Брачный пир Товия
Автор: Глинка Федор Николаевич
Брачный пир Товия (*)
(*) В книге Товита, в главе II-й сказано: „И бысть радость всем сущим в Ниневии братиям его. И прииде Ахиарх и Насвас, сын брата его, и бысть брак Товии с веселием дней седмь.“ — На сем основано описание свадебного пиршества в дому Товита, хотя брак Товия был совершен еще в доме Рагуила.
Семь дней веселый пир шумел,
В дому у Товия младого,
И сладко Божий день светлел
Очам отца его седого.
Воспели Вышнему хвалы,
А там — за пышные столы;
И, по обычаю Востока,
Садятся на скамьях широко,
И каждому своя дана:
Тут Сарра юная, — она
Как перла Царския короны,
Как цвет душистые Сароны. . . .
Сидели старцы, девы, жены,
С повязкой пестрой на главах,
В златых запястьях и в цветах.
Велик был пир и снедей горы:
И финики и мандрагоры,
И сладкий синий виноград,
И смугловидный плод гранат.
Простые снеди предков наших,
В серебряных кудрявых чашах
Млеко и мед. И все полно;
В узорах мисы и покалы,
И длинновыйные фиалы
Таят заветное вино;
И на столпах, в навесах алых,
Курились сладостно алой,
Ситракса, ладаны и мирра
В кадилах злата и порфира,
И всякий гость на радость зван.
Хор юных Товию был сверстник:
И вот гармония и песни!
Звучат и гусли и тумпан,
И, под Сионския свирели,
Певцы Салима сладко пели,
И звонок был их мерный стих:
„О, веселись младой жених!
„И ты, прекрасная невеста!
„Проходит наша жизнь как миг:
„У смертных вечному нет места!
„Создатель любит молодых:
„Он из сокровищниц Своих
„Дал мужу силу, власть и крепость,
„Красу — в приданое женам.
„Он усмирил врага свирепость,
„И отдал вас на радость нам,
„И, гости из чужого места,
„Вы гости — сердца у родных.
„О, веселись младой жених.
„И ты, прекрасная невеста!“ . . .
И пир светлел, и веселел:
Все утешались, пили, ели
И песни Палестины пели.
Один лишь, молча, гость сидел
Как неживой с живыми. Младость
Цвела в нем с дивной красотой,
Но он, казалось, нашу радость
Считал какою-то мечтой.
И он трапезы не вкушает,
Ни вин, ни сотов, ни питья. . . .
„Ужель мой сын не примечает
„Того, что в госте вижу я?“
Так старый Товий шепчет сыну:
„То наш Азария! . . . Причину
„Желал бы знать: о чем грустит?
„Не ест, не пьет и все молчит!
„Какой тоски, какой утраты
„Он полон думой? Мало ль платы?
„Утроить, сын! усемерить:
„Неблагодарным страшно быть!“
Простясь с гостьми, уж после пира,
Он друга — гостя пригласил
На слово — дружбы. Полный мира,
Почтенный юного спросил:
„Ты хлеба — ласки не вкусил,
„И вин огнистых не отведал? . . .“
— „Я ждал сего, вопрос твой ведал:
Я знаю все, что, за столом,
Ты обо мне доверил сыну!
Пора узнать всего причину:
Мое питанье — не в земном;
К красам не здешнего жилища,
Меня манит иная пища,
Там ждет иное питие.
Там нет земного пресыщенья
И замогильного истленья —
Там беспредельно бытие! . . .“ —
„Но где ж на наше не похожий
„Твой край?… Кто ты?…“ — „Я, Ангел Божий! . . . “
И светел стал венцом златым!
И старец Товий пал пред ним:
„Возстань! земное поклоненье
Единого есть Бога дань;
Молись Творцу и знай — творенье
Ведет Его Святая длань:
С тех пор, как Творческая сила
Безсчетность воззвала миров
И в небе звездность засветила,
Его всезрящая любовь
Крилами одевала землю:
Он Сам . . . . но я призванью внемлю:
Прости! я к высшему спешу:
Прости, земной! Уж я дышу
Небесным в радостном эфире!
Друг нищего и сироты,
Прости! будь здрав! . . . твои и ты
Живите долго в сладком мире!“ . . .
Ф. Глинка.
Альбом Северных муз,
Альманах на 1828г.