Приступ ко дворцу Приама (Отрывок из 3-й песни Энеиды)

Приступ ко дворцу Приама.

(Отрывок из 3-й песни Энеиды.)

 

 

 

Священный Трои пепел! горящая могила!

О ты, что Иллион родной мой поглотила!

Клянуся вами я: на встречу копий, стрел

В ужасну ночь сию бесстрашно я летел,

И если б смерть была мне суждена судьбою,

То сколько заслужил ее я сей рукою!

Уже весь полк мой пал от  Греческих мечей;

Лишь древностию лет  ослабленный Рифей

И Пелеас, копьем Одисса уязвленной,

Изторгнулись со мной из сечи разъяренной

И се! ужасный вопль тьмой ночи пробежал;

В чертоги царские меня он призывал.

Там, там  пылает брань, там  пиршество Беллоны;

Казалось тартар  там  отверз свой зев бездонный;

Казалося лишь там  кипел свирепый бой,

И град глубокою объят был тишиной! —

Теснятся там  враги блестящими волнами;

Возвыся медь щитов, как стену над главами,

Вменяя ни во что стрел, копий, камней град,

По лествицам на вал наперерыв летят,

Хватаясь за зубцы безтрепетной рукою.

Но Тевкры жизнь продать ужасною ценою

Решились: их на брань отчаянье ведет;

С обзоров пламенных в Данаев смерть падет

И истребляет в миг сомкнутые дружины;

Безгласен вижу я летящи стен  с вершины

Златые утвари, обломки олтарей,

Престолы древние Дардании Царей! —

В дали, во тьме я зрю собраний сонмы бледны,

Толпящиесь внутри, врата хранящи медны.

Сей вид, в груди моей уснувший будит гнев,

Лечу я поддержать падущий трон  царев. —

Еще остался вход в чертоги осажденны,

От зрения врага судьбами сокровенный;

Во светлый, царственный он терем проникал,

Его Приамидов с домами съединял.

Чрез этот скрытой ход, в златые дни Пергама,

Астианакса мать, пред древнего Приама

Любила шествовать, да с сыном на руках

Супруга славу зрить  гремящего в боях. —

Но днесь, чрез дверь сию взбегаю я на стены,

Отколь сограждане, бессмертными смущенны,

В Данаев сыпали безвредны тучи стрел.

Ужасну мысль тогда я в злобе возымел:

До неба вставшее зрю башни дряхлой зданье,

С которой Греков стан, их флотов волнованье,

Битв  поле, весь Пергам являлися в очах;

Облек ее кругом одетый медью враг;

Огромность башни сей подрыть под основаньем

Решились мы; и се, неистовым стараньем

Терзает стан  ее рушишельный булат,

И ребра древние распадшися дрожат;

И пала наконец! — но мигом замененны

Мы зрим громадою дружины подавленны.—

Пылает, мещет смерть бесперерывный бой. —

Пергам с одной страны, Axaия с другой. — —

Ахилла мощный сын, чертогов пред вратами,

Красуется, блестит  оружия лучами.

Таков ужасный змей, порою вьюг и льдов

Уснувший тяжким  сном под глыбами снегов,

Весны живительным дыханьем пробужденный

И блеском юныя одежды обновленный,

Багровую главу возносит над травой,

Играет, прядает, гордясь своей красой,

Сверкает жалами и пурпурной бронею,

Равняется небес с огнистою зарею.—

За Пирром шествуют герой герою в след;

Все дышут яростью, у всех один предмет .—

Здесь, Перифас надмен гигантской высотою;

А там, Автомедон, которого рукою

В равнинах Фригии, средь бури ратных прей,

Смирялась быстрота Ахилловых коней! —

И юность Сцирская, прикрытая щитами,

На кроны мещет огнь дождящими струями.

Пирр ей глава, пример; в руке его булат

Разит, терзает, рвет  звенящи створы врат ;

Удар удару в след их язву расширяет.

Уже отважный взор Ахейца проникает

В обитель древнюю Дардании владык.

Зрит пышность древнюю, зрит  древни троны их. —

На праге стражей сонм …. во внутренности зданья

Сражающихся крик, сражаемых стенанья

Ужасный заглушал отчаяния вой! —

В блестящих теремах испуганной толпой

Блуждают бледные, трепещущие жены,

В беспамятстве врата объемлют позлащенны —

Лобзают их, прости последне им гласят,

И мнится, их уста слились со златом врат! —

Словами, взором Пирр Ахейцев ободряет,

В чертоги путь открыть все силы напрягает.

Заклепы, стражей полк герою не оплот:

Гремит, разит, дробит — и все пред ним падёт!

Дождят ударами орудья стенобитны:

В прах рухнули врата! — убийством ненасытный

Густою тучей враг вторгается, летит,

За ним — рекою кровь, пред ним же — смерть бежит.

Сперлись из края в край в чертогах Греков волны;

Обители Царей огня и крови полны.

Так горный, вешний шток, плотину одолев,

Стремится с шумом вниз — далеко слышен рев —

Кипящие валы со крутизны свергая,

Крутится, пастыря и стадо увлекая. —

Я Пирра зрел, я зрел Атреевых сынов

В огне, в крови, в дыму, средь мертвых тел  костров.

С развеянными зрел Гекубу я власами;

Зрел дочерей ее, сражаемых врагами;

Троянского Царя я зрел последний час,

Как жертвенный огонь в крови его угас.

Чертог, где пятьдесят сынов его витали,

Где роскошь Азии, где добычи блистали

Народов и владык чрез столько громких лет

Бессмертным знаменьем одержанных побед,

Богатство, слава, все пред мною погибает! —

Что воин пощадил, то пламя истребляет!

 

 

Арк. Родзянка.

Благонамеренный, № I  1818г.