Кольцо

Кольцо.

(Содержание сей баллады взято из письма Петрарки к Джиованни Колонне. В проезд свой чрез Ахен, Петрарка, рассматривал памятник Карла Великого, слышал сие предание от одного духовного.)

 

 

Карл великий и в юности тверд был душой :

Полюбив, он любил постоянно.

Находя свое щастье лишь в деве младой,

И гнушаясь изменой, как всякий герой,

Он не клялся в любви беспрестанно.

Сарацынкой пленен,

Царь готов славный трон

Разделить с красотой чужестранной.

 

И труды, посвященные благу людей,

Им оставлены; мудрых советы

Раздраженным отвергнуты.—Долгом царей,

И заботою дней и покоем ночей,

Он отвык дорожить—и обеты,

Небу данные им,

Быть светилом земным,

Погрузились в струи тихой Леты.

 

И в печали весь Двор, и надежды уж нет

На царя. Должно чуду случиться.

И случается. Смерть на заре юных лет

Похищает виновницу множества бед,

И пора Карлу с Небом мириться.

Но, ах! можно-ль тому,

Кто нe верен уму,

В царство истины вмиг возвратиться?

 

И не радость в унывших, смущенных друзьях:

Скорби червь—вместо прежней печали!

Царь не хочет, чтоб дева в бесчувственный прах

Превратилась: велит, утопая в слезах,

Сохранить милый труп—и едва ли

У Египтян-царей,

И вельмож и друзей,

Так искусно жрецы сохраняли.

 

Вот над мумией девы и ночью и днем

Он с растерзанным сердцем рыдает.

С бледным, смерти подобным, опавшим лицом,

С угасающим взором, с поникшим челом

Труп к горячей груди прижимает;

И, забыв целый Свет,

Карл в бреду, но и бред

За существенность он принимает.

 

В это время жил в Ахене старец святой,

Архипастырь Колонский, душою

Небу преданный с детства. От шума, младой,

Удалясь, с Соломоном  весь мир суетой

Он щитал, иль угрюмой мечтою.

При Дворе видя грех,

И в унынии всех,

Старец тронут нещастных  судьбою.

 

С теплой верою в Бога, Владыку небес,

Пастырь долго, безмолвный, молился.

В жертву чистого сердца источники слез,

И смиренные мысли и чувства принес,

И три дня и три ночи постился:

На четвертый, во сне

Старцу старец в огне

И благий—ах, и грозный, явился.

 

«Встань, сын церкви усердный! иди во Дворец:

«Труп в устах заключает причину

«Скорби общей!» —сказал и исчез. О Творец!

Ты от века веков бедных смертных Отец,

Облегчи же нещастных судьбину!

И сновидец вскочил,

И к царю поспешил,

И вступил спальни царской в средину.

 

И в средине, на пышном одре, как живой,

Труп усопшей в богатом уборе.

Гений смерти из злата парит над главой,

А в ногах злой Харон правит ветхой ладьёй,

С ядовитой улыбкой во взоре.

Старец к мертвым красам

Прикоснулся—к устам,

И уста раскрываются вскоре.

 

И кольцо уж в руке, и поспешно он с ним

Из Дворца. Входит тихо, печальный,

(Будто крадется). Карл, желаньем томим,

Прямо к трупу— как вдруг, с криком, воплем глухим,

Отскочив от него, погребальный

Штат велит он собрать,

И земле труп предать.

Сердцу радость поступок похвальный!

 

И бесценнее всех пастырь сердцу царя!

Он любовью царя и отрадой.

Но усердием чистым к герою горя,

Чрез неделю, лишь только явилась заря,

Старец мигом к пруду за оградой—

И причину беды

Бросил он в глубь воды—

И сей подвит святому наградой.

 

С той поры Карл великий, забывши беду,

Каждый день у пруда отдыхает,

Славу церкви Христовой имея в виду.

Он приходит чрез год с мудрым зодчим к пруду

И пред ним пышный храм воздвигает:

В нем молитвы творит,

Нищих братий дарит,

И под урной один почивает.

 

 

Вл. Бриммер.

Двенадцатая часть Литературных прибавлений к Русскому Инвалиду, или четвертая за 1833 год