Райская птичка

Автор: Федоров Борис Михайлович

Райская птичка

 

 

Русское народное предание.

 

 

Жил юный отшельник и в келье молясь,

Священную книгу читал углубясь.

 

В день Пасхи прочел он, что тысяча лет,

Как день перед Богом, мелькнет и пройдет.

 

Монах пал в сомненье, стал думать о том,

Как тысячу лет поравнять с одним днём?

 

Не верит, в священную книгу глядит,

И видит, что в келью вдруг птичка летит.

 

Вся блещет, сияет! И, прелесть для глаз,

Как яхонты перья, а пух как алмаз.

 

Когда же вдруг крылья она распахнет,

То радугой светит, то златом сверкнет.

 

Прекрасная птичка в полете легка,

Быстрее, резвее весны ветерка.

 

Летать пор: стала, у двери сидит

И радостно юный отшельник глядит.

 

Не слышно подходит, молчит, не дохнет;

Лишь только б схватить, птичка вдруг отпорхнет.

 

Она от Него, а отшельник за ней . . .

И вот он из кельи выходит своей.

 

Идет за ограду и полем идет,

А птичка-то свищет, как будто зовет.

 

Но вот монастырь за пригорком исчез,

А инок за птичкой идет в сень древес.

 

Там взор восхищают весны красоты,

Древа разновидны, душисты цветы.

 

И с ветки на ветку все птичка вперед,

Порхает, летает и сладко поет.

 

Туда и сюда над цветами кружась,

Как звездочка в воздухе светит носок.

 

На дуба вершине присела она,

И пеньем чудесным вся роща полна.

 

Растроганный сердцем, в восторге душой,

Внимает безмолвно монах молодой.

 

И миг наслажденья боясь потерять,

Звук каждый он ловит, и жаждет внимать.

 

Забылся! отрадно забвенье его,

Не слышит, не видит вокруг ничего.

 

Но вдруг все умолкло; опомнился он,

Где ж птичка певица? Пропала как сон.

 

Ах! птичка взвилася, как будто стрела,

И в небе исчезла, была не была!

 

Вздохнул добрый инок и в келью спешил,

Казалось ему — час в отлучке он был.

 

Боится, что он опоздает в пути,

Что к трапезе ждут, и пора бы придти.

 

Но вот монастырь …. только чудно ему,

Что ограда не та, непостижно уму.

 

За оградою новая церковь видна,

И дивится, откуда взялася она?

 

Он стучит в ворота, и привратник идет,

Но ему не знаком: прежде был, да не тот.

 

Не пускает монаха в обитель его:

„Ты чужой; не видал я лица твоего.“

 

И тебя я не знаю. — „Привратник.“ — Нет,

Привратник здесь молод, а ты стар и сед.

 

Я вышел отсюда, не боле как с час,

С чего же вдруг новый привратник у нас?

 

Или Спасов не здесь монастырь? „Он и есть.“ —

Так поди же к Игумну, и дай мне ответ!

 

Дивится привратник, Игумна зовет,

И вот за Игумном весь причет идет!

 

Отшельник пред ним преклонился лицом,

Но только Игумен ему не знаком.

 

Меж братии также знакомого нет,

Он смотрит …. он ищет: …. своих не найдет!

 

И мудрый Игумен пришельца спросил:

Какое он имя меж братий носил?

 

„Антонием назван в иночестве я,

При мне был Игумен, отец Илия.“

 

И все изумились …. по книгам глядят,

Нашли имена их — лет триста назад.

 

Антоний — в день Пасхи безвестно пропал,

Так писано в книге, Игумен сказал.

 

И тайну проник, и крестом осенясь,

Дивен Бог в чудесах! он сказал умилясь.

 

Дивен Бог в чудесах! так монах повторил,

И вдруг перед всеми свой вид изменил.

 

В нем виден им старец, взор юный угас,

Пред ним триста лет, миновали как час!

 

Он пал, и молился! Два дня протекли

Почил он, и с честью его погребли. —

 

 

 

Б. Федоров

СЛАВЯНИН,  ЧАСТЬ ТРИНАДЦАТАЯ. 1830