Петербург (Отрывок)

Петербург.

(Отрывок.)

1818.

 

 

Я вижу град Петров чудесный, величавый,

По манию Петра воздвигшийся из блат,

Наследный памятник его могущей славы,

Потомками его украшенный стократ!

Повсюду зрю следы великия Державы,

И Русской славою след каждый озарен.

Се Петр, еще живый в меди красноречивой!

Под ним Полтавский конь, предтеча горделивый

Штыков сверкающих и веющих знамен.

Он царствует еще над созданным им градом,

Приосеня его державною рукой,

Народной чести страж и злобе страх немой.

Пускай враги дерзнут, вооружаясь адом,

Нести к твоим брегам кровавый меч войны,

Герой! ты отразишь их неподвижным взглядом,

Готовый пасть на них с отважной крутизны.

Бегут—и где они?… Уж снежные сугробы

В пустынях занесли следы безумной злобы.

Так, Петр! ты завещал свой дух сынам побед,

И устрашенный враг зрел многия Полтавы.

Питомец твой, громов метатель двоеглавый,

На поприще твоем расширил свой полет.

Рымникский пламенный и Задунайский твердой!

Вас здесь согражданин почтит  улыбкой гордой.

Но жатвою-ль одной меча, страна богата?

Одних ли громких битв здесь след запечатлен?

Иные подвиги, к иным победам ревность

Поведает нам глас красноречивых стен:

Их юная краса затмить успела древность.

Искусство здесь везде вело с природой брань,

И торжество свое везде знаменовало;

Могущество ума—мятеж стихий смиряло,

И мысль, другой Алкид, с трудом взыскала дань.

Ко славе из пелен Россия возмужала,

И из безвестной тьмы к владычеству прешла.

Так ты, о дщерь ея, как манием жезла,

Честь первенства, родясь в столицах восприяла.

Искусства Греции и Рима чудеса—

Зрят с дивом над собой полночны небеса.

Чертоги Кесарей, сады Семирамиды,

Волшебны острова Делоса и Киприды!

Чья смелая рука совокупила вас?

Чей повелительный, на зло природе, глас

Содвигнул и повлек из дикия пустыни

Громады вечных скал, чтоб разослать твердыни

По берегам твоим рек Северных глава,

Великолепная и светлая Нева?

Кто к сим брегам склонил торговли алчной крылья

И стаи кораблей с дарами изобилья,

От Утра, Вечера и Полдня к нам пригнал?

Кто с древним Каспием Бельт юный сочетал?

Державный дух Петра и ум Екатерины,

Труд медленных веков свершили в век единый.

На Юге меркнул день: у нас он разсветал.

Там предрассудков меч и светоч возмущенья

Грозились ринуть в прах святыню просвещенья.

Убежищем ему был Север, и когда

В Европе зарево крамол зажгла вражда

И древний мир вспылал, склонясь печальной выей—

Дух творческий парил над юною Россией,

И мощно влек её на подвиг бытия.

Художеств и наук блестящая семья

Отечеством другим признала нашу землю.

Восторгом смелый путь успехов их объемлю

И на рассвете зрю лучи златаго дня.

Железо покорясь влиянию огня

Здесь легкостью дивит в прозрачности ограды,

За коей прячется и смотрит сад прохлады.

Полтавская рука сей разводила сад!

Но что в тени его мой привлекает взгляд?

Вот скромный дом, ковчег воспоминаний славных:

Свидетель он надежд и замыслов Державных!

Здесь мыслил Петр о нас: Россия, здесь твой храм!

О если жизнь придать бесчувственным стенам

И тайны царских дум извлечь из хладных сводов,

Какой бы мудрости тот глас отзывом был!

Каких бы истин гром незапно поразил

Благоговейный слух властителей пародов!

Там зодчий силясь путь бессмертию простерть,

Возносит дерзостно красивыя громады.

Полночный Апеллес, обманывая взгляды,

Дарует кистью жизнь, обезоружив смерть.

Ваятели, презрев небес ревнивых мщенье,

Вдыхают в вещество мысль, чувство и движенье.

Природу испытав, Невтонов ученик

Таинственных чудес разоблачает лик,

Иль с небом пламенным в борьбе отъемлет, смелый,

Из гневных рук богов молииеносны стрелы!

Мать песней, смелая Царица звучных дум

Смягчает дикий нрав и возвышает ум.

Здесь друг Шувалова воспел Елисавету,

И юных Русских Муз блистательный рассвет;

Его щастливее, как Русский и поэт,

Екатеринин век Державин предал свету.

Минервы нашей ум Европу изумлял:

С успехом равным он по свету разсылал

Приветствие в Ферней, уставы Самоедам,

Иль на пути в Стамбул открытый лист победам;

Полсветом правила Она с брегов Невы,

И утомляла глас стоустныя молвы.

Блестящий век, и ты познал закат условный,

И твоего певца уста уже безмолвны!

 

 

Кн. Вяземский.

Девятая часть Литературных Прибавлений к Русскому Инвалиду, или Первая на 1833 год