Закат ли пурпуром горит передо мной…

Закат ли пурпуром горит передо мной

И вижу я лучей последнее сиянье;

Слежу-ли я в реке за быстрою волной,

Встречаю-ль в роще я листочка увяданье —

Я погружаюся немедленно душой

В мое любимое мечтанье.

Всему — своя пора, я думаю, как знать,

Быть может здесь и мой черед уж недалеко,

Быть может уж душе не долго вспоминать

И мучиться тоской и грустью одинокой;

И успокоюсь я, и буду я вкушать

В моей могиле сон глубокой.

И то, что я любил, что было на земле

Моею радостью, что жизнь вливало взглядом,

Что рано от меня в могильной скрылось мгле,

И отравило жизнь тоски безумной ядом—

Под крышею одной, в одной сырой земли

Со мной лежать здесь будет рядом.

И может быть душа за гранью гробовой

Соединится вновь с родными ей душами

И будет внове гореть любовью к ним святой,

Носиться будет здесь над грустными друзьями

И навевать на них с надеждой молодой

Мечты незримыми крылами.

И церковь сельскую рисует мне мечта:

В ограде разлито полночное молчанье,

Порой лишь слышится над ветками куста

Листков акации от ветра трепетанье,

И льется к нам на холм,

Где два стоят креста,

Луны дрожащее сиянье.

 

 

Н. Греков

Пантеон и репертуар русской сцены, 1848г., № 8 — 9