Сельский вечер

Сельский вечер

 

 

Уже проходит зимний день,

И тихий вечер наступает;

Вкруг барских сел и деревень, —

Как темно облако летает —

Крикливых галок и ворон!

И на поместьях редкой звон

Вечерний час напоминает.

Все поселяне той порой —

Скоту готовят корм ночной,

И ключевую носят воду,

Из чистых ведер льют в колоду;

Заря погасла! — облака

Покрыли небо темнотою,

Селяне прилегли к покою,

Нигде невидно огонька.

Сон сладкой по трудах покоит,

А греза на сердце наводит —

Печаль, заботы, радость, страх,

Летят минуты в чудесах!

 

Проснулись девицы, срядились,

К соседу Карпу, старику;

В беседу, как на пир сходились!

По чистым лавкам к огоньку,

Красавицы с гребнями сели,

И веретены загудели —

На тонкой пряже у девиц!

Подруг веселое собранье,

Заводят речи, толкованье

О снах и дивах небылиц: —

Шутливой Тане сон приснился,

Пред нею голубок кружился;

Надежда теребила лен,

А Катя ягоды сбирала,

Любовь колечко потеряла!

Михевна пряжу с веретен —

На мотовило навивает,

И сны красавицам гадает:

Кружится голубок к вестям,

Сбор ягод — быть печали, скуке,

А лен так верно прибыл нам,

Потеря видится к разлуке!

 

Карп по застолью проворчал:

Недоброй вам науку дал,

Разгадывать, что в ночь наснится;

С молитвой должно спать ложишься!

Так греза страх не наведет;

Будь крестная над нами сила!

 

Эх сват! — сон в руку нам кладет,

Вещунья Карпу возразила;

Послушайте, скажу вам быль: —

Случилось это близ Валдая,

Где с гор от троек вьется пыль,

Жила Вдова там молодая!

Да трое сиротин при ней —

Фома, Мирон и Пантелей

Росли на радость, на подмогу!

Ребята стали по немногу,

При доме, по лугам, полям,

Бродить и привыкать к трудам;

С родной кипели вкруг работы!

Все добрые! — но Пантелей, —

Был всех радивей и умней!

Зимой капканы и тенеты

Он ставил для волков, лисиц,

Весной ловил он рыбу, птиц,

Ему околица дивилась!

А что же? — на Егорьев день —

Вдове той сон, что на ячмень

Пал град, да яблоня свалилась,

И перерыл тропинку крот!

Вот пробудилась мать, — встает,

Перепугалася от грезы,

Из глаз бежали градом слезы,

На сердце налегла тоска!

Уже ночные облака —

Пред ясным утром изчезали;

К кому идти в такой печали?

Пришло идти к ворожее.

В лесной глуши, в избушке старой,

Карга сидела на скамье! —

Вскричала гостье небывалой:

За чем пришла? иль хочешь знать

Что видела ночной порою?

Скажу! — оборотясь спиною —

Пред устьем печки ну шептать,

Махать пестом, водить бобами,

Тряся седыми волосами —

Бормочет: — горе над тобой!

Из трех любимый твой родной

Твою грудь тяжко озаботит!

Поклон старухе! — мать уходит. . .

Послушайте ж . . . Апрель прошел,

Траву свезли, — ячмень поспел,

Крутые жнитвы наступили,

Свистит в полях зубчатый серп,

С полей в скирды убрали хлеб,

А в осень весь обмолотили;

Уж вьюги зимние завыли,

И обнажилися кусты,

По речкам льдяные мосты,

В снегах укрылася поляна,

На день Святых Кузьмы Демьяна —

Заговорили про набор! —

Что ж? — Пантелея то и здали!

Вот вам и сон, и с тех то пор —

Об нем и вести не слыхали!

 

Вздохнув Анисья говорит: —

Как все сбылося справедливо!

И мне привиделося диво!

И сердце — как в огне горит!

«Скажи, что снилось, — разтолкую.»

 

Вчера я видела во сне

Икону в золоте святую —

В углу переднем на стене!

Крещусь! — и вдруг ее не стало;

Тут на дворе забушевало,

Град сыплет и грохочет гром!

Колеблется наш сельской дом,

И вихрем конь с избы сорвало!

«Сон к худу, дитятко мой свет!

«Беда весь дом ваш потрясет!

И скоро, скоро то случится.»

 

Вдруг под косящетым стучится,

В калитку брякнуло кольцом,

И слышут говор за крыльцом; —

Глядят, и двери отворились: —

Идет солдат! — все изумились.

Оледенелые усы

Лица румянец закрывают,

Из под густых бровей сверкают

Глаза на девичьи красы,

Играет блеск на светлой меди!

Служивой тихо походил,

С усмешкой ласковой спросил :

Анисья здесь ли на беседе?

 

Ни от кого ответа нет,

Лишь у Анисьи веретенце —

Упало на земь, — пряжа рвется!

Молчит, вздыхая слезы льет.

« Зачем пугаетесь солдата?

«Я вам земляк, а не чужой,

«Анисье весть принес от брата,

Еще подарок дорогой!»

Анисья встав перекрестилась,

За вести низко поклонилась;

Примолвила : здоров ли он?

И хорошо ли поживает?

 

«Солдат печали век не знает,

Живет — всем счастьем награжден.»

— Из дальняго ль родной ты края?

«Деревня наша близ Валдая,

Стоит в виду высоких гор,

Где почтальон во весь опор —

На удалых летит стрелою,

Звенит веселье под дугою!

Братья мои Мирон с Фомой

Остались с мaтерью родной,

А я, как видите, пред вами

Солдат! — покрыта грудь ремнями!

Иду до родины моей.»

Не ты ль кормилец Пантелей?

Не о тебе ли мать гадала —

Что ей не жить на век с тобой?

 

«Пред нами часто смерть летала,

Когда кипел кровавой бой:

Свистели ядры, — пули градом!

А мы в огонь, за полисадом,

На неприятеля — в штыки! —

Нас не забудут Поляки! —

И Варна, Эривань, Варшава,

Все испытали Русских мочь!

Сломили их! — России слава!

Петух давно поет полночь,

А я вам сыплю разговоры,

Забыл свои родные горы!

Обоз шумит по столбовой,

Простите! — мне пора к родной.

 

Ну, разводите впредь бобами,

Карп молвил, сидя за лаптями,

Вот верьте грезам и каргам!

Детина — красота собою!

Был верно в пересол врагам!

А чтоб увидел за сохою?

Вся грудь у молодца в крестах!

Придет, — порадует селенье!

Раскажет про военный страх —

Все ужаснутся с удивленья! —

Анисье ж за печальный сон —

Гостинец, на сто веретен!