Век Елисаветы и Екатерины

Век Елисаветы и Екатерины.

(Отрывок из послания к Державину).

 

 

Ты помнишь ясное Елисаветы время,

Когда, на слабый мир бросая верный взгляд,

Мы стали с важностью народов первых в ряд.

В те дни все было шум и пиршество и радость;

Надеждой почестей одушевляясь, младость

Стремилась к знаниям в волненьи гордых дум,

В приятных обществах с умом сближался ум.

Свободу отыскав, предательницы—жены

Слагали варварства последние законы

И, строгость лишнюю вменив себе в позор,

Любезностью своей увеселяли двор.

В сердцах проснулися возвышенные чувства:

Желанье нравиться— произвело искусства.

Тогда, нежданностью дивя полночный свет,

Рыбак по промыслу, но по душе поэт,

Рожденный средь пустынь и ледяных утесов,

На лире загремел впервые Ломоносов.

Чья хладная душа при имени его

Порывы укорить восторга моего?

Кто вспоминал без слез, кто слышал равнодушно,

Как отрок избранный, судьбе своей послушной

Презрев опасности, покинув край родной,

Богатый верою, но с легкою сумой,

В плаще работника, одеянный туманом,

К бессмертию ступал за бедным караваном.

Сбылись мечты его! Он видит древний град,

Куда с ладьи своей перелетал стократ,

Где ждут его труды и честь образованья,

И новый дальний путь, и новы испытанья.

Но в чуждой стороне изнемогая вновь,

На миг почувствовав, преодолев любовь,

Беглец, не ведал он, мечтая о возврате,

Что друга обретет в российском Меценате!

Ты воссиял, о Бард! Благославляю час,

В который Промыслом ты обречен для нас!

Люблю исследовать твой откровенный гений,

В волненьи первых дум и первых вдохновений.

Я вижу: на стене, в туманах, над рекой

Задумчиво стоит и ходит часовой.

Все спит; окованы ночной дремотой волны;

В прозрачных облаках блуждает месяц полный

И светом трепетным пылающих ланит

Младого ратника оружие серебрить.

Все тихо, но толпой над юношею думы

Кружатся, носятся, то резвы, то угрюмы;

Пылает взор его: он жаждет громких дел,

Блаженства мирного не льстить ему удел

Без славы; почести не радостны без славы.

Он жаждет к вам принесть, родимые дубравы,

Труды высокие, заслуженный венец

И память сладкую признательных сердец…

И вдруг— о дивный глас!— среди надежд и муки

С мечтой его слились неведомые звуки,

И стихла шумная в груди его борьба.

В тех звуках юноши исполнилась судьба.

И быстро осветил луч утренней денницы

Грядущего певца божественной Фелицы!

Ты зрел: уже собой дивила свет Она!

Рукой Всевышнего от бедствий спасена,

Народов сильных Мать сияла в сладкой доле,

Как солнце на своем лазоревом престоле.

Заране предсказав успехи наших лет,

Ты зрел в очах Ее сей благодатный свет,

Как ток, пролившийся и в грады, и в пустыни.

Ты живо начертал сию полубогиню,

Хозяйку милую средь избранных гостей,

Героя и вождя в кругу богатырей,

Но всюду русскую, всегда Екатерину!

Жену, которая, очаровав судьбину,

Умела нисходить к мечтам от важных дум,

В безвестном юноше предвидеть зрелый ум,

Над сердцем властвовать, давать законы миру,

Улыбкою будить твою, Державин, лиру,

В доспехах воина скакать перед полком,

Вольтера побеждать аттическим пером

И даже в Сан-Суси, пугая Фредерика,

Не ведать, сколь сама прекрасна и велика.

О, сколько славных дел и памятных картин

В твоих писаниях! Правдивый гражданин,

Свободный в похвале, бесстрашный в порицаньях,

Ты пел, восторженный, отчизны ликованье

И, гордо отклонив в пристрастии упрек

Ты внукам завещал Екатеринин век!

Величественный век! Вотще в мечтах безумных,

Как дети, радуясь толпе событий шумных,

Образователи людей на новый лад

Бросают на него неблагосклонный взгляд—

Поднесь жива зиждительная сила,

И слава наших дней его не помрачила».

 

 

Спб. 1823 г. Май.