Собака и секретарь

Собака и секретарь.

Быль и Сказка.

 

 

Вот Софьи Дмитревны не стало!

И Гектор стал совсем другой;

Уж не такой,

Что был при ней. — Бывало

Ни на кого он не глядел,

И кроме барыни других знать не хотел;

Хлеб белый нюхал, а не ел!

К одной лишь госпоже ласкался;

На слуг и на гостей рычал:

Поэтов-баловней — и тех не отличал!

Все по диванам он, как Граф какой, валялся! . . .

Но после масляной всегда приходит пост . . .

Теперь Гектор, поджавши хвост,

Лежит — но только не в диванной,

А где же? — В кухне, на полу,

В углу,

И без подушечки сафьянной.

Поверят ли тому? — Хлеб черный начал есть!

Гекторка! скажет кто — ему и это в честь.

Уже Гекторинькой его не называют,

Уж на диван его, на креслы не сажают

И кушаньки ему не во время дают.

Кому его кормить? — Слегла в постель Варвара.

Залай лишь только он — того и жди удара.

О варвары! Гектора бьют,

Не розгой тоненькой, как барыня бивала,

А чем попало!

Не возвратить ему счастливых прежних дней!

О госпоже своей и день и ночь он тужит,

Что более ее не видит, ей не служит. —

О Гектор! не один жалеешь ты об ней!

 

Имел я честь знать барина большова (*),

Который был не так умен,

Как Софья Дмитревна Пономарева;

Но горд — как Фараон.

На старости он был влюблен

В Секретаря; а тот был Гектора умнее,

Однако не честнее:

Не только что с чужих, и с родственников брал.

Поклонится ему, бывало, Генерал —

Он на него почти не взглянет;

А милость, говорить коль станет

И за руку возьмет — ходил, поднявши нос,

И Господи! прости, как пес

На бедных всех просителей кидался;

Облает всякого, лишь только не кусался.

Так вел себя он до того,

Пока начальника его

Вельможу гордого известнейшей породы

Уволили на теплы воды;

Секретаря же подлеца

Изо дворца

Препроводили в караульню.

Тут вспомнил фаворит цирюльню,

В которой некогда учился кровь бросать,

Пока он не умел еще ее сосать.

В уединеньи, в заточеньи

И в сильном огорченьи

Что делать как не пить?

И так он пил, для подкрепленья духу,

Сперва Шампанское — там ром — а там сивуху —

И той не всякий день, к несчастью, мог купить!

И трезвый он и пьяный все сердился.

На гоубтвахте тут с полгода просидел;

Потом освободился

И находился

До самой смерти не у дел. —

Никто об нем не пожалел.

 

Временщики! временщики!

Не забывайтесь, не гордитесь —

И если вы не дураки,

Учтиво, ласково со всеми обходитесь.

Поверьте: гордые, хоть поздно, но падут;

А добрые нигде не пропадут.

 

 

А. Измайлов.

24 Маия 1824.

 

 

(*) Не верьте: это уже не быль, а сказка — впрочем, нравоучительная.

Календарь муз на 1826г.