Очерк

Автор: Аксаков Иван Сергеевич

 

Уж веет все зимой могучею и грозной,

Холодной ясностью сверкает синева;

Октябрьской осени день пышный и морозной,

Готовясь сумраку отдать свои нрава,

Склонялся к западу… Прощальные, наводят

Тоску, предшествуя медлительной ночи,

И косвенным столбом по комнате проходят —

От солнца пыльные лучи!…

Но вдруг природа вся как будто встрепенулась

И светом розовым подернулась… Тогда

По небу далеко и быстро растянулась

Волнистых облаков румяная гряда;

Зарей багровою край неба обложился,

И солнца — ярко золотой,

Невыносимый блеск в доступный изменился,

В шарообразно-огневой!

Мгновенно вспыхнули и жарко погорели

И стекла, и дома, и куполы церквей…

А тени, падая, ложились вкось, чернели,

Все безобразней и длинней!…

Но закатился шар… Средь быстрых изменений

Заря потухла… Свет погас,

Стемнело. Сумерки… раздумья грустный час,

Надежд несбыточных и горьких сожалений!..

 

И сумерки любя, она одна сидит

В пустынной комнате и темной,

А устремленный взор ее полу-сокрыт

Ресницей длинною и томной.

Чело, склоненное под бременем мечты,

И простота и прелесть положенья,

Ея прекрасные и строгие черты,

Немая музыка движенья,

Все дышит скукою, печалью и тоской:

Опять зимы черед исправный!

Пора рабочая для жизни городской,

Для суеты ее тщеславной,

Для светских радостей и мелочей пустых!

Пора веселостей обычных,

Где все — под тяжестью искусственно-простых

Условий, ложных и приличных!…

Так вот что бедной ей грядущее сулит:

Ряд балов и знакомств, да женские работы!

Потом, быть можетъ… Что ж?… потом ей предстоит

Опять смирение, покорность и заботы!…

Но женской участи послушаться она

Всегда без ропота готова;

Лишь изредка, когда в мечты погружена, —

Ея душа стремится снова…

И детство прежнее воскресло перед ней:

Ей вспомнились — деревня, лето,

И роскошь зелени, и золото полей,

Цветы, которыми по прихоти одета, —

По мягкой свежести некошенных лугов

Так часто бегала… Те молодые годы,

Когда росла она среди веселых снов,

Под сенью мирною природы!…

И неподвижность вод при тишине ночной:

Деревья спят; не дрогнет колос;

И слышится напев унылый и простой,

И чей-то тихий, тихий голос!…

И часто… Но звонят?… Еще… Она встает;

По милому челу промчалось нетерпенье

Нарушен строй души!… Вздохнув, она идет,

Готовя рук приветное движенье…

Как в эти сумерки отрадно было ей!

Когда-ж свободное опять настанет время?

Когда?… Но ближе шум, дверь настежь, — и гостей

Идет докучливое племя!