Поле Бородинского сражения

Поле Бородинского сражения *)

Элегия.

Подражание Тидге.

 

 

Уж солнце за горой—последний луч затмился,—

Во мрачность дикую закутались леса,

И ветерок ночной в кустарниках резвился

И тихою луной златились небеса.

Все успокоилось—лишь ветви колебались,

В зажженных деревнях еще огонь пылал

Все тихо—лишь вдали оклики раздавались,

И редкий пушек гром в долинах рокотал.

В уединении—с растроганной душою,

На мшистом холме сем я буду размышлять.

Покой бежит меня, лишь ужас предо мною;

О человечестве здесь буду горевать!..

Сребримые луной там копия сияют,

Где тысячи смертей носилися за час;

Черепья, кости там долину наполняют,

Где храбрых воинов бесстрашный сонм угас.

Спокойно здесь лежит, как бы на лоне друга,

Глава, простертая на мертвый труп врага;

А там вблизи щитов, обломков от кольчуга

С рукою вражеской сплетенная рука.

Лишь в жизни ненависть, смерть всех нас примиряет!

Покоятся они, на поле чести пав,

И гений жизни их бессмертный возлетает

В обитель вечную довольства и забав—

Покоятся они—но глас  о их деяньях

Потомков возбудит кипящу к славе кровь;

С восторгом возгласят они в воспоминаньях:

«Отцов сильна была к отечеству любовь!»

Там сын, отторгнувшись от матерних лобзаний,

Надев с весельем шлем и панцырь, в брань летит:

Летит на поле он ужасных ожиданий,

Где лезвие косы смерть лютая острит!..

Тут старец в дряхлу длань заржавый меч приемлет

Свидетель давнишний походов и трудов,

И внучат плачущих молениям не внемлет,

Спеша умножить строй отечества сынов.

Там дева юношу сама вооружает

И, горестна в душе, веселый кажет вид,

Супруг в последний раз дрожайшую лобзает

И сквозь прощанья слез с улыбкой говорить:

«Спокойся, милый друг, со славой возвращуся;

Всевышний дни мои во брани соблюдете ;

Не плач ты обо мне, когда врагом сражуся:

Нам за отечество приятно умереть!»

И тысячи стоят и все в душе клянутся

Честь родины своей, честь предков поддержать;

Сразиться со врагом, сразить врага все рвутся

Иль славной смертию жизнь славную венчать!

Вот место, где сошлись с противником кичливым,

Друг друга передя на славном сем пути;

Здесь всякой почитал себя стократ счастливым,

Коль в жертву родине себя мог принести!..

Тут медных тысяча жерл пламень изрыгали,

Дым адской, грозной гром страх вещий в сердце слал;

Грудь с грудью, щит с щитом смерть лютую спирали.

Победный глас осмь крат гремел и умолкал **)

В рядах кровавая, ужасна Тизифона

Носила пламенник—и бледна, алчна Смерть,

Не вняв плачевного, просительного стона,

Спешила острую косу на всех простерть.

Здесь, Александр, Твоя бесстрашная дружина

Во прах рассеяла врагов сомкнутый строй;

Здесь в каждом верного Россия зрела сына;

Здесь каждый ратник был— бестрепетный Герой!…

Муж Славы! что Тебе все лавры и хваленья?

В боях Ты воинству путь чести проложил,

Но, соверша Твоих и чуждых стран спасенье,

О падших воинах ты горьки слезы лил!

В кристальном токе семь, что месяц освещает,

Кровь рьяных воинов еще, еще видна;

Здесь может, раненый, чуть дышущий, взирает

На небо, где ему готова тишина.

А там во мрачности колеблемой дубравы,

Избитый, опершись о иссеченный щит—

Там храбрый юноша, искатель пылкой славы,

Под тенью диких сосн без пробужденья спит!

Напрасно пролетит младой весны дыханье,

Напрасно лето здесь поля озолотит;

Напрасно осени угрюмой завыванье,

Напрасен хлад зимы: покоен он— он спит!..

Но что я слышу здесь— свирели ль нежной тоны,

Иль тихое вдали журчание ручья?..

Иль сердца томного прерывистые стоны,

Которых сладостью полна душа моя?..

Твой образ носится ль, твой глас ли то унылый,

Девица красная лишенная всего?

Погиб твой юноша, погиб надежда— милый,

И тщетно при луне здесь ищешь ты его!

А там, в тени древес, сквозь листвия густые,

Чей светлый, легкий лик в унынье погружен?

Че копие лежит и грозной меч стальные?

Разбитый щит и шлем? Здесь пал Багратион!

Бородино! тебе заплатим  дань сердцами:

Близь стен твоих сражен защитник славный твой:

Могила храброго украсится цветами

А я ее почтить могу— одной слезой!

О юная весна! пролей источник чистый,

Близ камня скромного, где незабвенны й спит;

И пусть незыблемой веками, дуб ветвистый,

Своею тению могилу осенит.

Пусть меч его и щит, копье и шлем пернатый

Близ спяща воина в бездействии лежат;

Доспехи бранные, сердцам Россиян святы,

О длани, гром из них бросавшей, пусть гласят!

И над возвышенной, спокойною могилой,

На ветви молодой, смотрящейся в поток,

Из недр земли явись очарованья силой

Лавровый (твоего геройства знак) венок!..

Напрасно стонем мы: дух жизни отлетает,

Но память наших дел в сем носится краю;

Муж почитаемый в сердцах не умирает,

Из самой вечности бросает тень свою!

Бесстрашные в боях на брани многи пали,

Но всех ты славою своей превосходил:

Перед тобой и Галл и Турок трепетали;

Но что! Героев вождь, ты жизнь там положил!

Багратион, сии ль питали мы надежды?

Отечества краса, врагов строптивых страх,

Арея грозный сын! твои сомкнулись вежди!

Но сладостен твой сон—отечество в слезах!

Доколь пребудет свет, твой образ не затмится:

Цепь славы и побед был твой, о Витязь! век,

И память о тебе с почтеньем сохранится:

Бессмертье— твой удел , великий человек!..

К какой, скажите мне, здесь жили бы мы цели,

Не чаяв славою прожить до поздних лет?

Могилы хладные— всего для нас пределы,

И беспрестанно смерть нить жизни нашей рвет.

В терзаньи, в ужасе о будущем, в мученьи,

Как тяжесть медная, так для людей всяк час;

Мы здесь стоим, а там—в незримом отдаленьи,

Там гений мира ждет, угрюмый, мрачный, нас!

Какое зрелище! О юный повелитель!

Взгляни на груду тел и на гряду костей:

Клянись быть своему народу покровитель,

И богом мира быть и щастьем жизни сей.

Взгляни— и сощитай, когда бежишь за славой,

Черепьев тысячи, которы здесь лежат…

Ужель приятно столь— бичем, войной кровавой

Обломками свой век в Историю вписать?..

Приятно лаврами столь лестными увиться,

Но щастие людей еще прекрасней их:

И пышный, гордый лавр в прах ветхий превратится,

И в лаврах человек в могиле и— затих!

И Цесарь низлетел как бурей лист взмятенный,

Величье кончилось в единый, черный день;

И грозный Карл лежит в гробнице заточенный:

Без доблестей души военна слава — тень!..

Вот там, вот там внизу, куда поток лиется,

Где разрывается существованья нить,

Там глас торжественный, протяжный раздается,

Которой путнику унылу говорить:

«Что здесь помрачено—во тьму то погрузится,

Руке рушителя нигде пределов нет,

От правды глаз никто не может в мире скрыться

В сиянии ль, во тьме ль, везде она его найдет!»

Во вот спокойная, на крылиях зефира,

Заря багряная выходить из морей,

Сокройтеся, мечты! умолкни, томна лира!

Опять передо мной все ужасы смертей!..

И осветясь зарей, мечи там засверкали,

И в голубой дали сияет шлемов лес,—

Чу! Бурные кони во стане там заржали

И ратник копие и звучный щит вознес!..

О Боже праведный! услышь мою молитву,

И громы над главой ревущи укроти,

Прерви ужасную, губительную битву

И благодатный мир на землю возврати!

 

 

1817 г. 26 августа.

*) Первый опыт семнадцатилетнего Поэта.

**) Известно, что редуты были восемь раз взяты и отнимаемы назад.