Рассудок и сердце

Аполог

 

То плачет человек, то на до всем смеется,

То презирает все, то от всего мятется:

Не столько в воздухе бывает перемен:

О! как он легкостью своей обременен.

Ломоносов

 

 

Ты прав, бессмертный наш поэт!

Так, человек всех стран, всех лет,

Своею легкостью обремененный,

Повсюду суетный и вечно привременный:

В метелице страстей, на вихрях век промча,

В крутячей вьюге, искрой гаснет;

Иль жизнь, как плуг. В нови упругой, волоча,

Корыстью душится, в расчетах вязнет,

Сгорает алчностью и тухнет как свеча;

Да он же, на земли, один родяся вольным

В хотеньях, в помыслах и в творчествах своих:

Ни как, ни чем не хочет быть довольным…

И эта дурь ему обычней всех других.

Вот я, мальчишкою, в большие нарохтяся

На время быстрое, за медленность роптал;

А только возмужал;

Так тем, что мне наскучило, пленялся

В дитяти захотел;

Когда же устарел,

То вспоминанием утрат невозвратимых,

Остаток дней моих гублю,

И всех друзей меня любивших, мной любимых, —

Дряхлею старостью – но… молодо люблю,

И сердце стариться, во мне, не хочет;

Над ним, мой грешный ум,

Как над кокеткою хохочет,

А мой педант рассудок поднял шум;

Он вздумал сердце звать: угарною жаровней,

Лучиной дымною иль чадной головней;

И сердце бедное томит своей брюзгней;

За то, что смеет быть неровней

Моих седин, морщин и притупелых глаз;

И, будто мальчику, дает ему приказ:

Тотчас размолодеть, и впредь, ключом кипящим,

Не биться в голову и мозга не палить,

Не грезить будущим, прошедшее забыть

И отдыхать прохладно в настоящем.

Тут, сердце вздрогнув, как в беде,

В надсаженную грудь, вдруг, молотом забило,

И распыхавшися свое заговорило:

Да настоящее твое и что? И где?

Меж будущим и бывшим

Юркнет, мелькнет, ульнет и след простыл.

И если кто его видал, то разве, в тыл.

Так мне с тобой, полвека проходившим

В очках иль ощупью: не стать его ловить…

Нет, я зажженное огнем неугасимым,

Любви безлетной, им горю, хочу любить,

Люблю и жажду быть любимым:

Но пусть, само себя, безвременно истлю,

Пускай взаимности неутомимо жажду;

Чуж всем, чужим бедам состражду,

За то и радости, чужие мне, делю!…

Но можешь ли постичь, корыстолюбен жадный

Души потухший луч –

Печалей дружеских раздел отрадный?

Молчи, оставь меня, не мучь:

Мне легче рваться от крушенья

Пылающих, как я, сердец,

Чем слушать, ледяной мудрец!

Твои замерзлые ученья.

Чего ты хочешь от меня?

Уж не того ль, чтоб я

К всему, что есть прекрасного, остыло,

Оторвалось, от милого всего,

Любезного, как прежде не любило;

А за успех расчета твоего

Как в лихорадочном избилося б ознобе

И замирая день и ночь,

Хотело б отдохнуть прохладно. в гробе!

Или радеючи в бедах

Изныло бы, иссохло! и….. за что же?…

За то. Что точит червь, что моль и ветер тлят,

И что вода, огонь и воздух землянят?…

Нет, нет, избави Боже

Меня от этой сухоты!

На моль и на червей работай ты,

И сей, в трудах, земное семя;

Которого плоды не знаешь кто пожнет;

А мной не завладеет время!

И не одряхлое меня сожжет

Огонь любви и солнце воспаливший,

И мир затепливший и время осветивший:

Из пепла моего, душа с собой взнесет

Мою любовь, туда, где не живет

Ничто опричь любви, она моя стихия,

Она,…. тут сердце вздох удержанный стеснил,

И прервал речь; меж тем рассудок рассудил:

Что мудрования его сухие

Спалит, как ветошь, сердца пыль

И что, оно, от спора, пуще вспыхнет:

Так хладнокровно разочтя,

Что сердце, сущее дитя

Порвется, покричит, дать волю, стихнет,

И утомяся грудь дыханьем чуть колыхнет:

Тут, на него, врасплох, рассудок нападет

И под свою плясать заставит дудку;

Да опытность, уже давно твердит

Как сердце, волю взяв, свое заговорит,

То, с ним не сговорить рассудку.

 

 

Маяк современного просвещения и образованности, Том 6

1840