ИДИЛЛИЯ XXIII. Сыновняя любовь
Автор: Панаев Владимир Иванович
ИДИЛЛИЯ XXIII.
Сыновняя любовь.
Наскучив водной глубиной
И рыб беседой молчаливой,
Наяда юная полдневною порой
От сонной матери укралась торопливо,
И вышла из реки. О прелесть! по плечам
Белолилейным, полным,
По девственным грудям
Струилися густых власов златые волны;
Уста, достойные лобзания богов;
Ланиты розами алели;
Глаза, как небо голубели:
Стан гибкой…. где найду я слов
К приличному всего изображенью?
Так у Цитерских берегов,
Олимпа звездного и смертных к удивленью,
Из пены некогда морской
Явилась Зевса дщерь. — Весенне время года,
День ясный, тихая погода,
Всему давали вид иной,
Великолепнейший. Наяда засмотрелась:
Здесь зелен, там цветы ее пленяли взор;
Сюда, в лесок, манил согласный птичек хор;
Там живописная цепь холмиков виднелась —
И любопытная уж далеко от вод.
Куда ты, милое, невинное творенье,
Краса красот?
Помедли хоть одно мгновенье
Дай наглядеться — на себя!
Ах! в чаще этого кустарника густова,
Где скрыться ты из глаз готова,
Сатир влюбленный ждет тебя!
Он видел раз, как ты в струях реки плескалась,
И страсть в мохнату грудь закралась,
Но тщетно здесь его свирелью изливалась
Ты не хотела понимать;
Могла ли ж, презренна, теперь она дремать?
Постой, беспечная! коварный притаился;
Он ждет тебя…. Увы! Наяда уж в кустах,
И мигом перед ней, о страх!
Рогатый очутился.
Как лань, гонима стаей псов,
Летит, не примечая
Ни рытвин, ни бугров,
Так Нимфа, до земли почти не досягая,
Окрестноcть воплем наполняя,
Пустилась к берегу. Сатир за нею вслед;
Уже он догонял, уже ее касался,
И от преступного восторга задыхался;
Спасения, казалось, нет;
Как вдруг, откуда тут ни взялся,
Пастух на помощь к ней:
В лес бросился Сатир, в струях сокрылась дева;
Но где укроется родительского гнева? —
Печально юный Мелибей
(Так избавитель назывался)
Вблизи тех мест скипался,
(Искал целебных прав для хворого отца,
По наставлению жреца. —
Еще взор юноши, за Нимфой устремленный,
Мнил образ зреть ее, волнами поглощенный,
Как некий дивный глас раздался в глубине:
„Спаситель дочери преслушной,
„Пастух великодушной!
„Скажи, вещал он, мне,
„Что требуешь в награду?
„Умножить ли твоих овец?
„Обильное ли дать плодотворенье саду?
„Вручишь ли хитрый тот резец,
„Которым лишь Тирсис и Демофонт владели?
„Вдохнуть ли дар играть, как Дафнис, на свирели,
„Иль все сие иметь желаешь вдруг?
„Не медли, отвещай!“ — О божество благое!
Воскликнул, с трепетом повергшийся Пастух,
Чем заслужил даяние такое?
Я сделал то, что сделал бы другой;
Но если ты ко мне столь милостиво ныне,
То пусть родитель добрый мой
Возстанет от одра: он страждет, при кончине!
Спаси его, молю! — „Да будет!“ — Голос рек;
И старец изнуренный, хилый,
Стоявший на краю могилы,
Вновь ощутил в себе здоровье, прежни силы —
Еще его продлился век.