Отрывок из IX думы о покорении Сибири

Автор: Давыдов Дмитрий Павлович

Отрывок из IX думы о покорении Сибири,

посвященный

Ел. Иван. Рудаковой.

 

 

И тихо, и сладко источник игривый

В берегах разноцветных журчит;

Он быстро меняет златые отливы,

Как роза девичьих ланит.

То, змею подобно, он вьется усталый,

Чуть слышный по лону цветов;

То, в берег ударясь, он сыплет кристаллы,

И, гость мимолетный кустов,

Согласным журчаньем, как арфой Эола,

Живит он пустынную сень…

Лияся по бархату светлого дола,

Спешит он в древесную тень;

Журча под навесами рощи приветной,

Он мчится к цветущим лугам.

То, быстрый, исчезнет он в чаще заветной,

То вновь побежит по корням…

О! грустно смотреть на свободные волны

Тому, кто свободы не знал;

Но тот, кто отваги и мщения полный,

Над бездной Хвалыни летал,

Кому поднебесные бури служили,

Пред кем трепетал Танаис,

И светлые воды роскошной Эдили,

Казалось, покорно лились, —

Тот смутен и бледен, как призрак неволи,

На бреге источника стал…

Символ ли изменчивой смертного доли

Ручей Ермаку представлял;

Иль в зеркале ясном цветущей природы

Он вечности книгу узрел—

Далекого неба лазурные своды,

Последний желанья предел, —

Того летописцы решить не посмели…

Он долго недвижeн стоял;

Глаза непонятным огнем пламенели,

И пот на челе выступал…

Вдруг с юга подул ветерок ароматный,

Смутились струи ручейка.

И слезы, казалось, для сердца отрадно,

Блеснули в глазах Ермака.

Вздохнул он глубоко, и тихой стопою

Пошел под наклоном ветвей,

Как будто во след за приветной струею,

С тяжелой печалью своей.

………………………………………..

………………………………………..

Наклоненною вершиной

Подпирая свод небес,

Над прекрасною равниной

Возвышается утес.

Ярким золотом облиты,

Вкруг рассыпаны граниты

И цветущие холмы.

Вверх идут столпы рядами,

И седыми головами

Подпирают трон зимы.

 

Под туманом, меж скалами

Вечно жить осуждена,

Над палящими лучами

Насмехается она.

И пленительны и живы,

Вьются радуги отливы

На блестящих глыбах льда;

Вслед за тучей громовою

Брызжут молнии порою

В дыме ливня; но всегда

Над чудесною скалою

Неизменчив и суров

Вид зимы и вид снегов.

 

Вся громада ужасает

Живописною красой;

И в окрестность разливает

Сумрак прелести немой.

Но за тенью пеликана

Расстилается поляна,

Рассыпаются цветы

Над блестящими ручьями;

И отдельными рядами

От приветной высоты

Идут и рощи и кусты.

 

Больше века, как природа

Дикий памятник сняла,

Где история народа

Первобытного цвела.

В населившейся пустыне

Есть предание до ныне:

В день Пророка Илии,

Лишь прекрасные румяны

Пламенеющий Мерцаны

Разлилися на струи,

На утесы и поляны,

 

Страшно в ущелиях буйные ветры взревели,

Дождь водопадами хлынул со скал…

Заревом страшным нависшие тучи горели;

Грозно в тумане перун рокотал…

Медленно, глухо и дико земля простонала;

Быстро исчезла река в берегах;

Поле взволнилось, как нива; и страшно дрожала

Роща, вздымаясь на новых холмах,

Дважды подземный удар под утес направлялся

Дважды дрожал он, и — цел оставался….

 

Быстро, быстро третий вал

Под землею пробежал:

Расступилась пропасть ада:

Зашаталася громада,

Повалились груды скал.

Все мрачнее, диче стало;

Громы грянули вдали;

И, казалось, задрожало

Основание земли.

Глыбы снега и гранита

Полетели с неба вниз;

Со скалы полуразбитой

Водопады сорвались;

В поле гладком и широком

Воды хлынули потоком,

И с собою повлекли

Горы камней и земли…

Треск, и грохот, и волненье,

Отдаленный эха вой!

Снова гром на возвышеньи,

Снова громы под скалой!

Расступилась пропасть ада!

Пала страшная громада!

Пала грозно… Дикий гул

Полвселенной пошатнул,

Грянул в дебрях, в небе грянул,

На волнах реки отпрянул,

Стих и умер…

Одинок,

Быстр и шумен, но печален,

Между грудами развалин,

Ныне вьется ручеек,

Где главою поседелой

Возвышаясь до небес,

Прежде царствовал утес, —

 

Шалун окриленный, влюбленных друг нежный,

Зефир благодатный, отрада долин!

Ты сосен вершины колеблешь небрежно,

И мило трепещешь на листьях осин!

Ты смело с холодной струею играешь,

Ты робко душистую розу лобзаешь,

Ты радость приносишь, ты негу даришь,

Гармонией томной пустыни живишь,

И сладостный стон свой в скалах отражая,

Ты, кажется, чувство граниту даешь,—

Зачем же хоть каплю отрады, гость рая,

Ты в скорбую душу вождя не вольешь?..

 

Сидит он, унылый, над светлой струею

В приветной тени;

Летают над ним разновидной мечтою

Счастливые дни!

Бесчувствен к надежде, к прошедшему хладен,

Недвижимый, он

Сидит под скалой, как скала безотраден,

В себя погружен,

И жизнь в настоящем, как рой сновидений,

Томит пришельца…

Вы, светлые струи, вы, мрачные сени,

Зовите Донца!

Ты, ветер отрадный, эблема свободы

И сладкой любви,

Ты нежного сына суровой природы

Мечтой оживи!…

Все негою дышит, все роскошью рая

Пришельца манит,

Забвеньем, прохладой, весной навевая,

Но он, как гранит,

Бесчувствен, безмолвен, сидит над струею

В приветной тени;

И вьются над ним разновидной мечтою

Счастливые дни!…

 

 

Якутск.

Дмитрий Давыдов.