К Кюхельбекеру
Автор: Теряев Павел Андреевич
К Кюхельбекеру
Напрасно мне сулишь, чувствительный певец!
За песни мрачные бессмертия венец:
Я не рожден пленять, и томной лиры звуки
Льют в душу не восторг — одно томленье скуки.
Замолкну — пусть другой, угодный небесам,
Рукою смелою летая по струнам,
Дань восхищения с потомков собирает:
Его лелеет Рок и Грусть не помрачает
Туманом ясное, веселое чело;
А я, едва в лучах блестящих расцвело
Мое Младенчество из объятиях Свободы,
Уже слезой встречал Весны златые годы…
Не вызывай меня на песни, милый друг!
Не усладят они прискорбный, мрачный дух;
К одним лишь жалобам во мне порыв остался.
Не зная счастия, со счастьем я расстался,
Как молодой пловец, погибший средь валов,
Стараясь золотых отыскивать брегов.
Мечтанья льстивые страдальца убегают,
Веселья и во сне ему не возвращают,
И дни печальные, ленивою струей,
Сливаясь с вечностью, текут передо мной.
Все вкруг молчит, и Ночь тумана покрывало,
Мне кажется, на нею Природу разостлала.
Но вот там две звезды в таинственной дали,
Как будто навестить несчастного пришли;
Над ними яркое небесное сиянье,
И в них горят слова: Любовь и Состраданье
Ты только благостный, таинственный фарос!
Мог осушить во мне источник горьких слез;
Ты озарил мой путь средь мрачной непогоды
И храма Истины пред мной отверзлись входы.
Любовь! ты исцелишь в душе моей тоску;
Тебя вождем моим отныне нареку,
И всюду следуя жезлу твоей десницы,
В восторгах буду я встречать лучи денницы!—
Ты ж, Сострадание! не чуждо для меня:
Кто дней Весну провел, рыдая и стеня,
Тому Несчастия немой призыв понятен,
И, как родной язык, Печали голос внятен.
Пусть нищий постучит в дверях моих клюкой,
Я поделюся с ним последнею крохой,
И яства бедные, вельможа горделивый!
Мне будут сладостней, чем пир твой прихотливый.
П. Теряев.
БЛАГОНАМЕРЕННЫЙ.
ИЮНЬ, 1821 № 11 и 12.