Раненый воин у Подмосковных поселян. (Отрывок)

Автор: Глинка Федор Николаевич

Раненый воин у Подмосковных поселян.

(Отрывок)

 

 

Уж третий день гремит все боле

Все ближе день за днем;

И с каждым часом все слышнее

Тревога и гроза.

 

Дымится даль, долины стонут,

Кругом трепещет жизнь,

И все тоской и страхом полно

У древних стен Москвы,

 

В лесах, в стране уединенной,

Давно забывший мир,

Отшельник древний слышит бурю

И смотрит в небеса.

 

К нему, оставя плуг и косу,

Стеклись толпы селян,

И мнят, в очах Святаго мужа

Свой жребий прочитать.

 

„Отколь предвестныя явленья—

Невидимой грозы:

Под Небом ясно, в поле тихо,

А гром кругом гремит?

 

Молвы и страх по селам ходят,

Забыт и хлеб и сон;

И смотрят все, как страшно рдеет

Край Неба по ночам.“ —

 

Так старцу мирные вещают

И всяк спешит открыть,

Что Небо и земля и души

Полны предвестьем бед.

 

„Уж третью ночь.“ — Мы сами слышим —

„В лесах унылый вой,

И псы не спят по ближним селам

И в трепете стада.

 

В лесу густом лучи сверкают,

Как длинный ряд свечей:

То волки гладные скликаясь,

Все на полночь идут (*);

 

„Им в след орлы и жадных вранов

Стада из дальних стран,

Как будто чуя глас призывный

На некий сытый пир.

 

„Скажи нам, Муж угодный Небу!

Какой оно бедой

Спокойным угрожает селам

И жатвам наших нив? —

 

„Ужель столпы, явленья ночи,

Горящи в небесах,

Сойдут пожарами на землю

И нас в грехах пожгут?

 

„Ужель.“…. И речи не скончали,

А в чаще вдруг мелькнул

Коня ведущий ратник юный

С пониклою главой.

 

И вот он, в думу погруженный,

Ему подпора меч!

И добрый конь с тяжелой язвой

Чуть идет — следом кровь.

 

Померкла сталь на ратном шлеме,

Стальной нагрудник смят

И меч лучи свои утратил

И рана на челе.

 

И капли слез и алой крови

На лилиях ланит.

Осанистый, согбен печалью

Как вихрем клен младой.

 

Все говорило, что из сечи

Исторгшись роковой,

Искал убежища сей Витязь. —

Отшельника узрев,

 

Он стал и, взор возведши, к Небу:

„Хвала тебе Творец!

Я в сей дичи умру спокойно!»

И, к старцу обратясь:

 

„Прими меня, пустынный житель!

Под свой смиренный кров.

Прими — я видел спор народов:

Я был в Бородине.

 

„Прочь, прочь ужасные виденья

Пожаров и убийств:

Увы! родных и ближних гибель

Легко-ли пережить? » —

 

Сказал и, бледный, поникает

Без чувств на мягкий луг,

И жизни ход едва, приметен

В биеньи томном жил.

 

Но старец, умудренный в тайнах,

Недуги врачевать,

Умел сбирать, в пустыне, травы

С молитвой в должный час.

 

И ранний цвет полей воскресших

Сокровище весны,

И сок растений запоздалых

До дней осенних бурь.

 

И вот, сосуд уже наполнен

Целительным питьем;

И только лишь края сосуда

Коснулись бледных уст,

 

Мгновенно воин пробудился

И скоро — жизни весть, —

В ланитах выглянул румянец

Заискрилось в очах.

 

И, сном и пищей подкрепленный,

Когда уж день погас,

И в поле молчаливей стало,

Моленьем поселян,

 

И старцем преклонен — садится

Гость юный у костра

И начал краткой, беглой речью,

О битвах свой рассказ.

 

Хотел он мирным поселянам,

Чтоб местью их зажечь,

Пересказать, как начиналась

Великая борьба,

 

Как рати двадцати народов

С могучим их вождем

Вошли — и вспыхнул бой за боем

За честь, — на жизнь и смерть!

 

„Еще с явленьем дней весенних;

Так воин говорил:

На западном краю России

Послышалась гроза.

 

„Высоко поднялося пламя

И, в дым облечено

Еще как будто колебалось,

Все больше становясь.

 

„Враги сдвигалися, как туча,

Готовя смерть и гром

Но Россы, как орлов станицы,

Туда, с весельем, слух,

 

Где, в мраке, рокотали громы,

И быстро смелый взор

На блески молнии в грозных тучах!

Сердца просились в бой!

 

„Но не дал боя Царь наш мудрый,

А подал тайный знак —

И рати в отступ: враг забылся

И думал: мы бежим!

 

Но мы бежали поражая,

И у Смоленских стен,

Узнал Француз как стоек Русский!

Тут был — к Москве порог —

 

И он переступил, и нагло

Ломился к нам на двор!

Уж Русь отхвачена по Вязьму

И Гжатск, — Бородино.

Бородино есть на Колоче (**)

И Войня, Стонец там;

И встарь там видно колотились

Была война, был стон!

 

„И мы там………..Чу! палят! уж близко!

Друзья! Француз в глазах!

Прочь плуг и косу! Серп — на пику!„

Сам на конь — и на бой! …

 

 

Ф. Глинка

 

(*) В начале 1812 года замечено, что волки из дальних лесов тянулись к тем местам, где в по­следствии произошли великие битвы. Сие обстоятельство, которое было гласно в простом народе в свое время, напоминает сказанное в священном Писании: „Иде же будет труп, тамо и Орлия?

(**) При урочище Бородине кроме р. Москвы, есть речка Полоса и два ручья: Войня и Стонец. Сии названия как бы говорят, что и прежде там, когда-нибудь, колотили, воевали и стонали.

 

 

СЛАВЯНИН, Военно-Литературный журнал, Часть Шестая, 1828г.