ИДИЛЛИЯ ХVIII. Возвращение на Родину

ИДИЛЛИЯ  ХVIII.

Возвращение на Родину.

 

 

 

Микону насказали,

Что дома счастья нет,

А что оно всегда в краю чужом живет;

Что там лишь…. мало ли чего не обещали?

Микон был молод, прост, к тому же сирота:

Подумал, и пошел. Но не сбылась мечта.

Ах! Одного ль она Микона обольстила?

Куда Пастух ни приходил,

Чего искал — не находил.

Охота к странствиям простыла;

„Нет, лучше, говорил, пойду опять домой!“

И вот, обманом наученный,

Он возвращался огорченный,

С раскаяньем, тоской.

Уже не далеко до стороны родной;

Уже одна гора от взоров сокрывает

Любезные места!…

Микон ее вершины достигает —

И что ж ему открыла высота?

Отчизну! шалаши, средь коих он родился;

Поля, свидетели забав его, трудов;

Лесок, где отдыхал под шепотом листов,

Где с Амарилою он сердцем поделился —

Ей в первой раз в любви открылся!

Тогда был утра час. С безоблачных небес

Феб ярко освещал окрестноcть пробужденну.

Микон был восхищен до слез;

Подобно пригвожденну,

Недвижим он стоял,

Простря к отчизне руки,

И мнил ее обнять. — „Ах! наконец сказал,

Три года протекли разлуки

С тобою, милый край!

Три года странствуя с надеждою пустою,

Повсюду мучим грустью злою,

Я только лишь теперь мирюсь с самим собою.

И где то счастие, тот рай,

Что мне сулили на чужбине?

Благодарю судьбине,

Возвратный путь хранившей мой!

Опять я вижу вас, родительские кровы,

Где детства век провел златой;

Где я не знал еще, что есть сердца суровы,

Коварство и обман! О, как я счастлив был

В невежестве моем! Спокойно протекали

Младые дни мои. Чужд скуки, чужд печали,

Не ведая забот, трудясь по мере сил,

Труды забавами сменяя,

И в сердце за сие богов благословляя,

Я не видал, как год за годом проходил!

Пусть гневная судьба в младенчестве лишила

Родителей меня — за то был верный друг,

За то была моею Амарила!

Ах, как она меня любила!….

Я сам равно любил, но оставался глух

К молениям ее и нежным увещаньям!….

Куда ни обращусь, все к сладостным влечет

Протекших радостей меня воспоминаньям!…

Быть может, больше их Микон не обретет!

Быть может, хладная могила

И дружбу и любовь мою в себе вместила! —

Вот здесь еще, я помню, Амарила,

Прощаяся со мной,

„Останься!“ — говорила —

„Что будет с бедною? Я сокрушусь тоской!“

Напрасно! Ты ушел, безумец ослепленный!

И чем же льстишь себя, неволей возвращенный?

Кто ждет тебя?…. Беги за прежнею мечтой!“—

Тут к дубу прислонясь, закрыв лице руками,

Он залился слезами. —

„Нет, нет! ничто меня с тобой не разлучит!“

Обняв любезного, Пастушка закричала.

Но кто изобразит,

Что юная чеша взаимно ощущала,

Соединяся вновь нечаянной судьбой? —

 

Микон.

Проспишь ли ты меня?

 

Амарила.

Забыто все! Я знала,

Ласкалась, что с такой душой

Не век останется Микон в стране далёкой,

Не век я буду одинокой!

Здесь ты в последний раз поцеловал меня,

Сюда ж грустить ходила я,

И ждать желанна возвращенья.

Ах! сколько за мои страданья утешенья!

Но что о прошлом говорит?

Спокойся! поспешим с Аминтом разделить

Минуты наслажденья.