К Лавинии

К Лавинии.

 

 

 

Он вас любил, как эгоист больной,

И без надежд и без желаний счастья,

К судьбе своей и к вашей без участья,

Он предавался силе роковой…

И помните-ль, как он, бывало, вам

Передавал безумно, безотрадно

Свою тоску — и вы, к его словам

Прислушивались трепетно и жадно?…

Он понимал, глубоко понимал,

Что не пустым, бесплодно-громким звуком

Его слова вам будут…. Обрекал

Он вас давно неисцелимым мукам….

 

 

И был вам странен смысл его речей;

Но в-половину-понятые речи

Нас увлекали странностью своей,

И, все одне, при каждой новой встрече

Бывали вам понятней и ясней…

И день- от-дня сильнее обаяли

Вас речи те, как демонская власть,

День-ото-дня страдание и страсть

Все новые вам тайны открывали…

 

 

И реже стал и реже с каждым днем

Доверчивый и детски-простодушный

Вопрос о жизни, о любви, о том,

Зачем так плакать хочется и скучно…

И все- с ланит заметней исчезал

Румянец детства, глупый и здоровой…

За-то на них румянец жизни новой

Порою ярким пламенем пылал.

И демон жизни, с каждым новым днем,

Все новые нашептывал вам сказки,

И стадо груди тесно… и огнем,

Огнем соблазна засияли глазки.

 

И помните-ль, как ночь была лена,

Как шелест листьев страстного лобзанья

Исполнен был… как майская луна

Ни целый мир кидала обаянье

Несбыточно-восторженного сна ?

И помните-ль: потупив тихо очи,

Но с радостью, хоть тонной и немой,

Вы слушали — и бред его больной

О полноте блаженства этой ночи,

И то, что он томим недугом злым

И что недуг его неизлечим,

Что он теперь, как будто датской сказке

Внимает, что значенье сказки той

Глубоко, но затеряно душой…

И говоря, он в голубые очи

Смотрел спокойно, тихо, — а потом

Он говорил так искренно о том,

Что ты — неразрешимая загадка,

Что вы еще не созданы, — и вас

Еще ничто не мучило в тот час,

А с ним была невольно лихорадка…

 

 

И лгал-ли он пред  вами и собой

Или ему блеснула вера в счастье, —

Что нужды вам, зачем ему участье?

Он вас любил, как эгоист больной…

И сон любви, и сон безумной муки

Его до-ныне мучат, может быть,

Но, думаю, от безъисходной скуки…

По-моему, пора-бы позабыть!…

 

 

 

1845

А. ГРИГОРЬЕВ.

Пантеон и репертуар, 1845г.