Колмар и Орла

Автор: Загорский Михаил Павлович

Колмар и Орла.

Поэма.

(из Лорда Бейрона)

 

 

Как нашей юности минувшей дни нам милы!

И старцу дряхлому в дверях его могилы,

Отрада сладкая — о них воспоминать.

Он любит, окрылясь веселою мечтою,

С заката своего к заре перелетать,

И часто, взяв копье дрожащею рукою,

Со вздохом говорит: «ах, и сия рука,

Теперь ослабшая, была сильна, крепка,

В глазах родителя не так копьем вращала,

И в сече боевой усталости не знала.»

 

Уже героев нет! но арфа их дела

Струнами звучными векам передала,

И слава их имен не умолкает в мире.

На крыльях ветренных их дух парит в эфире.

При стонущей грозе, при гулах громовых,

В чертогах облачных о подвигах своих

Они внимают песнь весельем упоенны.

Меж ними был Колмар, воитель дерзновенный,

Здесь хладный прах его под серым камнем скрыт,

Но витязь, бурями крылатыми носимый,

В туманах голубых по воздуху парит.

 

В Морвене свет узрел Колмар неустрашимый,

Он век Фингаловым перуном грозным был;

Следы кровавые в полях за ним лежали,

Сыны Локлинские руки его дрожали

И с поля ратнова клонились перед ним:

Но кротость мирная лилась из ясных взоров,

И светлорусые по раменам власы

Блистали как лучи полночных метеоров;

Но сердца юноши не трогали красы;

Оно младой любви не ощущая жара,

Питало дружбу лишь спрягавшую Колмара

С могущим Орлою, которого рука

Простерла по земле не одного врага.

Одна их обоих пещера укрывала

И сеча грозная друзей не разлучала,

Их меч сквозь рати путь для друга пробивал.

Их щит от метких стрел грудь друга застенял.

 

Сваран покинул край холодного Локлина

И синею волной приносится к брегам.

От сильных рук его падут сыны Эрина.

Морвенский грозный Царь воззвал к своим бойцам.

И море шумное взбурилось их ладьями,

Знамена развились над злачными холмами:

Текут заступники к Эриновым сынам!

 

Уже немая ночь сменила день багряный,

И задымилися росистые туманы.

Седое облако, как дым, заволокло

Серебреной луны блестящее чело.

Покровы мрачные два войска одевают,

И дубы запылав, долину освещают.

Уже покоит сон Сварановых бойцов,

Уж зрят они в мечтах кровавое сраженье,

И грозно копьями колебля в сновиденье,

Разят рассеянных Фингаловых сынов.

Но бодрствуют еще Морвена ополченья:

Их безопасности бесстрашный Орла щит,

Убийственная сталь в руке его блестит,

И с ним младой Колмар не знает разлученья.

Фингал спешит воззвать к вождям своих дружин:

На звучный зов его герои притекают

И славного царя безмолвно окружают.

Почтенное чело сияло от седин;

Но бодрость юности в груди его пылала

И старость крепких сил царя не истощала.

«Морвенские сыны! он простирает глас:

На грозного врага веду заутра вас

Но где могучий вождь, где щит сынов Эрина?

Чертоги Турские вмещают Кутуллина,

Еще не ведает о близкой битве он.

И кто из вас дерзнет, отвагой воспален,

Пройти сквозь стан сынов враждебного Локлина

И вестью брани дух вождя возвеселит?

Средь вражеских мечей опасный путь лежит;

Но здесь вокруг меня бесстрашная дружина:

Кто ж, кто пойдет воззвать к оружью Кутуллина?

Перуны бранные! Кто примет вызов мой?»

—Мне честь принадлежит! воскликнул Орла сильный:

Завиден, признаюсь, мне храбрых сон могильный;

К тому ж опасности не вижу я большой:

Уже смыкает сон глаза сынов Локлина,

И я иду воззвать к оружью Кутуллина.

Коль ныне час меня постигнет роковой,

Пусть грянет надо мной песнь Бардов гробовая,

И там, где катится серебреный Любар,

Могила надо мной воздвигнется немая. —

«Один ли ты падешь?» вскричал младой Колмар,

«Иль с другом хочет вождь Ойтонский разлучиться?

Сильна моя рука и гибельна врагу:

Уже ль бездейственным остаться я могу,

Когда бесценный друг в опасности стремится?

Нет, Орла! вместе мы, бестрепетной ногой,

Взбирались на скалы за легкою козой

И вместе пили мы из пиршественной чаши:

Да будут общими опасности днесь наши.

Пещеру мшистую делили мы с тобой,

Разделим же теперь и смертную обитель,

Которая нас ждет на крутизне брегов,

Омытых пеною Любаровых валов.»

 

—Колмар! ответствует Ойтонский предводитель

Тебе ли подвергать себя мечам врагов?

Пусть я один паду! мой доблестный родитель

В чертогах облачных уже давно живет;

Он возгордится мной, он счастием почтет,

Когда, весь кровию Локлинскою покрытый,

Предстану седине героя сановитой.

Но Мора добрая в Морвене сына ждет

И пир к желанному пришествию готовит

Она склоняет слух и каждый шорох ловит.

Следя младую лань, ловец ли пробежит

И тронутый им куст листами зашумит:

Колмаров ей возврат мечта изображает.

Ах, не допустим же, да Мора повторяет:

Калмар мой поражен Локлинским копием;

Он умер с Орлою, с сим пасмурным вождем,

По мрачному челу которого лишь знали!

Или желаешь ты, чтоб горести слеза

Затмила Морины лазурные глаза,

Чтобы уста ее всечасно Орлу кляли,

И гибели твоей виною называли?

Живи, живи, мой друг, и камень гробовой

Обросший серым мхом, воздвигли надо мной.

Живи и смерть моя тобою отомстится,

Да с гласами певцов и твой соединится,

И гробовая песнь к Колмаровых устах

Восхитит Орлин слух, и будет веселиться

Ей внемля, тень моя на мрачных облаках. —

 

«Нет, Орла! отвечал сын Моры светловласый:

Могу ли друга я погибель воспевать,

И доблесть, слез моих причину прославлять?

Нет, сердца, моего печальны были б гласы:

Способна ль скорбь души согласный звук издать?

О друг! душа моя, с твоею неразлучно

Внимать из уст певцов гимн славы будет звучной,

И в облаке одном с твоею обитать.»

 

И оба сонм вождей Морвенских покидают,

И быстрый ход свой в стан Локлинский направляют,

Уж дубы обгорев, чуть брежжут по полям,

Полночная звезда являет путь друзьям.

Могучий Царь Сваран на холме возлегает,

И, беспорядочно рассеяны кругом,

Его воители почиют крепким сном;

Булатный грозный меч близь каждого сверкает

И твердые щиты возглавьем служат им.

Сияние огней по малу исчезает

И вьется серый лишь над головнями дым.

Молчание гробов равнину облегает,

Лишь тихий ветерок порою пролетит…

И пробужденный им кустарник зашумит.

Безмолвно воины идут сквозь стан Локлина;

Опасной свершена дороги половина;

Вдруг Орлиным очам является Матон,

Простертый на щите и погруженный в сон.

Незапной яростью геройский взор пылает;

Он грозною рукой подъемлет копие,

И речь к нему Колмар прекрасный простирает:

Почто являет гнев, мой друг, чело твое?

Не время медлить нам: здесь вражьи ополченья.

Но время наносить удар правдивый мщенья!

Ойтонский грозный вождь неистово гласит

И очи грозные сверкают, пламенея.

Матон Локлинский спит; ты зришь копье злодея!

Родительская кровь еще на нем кипит

И к мщению зовет! Так, мщенье совершится

И скоро кровию Матона обагрится

И Орлино копье…. Но спящего ль разить?

Нет, гибельный удар он должен ощутить,

Которым жизнь его на веки прекратится

Он должен знать того, чья мстящая рука

Его родителю на жертву закалает.

Не жаждет честь моя дней сонного врага.

Возстань, Матон! возстань! Конналов сын взывает;

Возставь и вступим в бой! мгновенно сладкий сон

От веждей грозного Матона отлетает;

Но не один с земли воспрянул в стане он:

Глас Орлин и других Локлинцов поражает.

Беги, Колмар, беги! Конналов сын вещает.

Матон падет моей рукою поражен,

И встречу смерть мою веселыми очами.

Но мы окружены Локлинскими сынами;

Беги доколь еще одев сии места,

Благоприятствует ночная темнота.

 

И Орла грозный меч возносит над Матоном,

И сокрушается шелом его со звоном,

И падает из рук лишенных силы щит;

Багровою рекой из раны кровь кипит,

И очи навсегда Локлинский вождь смыкает

Струмон зрит смерть его и яростью пылает.

Он повергается на Орлу; но падет

Пронзенный копием, направленным Колмаром —

И близь Матона вздох последний издает.

Кто видел Океан, когда во гневе яром

Кипит он впереди двух быстрых кораблей?

Так устремляются Локлинцы на друзей;

Но корабли напор пучины отражают,

И влагу горькую надменно рассекают,

И реют посреди белеющих валов.

Так храбрые друзья среди толпы врагов,

Кровавой сталию дорогу пробивают.

Уже оружья гром разит Фингалов слух:

Он грянул по щиту тяжелому, и вдруг

Пред ним его сыны могучие предстали,

И воины его мечами зазвучали.

Уж сердце Ринино от радости дрожит;

И страшным Оссиян оружием покрыт;

Тяжелое копье Оскар в руке вращает,

И знамя с ветрами Фингалово играет.

Смерть рыщет по полям кровавым с торжеством…

Победа ратников Фингаловых венчает.

 

Уже восточный край за холмами пылает,

Но утро ясное пурпуровым лучом

Ни одного врага живым не освещает:

Телами бледными почивших смертным сном

Равнина устлана, и тихо вея с моря,

Прохладный ветерок играет в их кудрях,

И стаи коршунов, о страшной пище споря,

Кружатся с криками печальными в полях.

 

Кто юный воин сей? На груди обагренной,

Как золото страны сияя чужеземной,

Колеблются его блестящие власы,

И друга с черными переплелись кудрями;

И смертной бледностью покрыты их красы;

И токи крови их, багряными струями

Стремясь из ран, в один сливаются ручей.

Кто воины сии? Ах, вы, пример друзей,

Вы, коих громкая ввек слава не затмится.

Во взглядах Орлиных еще свирепость зрится:

Его уж нет: но взор еще блестит грозой:

Рука его сплелась с Колмаровой рукой.

Но грудь Колмарову дыханье воздымает:

Возстань, младой герой! Морвенский царь вещает:

Могу и должен я героя исцелить.

Возстань! Еще Колмар с друзьями будет пить

Из чаши пиршества и легкими стопами

Гоняться по скалам за дикими козами.

 

«Не будет! Морин сын ответствует ему:

Уж чаши пиршества не передам я Орле,

И с верным Орлою не буду я на ловле.

Приятно ль без него что сердцу моему?

Друг милый! нет тебя! свиреп ты был душою,

Но утра для меня приятною росою

Казалась нежная любовь ее. Другим

Душа твоя была перуном громовым;

Но мне она была, как отраженный в море,

Сребристый свет луны. Вручите меч мой Море:

Да вечно на стене в дому моем висит,

И память воина потомству сохранит;

Кровь вражья лезвие стальное обагрила:

Но друга он не спас. Пусть Орлина могила

И мой сокроет прах, и наши имена

Пусть вместе вещая певцов гласит струна…»

 

Два друга преданы земле близ волн Любара;

И камни серые, на берегу крутом

Вознесши дерзкий верх, обросший влажным мхом,

Являют путнику гроб Орлы и Колмара….

 

Сваран погиб. Фингал вверяется волнам;

И ветры белые ветрила надувают;

И мчатся корабли к Морвенским берегам;

И Барды песнь хвалы героям воспевают:

 

Кто сей на мрачных облаках

Призрак торжественно парящий?

Чей в рдяных молний огнях,

Блестит в час бури лик грозящий

Чей голос слышен нам в громах?

То Орла, вождь Ойтонский грозный;

Не знал он равного в боях.

И буди, славен в веки поздны!

О витязь, мир душе твоей!

И ты сын Моры светлоокой!

Молвою доблести своей

Прорежешь мрак времен глубокий.

Ты нежен сердцем был Колмар;

Но страшен дерзким силой длани;

Твой меч, как молнии удар,

Разил врагов на поле брани.

Поныне он в дому твоем

Бездействен на стене хранится,

И ржа кровавая садится

На лезвие его стальном.

И воинов Локлинских тени

Стенать слетаются пред ним,

Который пагубен был им

В часы убийственных сражений

Внуши, о витязь, песнь хвалы:

Сыны Морвена воспевают

Тебя, и древние скалы

Твоею славой оглашают,

Раскинь блестящие власы,

Как радугу, в полях лазури,

И улыбайся нам в часы

Свирепо-воющия бури.

 

 

С Англ.  Загорский

СЛАВЯНИН, Военно-Литературный журнал, Часть Восьмая, 1828г.