Просьба

 

В вешний день, когда цветов дыханье,
Блеск небес и ветерков лобзанье
Оживят, наполнят счастьем грудь:
Наш ручей, и темный лес сосновый,
И диван под елями дерновый,
Навестить, друг милый, не забудь.

Посети, и не пройдя без думы
Те места, где я, всегда угрюмый,
Резвая, с тобою веселел;
За тобой, за быстрой, легкой серной,
Направлял бег медленный, неверный,
И поймать от всей души хотел.

У ручья нередко ты, бывало,
Брызгами алмазными играла,
Окропляла жаркое лицо;
Помню руку с длинными перстами,
Белую под ясными волнами,
И на ней блестящее кольцо.

На скамье, цветистой и зеленой,
Я любил, прогулкой утомленный,
О любви с тобою говорить:
Слезы раз ланиты окропили!
Милый друг! те слезы сладки были;
Я хотел бы снова их пролить.

Те часы воспоминанью святы.
В настоящем скудный, небогатый,
Радости в минувшем нахожу;
К здешней жизни мало образован,
Здешней жизнью, как цепями, скован,
В стороны родные ухожу.

Камень свят на древнем пепелище,
Цвет милей в пустыне, на кладбище,
Легче грусть, когда мечтанье есть.
С каждым днем встречаю я потерю,
С каждым днем блаженству меньше верю, —
Не живу, а умираю здесь.

Ах, отдайте ж мне опять природу,
Откровенность, радость и свободу, —
Воскресите изнемогший дух!
Мне немного в этом мире надо.
Дешева, проста моя награда;
Лес, ручей, диван и мягкий луг.

Тщетно стонет любящее сердце.
Жребий наш — все дальше, дальше влечься;
Бывшее не будет снова, — нет!
Станем жить. Что прибыли в роптанье?
Может-быть, разлука и страданье
Приведут скорее в лучший свет!

В самом деле, долгое томленье
Не получит ли вознагражденья
За пределом горестным, земным?
Юный друг! сама скажи, на чтó бы
Вырастали колыбели, гробы,
Если нет далекой цели им!

Станем жить! В терпении уроки
Пусть дадут тебе и эти строки.
Но по звукам их не отгадать,
Кто писал! Живое слово, чувство,
Не сумело мертвое искусство
Голосом знакомым передать.

 

Библиотека для чтения Том 23

1837