Пять сонетов Мицкевича
Автор: Неизвестный автор
Пять сонетов Мицкевича.
- 1. Аккерманские степи.
Плыву я по зыбям сухого океана,
Ныряет в зелень воз, как челн среди валов;
В волнах шумящих трав, бесчисленных цветов,
Миную острова кора молы бурьяна.
Уж сумрак пал; нигде ни следу, ни кургана!
Ищу я в небе звезд, вожатых для пловцов.
Там блещет луч, зажгла заря небесный кров:
То блещет Днестр, зажглась лампада Акермана.
Как тихо все! Слышна станица журавлей,
Которых взор орла достигнуть-бы не мог;
Я слышу, как трапу колышет мотылек,
Как вьется по степи скользистой грудью змей!
В такой тиши я так стремлю к Литве мой слух,
Что мог-бы слышать все, — но все молчит вокруг!
- Чатырдаг.
Мирза.
Трепеща, Мусульман твой лобызает прах,
О падишах всех гор, о минарет вселенной,
О мачта Крымских гор, великий Чатырдаг!
Ты, взнесшись над землей, скрываясь в облаках,
Стоишь у врат небес бессменно на часах,
Как грозный Гавриил, эдема страж священный.
И темный лес — твой плащ, а молнии в громах
Твой облачный тюрбан вьют лентой позлащенной.
Прострется-ль мрак у нас, или пылает зной,
Падет-ли саранча, гяур-ли жжет селенья, —
О Чатырдаг! ты все, недвижный и глухой,
Меж небом н землей, как драгоман творенья,
И землю, и людей, и гром поправ пятой, —
Стоишь — и внемлешь ты глагол к нам Провиденья!
- Аюдаг.
Люблю я глядеть, опершись на скалу Аюдага,
Как буйные волны гремучего, черной грядой
Несутся, толпятся, как пеной вскипевши седой,
Несметными глыбами вьется, клубится их влага;
Kaк хлынут нa отмель, u дружною грудью валов
Облягут весь берег, как грозною ратью китов,
И в шумном отливе, разбившись в мильйоны кристаллов,
Бросают земле тьму раковин, перлов, кораллов!
Так в сердце твоем, вдохновенный, могучий певец;
В нем страсти нередко вздымают грозу треволненья,
Ты лиру подъемлешь, — и страсти, тираны сердец,
Спешат погрузиться в глубокие бездны забвенья,
Роняя на память векам твои песнопенья,
Из коих потомство сплетает бессмертья венец!
- Алушта днем.
Уж горы стряхают с рамен свой туманный халат;
Ранним намазом шумят золотистые нивы;
Лес встрепенулся, и сыплет с распущенной гривы,
Как с четок Халифа, рубины и яркий гранат.
Луг весь в цветах, и цветы над тем лугом летают:
То рой мотыльков разноцветных; как слой облаков,
Алмазным навесом он яхонт небес накрывает;
Вдали саранча развила свой крылатый покров.
Когда-же нагая скала проглянет в водах,
Море вскипит и отхлынет, и снова нахлынет,
И солнце сверкнет в его недрах, как в тигра очах, —
То бури предвестник; он бездны и хляби подвинет. —
Но глубь еще дремлет, спокойна равнина зыбей,
Купаются в ней корабли и стада лебедей!
- Тишь морская.
Уж легкий ветерок чуть зыблет флаг и снасти,
И тихо дышит грудь спокойных, светлых вод:
Такт обрученная, в мечтах о близком счастья,
Проснется, чтоб вздохнуть, и вмиг опять уснет.
И паруса, как-бы знамена после бою,
На мачтах спят; корабль прильнул к водам своим,
Как-бы прикованный незримой цепью к ним.
Моряк вольней вздохнул, пловцы шумят толпою.
О море! средь твоих серебряных зыбей
На дне полин; он спит в час бурь и волнованья;
Но в штиль возносит он рога своих. ветвей!
О мысль! в твоей глуби есть гидра вспоминанья :
Она беспечно спит в пылу обуреванья,
А в грудь, спокойную вонзает тьму когтей!
Пантеон и репертуар, 1845г.