Цыгане

Цыгане

 

 

 

Племя вольное, Цыгане

В кочевом походном стане

Разлеглися под леском.

День удушливый зноился,

И листок не шевелился

Перелетным ветерком.

Старцы прятались в палатках;

Жены рылися в укладках,

Разбирая свой наряд;

Куча маленьких ребят

Бегали в одних рубашках,

Друг за дружкою вкруг пня;

В их ребяческих замашках

Живость дерзкая видна.

Сторож верный, пес косматый,

Растянулся под ковром —

Сторожить походный дом,

Буйной вольностью богатый.

В путах скучены кони,

Ходят смирно в чистом поле;

И за что-ж они одни,

Как рабы, в жилище воли?

Вот уж солнце за леском;

Стал прохладен воздух знойный,

И Цыганский стан спокойный

Оживился вечерком.

У разорванной палатки

Вьются ветром полы в складки;

Озираяся кругом,

Там молодчик черноокой,

Статный, стройный и высокой,

Потихоньку от отца,

Цедит в кружку из бочонка

Полугарного винца;

Перед ним стоит девчонка

Живознойного лица,

Он к ней с кружкой: пей Зембора!

Милый друг мой, не хочу!

Пей, живей! приколочу!

Строгость речи, пылкость взора,

Перешла в девичью грудь;

Без вина Цыганка ртуть,

Но велят, и на лоб кружку.

Милый к сердцу жмет подружку,

Вот уж скрылися в кустах,

Там в прохладе тихо сели,

И вот; слышно, закипели

Поцелуи на устах.

Там, подальше у телеги,

Зыблет люльку ветерком;

Из рожка дитя пьет в неге

Воздух вольный с молоком;

Мать об ужине хлопочет,

У трескучего огня;

Муж повел продать коня,

Обмануть беднягу хочет.

Вот раскинут пуховик,

А на нем сидит старик

С черной маленькою трубкой;

Он и спорит и кричит,

 

И бранится и ворчит

Со своей сдой голубкой.

Но приходит селянин —

Подал руку, бросил гривну,

И Цыганка, в миг один

Объявив ему весть дивну —

Примирила с злой судьбой.

 

Солнце яркое уж село.

Все свое оставив дело,

Рассуждать сошлись гурьбой.

Запевалы отделились,

Плясуны, певцы явились,

И составился кружок.

Резкой скрыпки злой смычок

Мигом дернул плясовую,

Гаркнул звонко хор тут в лад,

Засучувши руки хват,

Вывел девку удалую,

Топнул, свиснул, задрожал,

И понесся ураганом…

Прахом след на дерне стал,

Под неистовым Цыганом.

У подруги же в руках

Ложки звонкие трещали;

Жаркий угль сверкал в очах;

Плечи смуглые дрожали;

Всё рвалось в ней, всё в ней жгло,

Будто ревность в ней бесилась,

И закинувши чело,

Как безумная носилась.

 

Между тем уж месяц встала

Из-за леса, молчаливый;

Бледный свет затрепетал,

Освещая стан крикливый.

Час таинственной тиши

Месяц плавно с неба сводит;

С ним восторги для души,

С ним мечта в эфире бродит.

Но Цыгану ль разгадать

Сыну буйственной свободы,

Тайн небесных благодать,

Говор царственной природы!