Еще Меркурий, или романный маскарад

ЕЩЕ МЕРКУРИЙ, ИЛИ РОМАННЫЙ МАСКАРАД

Праздник-водевиль, составленный из лиц,

представляющих известный роман, с плясками

танцами, разными музыками, в стихах

 

 

 

Действующие лица:

Княгиня Борская

дочери княгинины

Лиза

Надежда

Любовь

Наташа

 

сыновья княгини

Кн. Семен

Всеволод

Григорий

Петр

 

Невестки ее

Княгиня Ольга

 

 

Княгиня Елена

 

Аглаев, жених Лизы

Залесский, родственник княгини

дети его

Сергей

Вася

Граф Одашев, зять княгини

Графиня, жена его

Плёрет, фехтовальный учитель

Амбрози, учитель музыки

Шумлин, русский учитель

Андрюша, паж княгини

Вьюнов, секретарь княгини

Кутков, стряпчий

Гильдман, немецкий учитель

Гувернер

Внучаты княгинины

Домашние княгинины

Виктор, слуга княгини.

Маша, горничная княгини.

 

 

Представляющие

романы г-жи Сталь.

Коринну

Дельфину

Валерию, роман г-жи Крюднер.

Памелу, роман Ричардсона.

Чильд-Гарольда, роман лорда Бейрона.

Жан Сбогара, роман Нодье.

Роброя, роман Вальтера Скотта.

Шпиона, роман Купера.

Новую Элоизу, роман Ж.-Ж. Руссо.

Славянскую картину, роман кн. Волконской.

Пустынника, роман Д’Арленкура.

Графа Нулина, роман А. С. Пушкина.

Задига, роман Вольтера.

Меркурия.

Дюшессу де ла Вальер, роман г-жи Жанлис.

Дон-Кихота, роман Сервантеса.

Жилблаза, роман Лесажа.

Ивана Выжигина, роман Ф. В. Булгарина.

Бурсака, роман Нарежного.

Двух Иванов, роман его же.

Вертера, роман Гете.

Тома Джона, роман Фильдинга.

Романы Дюкре-Дюмениля.

Романы мисс Радклиф.

 

Действие в Москве.

Театр представляет богатую залу, совсем освещенную, музыка на хорах.

 

 

Явление 1

Виктор и Маша.

 

 

Маша

Ну, всё ли у тебя готово?

 

Виктор

Свечи горят, оркестр на хорах.

 

Маша

(оглядываясь )

Так.

 

Виктор

Послушай-ка, недаром снова

У нас пошли потехи, это знак,

Что и шестую дочь княгиня хочет

Сбыть с рук, да за кого?

 

Маша

Ах! не она, а всё хлопочет

Наш старший зять, ему всего

Несносней скука.

Сегодня день рожденья внука

Княгинина, то есть его сынка,

То, чтоб не пропустить веселого денька,

Он выдумал род новый маскерада.

 

Виктор

Догадлив, сметил в миг,

Что старого у нас не надо.

Да что ж он выдумал?

 

Маша

Из книг,

Которые княгиня всё читает,

Наделал он людей,

Куплеты написал, — и славно наряжает

Княгининых и внучат и детей,

Учителей и всех, кто ни попался,

В романы разные. А сам убрался

Меркурием, — а вот уж бог несет

Его сюда…

 

 

Явление 2

Те же и граф Одашев.

 

 

Граф

(осматривая всё)

Так, всё на месте!

Благодарю, у нас чудесно всё пойдет,

И маскерад, надеюсь, к нашей чести,

Москву совсем с ума сведет.

Да всем ли розданы билеты?

 

Виктор

И новых множество.

 

Граф

Что ж, это не беда.

 

Виктор

Всю улицу у нас изъездили кареты,

И скачут те сюда,

Кого в лицо вы сроду не видали.

 

Граф

А! Видно, все узнали,

Что я даю чудесный маскерад…

Ну, пусть съезжаются, я очень рад.

 

Маша

Да матушки не очень рады,

Что дочкам покупать принуждены наряды;

У многих нечего бедняжкам людям есть,

А деток как не позабавить?

Как, куклами одевши, не привести

На маскерад, авось-либо составить

Удастся партию с богатым женихом…

А пуще всех юлит соседка наша…

 

Граф

Уймись злословить, Маша,

Досуг мне слушать о пустом.

Беги, проси, чтоб в эту залу

Княгиня всех ввела гостей,

И, прежде чем начаться балу,

Я ей представлю здесь княгинь, княжен, князей,

Романами одетых. Ну, иди же!

 

 

Явление 3

Граф, потом княгиня, гости и все маски.

 

 

Граф

Чем к делу ближе,

Тем больше замирает дух;

Как не удастся мне, тут разнесется слух

По всей Москве, пойдет потеха.

Что будет надо мной ругательства и смеха

За то, что позабавил их!

И нынче ж журналист в пустых листках своих

Отделает меня, хоть вовсе неприлично

Дела домашние в журналах помещать.

Я тешусь у себя в дому, а не публично,

Да видишь, завелось у них за всё ругать

Без совести и чести.

Но я уж им заранее, из мести,

Меркурием оделся для того,

Что, кажется, они не жалуют его,

И чтоб важней романы все представить

Мне теще-матушке посланником богов.

Да в чем ни выряжусь, а спорить в том готов,

Что слушать слов моих ее мне не заставить.

Идут; бегу всех звать.

 

Машет музыкантам, те начинают польский; он уходит в правую сторону, а княгиня, танцуя польский, выходит с замаскированными в разные костюмы гостями попарно; по окончании польского граф, запыхавшись, возвращается.

 

Граф

Прошу покорно сесть.

 

Княгиня

Ах, это ты! к чему в таком наряде?

Не хочешь ли летать?

 

Граф

Да всякий в маскераде

Так рядится, как хочет; тут же есть

Причина, вы ее узнаете.

 

Княгиня

Уж знаю.

Жена твоя мне всё сказала за секрет.

 

Граф

Болтунья! Вот, не умолчала, нет!

 

Княгиня

Ну что же, я твоих романов ожидаю,

Пусть входят, всякого в минуту назову.

 

Граф

(в кулису)

Прошу входить по старшинству.

 

Дон-Кихот

(выходя, поет)

Я Дон-Кихот, любим всегда,

Хотя живу лет двести с лишком,

Из вас здесь всякий, господа,

Со мной знаком хоть понаслышкам.

Пусть к битвам страсть перевелась,

Не стало к рыцарству охоты,

Но согласитесь, что у вас

Еще остались Дон-Кихоты.

(Отходит к маскам.)

 

Княгиня

Да, правда, хоть у нас уж рыцарей не стало,

А Дон-Кихоты есть.

 

Граф

Да Санхо Пансов мало,

И свет пусть стал умен, а очень бестолков.

 

Княгиня

Кажи, что дальше есть, не тратя лишних слов.

 

Жилблаз

К услугам вашим я — Жилблаз,

Во всех землях я всеми знаем,

Переведенный много раз,

Европой всей усыновляем.

Так за что же мне вредят

После смерти,

Но не черти,

А писачки на подряд?

Посрамлен мой умный род,

Воры, беглые холопы,

Всех мерзавцев глупый сброд

Взводит на меня поклепы?

Так нельзя ли тех подвесть

Под указы,

Кто в Жилблазы

Самодуром хочет влезть?

 

Граф

Да сколько новых в свете явилося Жилблазов,

И все один другого не умней.

 

Княгиня

Ах, мне теперь не до рассказов.

Кажи всех прочих поскорей.

 

Том Джон

Я, господа, Том Джон,

Из вас забавил многих,

Был светом увлечен,

Без правил слишком строгих.

Но жил, хвала судьбе,

Всегда как добрый малый,

Есть добрых тьма к себе,

К другим же очень мало…

 

Княгиня

(графу)

Покорно вас благодарю…

Что будет дальше — посмотрю.

 

3адиг

Из братцев и сестриц моих,

Чтоб не привесть стыдливость в краску,

Один представлен я, Задиг,

Но с тем, чтоб не снимали маску.

Отец мой был с умом большим,

Но тем, за что казался славным,

Он нынче сделался смешным

И только изредка забавным.

 

Граф

Да, нынче уж Вольтер,

Не прежняя пора, людей с ума не сводит,

И это оттого, что видим мы пример…

 

Княгиня

Но что ж еще никто не входит?

 

Элоиза

Я Элоиза, не краснейте,

Пред вами умолчу о всем;

Прошу вас только, пожалейте

О славном авторе моем.

Он, в свет рожденный с чудным даром,

Был слаб и тверд, велик и мал,

Писал о всем с палящим жаром,

Но счастлив часа не бывал…

Он всех клепал поодиначке,

Бездушный в дружбе и родстве,

Его рассудок был в горячке,

А сердце было в голове.

 

Граф

Вы согласитесь сами,

Что голова преумного Руссо

Вертелася, как колесо,

Различными страстями.

 

Княгиня

Об этом можем мы и после рассуждать;

А гости уж давно желают танцевать.

 

Граф с досадой дает знак в кулису.

 

Вертер

Шарлотту я любил девицей

И замужем ее любил,

Но, сделавшись самоубийцей,

Ей пистолетом страсть открыл.

Я нынче всех смешу собою,

Хоть очень жалок мой конец,

И признаюся, что не мною

Бессмертен славный мой отец.

 

Граф

Бессмертен Гете!

 

Княгиня

Чем, я очень знать желаю?

 

Граф

Вы знаете ль творения его?

 

Княгиня

Нет, кроме Вертера, я ничего

Почти совсем не знаю.

Да ничего и знать я, милый, не хочу.

Романтик, немец он, и этого довольно.

Как слышу я об них, то сердцу даже больно.

 

Граф

Его француженкой я тотчас излечу.

 

Дюшесса де ла Вальер

По воле госпожи Жанлис

Я сделалась благим примером,

И вмиг охотницы нашлись

Прославиться моим манером.

Ее за честь благодарю,

Но, между вами, признаюся,

Хоть я морально говорю,

А глаз поднять при вас стыжуся.

 

Граф

Она де ла Вальер, которую Жанлис…

 

Княгиня

Я вижу, толковать напрасно не трудись.

 

Памела

Сестра я брата и сестры,

Прескучных, пресухих, предлинных,—

О них еще до сей поры

Толкуют в бархатных гостиных.

И я сперва была в чести,

Хоть многие со мной зевали,

А нынче, бог им всем прости,

Забыли, что меня знавали.

 

Граф

Да, прежде делали и драмы, а теперь…

 

Княгиня

Что ж там нейдут?

 

Граф

(в кулису)

Детей впускайте в дверь.

 

Выходят внучаты княгинины, одетые романами Дюкре-Дюмениля.

 

Княгиня

Что это, батюшка?

 

Граф

Романы Дюмениля.

Вот Дети тайны здесь, вот Алексис, вот Поль…

Вот Дочь гостиницы…

 

Княгиня

Трудиться не изволь.

Я знаю всех. Но от души и штиля

Их автора сходила я с ума,

Хоть Дюменилькою звала его сама.

(Внучатам)

Подите все ко мне.

(Целует их.)

Премилые малютки.

(Графу)

Что ж дальше…

 

Граф

(в кулису)

Вы сюда…

 

Выходят домашние княгинины, одетые привидениями и духами романов мисс Радклиф.

 

Княгиня

Ах, это что за страх?!

 

Граф

Романы мисс Радклиф, во всех своих красах,

Вот привидения… вот тень…

 

Княгиня

Нет, этой шутки

Не стоит мисс Радклиф, она

Хоть и была без милости страшна;

И признаюсь, когда ее читала,

Пугалася всего и ночи не сыпала.

(Взглянув на привидения)

Ах, поскорей их спрячь и подавай других.

 

Граф

Вот две сестры, вы жалуете их.

 

Коринна

Все восхищайтесь, я Коринна!

Высокопарно тешу слух,

Живая южных стран картина,

Пол-Сафо, муза, вышний дух;

Весь Рим я в полночь обежала,

Италия по мне славна,

О всем и всё я сочиняла,

Однако же не всё одна…

 

Княгиня

На Шлегеля ты метишь — знаю…

 

Граф

И с этим знанием я вас

Душевно поздравляю.

Но вот Дельфина, вы узнали ли…

 

Княгиня

Тотчас.

 

Дельфина

Прошу смотреть, вот перстень чудный,

Хотя совсем не талисман.

В нем спрятать мушку даже трудно,

А в нем запрятан весь роман.

Он горьких слез моих причиной,

И им за то погиб Леон,

Что я родилась не мужчиной,

А был не девушкою он.

 

Княгиня

Всё помню… в перстне яд был скрыт невероятно,

Дельфина смела всё, а ничего Леон.

Но было мне его читать куда приятно,

А пуще смерть мадам Вернон.

 

Граф

Теперь же нашей одноземки,

Хотя по праотцам и немки,

Из скандинавских стран

Французский явится роман.

 

Валерия

Из глаз я извлекала слезы,

Тонула по уши в крови,

И норда страшного морозы

Я грела пламенем любви.

Во мне всё дивно, чрезвычайно,

Но больше в матушке чудес,

Она слепых дорогой тайной

В чаду взводила до небес!

 

Княгиня

Я это очень понимаю…

Всё помню… Ах! теперь молчу,

Хоть часто я еще вздыхаю!..

Но видеть прочее хочу.

 

Роб — Рой

Нас много братьев, мы сыны

Шотландца Вальтер Скотта,

Все живы, веселы, умны,

Но рождены не без расчета.

Мы слишком выйти в свет спешим,

Чтоб богатить отца именьем,

Зато и всех мы богатим

Души и мыслей проясненьем.

 

Княгиня

Ваш Вальтер Скотт рожден романам на убой,

Он гений, так решила мода…

А интересен ли один его герой?..

 

Граф

Весь свет герой его, он пишет жизнь народа.

 

Княгиня

Я, слава богу, не народ!

И мне совсем не радость

Узнать, как чернь шумит, и часто даже гадость

Читать его, и этот род

Романов площадных меня не забавляет;

То ль дело, как герой,

Любимый пламенно, преследуем судьбой,

Гонимый без вины… шесть томов прострадает,

И я страдаю с ним, как вдруг всему конец,

Он счастлив, я с восторга плачу,

Когда ведут его с любезной под венец…

Но я слова мои напрасно трачу.

Овальтерскотился весь свет,

И бедной старине теперь уж места нет.

У нас, к несчастию, те правы, кто моложе.

 

Граф

А вот о Бейроне не скажете ль того же?

 

Чильд-Г арольд

Я Чильд-Гарольд иль Бейрон сам,

Бывал везде и видел много;

Но, волю сильным дав страстям,

Я шел геенскою дорогой…

Певец хоть демонских побед,

Я сердцем прав и славен делом,

А что шмели жужжат мне вслед,

Не винен ни душой, ни телом.

 

Княгиня

Ах, этот Бейрон мне досаднее всего,

Хоть зла я очень на него,

Что завладел не впрок он нашим веком,

Сказав же, что его я не люблю, солгу,

Да к счастию, что бедным грекам

Он жертвовал собой, то без стыда могу

Хвалить его и даже восхищаться,

Хотя, признаться,

Он как-то был на демона похож…

Да продолжайте там… ну, что ж?

 

Шпион

Я, господа, Шпион… постойте,

И не бегите от меня;

Узнать, прошу вас, удостойте,

Что не похож с другими я.

Я честью жертвовал моею,

Чтобы отечество спасти,

Хоть жертвуют другие ею,

Чтоб выгодней итог свести.

 

Княгиня

Ах, Купер! Вальтер Скотт американский,

Но он хоть тем хорош,

Что удивит развязкой,

И в ужас от него придешь,

Как в Могикане. — Жду удара,

Дрожу от ужаса! Герой прости!

Но автор вмиг как тут, чтобы его спасти.

 

Граф

Вам милы ужасы, так вот их пара…

 

Пустынник

Из Дарленкуровых сынов

Я всех кудрявей и чернее,

Таинствен, мрачен, бестолков,

И вряд ли кто меня глупее.

 

Жан Сбогар

Я Жан Сбогар! страшись меня!

С кем встречусь, мигом тот покойник!

Но дамам нравлюсь очень я,

Тем именно, что я разбойник.

 

Княгиня

Нет, это ложь,

На женщин вечные поклепы.

И нравится мне в нем не то…

 

Граф

А что ж?

 

Княгиня

А то… но ты спроси у всей Европы —

Все сходят от Нодье с ума.

В журналах тьму похвал читала я сама.

 

Граф

Достойной похвалы журналы не умалят,

А то не похвала, когда журналы хвалят.

Вот вам старинный стих на новый только лад.

Я вам теперь представить очень рад

Роман соотчицы прелестной,

К искусствам пламенной любовию известной,

Но должно ли жалеть иль не жалеть о том,

Что писан он не нашим языком?

 

Славяне

Мы предки русских, хоть не можно

Никак потомкам нас признать,

Но женщины и тем, что ложно,

Имеют дар обворожать.

И мы, болтая по-французски,

Скорей читателей найдем,

Читает кто у нас по-русски?

А пуще в обществе большом?

 

Княгиня

А знаю! мне была знакома

Вся авторши семья,

Их дом был два шага от дядюшкина дома,

Ее ребенком знала я;

Ах! дамы наши все воспитаны прекрасно.

 

Граф

Так это ясно,

Что и нельзя по-русски им читать,

Но я дерзну вам показать

Романы русские, а их всего немного.

 

Княгиня

Тем лучше, но кажи скорее, ради Бога.

 

Граф Нулин

Bonjour! Граф Нулин я!

И, говорят, любезный,

Хотя вся жизнь моя

Не кажется полезной.

Пускай я был ничто

И свет коптил напрасно,

Но Пушкиным зато

Представлен вам прекрасно.

 

Княгиня

Ах, боже мой! да я везде слыхала

Об авторе. Он принят в свет большой,

И тридцать раз прочесть его желала,

Да и прочту весной,

В деревне. Так, мне даже стыдно,

Что не успела я; об нем везде кричат,

Но без таланта он, как видно…

 

Граф

С талантом, и большим, и надобно сказать,

Он красит русскую словесность,

Но мне Нарежного нельзя ль привесть в известность?

(Дает знак в кулису.)

 

Бурсак

(подходя с «Двумя Иванами»)

Известны мы немногим вам,

Мы люди света небольшого,

Таскаясь скромно по шинкам,

Умны для общества простого;

Но редки и везде умы,

А живопись — краса романа,

Так познакомьтесь с нами, мы —

Один Бурсак и два Ивана.

 

Княгиня

Иваны и Бурсак! читать извольте сами.

Дивитесь в них и краскам, и уму,

А я уж, верно, в руки не возьму…

Иваны и Бурсак — всё это пахнет щами…

 

Граф

Но первый, тот, народный наш роман,

Который начали читать не по передним,

Тотчас вам покажу…

 

Княгиня

И будет он последним.

 

Граф

Я кончу им…

 

Княгиня

Что ж он?

 

Граф

Иван…

 

Княгиня

(вскрикивает)

Опять Иван!

 

Граф

Так он Иван, но Выжигин.

 

Княгиня

О Боже!

И Выжигин! Ах, имя уж одно

Доказывает мне, что это быть должно

На просто русское похоже.

 

Иван Выжигин

Я Выжигин Иван, к услугам всех —

От бар до слуг и от дворян до дворней,

Я вмиг схватил финансовый успех,

Но авторский дается поупорней.

Тотчас людей судить по именам,

Еще держась оставленной привычки,

От выжиги себя я прозвал сам,

И всем своим давал по шерсти клички.

Но выжиги есть множество родов, —

Так поташом из скорлупы орешной

Иль серебром из старых галунов,

Скажите, чем я выжжен, многогрешный?

 

Княгиня

Что ж скажешь ты?

 

Граф

Он, может быть,

Ни дурен, ни хорош, но мы благодарить

Должны того, кто ставит просвещенье

Причиной общего добра.

В нем слог хорош, народ заманивает в чтенье,

И нравится. — Уж нам свое писать пора,

А им и для других открылася дорога,

Пойдут романы наши в ход.

Я слышал, что уж их и много

Покажется на будущий же год,

И что один едва ль уж не в печати,

Которым жизнь простых людей и знати

И, словом, весь старинный русский быт

С большою точностью нам в первый раз открыт,

Узнаем наконец, что на Руси бывало,

Как жили наши старики…

 

Княгиня

Да радости мне в этом будет мало.

Я знаю, как живут и нынче мужики,

А наши праотцы уж, верно, так живали:

С зарей ложились и вставали,

Четыре раза ели в день,

Но ничего и ни о чем не знали.

А просвещения была ль у них и тень?

Ну вот, скажи ты сам, в прабабушкино время

Не прокляли б тебя и весь твой маскерад?

Да, граф, сто лет тому назад

Мы были варварское племя.

 

Граф

Нет, были мы народ, и славный.

 

Княгиня

Сам прочти,

Что и теперь об нас в иных вояжах пишут.

 

Граф

А это оттого, что вояжеры слышат

От вас же; да теперь такую ж гиль почти

Один журнал, чтоб слыть каким-то европейским,

Пренагло выпускает в свет;

Он восхищаться рад поэтом хоть халдейским,

А Ломоносов не поэт.

Не ставит ни во что комедию Капниста,

Что ни написано у нас, всё дрянь,

Ругает классиков и корчит романтиста,

Не понимая их, и сделал то, что брань,

Ругательство, нахальство и бесстыдство

Одно у нас теперь журнальное витийство;

Читать нельзя! Когда романов я дождусь,

Чтоб душу отвести!

 

Княгиня

Да я тебя боюсь,

Разгневался…

 

Граф

Нет, я не гневаюсь на вздоры.

 

Княгиня

Да видишь ты навыворот весь свет.

Но танцы мы начнем, чтоб кончить наши споры.

 

Граф

Позвольте хоть жене пропеть ее куплет.

 

Графиня, представляющая Дюшессу де ла Вальер, поет:

 

В своих забавах перемену

Любил и любит род людской.

То мы для новости на сцену

Романы вывели с собой.

И в шутке старую погудку

Представили на новый лад,

Так смеем вас просить как шутку

Принять романный маскерад.

 

 

1829