Видение

Автор: Бернет Евстафий

 
Видение.

Не знаете ни дня, ни часа.
Евангелист Матфий.

 
В то время трупы, огнь валились на поля;
Как бурный океан, стонала вся земля;
Кровавою струей лились моря и реки,
Зверями хищными скитались человеки, —
И люто меж собой вели раздоры, брань,
За первенство властей, насильственную дань.
Сгорели города, погибли царств опоры,
Шли за властителем рабов несчастных своры,
Пока тирана меч, или свирепый глад,
Уз тяжких жизни их навек не разрешат.
Упал великий храм художества, науки,
Которым кичились так творческие руки,
Истлели хартии закона; пепел их
Развеян бурею среди пустынь немых.
Всё, что носило знак устройства и правленья,
Сжег огнь разбойника, зарезал татя нож;
Два права сделалось: покорность, угнетенье;
Законом— мощь была, величием— грабеж;
Сильнейший присудил бессильным истребленье,
Иль рабство вечное, иль вечное боренье.

Тогда к гонителям гонимые толпой
Пришли — и пали в прах покорной головой;
Возслали страшное, как бури вопль, моленье,
Не правосудия просили, сожаленья:
«Умилосердитесь! Не убивайте нас!
«Богов властителей мы обожаем в вас!
«Пошлите наконец измученным пощаду,
«Не предавайте их огню, мечу и гладу.
«За бедный жизни дар, земли за малый клок,
«Равно от Господа всем смертным разделенный,
«Мы душу отдаем, детей, свободу, рок,
«Управьте дланью нас разумной и смягченной.
«Пекитеся об нас, храните от вреда,
Пасите мирные и робкие стада, —
«И думайте за нас: мысль — ваше достоянье,
« А мы умрем в трудах, свершим все приказанья.
«Внушите, где борьба, необходимость, месть;
«Скажите, в чем наш долг, в чем наша совесть, честь
«Послушны вашему навеки произволу,
«Орлами полетим по знаку, свисту, слову.» —
Меч бросив на весы, на ложе лёг тиран,
Порабощенным был мир смертоносный дан;
И воцарилася над всей землёю сила,
И стал великий мир — обширная могила.
Как поплывёт корабль? — Лик неба тёмен, пуст:
Нет звезд мышления, смолк ветр попутный чувств;
Недвижной степию вселенная лежала,
Ум скованный молчал, а сердце засыпало.

Все были в трауре. Торжествовала мочь,
Что полчища людей успела превозмочь;
Забыла истину, грозящую киченью:
Противник силе Бог, благотворит смиренью.

В уныньи плакал я. Пророков бледный сонм,
Давно погибнувших за истину святую,
И те, которые еще живут, но сном
Зовут дела людей и нашу жизнь земную, —
Беседу тайную между собой вели
И ждали перемен на торжищах земли.

Зов увещания, глас Божьего веленья,
Не внемля, шли во гроб народы, поколенья;
Пробил за часом час, исчез за веком век:
Увы! не восходил, а падал человек.
Но разновидные, столетние руины
Великолепные представили картины;
Привычный для ушей предсмертный, тихий стон
Слился в торжественный, гармониозный звон.
Из праха червь возник, хвала из укоризны,
Из камня — ключ истек, из смерти — образ жизни.

«Лжив бренный человек, коварен, слаб и зол,
«Когда ведет его врожденный произвол,
«Когда гроза и казнь властительного слова
«Не есть его делам, вождь, крепость и основа
«Подобно аспиду, себя сам умертвит,
«Разрушит общество, село испепелит.
«Единства надобно; он ищет новость, разность;
«Отрава для него — веселие и праздность;
«Работай, как пчела, трудись, как муравей, —
«Вот правило для всех общественных людей!
«Неизменяемость, покорность — вот спасенье,
«Удел ничтожного и слабого творенья!
«В бореньях пусть умрут. И что за жизнь у них?
«О хлебе, о семье простое попеченье,
«Собрание забот и помыслов земных,
«Телам — всегдашний труд, душам — век усыпленье!
«Что, конча бренный свой, однообразный век, —
«Даст человечеству подобный человек?
«На корабле наук поднимет ли он рею?
«К идеям мудрецов прибавит ли идею?
«Хотя бы век его продлился сотни лет,
«Он, землю бороздя, на ней не врежет след!
«Он носит сам в себе начало разрушенья,
«Он сам причиною гоненья и презренья;
«Для первенствующих пусть гибнет он. — Но мы,
«Законодатели, властители вселенной,
«Которых светлый ум исторг из общей тьмы
«И Бог постановил на грани возвышенной,
«Для славы будем жить, для счастья, для наук,
«Земной работою не оскверняя рук.
«Подавим класс людей, враждующий и чуждый,
«Чернь оживим трудом, спасительною нуждой,
«Обманом, властию, словами и мечом,
«Из недр бездействия ленивых извлечем.
«На бедный грош сирот, последний лепт вдовицы,
« Поставим гордые твердыни и столицы;
«Пускай имущество последнее народ
« Для дел общественных с покорностью несет;
«Пусть люди бедствуют без крова, босы, наги,
«Соорудим столбы, гробницы, саркофаги,
«Да выкупят они хвалою всех веков
«Жизнь настоящую, жизнь тщетную — рабов.»

И воцарился страх. В нём общества храненье,
Он к добродетели насильно поведёт;
Зачем же правду нам завет передает:
Не любит страха Бог, а ищет убежденья!
Оцепенев земля, твердела и мужала,
Корыстный ум молчал, а сердце воздыхало.

Тогда из нищеты, обманов и клевет,
Из алчности, вражды, убийств, неправосудья,
Прельщения греха, соблазнов, вечных бед,
Торговли совестью и жажды златолюбья —
Изо всего, чем здесь питается порок —
Родился лживый ум, обманчивый пророк.

О, страшен выродка отверженный был лик!
Кровавой полостью из уст висел язык;
Жизнь, силу, красоту, величье иссушало,
В скотов безмысленных людей преобращало
Прикосновение тлетворных, синих губ —
Как тина влажное — холодное, как труп;
Состав, презренное подобие улитки,
Сплетали слизкие узлы, завязки, нитки —
И тело мокрое, сточленное влеклось,
Ползло пиявками и змиями вилось;
Без формы, образа на длинной, тонкой вые
Висели челюсти, лоб, скулы костяные;
Позадь, огромностью превосходящий рост,
Тащился по земле мышиный, долгий хвост,
А в ямах черепа, сомнительны и слабы,
Два глаза прыгали, как серые две жабы.

Страшилищу дана над всей землею власть,
Но звери с ужасом в пустыню убежали,
Лишь человеки шли, хвалили, обожали,
Не устыдилися к ногам его упасть.
Им занята была на площадях молва,
Гремели с кафедры похвальные слова,
Во храме Господа, без страха оскверненья,
Дымилися ему обеты и куренья.
Порабощен ему корыстный сонм судей,
Герой с мечом, мудрец — с ученостью своей;
Купец с богатствами и селянин с сумою
Лобзали прах, его натиснутый стопою.
По взмаху одному губительной руки,
Шли в битву за него безумные полки;
Учители, вожди, начальники народа,
Как веру, приняли уст нечестивых ложь;
Чтобы размножить плод губительного рода,
Ловили взгляд его супруги всех вельмож;
Чтобы насытить глад чудовищных страстей,
Вели к нему отцы сынов и дочерей.
От материнских недр до гроба — всё растлилось,
Всё с демоном срослось, слилося и сплотилось;
Забыв законы, честь, природу, совесть, сан —
Всё ползало пред ним, как ползал гнусный сам.

Воссев на мрачный трон земли порабощенной,
Почувствовав в себе собранье адских сил,
На всё прекрасное, как аспид разъяренный —
Он добродетели бой на смерть объявил;
Он благородство гнал, с величием сражался
И кровию святых досыта упивался.
Томил он праведных в острогах и тюрьмах,
Влачил их на цепи по стогнам и дорогам,
Топил, жег углями, дробил на колесах…..
Но счастлив и блажен, кто смерть вкусил за Бога.

О гидра! Для чего познал тебя наш мир?
Зачем изрыгнуто к нам адское отродье!
Ты демонам родным воздвиг роскошный пир,
Из мерзостей грех, страстей, плотоугодья!
Ты сделал, развратя природу и сердца,
Убийц из сыновей, тирана из отца;
У мудрых власть отняв над робкою землею,
Ты передал ее насильству и разбою.
Растерзан человек.— Свирепый крокодил!
Хотя бы ты его наследье пощадил!
Под тяжестью ярма отмучившись народы,
Когда б страданием спасли потомков роды,
О, если б сгинул ты!…. О если б дальный внук
Двух слогов не прочел, не сочетал семь букв!

Я плакал горестно. — Пророков бледный полк,
Хранящий с облаков их прежнюю отчизну,
И те, кому дано провидеть смертных рок, —
По добродетели свершив с слезами тризну, —
Пришли перед престол Великого Отца,
Кто проникает глубь, и недра, и сердца.

Раздался сладкий звон небесной арфы струн,
Была то песнь мольбы, смирения и дум
«Святый и Истинный! Как смотришь на пороки!
«Последний, Первый Бог! Начало и Конец!
«Доколе, Господи! суда отложишь сроки,
«Даш демону носить державу и венец!
«Или в ярме греха век людям пресмыкаться;
«Иль тщетно кровь лилась Божественного Агнца?
«Напрасно разве нас Единородный Сын
«Своею смертию очистил, искупил?
«Иль в племенах людей он сделал разделенье,
«Тем счастье, власть судил — тем рабство и мученье!
«Не каждый ли из нас — Твоих созданье рук,
«Освобожден ценой Спасителевых мук?
«Отверзи, преклони к юдоли плача уши,
«Услышь, как вопиют замученные души!
«Час жатвы наступил. Нечистая толпа,
«Собранье плевелов — ждет пламени, серпа.
«Возвысь же сильную, победную десницу
« И устреми туда хранения зеницу,
«Где шар земной, страшась увидеть Божий зрак,
«Запрявшились тучей в шелк, гнуснеет как червяк.

Простертый на песке, тогда я видел чудо;
Раскрылася небес таинственная дверь,
Крылатый, мощный дух сошел ко мне оттуда,
Умен, как человек; свободен, быстр, как зверь.
Как солнце в светлый день, лице его сияло,
Чело величием и мужеством дышало;
Семь звезд в его венце — и радуга над ним
Сливала семь цветов потоком огневым

Враждуя с извергом кровавою войною,
Он одолел его и придавил пятою,
И теми самыми оковами сковал,
Которые тиран на смертных налагал.
И заточил его в безходные бездны;
Три раза повернув ключ тяжкий и железный,
Забросил в глубину кипящую морей,
Чтобы никто опять не отпер тех дверей.
Рассеян грозный страх; порабощен мучитель,
Любви и доблести свирепый истребитель,
Покинуть вынужден ужасный свой престол,
Он удалился в ад, откуда изошел.
Иное действия и бытия начало,
Пытливый ум нашел, а сердце провещало….

На четырех концах вселенные Дух стал
И затрубил в трубу: звук громом грохотал;
Развалинам, гробам гласил он обновленье —
За звуком дивное представилось виденье…..

Цари, учители, наставники племён,
Вожди, правители, судьи, жрецы и маги,
Кто только на земле был силен, вознесён,
Отбросить скипетры, сложить тиары, шпаги,
С престолов, с кафедры, — приняв смиренный лик,
По гласу трубному, сошли в единый миг.
Пошла священная процессия в селенья,
Неся повсюду свет, науку, исцеленья —
И преклоняяся пред силою плотской,
Как некогда Христос, державной головой
Очистила людей пещеры и берлоги,
Омыла грязные ланиты, руки, ноги;
Умастила, в клочках и прахе, волоса,
Протерла темные, болящие глаза.
«Смиренный на земле — на небе вознесётся,
«Не для единого талант богатств дается,
«Власть добродетелью свята и дорога,
«Кто больший между нас, да будет всем слуга.»
Пускай сияет так ваш свет пред человеки!
Да видим славу в нем Небесного Отца!
Святые имена пройдут страны и веки —
И царству вашему не узрите конца!…..

Я плакал, умилен. Пророков легкий строй
И те, кому дано узнать путь Провиденья,
Воспели гимн молитв, хвалы, благодаренья,
Представ пред Господа с кадильницей златой.
«Свят, свят, свят Саваоф, Егова Всемогущий,
«Нигде невидимый и всюду присносущий,
«Кто все миры в руке без тяготы несёт,
«Без истощания — всем тварям жизнь даёт,
«Без утруждения — в трудах век пребывает,
«Без смерти — существа в их формах изменяет!
«Равно Твоя рука премудра и легка,
«В твореньи Ангела, луны и червяка:
«Ни в чём тебе нет нужд, всё для тебя возможно,
«Велико- малое, огромное — ничтожно;
« Свет, проникающий громады мрачных туч,
«Луч, ослепляющий собою всякий луч!
«Мысль о Тебе — есть жизнь, хвала Тебе — блаженство,
«Работа для Тебя — есть царство, совершенство.
«Ты дал нам новый путь, который приведет
«К свободной истине, в бессмертье и живот. »

Так пели Высшие — и всё торжествовало,
Дивился хладный ум, а сердце ликовало.

Опять могучий Дух на рубежах земли
Трубит в свою трубу: отгрянул гул в дали…..
И замерла душа в немом оцепененье,
Я видел страшное, печальное виденье…
Подобно как грядет бездонный океан
На сушу, на брега клокочущим волненьем,
Когда теснит его свирепый ураган, —
Так близился ко мне, в тревоге и смятенье,
Пешком и на конях, с мечами и с огнём,
Народов яростный, беснующийся сонм.
Как бурные столпы, неслись они, крутились, —
Сходились меж собой и снова расходились,
Чернели тучею широкой, градовой,
Тучнели скрытною, погибельной враждой, —
Сварив последний яд сердец своих в сосуде,
Излили воплями: «мы тоже люди! люди!».—
И зверски бросились на старцев, мудрецов,
Законников, вождей, властителей, отцов……
Все те, которые вели людей ко счастью,
Обуздывали зло спасительною властью,
Блуждающим в грехах казали правды путь,
Надеждою святой питали бедных грудь;
Делили золото трудящимся в награды,
Селенья строили, сооружали грады,
Блистали звездами в невежественной тьме, —
Все, в миг убитые, простерлись на земле.

Так водворив мятеж, насилье, запустенье,
В безумия страстей не зная что творят,
Делами темными утешив мрачный ад,
Уснули изверги в кровавом охмеленье…..

Я плакал в ярости. Пророков бледный строй
Вселенной угрожал подъятою десницей —
И хмурил строгий лик, и помавал главой,
И скрылся в бездне туч печальной вереницей.

Сгорая ревностью, я к духу приступил,
Упал к его стопам, с слезами возопил:
«О, удались от нас, предвестник разрушенья,
«Меч, посекающий народы и страны!
«Еще ль не слышишь ты, средь общего смятенья,
«Плачь горький Ангелов и хохот сатаны?
«На толи доблесть, ум и правота родились,
«Чтоб нечестивыми, как злакполей, скосились?
«На толь святую Бог пшеницу возрастил,
«Чтобы строй плевелов её в миг заглушил?
«Содеянное зло на развращенном свете
«Не было суждено Предвечного в совете!
«Из мрака тартара ты для людей извлек
«Тягчайшую судьбу, невыносимый рок;
«Ты язвой заразил селения и грады,
«От ада нам принёс враждебный, чуждый плод;
«Нет, никогда досель несчастных смертных род
«Не совершал такой губительной неправды!
«Коль добродетели, величия кумир
«Упал, — за ним во след разрушится и мир!
«Ах, эту ль мзду — трудам, усильям — награжденье,
«Себе готовил друг добра и просвещенья!….
«Оставь же нас, молю! Иди в сонм дикарей,
«Играй там бурями неистовых страстей,
«А нам отдай покой, желаемый от века!»

— Дух загремел в ответ: «молчи, сын человека!
«Почто смущаешься, неверующий прах!
«Дитя мгновения, что смыслишь ты в веках?
«Судьбой порабощен, окован настоящим,
«Мечтаешь быть умом, свободным и всезрящим?
«От лона матери, до гроба наг и слеп,
«Стремишься разгадать тьму Божеских судеб?
«Давно ли у Творца — творенье, червь болота —
«Стал дерзко требовать в намереньях отчёта?
«Давно ли сделался пред Господом велик
«Пух возметаемый, колеблемый тростник?……
«Знай: царство в мире сем не властью и не златом,
«А смертию своей — купил Господь распятый!
«В творце, не в тартаре начало дел ищи,
«Смиряйся перед ним, молися, не ропщи
«Все что ни сбудется, премудро и глубоко,
«Всё станет казнию, наградой, иль уроком.»

Тут перервав слова грозы и убежденья,
Он дал мне семь плодов, и ел плоды я те:
Горьки они во рту, но сладки в животе
И были в радость мне, в покой и в оживленье
Когда же тайну их поведать я хотел,
Язык к устам прильнул, слова запечатлел.

Став на концах земли, дух снова затрубил
И спящую толпу потряс и разбудил.
Встают, волнуются, друг друга вопрошают,
Что сделалось вчера, теперь не понимают.
Лишь в смутной памяти, как в дыме и чаду,
Зрят беззаконную, преступную вражду;
Лишь повесть дел своих читают с содроганьем
На кровью облитом, раздранном одеяньи……
Но кто погиб? Когда? От чьей руки? Зачем?
Кто был виновником безумных перемен?
За что так разум их и совесть укоряют? —
Не помнят— позабыть скорей навек желают……

Нет прибыли в трудах! в намереньях удачи!
Забыты радости! часы проходят в плаче!
Работа без плода, без отдыха покой
И совесть возится грызущею змеей…….
Порядок рушился от споров и волненья,
Смешались языки, как в дни столпотворенья,
Напрасно силится, льёт слёзы, кровь и пот,
Для достиженья благ мечтательных народ:
Сошелся наконец, покрыв главу золою,
На место, где лежат святые мертвецы,
Завопил горькою, но тщетною мольбою;
«Придите слова к нам, воскресните, Отцы!»

Напрасные снова!…. Спят недвижимо мощи,
Благоухают в дни, блистают светом в нощи,
С кадилом, с книгою, чем кто людям служил,
За что в мучениях живот свой положил.
Открыт высокий лик, торжествен и покоен,
Он принял тот покой, которого достоин! —
И руки сложены над персями крестом,
В моленьи за убийц пред мстящим Божеством!
Стопы их лижет зверь, — и в черных перьях птицы
Стадятся около, как грустные вдовицы!
Не призывайте ж их к себе, сыны кровей!
Они — на тяжкий труд, для счастия людей,
Не встанут более с последней их постели!
Увы! жива душа, но в небе, а не в теле!…..

Тогда во вретищах, проклявши свой разврат,
Несчастная толпа волной бежит назад,
И каждый человек изрыл себе могилу,
За злодеяния, себя сам осудил,
И стал над ямою, и громко говорил:
«Плоть, Боже, умертви, но дух спаси, помилуй!»
Как летний прах с полей, встал плачь их до небес,
Подъяты длани их, как беспредельный лес.
Ждут гнева Божия, как холмы не подвижны,
И молют у Творца прощенья, а не жизни!

Зло совершилося, а казнь во след грядет.
Средь дня из — за морей ночь мрачная встает.
Завеса черная, в одно мгновенье ока,
Покрыла высоту до запада с востока;
Гром оглушающий свод неба пополам,
Расшиб…. и полилась убийц по головам,
Горящей лавою, ручьями огневыми,
Святая кровь мужей, убитых в мире ими.
Поток губительных, молниеносных жал
От черепа до пят состав их, прожигал.
Чрез несколько минут, как черных статуй группы,
Стояли, средь живых, — сгоревших братий трупы,
Но в муках, в бедствиях не возроптал народ,
Всяк остается тверд на вырытой могилой,
И жарко молится, и громко вопиет:
«О Господи, спаси! О Господи, помилуй!»
Казнь первая прошла, — вторая настает.

С ужасным грохотом сломились мира оси,
Стрелою полетев, качается земля;
Свирепый вихрь её, как пух, в пространстве носит
И хочет потопить в пучине из огня.
Леса исторгнуты, крутятся дымом пашни,
На смертных падают чертоги, церкви, башни;
Переменилося теченье быстрых рек,
С домами рухнулся, водой подмытый брег;
Долины треснули: открыли пасть, закрыли,
Рыдающих людей навеки поглотили……
Не двинулся в живых оставшийся народ!
Не опускает рук, подъятых на моленье!
Читает вслух грехи; в сердечном сокрушеньи,—
«Отец! прости детей преступных!» — вопиёт.

Вторая казнь прошла, последняя идет.
Вдруг хлынули моря ревущими волнами!
Сдавалося, земля упала в океан!
Пучина шествует подвижными горами
И разливается по селам, городам.
Фрегаты, корабли стремглав бегут на сушу,
Дабы во прах стереть еще живую душу.
Акулы и киты плывут, разинув зев,
Чтоб поглотить тела — В последний этот гнев,
Казалося, никто кончины не уникнул:
«Прости навек земля!» — в тоске народ воскликнул.

Но Бог есть Бог живых, не мертвых. Велит дать
На день — страдание, на веки — благодать.
Как окропление чистейшего иссопа
Скатился перлами с небес лазурных дождь,
Курится изумруд садов, полей и рощ —
И обновилася земля, как в дни потопа……
Иной я видел мир; не солнце, не луна
Вели, светили в нём, а добрые дела;
Не самолюбие делило, ополчало,
А жажда истины роднила, утверждала;
Уравновесились с рассудком, с правдой страсти,
Наука и любовь поставили вовек
Власть — в добродетели, и добродетель — в власти;
Минули наций: стал просто человек,
Дух, с телом связанный на труд усовершенья,
Сын Бога, брат людей и первенец творенья.
Стремились помыслы к единому концу,
Держава перешла к Небесному Творцу:
Все в вере, действии, союзе пребывало,
Повиновался ум, а сердце управляло;
Свод неба так был чист, что мог я созерцать
Обитель горнюю и слуг бесплотных рать,

Далеко от земли, над солнцем, над звездами,
Где умиралася стихий враждебных брань,
Где время не парит тлетворными крылами,
Положена тварям материальным грань,
Где всё величием бессмертия одето,
Где тайна всех судеб, где царствие всех царств, —
Воздвигнулся престол: на нём почиет НЕКТО,
Древнее вечности и Более пространств:….
По сторонам сидят на светлых возвышеньях
Водившие народ в земных переселеньях
Путями правыми, — наставники, цари,
В венцах из радуги, из солнца, из зари.
Кругом, как бы с морей восставшие туманы,
Проходят, движутся Пророки — Великаны.
Горят огнем любви, как жертвенников ряд,
Те, коих злость людей за истину избила,
У трона Вышняго хвалений дым курят,
Исправясь перед ним, как светлые кадила.
Летают Ангелы, средь облачных зыбей,
Как белоснежные станицы голубей.

Вдруг воинство небес победный гимн воспело,—
Гармония текла, блистала и гремела, —
«О дети светлые единого отца!
«К подножию Его со всех концов вселенной
«Слетимся! Разумы, и души, и сердца,
«Века бесплотные и тела срок мгновенный —
«Всё наше существо в единый звук включим,
«Воскликнем Богу песнь, воскликнем, не смолчим!..
«Кто более Его? Кто так премудр и благ?
«И если б Он во всем величьи показался,
«Не перенес бы мир! смутясь, заколебался,
«И обратился бы в ничтожество и прах!
«На что Всесильному и солнца и луны,
«Кометы, сонм планет, звезд млечная дорога;
«Миры не для Его потреб сотворены,
«Как могут пополнять созданья целость Бога?
«Без них Он совершен, без них Он вечно — Сый,
«3лоненавидящий, Свободный, Трисвятый!
«Не нужда — благость лишь святого произвола
«Ток жизни излила от вечного престола….
«Но все мы, Господи! Не тлен перед Тобой!
«Мы дело рук Твоих, напрасно не творящих,
«Предметы для очей, на всё ко благу зрящих,
«Благословил ты нас великою судьбой!
«Высокое умом мы властны понимать,
«Идти стезей трудов, добра и улучшенья,
«Делами правыми платить за сотворенье,
«К высокому, к Тебе душами достигать.
«Присвой нас! Отними и веру, и мечты;
«Законы, правила, земные мудрованья,
«Довольно мы от них, во дни существованья,
«Терпели горестей, чтений, суеты.
« Будь нашей мудростью, законом и вождем!
« Пусть день и ночь тебе немолчно вопием:
«Свят, свят, свят, Саваоф, миров и душ Содетель,
«Творения Отец, Правитель, Благодетель!»

Когда ж окончило гимн воинство небес,
В порфирах и венцах цари востали с мест,
Приблизились, главы седые обнажили,
Перед Почиющим на троне пали в прах,
К подножию Его короны положили
И исповедали в торжественных словах:
«Достоин Ты вовек любви и прославленья,
«Державы, скипетра, властей, повиновенья,
«Могущества и сил: зане лишь Ты един
«Царь истинный, Творец, Отец и Господин!»

1836