К приятелю, трудящемуся над стихосложением

К приятелю, трудящемуся над  стихосложением.

 

 

 

Мой друг! когда твой стих не дышит

Горячим чувством и умом,

И утонченный слух не слышит

Гармонии небесной в нем,

И вдохновение святое

Не прикасается души;

Тогда, перо свое тупое,

Скрепивши сердце, положи!

И душу полную тоскою

Огнем небесным оживит!

И мне казалося в раздумьи,

Что не мечтою ль я прельщен,

Чтобы в порывистом безумьи

Летать под чуждый небосклон?

Страна певцов, моя ль родная —

Страна утех, страна красот,

Где жизнь, как роза молодая

В садах фантазии цветет,

Где все творится мановеньем

Волшебно-дивного жезла;

Где сердце дышишь наслажденьем,

Не зная суетного зла?

 

Мой друг! Во многих чувство живо,

И мыслят многие умно;

Но высказать красноречиво,

Поверь, не каждому дано.

Ах! сколько раз, стих мне любезный,

Моих друзей касался вскользь!

Их хладный взор, как гвоздь железный,

Мне сердце пробивал насквозь.

Ты испытал ли эти муки?

Ты видел ли, когда немой

Кривляет пальцы, тянет руки,

Мычит, качает головой,

Чтоб выразить свой смысл и чувства,

И видит — все кругом молчит

И тщетный дар его искусства

Другим невнятно говорит.

Он бесится, как иступленный,

Он, как ребенок слезы льет..

И в этот миг, ожесточенный,

Он верно жизнь и всё клянет?

Вот образец со мною сходный!

Подчас хочу сказать — нет сил?

А если молвлю — стих негодный

И мысль и чувство, всё убил.

И жду опять, когда отрадный,

С Олимпа дунет ветерок,

И принесется ненаглядный

Мой гений, светлый, как восток;

И с ним душа моя играет,

И мне послушен звучный стих;

Он с мыслью вольною летает

На крыльях пурпурно-златых.

Тогда и я, как жрец искусства,

Всё оживляю, всё творю,

И свежесть мыслей, тонкость чувства,

Несу, как жертву к алтарю,

Во храм Поэзии священный,

И там, склонясь челом слегка,

Я жду, успехом обольщенный,

Себе лилейного венка.

Но миг… и я опять, ничтожный,

Как охладевшая мечта!

И правит мною мир тревожный,

Крутит и носит суета;

И мысли, чувства, всё в разброде;

Не зрю таинственных намек,

Ни в бое сердца, ни в природе;

Я пусть, как светский человек,

Как он, пред небом равнодушный,

Забыл, что небо есть над ним,

Страстям и миру раб послушный,

С душой окованной земным.

 

Нет! нет! я не певец по воле;

Пою, когда мой час придет,

Не так, как птичка в чистом поле,

Когда захочет и поет.

Но я дождусь моей свободы,

И гимн мой вечно загремит,

Когда душа в лазурны своды,

К певцам истленным отлетит!

Не утруждайся, друг, заботой,

Себя поэтом созидать!

Огня небесного, работой

Никто еще не мог достать.

Он есть дар неба драгоценный;

Он все творит, рождает вновь;

Задаток радости нетленной —

Он также сладок, как любовь!