Сон страдальца

Сон страдальца.

Отрывок из повести «Гонимый»

 

Я кротко помню тяжкий день:

Когда злодеи, торжествуя,

Решили: с голоду умру я,

Что я исчезну, словно тень.

О, как они меня чернили!

И ядом злого языка,

Лишив насущного куска,

Меня к скитанью осудили…

Не кровь тогда во мне кипела,

А желчь и черная смола

По жилам бьющимся текла.

От исполненья злого дела

Я отстоял тогда на шаг…

Я видел, как бледнела мой враг

Пред гранью светлого кинжала;

Но, и буйстве мстительных тревог,

Я вспомнил, есть над нами Бог

И вера руку удержала:

Я силу гнева превозмог.

 

Как гнусен миp разоблаченный!..

В нем торжествует лишь злодей.

Стыду и горю обреченный ,

Отверженник среди людей,

Искал я мест, где воздухе чище;

И тихой пристанью своей

Избрал Смоленское кладбище.

Я день на взморье проводил;

Глядел, без цели, на ветрила,

А ночью, призраком бродил

Среди крестов; и мне могила

Страдальца, брата, сироты

Была приютом, и кресты,

Свидетели сторожевые

Загробной, сладкой тишины,

Священной тьмой осенены,

В рядах стояли, как живые.

Я лето целое провел

В святом убежище от света

Гробов с жильцами безе ответа;

Но страх незапный разе навел

На душу сильную тревогу…

Не привиденье;… слава Богу,

От предрассудков  я далек;

Но сон меня в тот страх вовлек.

Однажды, в полночь, буря выла—

И месяце, скрыт в громаду туч,

Порой бросал туманный луч

На грудь могил; порой топила

Окрестность всю сырая мгла;

И ветер, с плачущим отзывом,

Качал кресты своим порывом

И ударял в колокола…

Под хохотом ненастной ночи

Меня седой туман скрывал,

И сон невольный оковал

Дремой намученный очи.

Уснул, и вижу: будто я,

Покинув цепи бытия,

В одежде новой, светлой, чистой,

Легок и волен, как эфир,

Лечу на туче серебристой

В раздолье неба, в светлый мир.

Я позабыл земное горе;

Меня ничто не тяготит…

Моя душа летит, летит…

И тонет в светозарном море.

И по безбрежью, как орел

В привольи мировом от века

Со мной летел… Кому престол:

Цепь солнц и сердце человека.

И вот, от светоносных крыл

На звезды холод смерти веет;

И звезды гаснут…. все мертвеет ..

Всее дышет вечным сном могилы…

Облекшись вы гробовые звуки;

Из светлых уст свитой глагол,

Как гром глухой гремит: пришел

Судить я мир!.. И вот, Он руки

Над мертвой бездною простер….

И бездна, как сухой костер

Пылает .. вдруг тлетворный пламень

На грудь земную полетел…

Я на нее взглянуть хотел…

И вижу: тают горы ..камень

Ударом молний раздроблен,

Как уголь красный раскален

Расселся… и с церквями грады,

Стеснясь в нестройные громады,

С ужасным хохотом легли

На пепел стонущей земли.

«Пришел мой час… Не правой власти

«Я положу свитой предел…

В огне суд Бога прогремел:

Земля распалася на части;

Дымясь, шатнулся небосвод

И в бездну канул мореглот. (*)

И от востока до заката,

В святом сиянии рука

На красный череп, из агата —

Как волны стелет облака.

Вот, из за дымного тумана,

Как глаз потухший великана,

Как потускневшее пятно,

Выходить солнце; вот, оно,

Катясь по черепу, склонилось

К волнистым  светлым облакам

И снова небо прояснилось…

«На суд народам и векам.

Явись ты зеркалом  светило!…

Скажи им все, что со нами было…

И отрази, для них, светило —

Грехом клейменое чело!»

Раздался снова в бездны голос,

Гремящий глухо в пропастях,—

И сжался мозг в моих костях

И холод поднял дыбом волос…

Уныло ангел затрубил:

Разселась тления утроба;

Из дымных челюстей могил

Возстали мертвые из гроба ..

И дико, дико хор завыл:

Вы горы, с пламенем падите!

Обрушьтесь, раздавите нас…

От солнца правды заслоните…

Вы бездны поглотите нас!…

Но вопль, как бури завыванье,

В пустынях огненных исчез…

Их визг и скрежет и стенанье

Святых не тронули небес…

 

Алексеев

 

(*) Слово новое, которым автор хотел заменить Океан.

Пантеон русских и всех европейских театров, 1840г., Ч.2