милоны обрету,

Иль добродетели род знатный предпочту?

Склонись, да бедствие мое днесь прекратится,

Дражайший мой отец!

 

ГОРДОН.

Гордон не пременится,

И просьб безумия не будет уж внимать;

Терзай, когда себя желаешь сам терзать.

В мучениях твоих совсем я невиновен;

Ты их бы не имел, когда б мне был покорен;

Готовься в скорости пред жертвенник предстать,

И там торжественно священну клятву дать

В хранении любви и верности к супруге,

И щастие и честь найдете вы друг в друге.

 

ПЫЛКОСЕРД.

Я рек, родитель мой! еще ли говорить,

Что в жизнь не соглашусь Милону позабыть.

Родитель мой! скорей пусть жизни я лишуся,

Чем клятвы преступить моей любви решуся,

Напрасно хочешь нас, напрасно разлучить,

Несклонны оба мы друг другу изменить:

Любовью равною сердца у нас сгорают,

И чувствие одно они в себе питают:

Милоны пленником я буду весь мой век!

 

ГОРДОН.

Погрязший во страстях, прегнусный человек!

Вторично мой приказ тебе я подтверждаю,

Ко браку будь готов, который предлагаю,

Милону же свою не медля оставляй,

Пустой надеждою и льститься не дерзай!

(Уходит.)

 

 

Явление пятое.

 

 

ПЫЛКОСЕРД (один.)

О, бедственная часть! о, рок ожесточенный!

Страдай днесь, Пылкосерд, к разлуке осужденный,

Стени под бременем тебя гнетущих зол,

Увы! таков судьбы жестокий произвол.

К чему, родитель мой, к чему меня приводишь?

Ты, выбрав мне жену, во гроб меня низводишь.

 

 

Явление шестое.

ПЫЛКОСЕРД И МИЛОНА.

 

 

ПЫЛКОСЕРД (увидя Милону.)

Расторгни мой союз с отчаяньем моим,

Соедини меня с спокойствием драгим,

Милона! ты сие возможешь все устроить.

 

МИЛОНА.

Чем я могу твой дух, любезный, успокоить,

Чем муки лютые и стоны прекратить?

Готова жизнь мою тебе я посвятить.

Ищи в родителе желаемой отрады,

Им к браку нашему положены преграды.

 

ПЫЛКОСЕРД.

Он не склоняется…. куда ж взор обращу?

Теперь в тебе одной отрады всей ищу,

Перед тобой свои колена преклоняю,

Тебя, любезная, прошу и умоляю,

Возобнови мой дух и силу чувствам дай,

Жестокую любовь согласьем увенчай.

 

МИЛОНА.

Сколь много, Пылкосерд, ты мною почитаем,

Сколь много мной любим, едва не обожаем,

Я не могу того словами изъяснить;

Но, ах! любезный мой, возможно ли забыть,

Забыть и пренебречь священну добродетель,

Иль хочешь бедствий быть и слез моих свидетель?

Коль, я соединюсь, любезный мой, с тобой,

Помысли, что тогда, что станется со мной?

Как будут обо мне судить везде в то время,

Все станут множить лишь моих мучений бремя,

И укоризнами со смехом порицать,

И гибели твоей причиной почитать;

Какое будет нам от брака утешенье,

Коль будет следовать за нами поношенье?

Избавившись от зол, в другие ниспадем

И вечных горестей и муки не минем.

 

ПЫЛКОСЕРД.

И ты ль не хочешь быть любовника женою?

Увы, жестокая! Я мучим и тобою:

Под видом блага ты, мне строишь только ков;

Кто любит истинно, всем жертвовать готов.

 

МИЛОНА.

Уставы честности…..

 

ПЫЛКОСЕРД.

Престань распространяться;

О, строги небеса! я должен век терзаться;

Милона, я в тебе любви уже не зрю,

Которою к тебе горел я и горю;

Ты чувствия мои лить только что прельщала,

И все то был обман, что ты мне не вещала,

Ты всех своих притворств завесу раздрала,

Когда мне сей ответ мучительный дала.

Внимай, изменница! лжи сердце удаленно,

И жаром искренней любови воспаленно,

Не видит никогда препятствия в пути,

Которым к своему предмету мнит дойти:

Не думал, чтоб могла наружно лицемерить,

Но ты умела ум и сердце мне уверить….

Оставь меня теперь, оставь меня стенать,

И кровию моей злых фурий насыщать!

(С отчаянием кидается в кресла.)

 

МИЛОНА.

Любезный Пылкосерд! ……

 

ПЫЛКОСЕРД.

Не множь моих терзаний:

Не внемлю я твоих, не внемлю оправданий.

 

МИЛОНА.

Всесильный Творче мой! Правителю небес!

Приникни с высоты, воззри на токи слез,

Которые я лью, в печали утопая,

И горестей Тебя в отраду призывая;

Ты Пылкосердов дух и сердце озари,

И мирную стезю ко браку сотвори.

(Уходит.)

 

 

Явление седьмое.

 

 

ПЫЛКОСЕРД (один, в исступлении.)

Где я, о небеса! куда я преселился?

Куда от моего предмета удалился?

Се, страшны пропасти и мрачные места

Когда то истинно и не одна мечта…..

Конечно, в адскую я бездну опускаюсь,

Томиться, мучиться, терзаться осуждаюсь…..

Опомнись, Пылкосерд, где ныне? ты познай,

И тартаром вотще свой дух не ужасай:

Ты здесь еще, ты здесь, и в ад не преселился;

Но самый ад увы! мне в сердце водворился.

Почто же мрачного селения страшусь,

Ужели лучше я в сем теле нахожусь?

Не в силах я снести с любезною разлуки,

Не в силах претерпеть в душе лютейшей муки;

Лишась надежды брак желанный совершить,

В чем буду я себе утеху находить?…

О смерть, единое мучений облегченье!

Простри длань на меня, и дней прерви теченье,

Железо хладное! пронзи горящу грудь,

Сверши ты часть мою, открой к покою пут!

Но прежде, нежели на век закрою очи,

И прежде, нежели сойду в мрак вечной ночи,

Да начертит рука известие к отцу,

Что достигаю я к последнему концу ….

Минута лютая!….

 

(Садится к столу и пишет)

 

О, горестны часы!

Не буду боле зреть Милониной красы,

Прости, дражайшая, мне буйно преступленье,

Которому виной души моей мученье….

Прости!…. виновен я….. дерзнувши пожелать,

Чтоб тайно от людей себя нам сочетать;

Чрезмерным пламенем любви к тебе пылая,

И средств забыть тебя в себе не обретая,

Рассудку здравому противный путь нашел;

Но здравый разум твой сей способ мой презрел,

И сколько мною ты, драгая, ни пылала,

Но в брак к безславию вступить не пожелала,

При страсти пламенной рассудок соблюла,

Над чувствами — уму владычество дала.

 

 

Явление восьмое.

ПЫЛКОСЕРД И ПРАВДОЛЮБ.

 

(Идет и встречается с Правдолюбом, которому с притворным спокойствием говорит:)

 

Драгой мой Правдолюб! яви ты мне услугу,

И будь, как верный друг, полезен делом другу.

Предстань к родителю, вручи письмо сие,

Где вновь я объяснил страдание мое.

 

ПРАВДОЛЮБ.

Я, щастие твое за собственно считая,

И бедствия твои с тобою разделяя,

Все способы потщусь к тому употребить;

Чтобы родителя с тобою примирить.

Представлю я ему, сколь те сердца блаженны,

Которы меж собой в любви соединенны,

И сколь мучительно там жизнь для нас идет,

Когда сердца в союз насильство приведет;

Скажу ему и то, что знатностью одною

Не может человек найти душе покою…

Иду теперь к нему.

 

(Взяв от Пылкосерда письмо, с поспешностью уходит.)

 

 

Явление девятое.

 

ПЫЛКОСЕРД (один.)

О, друг любезный мой!

В противность дружества обманут ныне мной.

Не знаешь моего намерения злова,

Не знаешь, что стезя мне к вечности готова.

Ты тщетно предприял Гордона умолять,

Я знаю нрав отца; чего могу я ждать?

В своем он слове тверд, всегда то исполняет,

Что хочет совершить и что предпринимает.

Итак надежды той совсем уж я лишен,

Чтобы с Милоною был браком съединен;

И что ж я обрету, всегда о ней вздыхая,

Всегда терзаяся, утех не ожидая?

И где могу искать сим горестям отрад?..

Куда ни обращусь, не зрю ко щастью врат:

Мне всякий здесь предмет Милону представляет…

Милону, кою рок со мною разлучает…

О гроб, жилище тьмы!… я днесь молю тебя:

Прийми гонимого нещастием в себя;

Пусть прах мой во твои пределы заключится,

И дух престав любить, престанет и томиться.

 

(Пронзает себя кинжалом.)

 

 

Явление десятое.

ГОРДОН, ПРАВДОЛЮБ, МИЛОНА И УМИРАЮЩИЙ ПЫЛКОСЕРД.

 

 

МИЛОНА.

О рок! о злейший рок!

 

ГОРДОН.

Ужасный вид очам!

 

МИЛОНА.

Ужели, небеса, сие угодно вам?

Любезный Пылкосерд, души моей отрада!

К чему себя привел!…

 

ПЫЛКОСЕРД.

Се, пламени прохлада,

Которым я к тебе, дражайшая, пылал!

Не могши брак свершить, я жизнь свою скончал,

Прости…

 

МИЛОНА.

О небеса, на что я в свет рожденна,

Иль вечно слезы лить я вами осужденна?…

Но, ах! возможно ли сих бремя зол пренесть?

Любви предмета нет, что ж в свете мне обресть?

Во след иду…

 

(Берет Пылкосердов кинжал.)

 

ПРАВДОЛЮБ.

Прийди, прийди в себя! Милона.

Воспомни Бога глас, воспомни глас закона;

Ты, в ярости свою стремяся грудь пронзить,

Тем искренность любви желаешь изъявить;

Но может ли то зреть любовник, чувств лишенный,

Отчаянием в мрак на веки погруженный?

 

ГОРДОН.

О, сын любезнейший! сын сердца моего!

Я стал виновником нещастья твоего!

Твой гроб тебе отверст родительской рукою;

Но рок за то отмстит, лиша меня покою.

Мой дух предчувствует, что должен век страдать,

И где ж в страданьях сих отрады мне искать?

С кем буду разделять моих печалей бремя?

И ждать ли, чтоб мой стон могло умалить время?

О ты! которой я путь к щастью заградил,

Милона! слезы лить тебя я осудил,

Но, ах! сколь много я, сколь много заблуждался!

Сколь долго от меня свет истины скрывался;

Я стражду; скорбный дух раскаянье томит!

Нещастен тот, кого — тщеславие слепит!

 

 

 

К о н е ц.