Книжная лавка

Книжная лавка.

 

Последний солнца луч сверкает за горою!

Повсюду шум глухой: запоров и ключей;

Из лавок, погребов, медлительной стопою,

Идут за самовар купцы к семье своей.

*

Здесь мрачно!… Книг ряды прилавки отягчают

И в смертной тишине на полках предстоят,

Громады свертков, кип, пол-лавки занимают

И под прилавками безмолвные лежат..

*

Лишь изредка, с высот под потолок взнесенный

Огромный фолиант, от смелого толчка —

(Котом-отшельником иль крысой потрясенный),

Летит —и падает, измятый, с высока!…

*

Под сводом каменным сей лавки погребенны:

Романы, повести, поэм обширный ряд;

Здесь проза Русская, стихи переведенны—

Забытые, в пыли, сном беспробудным спят!…

*

Журналов грозна брань, сердитые посланья,

Ни плеск, ни похвалы, ни даже едкость слов,

Ни рецензента суд, награды, ожиданья—

Ни что не воскресит забытых мертвецов….

*

О славе будущей, о похвалах мечтая,

Не будут их творцы, как милых чад хвалить,

Число листов и вес творенья начисляя,

Читаньем бедняков зевающих морить.

*

Пусть гордый Аристарх их жребий презирает,

Смеясь заброшенным на снедь червей трудам,

Пускай немногим он бессмертье обещает—

И Летскою водой кропит по чердакам…..

*

На всех ярится смерть!… Как Ливия Декады,

Сопутница веков—так всех она пожнёт:

И Тасса, и творцов Георгин, Лузиады,

Равно в гроб вечного забвения сведёт!

*

А вы, Горацием и Боалом прельщенны!

За чем же спящих здесь спешите презирать,

Что в мрак невежества и в глупость облеченны,

Едва родясь, они стремились умирать?

*

Напрасно гении, как будто полубоги,

Умом по правилам бессмертны быть хотят;

Вотще бегут они от общей всем дороги—

Всемощныя судьбы они не отвратят…

*

Ужель забвение, смягчаясь похвалою,

Омара дерзкого добычу возвратит?

Греми, Гомер!… Клянусь поэмою большою

Лет тысяч через пять —ты будешь позабыт!

*

А что для вечности пять тысяч лет -иль боле?

Не все ль одно, что миг?… Здесь в лавке все равны:

Один шед малый путь, другой прощед подоле,

На полках все равно в пыли погребены!

*

Кто знает, может быть, вот здесь в углу таится

Прах оды громкия, способной рассмешить;

И, старых книг жилец, червь тощий шевелится:

В поэме, что в пример дурачеств может быть!

*

Безславьем славится в потомках отдаленных,

Сей рок, блестящий рок им не был обречен;

Увы! безвестности цепями отягчённых,

Листы и переплёт мышам достались в плен…

Быть может, сверток од, галиматьи образчик,

Паук в сетях своих от зорких глаз заткал;

Быть может, с рыбою или с икрой прикащик

Полтома глупостей из лавки растаскал….

*

Быть может, новая в стихах Телемахида

Для скуки—золото, для вкуса—смертный враг;

Памела новая, Дейдамия, Таврида

Иль новый Мирамонд погребены здесь в прах.

*

Греметь на севере безсмыслия главою

И пол-отечества заставить задремать,

Затмить и Бавия и Мевия собою

И скукой много лет читателей терзать.

*

Немногим рок судил!… но вместе с сочиненьем

Он с их погибелью преграды положил —

Скрывая лавки в мрак и поразив нетленьем,

В провинциях вводить вкус глупый запретил.

*

Забывши долг родства, приличия и чести,

От дедовских стихов заставить нас зевать,

И за творением печатным в две, в три дести,

Давно-умершего заставить проклинать.

*

Скрываясь от мирских погибельных волнений,

Смешали в свой черёд современных они;

И сонмища невежд в восторгах наслаждений,

Читали—даже их хвалили целы дни.

*

И вот!.. всему конец!… Здесь лавка, как могила;

Здесь тлеет переплёт, и проза и стихи:

Бумага на себе чуть образ сохранила;—

О! воздохнем об них: здесь авторски грехи!

*

Любовь родительска их в переплёт сокрыла;

Бумажкой, папкою и кожей облекла;

Златыми буквами титул изобразила,

С надеждой гордою на полки вознесла.

*

И кто же написав, печатать удержался?

Кто оду, песню, баснь забвенью сам отдал?

Кто выслушать себя другим не навязался,

И прозу и стихи спокойно изорвал?

*

Ах, нет … поэт умрет стихов не покидая!

На смертный одр глядит—и стопы бьет рукой—

Он уморить готов трагедию читая; —

Он вечно смел и горд, доволен сам собой.

*

В овощной лавке он на проданны пудами

Свои творения глядит одушевлен;

Печатный тащит  лист, замаранный сельдями;

«Мои стихи!» кричит, восторгом вспламенен.

*

А вы, певцы, друзья—на чердаках седящи!

И ваш ударишь час последний, роковой!

Мелькнёт немного лет-—и, будто тень бродящий,

Придет, друзья! придет дрожащею стопой.

*

Помещик, дворянин Зарайска иль Тамбова

Зайдет к Ширяеву, к Заикину, к другим,

Иль спросит может быть и в лавке Глазунова:

«Чья кипа там стихов и с именем каким?»

*

Увы! купец-злодей, качая головою,

Так будет сельскому пришельцу говорить:

«Прозябший в мале плод ты видишь пред собою,

Стихи умершие творцов, готовых жить.

*

«Мы часто видим их: толпою говорливой

Приходят к нам они, толкуют о стихах,

И только в горести беспечной, молчаливой,

Сидит обруганный журналами чудак.

*

«Нередко ввечеру, скитаяся за нами,

Они приходят к нам чай с ромом, с водкой пить,

Продать трагедию, умучить нас стихами,

О переводе вновь романа говорить…

*

«Но часто—нет следов!… День целый не явятся…

Когда ж поэт к тебе дня два не приходил:

Тогда—беда!… его ты должен опасаться;

Он бешенством стихов два дня измучен был!

*

«Но, слышишь шум?..-Беги ты встречи с чудаками!

Беги, спасай себя от прозы и стихов!

Узнают, окружат, зарежут как ножами

Ты в грусти проклянешь и Феба и певцов!»

 

 

Николай Полевой

Девятая часть Литературных Прибавлений к Русскому Инвалиду, или Первая на 1833 год