Очерк
Автор: Аксаков Иван Сергеевич
Уж веет все зимой могучею и грозной,
Холодной ясностью сверкает синева;
Октябрьской осени день пышный и морозной,
Готовясь сумраку отдать свои нрава,
Склонялся к западу… Прощальные, наводят
Тоску, предшествуя медлительной ночи,
И косвенным столбом по комнате проходят —
От солнца пыльные лучи!…
Но вдруг природа вся как будто встрепенулась
И светом розовым подернулась… Тогда
По небу далеко и быстро растянулась
Волнистых облаков румяная гряда;
Зарей багровою край неба обложился,
И солнца — ярко золотой,
Невыносимый блеск в доступный изменился,
В шарообразно-огневой!
Мгновенно вспыхнули и жарко погорели
И стекла, и дома, и куполы церквей…
А тени, падая, ложились вкось, чернели,
Все безобразней и длинней!…
Но закатился шар… Средь быстрых изменений
Заря потухла… Свет погас,
Стемнело. Сумерки… раздумья грустный час,
Надежд несбыточных и горьких сожалений!..
И сумерки любя, она одна сидит
В пустынной комнате и темной,
А устремленный взор ее полу-сокрыт
Ресницей длинною и томной.
Чело, склоненное под бременем мечты,
И простота и прелесть положенья,
Ея прекрасные и строгие черты,
Немая музыка движенья,
Все дышит скукою, печалью и тоской:
Опять зимы черед исправный!
Пора рабочая для жизни городской,
Для суеты ее тщеславной,
Для светских радостей и мелочей пустых!
Пора веселостей обычных,
Где все — под тяжестью искусственно-простых
Условий, ложных и приличных!…
Так вот что бедной ей грядущее сулит:
Ряд балов и знакомств, да женские работы!
Потом, быть можетъ… Что ж?… потом ей предстоит
Опять смирение, покорность и заботы!…
Но женской участи послушаться она
Всегда без ропота готова;
Лишь изредка, когда в мечты погружена, —
Ея душа стремится снова…
И детство прежнее воскресло перед ней:
Ей вспомнились — деревня, лето,
И роскошь зелени, и золото полей,
Цветы, которыми по прихоти одета, —
По мягкой свежести некошенных лугов
Так часто бегала… Те молодые годы,
Когда росла она среди веселых снов,
Под сенью мирною природы!…
И неподвижность вод при тишине ночной:
Деревья спят; не дрогнет колос;
И слышится напев унылый и простой,
И чей-то тихий, тихий голос!…
И часто… Но звонят?… Еще… Она встает;
По милому челу промчалось нетерпенье
Нарушен строй души!… Вздохнув, она идет,
Готовя рук приветное движенье…
Как в эти сумерки отрадно было ей!
Когда-ж свободное опять настанет время?
Когда?… Но ближе шум, дверь настежь, — и гостей
Идет докучливое племя!