Негодование

Негодование.

 

 

Когда вхожу я в зал, где тысячи огней

Горят приветливо для созванных гостей,

Где бронза, золото и дорогие ткани,

(Тщеславной прихоти роскошнейшие дани)

Рукой искусною разбросаны; – я там

Не предаюсь моим восторженным мечтам,

О, нет! я на толпу безмолвно негодую,

За родину мою я к Франции ревную,

К той самой Франции, которая в слезах

Лобзала наших ног победоносный прах!

И как не ревновать? Вот я в гостиной русской;

Но слух мой оглушен здесь речию французской.

Родной, пленительный, могучий наш язык,

От этой почести заслуженной отвык,

Он изгнан, и теперь, скиталец благородный,

Нашел себе приют на площади народной.

Какой досадою мой блещет гневный взгляд,

Когда взгляну на ваш уродливый наряд:

Смеяться хочется над глупостью людскою!

Рабами следуя за модой выписною,

За модой, прихотью ленивых богачей,

За выдумкой пустой искусных торгашей,

Мы дедовский наряд оставили в презреньем;

И чтоб с французами сравняться просвещеньем,

Забыли свой кафтан и шляпу и кушак,

Надели на себя широкофалдый фрак,

И чтобы наравне стать с ветренным народом,

Покрой одежды мы меняем с каждым годом,

А где наш парчевой, богатый сарафан,

Который стягивал красавиц легкий стан?

Где он, наряд родной, наряд национальный?

Взгляните вы на дам, когда на вечер бальный

Они съезжаются: не русские оне;

И хочется вздохнуть по милой старине!

А пляска? Вы ее не встретите в гостиной,

С очами черными и с грудью лебединой,

Красотка русская не выйдет пред гостей

И чудным языком рук белых и плечей,

Беседой ласковой очей красноречивых,

На развлечет она танцоров говорливых,

Которые, лоща блистающий паркет,

Небрежно шаркают и удивляют свет

Искусством беганья и быстротою вальса,

Не удивит она героев преферанса,

Сидящих ночь и день за ломберным столом,

Где вянут чувствами, душою и умом

Где золото одно суть мета всех желаний

Где юность плутовству безумно платит дани,

Служа посмешищем картежным мудрецам…

Как негодую я, когда бываю там!

И Лядова смычек волшебный и свободный

Наш слух не радует мелодией народной

Здесь песня Русская для всякого чужда

Своею славою гордиться мы не смеем,

И робко пред своим могуществом краснеем!

Печально я смотрю на этот жалкий век,

Когда в ряд обезьян стал русской человек?

И где народный дух? Здесь русию не пахнет!

Презреньем он покрыт, в забвении он чахнет.

Давно ли на полях родных Бородина

Он славой озарил святые знамена?

Давно ли он, презрев суд тягостный потомков,

Погреб своих врагов под грудою обломков,

Столицы северной, где он мужал и рос,

Где сокрушенный пал воинственный колос?

Давно ли создавал, в избах, в чертогах царских,

Из граждан — Мининых, из воинов— Пожарских?

А где же он теперь? Он, старый инвалид,

Для моды суетной, заброшен, позабыт.

Теперь да здравствует у вас не постоянство!…

Французам чопорным смешное обезьянство

В пословицу пошло… Но знайте, русской дух

В нас тлеет искрою, а не совсем потух:

Пусть оскорблят его, – единое мгновенье

И духа русского настанет воскресенье!

Пора воспрянуть вам от самовластья мод!

Будь русским наш стальной, могучий наш народ!

Возстань, крепись, иди, иди с Европой рядом,

Но русским будь умом, душою и нарядом;

Гордись ты славою, могуществом Царей,

Не забывай своих священных олтарей,

Иди своей стезей с решимостью спартанца

И гордо презирай насмешки иностранца.

 

 

Н. Третьяков.

9 декабря.

1841.