Наездники

Наездники

Комедия в 3–х действиях

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ:

Помещики и коннозаводчики в одном уезде:

ИВАН ИВАНОВИЧ КОРИН.

ЯКОВ ГРИГОРЬЕВИЧ СТОВРОВ.

МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ ПАЛЬНОВ.

ИВАН РОМАНОВИЧ БОГАЧЕВСКИЙ, молодой человек и богатый помещик.

 

АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ ШЕЛОХВОСТОВ, ярмарочный аферист.

ВЕРТЛЮГОВ, барышник.

АВДЕЙ СЕРГЕЕВ СЪЕДУГА, вольнонаемный наездник у Богачевского.

ЕГОР, слуга Богачевского.

ВАСИЛИЙ ЕЗДОК, наездник и торговец сам по себе.

ФЕДУЛ ПЕТРОВ, цыган, староста в хоре.

СЕМЕН КАРПОВ, дворник на постоялом дворе.

МАША, его племянница, невеста Ездокова.

 

Ребята и конюха Богачевского. Купцы, фабричные, мужики и проч. зрители на бегу. Цыгане и цыганки, городские и подгородние девушки.

 

ДЕЙСТВИЕ 1.

Постоялый двор недалеко от города. Просторная изба с перегородкою, над перегородкою полати. Поздно за полночь, в избе темно, только на столе сальная свечка. Семен Карпов спит за перегородкою, Маша дремлет, сидя на лавке, на полатях ребята и конюха Богачевского. Слуга и Вертлюгов сидят за столом, — у них попойка.

 

ЯВЛЕНИЕ 1.

 

СЪЕДУГА (пьян уже).

Ну, так вот видишь ты…. самим этим манером я все это дело и обделаю.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

И молодец за то.

 

СЪЕДУГА.

Да! вот видишь ты! так это и есть…. хозяин, а хозяин! нельзя ли еще за косушечкой послать?

 

СЕМЕН КАРПОВ (сонный выходит из-за перегородки).

Да что родимой, уж небось кабаки заперты.

 

СЪЕДУГА.

Это плохо дело! (Маше) Как бы это красавица? Сбегай-ка!

 

МАША.

Что не сбегать; да ведь целовальник, небось, без гривенника не отопрет.

 

СЪЕДУГА.

Что нам значит гривенник! Ух, молодец-девка. Иван Панкратьич!

 

МАША.

Ладно, ладно, уж оставайся, где сидел-то, а то еще упадешь.

 

СЪЕДУГА (выбирая из мешочка деньги).

Ну…. вот тебе пятиалтынной!… на вот тебе и гривенник…. ах!… девушка!…

 

МАША (взяв деньги).

Полно тебе дурить-то, а то и за вином не пойду. Ведь уж скоро кочета закричат; полунощники, право!

 

(Уходит).

 

 

ЯВЛЕНИЕ 2.

 

Те же без Маши.

 

СЪЕДУГА.

Я тебе говорю, Иван Панкратьич! любезная девушка!…

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Что и говорить…. ну, как же того, дело-то? он и в самом деле купит?

 

СЪЕДУГА.

Видишь руку?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ну, вижу.

 

СЪЕДУГА.

Хозяин! а хозяин!

 

СЕМЕН КАРПОВ (из-за перегородки).

Ась?

 

СЪЕДУГА.

Топор есть у тебя?

 

СЕМЕН КАРПОВ.

Как не быть топора.

 

СЪЕДУГА.

Дай ему топор!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

На что?

 

СЪЕДУГА.

Отруби мою руку по локоть, коли не купит.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ну что там пустое-то!

 

СЪЕДУГА.

Нет, нет, возьми отруби! отруби и приставь…. приставь и отруби после!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Да ты уж захмелел добре.

 

СЪЕДУГА.

Не захмелел, а вот то что; оттого, что я в своем деле, как есть…. и оттого, что все это знаю; он у нас хозяин то есть, дур-рак!! вот что!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Шш…. тише, на полатях ваши ребята лежат— перескажут….

СЪЕДУГА.

А что мне ребята? Я как есть в своем деле я ему очки вставлю, оттого что он дуррак!!…. А с тебя пятьдесят рублев серебром, да три пары чаю, вот и все!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Что ты? с ума сошел! я тебе говорю: ребята на полатях.

 

СЪЕДУГА.

А я тебе говорю: что мне ребята? Они храпят давно; их теперь хоть всех вмести сшей, да вывороти — не услышат. Меня, брат, тверёзаго не бойся, бойся пьяного: пьяной-то я и не проврусь!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ну так как же нам дело делать?

 

СЪЕДУГА.

Постой…. ведь я пьян? ну хорошо! видишь ты, дворник храпит…, это ладно. А ты думаешь, девка в кабак пошла? (свищет) дудки! она брат за дверью стоит, слушает, погоди…. (шатаясь подходить к двери, отворяет ее и осматривает сени), постой…. нет никого! Ну-ка под окном? нету. (возвращается) Ну, слушай теперь: точно ли это тот жеребенок от Усана и Икуньи Шишкинского завода? Говори правду.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Да он-то, он. Ведь ты видел аттестат?

 

СЪЕДУГА.

Ты не звони! я тебя насквозь вижу. Я тебе писал: приведи ты нам лошадь кривую от Усана и Икуньи, купи за Воронежем у Шахова на степи. Она на кругу ходит, крупу рушает; лошадь разбитая, запаленная, кривая, так или нет?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Так; ты видишь, и аттестат дан от Шахова: серый жеребец от Усана и Икуньи.

 

СЪЕДУГА.

Я, брат, и без тебя грамоте знаю! А ты смотри: и той-то лошади всей — грош цена! А нашему-то, дураку -то, порода нужна: видел он по соседству у генерала в заводе лошадь, от Усана и Усадницы, и понравилась, вот и спит и видит: дай ему заводчика от Усана; я говорю: не горюйте, будет-мол у нас лошадь, есть-мол у меня на примете человечек…. Это ты, то есть, человечек-то; я и тебе, видишь ты, добра пожелал, а ты-то я вижу — подлец! Уж по роже вижу, что ты не кривого достал.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

А где ж мне его было достать, коли он у Шахова еще прошлого года околел?

 

СЪЕДУГА.

А! то-то; ты думаешь, я не догадался? Я, брат, письмо еще в Покровскую получил, что лошадь эта издохла, а твою душу аредскую только испытать хотел, и выходишь ты — пёс!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Что-ж ты, ругаться что ли меня зазвал к себе? Я и без тебя проживу; фигура какая, в самом деле.

 

СЪЕДУГА.

А ты не моги меня надувать, еще мелко плаваешь. Так бы и говорил, что не та лошадь.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Потрет ее! копия! Я тебе говорю; с места мне не сойти! однова дыхнуть! Сам не узнаешь! Ноги косматые, грива и хвост в завитках; был серый, теперь белясый стал, серебряный; спина с переслежинкой…. все как есть: не разведешь!

 

СЪЕДУГА.

А какого завода?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Не плохого заводу…. у мужика была кобылка Шишкинская; он от этой матки. А отец был битюцкой, так как-раз подходящее дело и вышло. Я тебе говорю: не разведешь!

 

СЪЕДУГА.

А глаза-то!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Глаза хорошие тоже… Копыто едакое полное, лапистое, обувистое… лошадь не пашистая, а бернистая, братец ты мой…. шейка упала маленько…. ну так что-ж? лошади не четыре года, а скоро шесть…. и аттестату тоже пять лет с половиною, оно и тут под рифму подошло!

 

СЪЕДУГА.

Глаза хорошие! дурак ты! ведь та-то лошадь кривая была.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ну, да это…

 

СЪЕДУГА.

Это! привел, дурак, по аттестату кривую лошадь, а эта с глазами; то-то глупо-то!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Я, Сергей Авдеич, признаться уж из предосторожности — и ефтому жеребцу…. один глаз выколол.

 

СЪЕДУГА (пораженный).

Что-о??!!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Выколол, ей-ей; думаю, — по душе тебе сказать, на тебя собственно понадеялся, — или деньги пропаду т…. или уж двойную цену возьмем….

 

СЪЕДУГА.

Ой-ли?! ай да молодец! вот уж можно чести приписать! Дай-ко, мой друг, я тебя за это в мордочку поцалую…. и ничего? сошло с рук?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Коновал мастер попался: так чисто выковырял, и заживил, словно он без глазу и родился!

 

СЪЕДУГА.

А теперь? ничего? ни воспаления эдак….

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ни-ни! ни слезы не течет, ни из ноздрей не сорит. Завтра сам увидишь.

 

СЪЕДУГА.

Ну, теперь это дело в шляпе, я вижу с тобой можно дело иметь. Давай-ка сюда аттестат.

 

ВЕРТЛЮГОВ (недоверчиво).

На вот…. а на что он тебе.

 

СЪЕДУГА.

На что? не со щами хлебать! На, ешь его коли боишься, продавай сам лошадь (бросает аттестат).

 

ВЕРТЛЮГОВ.

С тобой пьяным не сладишь, я так сказал, а он опять ругаться… Возьми коли надо.

 

СЪЕДУГА.

То-то возьми; еще сумление имеет! я тебе говорю: ты всегда меня слушай. Ты много ли дал за лошадь?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Известно: деньги дал, хорошие деньги.

 

СЪЕДУГА.

Видно целковых десять дал?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Нет, видно целковый!! Полно языком-то мотать! Ты на лошадь сперва взгляни, а потом и говори; мне один аттестат-то….

 

СЪЕДУГА.

Аттестат-то ты тридцать серебром дал, мне Шахов писал.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Видишь ты: аттестат тридцать, а лошадь десять; ты, я вижу, малой обдельчатой!

 

СЪЕДУГА.

Ну, сто целковых дал.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Может быть и всех полтораста.

 

СЪЕДУГА.

Врешь! не дал полутораста.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Что мне врать? если бы я сказал: двести или триста, тогда бы я соврал, а то я говорю полтораста.

 

СЪЕДУГА.

Ан сто двадцать дал.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ты все свое! а тебе на что?

 

СЪЕДУГА.

А вот на что: много ли хочешь взять?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Да надо с аттестатом-то триста взять.

 

СЪЕДУГА.

Проси тысячу, слышишь? что рот-то разинул? В мою голову проси! говорят тебе: тысячу серебром проси!

 

 

ЯВЛЕНИЕ 3.

 

Те же и Маша (приносит вино).

 

СЪЕДУГА.

А! вот и Маша вино принесла, выпьем, да и спать пойдем.

 

ВЕРТЛЮГОВ (ему на ухо).

Да ты как сказал… мне что-то послышалось тысячу, пошутил ты, или взаправду?

 

СЪЕДУГА (так-же).

Тсс… с ума сошел! при Машке-то! — (громко) выпьем, Иван Панкратьич! вот мне стаканчик, вот тебе, а вот и Машеньке стаканчик…. Маша, выпьем….

 

МАША.

Еще не училась пить — Бог миловал.

 

СЪЕДУГА.

Эх, шутница девушка…. ай еще стаканчик, Иван Панкратьич?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ну-ну, пойдем, Сергей Авдеич, полно уж, будет; пойдем в повозку спать; (на ухо) ты там мне скажи взаправду это, или в шутку?…

 

СЪЕДУГА.

Тс… молчи! после. (Громко) Эх! давай, выпьем еще.

 

ВЕРТЛЮГОВ (уводя его).

Да пойдем!…

 

МАША.

 

Ну что-ж? пить, так пейте, да ступайте в свое место. Уж заря занялась, скоро избу топить. Тебя видно добром не выживешь; вот, как возьму кочергу, и погоню вас обоих.

 

СЪЕДУГА.

Маша меня выгонять хочет! хорошо же!… Хозяин, эй! давай счет…. Сей-час съеду со двора долой…. Ребята! запрягай!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Да полно, пойдем, спать пора. И завтра сочтешься.

 

СЪЕДУГА.

Машенька, умница моя!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Пойдем….

 

СЪЕДУГА.

Ну, хорошо: пойдем, дай косушку-то с собой захватить. Прощай, девушка замысловатая, прощай….

 

МАША.

Проваливай— знай.

 

(Съедуга и Вертлюгов уходят).

 

 

ЯВЛЕНИЕ 4.

 

МАША (одна).

Ох, Господи, надоела мне эта жизнь на постоялом дворе; ни дня-то, ни ночи нет покою; за всяким убери, за всем присмотри, и за тем сбегай, и то принеси…. день деньской-то маешься, маешься, нынче и ночь всю не спала, а уж теперь и печку топить пора: когда отдыхать-то? Уж

диви бы я к такой нужде, привыкла, а то ведь я с измальства все за людьми жила, батюшка покойник меня жалел, ничего я над собою не видала — росла; батраки у нас завсегда бывали, наш всегда двор богатый был…. батюшка хорошо жил. — А теперь-то что? вот дядюшка мои деньги хотел пристроить, да и пристроил: сам теперь скучает, а я за все отвечай; сама хозяйка, а хуже работницы,— а деньги-то мои! (вздыхает) ох, скучно, ей Богу скучно! Дай, хоть поплачу со скуки, пока еще нет никого в избе: а то и плакать некогда, день-деньской-то маешься, маешься (плачет). Что это мой Ванюшка не едет и жив ли нет ли, али обеднял? Бог бы с ним что обеднял! Уж Бог с ними и с деньгами; с дядюшки не возьму, и с него не возьму; что-ж, он бедный, и я буду бедная. Кабы он на мне женился теперь, да двор бы этот проклятенной сдали; хоть в однодворцы бы записались, хоть бы десятину одну, какую нибудь, свою купили, хоть бы огород сняли…. только бы от этой от каторги избавиться!…Видно забыл он меня…. (продолжает плакать).

 

 

ЯВЛЕНИЕ 5.

 

Маша и Семен Карпыч (вслушиваясь, выходит из-за перегородки).

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Марья! а Марья! ты что расплакалась?

(Маша молчит).

Что плачешь-то, говорить тебе? а? или на дядю плачешься? злодей тебе дядя, что ли? Обобрал сироту! так, или нет? Ему на старости лет, видно, душа не надобна? А? Что ж молчишь-то? Ты меня, смотри, не очень в сердце приводи, слышь ты? Ты ведь меня знаешь. Твой дядя стало быть дурак? Так, или нет? дурак?

 

МАША.

Да дядюшка, да что ты? Чего пристал? Я ничего.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

То-то ничего; ты у меня будешь знать, как на дядю жалиться! нешто я вор какой, или замотыга? Ан выходит, я дурак на старости лет, что твоего замотыгу послушал, вот что! на кривой кобыле объехали; все Васюшка твой, потихонюшка! Обманщик едакой.

 

МАША.

Ан, вот уж нет; Вася обманщиком никогда не бывывал.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Не обманщик он? а кто его сироту призрел? Кто его вместо сынка вскормил? Ведь батюшка твой, дай Бог ему царство небесное! брат покойник: так или нет? А что он ему умирая приказывал: «Ты, мол, Василий, за мою хлеб-соль дочь мою, да брата-старика призри. Войдет Маша в года законные — женись, да добро ее береги, будь дому хозяин…. Да лошадиную-то эту охоту брось, не поведет она к добру». А что-ж он, это слово исполнил?

 

МАША.

Дядюшка! да ведь он думал как лучше.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Оно и вышло лучше! Чем же он и меня-то поддел? «У меня» вишь ты «какая дескать лошадь, мой жеребенок! Дай вырастет, деньги лопатами загребать будем!» Кто меня уговорил под Лебедянью двор снять? все он. Здесь, видишь ты, и господа и барышники проезжают, тут у нас свой заводец будет, мои лошади на прысках будут бегать; что ни ярманка, тут у нас и продажа…. а я, старой дурак, и послушал. Что ж вышло? Вот уж скоро год об нем ни слуху ни духу нет. Повел лошадь в Тамбов, в Козлов, в Воронеж, в Орел, зачем? На свидетельство водил. Дорога-то чего стоит? — целковых сто проездил, назад привел, опять повел — на прыски вишь пускать! Шлет письмо за письмом: все деньги высылай! Высылали. А теперь ни лошади, ни его, ни денег нет. Загулял, все деньги пропил, вот и все тут.

 

МАША.

Ан уж вот нет, не загуляет.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Да; известное дело. Было тут место у Богачевского — не захотел; не хороши все люди. Не хороши! видно мы с ним не хороши! так-то. Живут же у Богачевского люди, хоть бы Сергей Авдеев например. Да еще жалованье какое получает.

 

МАША.

Так ты нашего Василья с Сергей Авдеевым сменил?

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

И то сменил: да он хуже его втрое.

 

МАША.

Дядюшка, где ж у тебя глаза, где у тебя ум-то?

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Где у меня глаза, где у меня ум-то был, как я Ваську твоего послушал, ты так-то скажи. А ты теперь на меня плачешься.

 

МАША.

Не брани Василья — не буду плакаться.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

А! то-то; Ваську не ругай, а меня ругать можно? А кто дом разоряет? Я или он? Молчи ж ты мне, вот после ярманки двор продам, а тебя за соседова сына, за Архипку, замуж отдам, вот и вся недолга.

 

МАША.

Как же! я и пошла сей-час.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Что-о? А кто у тебя после отца остался? Спрашиваться что ли я тебя стал? Твои попреки вот мне где сидят.

 

МАША.

Я молчать стану.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Да ты не помолчи только, поплачься — попробуй еще, как раз обкручу за Архипку. Говоришь: хоть бы десятину одну, да свою, хоть бы избу, да свою, будет изба, будет и десятина. А то лошадей на прыски пускать! Эти наездники, известно: только по трахтирам да по кабакам…. (махнув рукою). А…. ну что и толковать — Убирай-ка со стола, топи печь-то. Ну-ну! зарюмила опять — у меня знаешь! Ребята, вставайте! пора; убирайтесь — день на двор.

 

(Несколько сонных голов показывается с полатей за перегородкою).

 

ОДИН МАЛОЙ (мыча).

Гмм? еще рано!

 

2-Й (с просонков).

Ох!! Господи помилуй! аль вставать?

 

3-Й (вяло).

Ра-ано.

 

2-Й (скрывается).

Аль и то рано.

 

1-Й.

Сергей Авдеич спит.

 

МАША (скоро).

Спить, спит, только сей-час ушел.

 

1-Й.

Ну, и мы ребята еще соснем.

 

(Все скрываются).

 

СЕМЕН КАРПЫЧ;

Ты это што их баюкаешь-то?

 

МАША.

А вот что баюкаю: какие у них порядки? Разве так было у Богачевского, когда Вася был наездником?

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Разносилась с своим Васькой; только и слова что Васька. Ты у меня смотри, поднимай ребят да избу топи, а я пойду лошадям корму дам. Стой! кто это подъехал? Еще видно барышники.

 

МАША (глядя в окно).

Видно барышники.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

А много?

 

МАША.

Две подводы: повозка, да телега….

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

А много лошадей?

 

МАША.

Одна лошадь привязана сзади.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Видно барская, заводская….

 

МАША.

Лошадь знатная…. Дядюшка! Батюшки!!

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Что там?

 

МАША.

Наш жеребенок! серый! наш! это Испуг.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Вот городит!

 

МАША.

Испуг! право Испуг! слышишь ржет, это его голос, наш двор узнал…. и наши лошади ржут.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Полно молоть-то!

 

МАША.

Дядюшка! это Вася!

(Бежит к дверям).

 

 

ЯВЛЕНИЕ 6.

 

Те же и Василий Ездок.

 

МАША (бросается ему на шею).

Дорогой ты мой! голубчик! на помине легок!

 

ВАСЯ (кланяясь иконам).

Господи благослови! Дай Бог час добрый! Здравствуй, Маша! Машенька моя! (Крепко ее целует). Здравствуйте, Семен Карпович, перед Богом и перед вами виноват, что не писал долго, простите великодушно. А не хотите простить, хоть поучите родительски, накажите…

 

МАША (тихо ему).

Вася, дядюшка сердит, уйди….

 

ВАСЯ.

Молчи, Маша — теперь не твое дело. Я не уйду; скажите слово Семен Карпович, я вам не супротивник какой (подходит к нему кланяясь).

 

СЕМЕН КАРПЫЧ (яростно).

И не подходи ко мне, слышь ты — а то бит будешь! Ты не супротивник? замотыга! деньги даром тратить? так-то у вас?

 

ВАСЯ (кланяясь в ноги).

Дядюшка, помилуй! батюшка, касатик-родимой, прикажи слово молвить….

 

СЕМЕН КАРПЫЧ (схватив его за лацконы чуйки).

Так-то у вас! так-то!

 

МАША (плача).

Дядюшка, прости, батюшка! я голосить стану!

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Ст…. ты, нишкни, ребят что-ли будить хочешь, караул кричать?

 

МАША (кланяясь в ноги).

Наказывай же нас обоих.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Деньги мои где? разбойник!

 

ВАСЯ.

Дядюшка, я деньги привез! вдвое, втрое, привез; вот здесь твои деньги, а вот еще 2оо целковых: я приз выиграл.

 

МАША (радостно).

Ой ли, Васенька?

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Врет, врет, мошенник! отдай мои деньги.

 

ВАСЯ (торопливо выкладывает из бумажника пук ассигнаций на стол).

Вот вам все тут-с, Семен Карпыч, а обижать грех понапрасну.

 

МАША.

Дядюшка, что я говорила? не таков Васенька, чтобы деньги прогулять: вот твои деньги.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ (смутившись, но по прежнему сердитым голосом).

Вижу, вижу…. что вы за одно…. меня обманывать…. Тьфу! не надо мне ваших денег! На-его, возьми! Висни ему на шее-то! Сама же его сей-час ругала, сама же мне им день и ночь попрекает, что я ее разорил…. Смотри вам в зубы-то! (уходит с сердцем, хлопнув дверью и бранится в сенях).

 

 

ЯВЛЕНИЕ 7.

 

Маша и Вася.

 

ВАСЯ.

И ты, Маша, стало-быть против меня….

 

МАША (со слезами ласкаясь к нему).

Вася, голубчик, это я тебя под брань привела…. виновата…. сгрустнулось без тебя, я заплакала, стала горевать, а дядя услыхал…. я думала, ты уж меня бросил…., виновата, ты сорви свое сердце на мне…. хоть прибей меня.

 

ВАСЯ.

Полно, Машенька, разве я какой варвар, пли грубиян какой? И вина это вся моя: я вам с пол-года и весточки никакой не прислал. Я день и ночь об тебе думал…. да писать-то руки не поднимались…. хлопотно было, трудно….дела такие, дела вышли, Машенька.

 

МАША (ласкаясь).

Да Васенька, да прости же.

 

ВАСЯ.

Ты меня Маша прости, да не горюн. Что дядя пошунял-то? это с меня как с гуся вода. Дяди не бойся: он добрый; я его знаю, это он для близиру…. а теперь ушел, ему самому стыдно. А что он меня потолкал-то и не больно, право не больно, до свадьбы заживет, а? Машенька? заживет что ли?

 

МАША (потупя глаза).

А то что ж не заживет-то….

 

ВАСЯ.

Ну так и горевать нечего! Маша моя все та же, и лошадки наши те же. Полно тосковать, поцелуемся еще-еще, вот так-то-вот! и все зажило. Эх, дядя! чуйку измял, волоса дорогой скомкались…. Маша! дай гребешечка расчесать…. да, Машенька того…. как бы это? дай ка водочки с дорожки.

 

МАША.

А ты уж водку стал пить, Вася?

 

ВАСЯ.

Стал, Маша, да ты не бойся, нашему брату нельзя иной раз не выпить; за то я тебе 2оо целковых в дом привез.

 

МАША.

Вот тебе пирожок — закуси, вот и винца осталось со стаканчик.

 

ВАСЯ (выпил и закусил).

Спасибо, дитятко, а деньги-то, Маша, прибери со стола, а то не хорошо, у вас тут я вижу народ ночует. Кто это у вас стоит?

 

МАША.

Да это Богачевского лошади стоят. Что я тебе расскажу-то: Сергей Авдеев Съедуга-то вчера напился с вечеру, да в будку спать пошел.

 

ВАСЯ. (с беспокойством).

Кто-о?

 

МАША.

Да Сергей Авдеев, тот что тебя у Богачевского сменил….

 

ВАСЯ.

Матушка, Маша! беда моя!

 

МАША.

Что ты?

 

ВАСЯ.

Что его робята спят?

 

МАША.

С вечера гуляли, теперь и не добудишься, чай.

 

ВАСЯ.

Верно ты знаешь, что меня никто не видал?

 

МАША.

Где ж им видеть!

 

ВАСЯ.

И не слыхали?

 

МАША.

Да нет же. Да скажи, что такое, чего ты испугался? на тебе ведь лица нет.

 

ВАСЯ.

Голубушка Маша! тут дело большое; ты знаешь, он меня совсем хотел затереть, перед Богачевским обнес меня, места лишил, лошадь мою совсем было испортил. Ты ведь знаешь, я Испугову мать слишком двадцати лет на свои последние деньги жеребою на акционе купил, он было и матку и жеребенка уморил а теперь…. ох, Маша! посмотри, спят ли ребята-то?

 

МАША.

Говори небось, никто не проснулся, ну что же….

 

ВАСЯ.

Я знаю, Машенька, что он кривую лошадь сюда привел продать Богачевскому за рысака, а лошадь-то мужицкая! мне бы Ивана Романовича известить следовало, да нельзя: меня погубят. Завтра приз, и этот приз мой! на приз пятилетних жеребцов против моего Испуга лошади нет, и сюда никто больше не приводил. А они думают — меня не будет здесь, так они своего кривого хотят записать, чтоб ему одному ехать. Если узнают, что я Испуга привел, съедят они меня и лошадь погубят; а я приз возьму наверное, и тогда за лошадь даст мне деньги Богачевский, хорошие деньги, я это знаю. Да только, Маша, голубушка, надобно, чтобы они ни меня, ни Испуга моего не видали. Позови дядю сюда да поскорее….

 

 

ЯВЛЕНИЕ 8.

 

Те же и Семен Карпович.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Ну что ж? где лошадей поставить? тут у нас места нет.

 

ВАСЯ.

Дядюшка, голубчик! некогда нам теперь с тобой считаться: Бог с тобой, хоть ты и пощунял меня…. где Испуг?

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Я еще его на двор не ставил.

 

ВАСЯ.

И не ставь, дядюшка, не надо, чтоб Сергей Авдееве знал, что я здесь. Я завтра на приз еду, а они тоже лошадь на приз привели, узнают, что Испуг здесь и не запишут, а мне надо, чтоб они записали, тут я им как снеге на голову.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Ой ли малой? Как же быть-то?

 

ВАСЯ.

Отведи скорее Испуга к соседу Панфилу, да накажи строго ребятам своим, чтобы не сказывали, что я здесь. Я уйду, а ты выпроваживай Богачевского лошадей поскорее. Теперь некогда, завтра все расскажу.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ (заминаясь).

Ладно да… давай же, поздороваемся…. ведь мы еще не видались….

 

ВАСЯ (торопливо).

Ну здравствуй, здравствуй, дядюшка (целуются), лошадь-то, лошадь отсюда уведи скорее.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

То-то; ты на меня, голубчик, не сердись; дело домашнее; побранились и помирились…. а деньги, того…. 2оо целковых что ли….

 

ВАСЯ.

Все тут у Маши.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Ну ладно…. так я лошадку приберу… (идет) а ты на меня не сердися.

(Уходит).

 

 

ЯВЛЕНИЕ 9.

 

Те же без Семена Карповича.

 

ВАСЯ.

Прощай же, Маша.

 

МАША.

И ты бежать?

 

ВАСЯ.

Одно слово: надобно, надобно; теперь хлопот будет много. Молись Богу, Маша, завтра или буду я пан….

 

МАША.

Ох, Вася, ты что-то страшно говоришь — или пан или пропал?

 

ВАСЯ.

Нет еще не пропал, куда тебе! а вот что: или мы с тобой так останемся, как теперь есть, или ты у меня, Маша, купчихою будешь, вот что! молись Богу—знай, не робей!

(Уходит).

 

 

ЯВЛЕНИЕ 10.

 

МАША (одна).

Чудно чтой-то Вася говорить, дай-то ему Господи! ой идет кто-то…. не увидали-б его…. (машет ему из окна) побежал…. вон за угол зашел…. ну теперь слава Богу.

 

 

ЯВЛЕНИЕ 11.

 

Те же Съедуга и Вертлюгов.

 

СЪЕДУГА (протрезвился).

Эх соснул маленько! а уж солнце высоко. Вы, лежни! что разхрапелись? нет того чтоб за лошадьми посмотреть, что носом уткнешь ленивца, то и есть. Вот Матюшка, собака эдакая, у барина доверием пользуется, а что делает? Спит да ест. (кричит обратясь к полатям) Как я тебя бестию да в рыло…. вставай!

(Одна голова высовывается с полатей).

 

1 МАЛОЙ.

Гмм?

 

СЪЕДУГА.

Вставай, говорят тебе!

 

МАЛОЙ.

Ох! Сергей Авдеич…. Сей-час (проворно скакивает с полатей). Что прикажете?

 

СЪЕДУГА.

Умываться! (Садится важно на лавку) Полотенце подай мокрое утереться.

 

МАЛОЙ.

Сию минуту-с.

 

СЪЕДУГА (отдуваясь).

Уф! пошалил маленько, ( к Маше ) Миленькая там должно быть вчерашнее винцо еще осталось, дай-ка нам опохмелиться, а? Иван Панкратьич.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Не что, можно.

 

МАША (приносит вино).

Кушайте на здоровье.

 

СЪЕДУГА.

Я вчера был того, маленько ….. может в ефтом виде что и соврал — извините.

 

МАША.

Уж что с тебя взять-то.

 

СЪЕДУГА.

Я вам платочек с ярмарки привезу.

 

МАША.

И свои деньги есть, сама куплю-захочу.

 

СЪЕДУГА.

Я знаю, что у вас деньги есть, а это был бы от меня презент! (Малой приносит полотенце, он утирается, отдуваясь). Уф! ох, Господи помилуй! а что лошадям корму вчера давали?

 

МАЛОЙ.

Давали-с.

 

СЪЕДУГА.

А не рано напоил?

 

МАЛОЙ.

Никак нет-с.

 

СЪЕДУГА.

То-то, смотри; барин на тебя надеется…. а я немного гульнул вчера…. ты-того смотри, не болтай; а то у меня полетишь, знаешь куда?

 

МАЛОЙ.

Помилуйте! мы свое дело знаем-с.

 

СЪЕДУГА.

Ну, буди же ребят.

 

МАЛОЙ (к полатям).

Ребята, ступай к лошадям.

(Ребята слезают с полатей и уходят).

 

СЪЕДУГА (им вслед громко).

Будет готово — мне сказать.

 

МАЛОЙ.

Доложим-с (уходит).

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Видишь, каким ты барином с ними обходишься.

 

СЪЕДУГА.

Нельзя брат с этим народом — порядку не будет без строгости.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Так — ты, Сергей Авдеич, помнишь, что мы вчера говорили?

 

СЪЕДУГА.

Уж я, брат, как сказал, от своего слова не отступаюсь. Я не люблю двадцать раз говорить; что у меня сказано, то свято. Красавица, принеси пожалуста рюмочку другую для приятеля. (Маша идет за перегородку).

 

СЪЕДУГА (тихо).

Ты должен понимать, что я буду говорить: девка не глупа, она это все дяде перескажет, а тот всем барышникам, какие будут проезжать, расскажет, и все будут думать, что твоя лошадь необыкновенная.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Смекаем.

 

(Маша возвращается с рюмкою).

 

СЪЕДУГА (громко).

Так я тебе потому и говорю; твоя лошадь всегда этих денег стоит! ты приводишь, имеешь аттестат, записываешь на приз, едешь — и, теперь например, нет никого тебе соперника, ты берешь приз, и больше ничего! Тогда всякому лестно, понимаешь — ты, у тебя ее купить; и вдвое и втрое дадут.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ну, мне что там с призом….

 

СЪЕДУГА.

Я сам брат на ней поеду, лошадь твоя кровная, должна бежать.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Да вы уж купите, да и поезжайте сами.

 

СЪЕДУГА.

И то пожалуй, и то — (Маше), а что милая? ваш заводчик Василий своего-то, хваленого-то Испуга приведет что-ли на приз? не получали известия? Семен Карпыч вчера мне говорил, что нет.

 

МАША.

Мы и нынче ничего про Василья не слыхали.

 

СЪЕДУГА.

Ну жаль, что его не будет! мы бы, Иван Панкратьич, нос бы ему утерли с Испугом-то! Малой доброй, да молод — не знает настоящей пружины-то, чего в лошади искать. Попалась лошадка, и думает на-поди! Тебе брат, Панкратьич, Бог на шапку послал, счастлив! и не робей, не робей, я говорю.

 

 

ЯВЛЕНИЕ 12.

 

Те же и Семен Карпыч.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ну, где нам!

 

СЪЕДУГА.

Ну, мне продай, барин ни слова не скажет деньги отдаст.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Так я уж с вашими лошадьми и свою привяжу, и поедем вместе к барыну вашему.

 

СЪЕДУГА.

Поедем. А я за тысячу целковых ручаюсь.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ (тихо Маше).

Марья? что это они? Какую лошадь за тысячу целковых продать хотят?

 

СЪЕДУГА.

А! это ты Семен Карпыч! а вот, брат, у нас лошадка есть не мудрая, да еще кривая, а мы с Иваном Панкратьичем ее на приз ведем. От своего молодца писем не получали?

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Ровно как в воду упал — нет ничего.

 

СЪЕДУГА.

Говорят, он в Козлове хотел бежать.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

И ничего таки не знаю.

 

 

ЯВЛЕНИЕ 13.

 

Те же и малой.

 

МАЛОЙ.

Лошади готовы.

 

СЪЕДУГА.

Ну, благодарим за-хлеб, за соль. А по счету много-ли?

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

И! что там родимой! Назад поедешь, тогда и расплотишься. (В сторону). Скорее бы его спровадить.

 

МАША.

И то ладно. Счастливо оставаться. едем, Иван Панкратьич, (тихо) пустили пыли в глаза!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Мастер ты, Авдеич.

 

СЪЕДУГА.

Прощай, Карпыч.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Прощайте.

(Уходят Съедуга, Вертлюгов и малой).

 

 

ЯВЛЕНИЕ 14.

 

Маша и Семен Карпыч.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Машутка, да какую-ж это они лошадь хотят на прыск пустить, да за тысячу целковых продать?

 

МАША.

Я не знаю, видно, барышникову.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Барышникову? уж не ту-ли, что под сараем стояла, кривая, серая?

 

МАША.

Да та-то.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Ах, они жиды окаянные! да где ж ей бежать? Она все копыта гонит. И разбитая и опоенная… где ж ей с Испугом бежать? Вася-то аж-но и правду говорил.

 

МАША.

То-то, а ты его побить хотел.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ (махнув рукою).

Ну! не всякое лыко в строку…. сама меня нынче выбранила. Покажи-ка поди деньги-то, дай перечту; так ли? все ли тут?

(уходят).

 

 

КОНЕЦ 1-ГО ДЕЙСТВИЯ.

 

 

 

ДЕЙСТВИЕ 2.

 

 

В уездном городе, квартира Богачевского, большая комната в гостинице, наскоро убранная, вроде приемной, коврами и мягкой мебелью, у задней стены лестница на антресоль, над лестницею полукруглое окно. Утро.

 

 

ЯВЛЕНИЕ 1.

 

Входят Шелохвостов и Съедуга.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Да помилуй, что ж ты наделал? Тебе сказано именно ту лошадь достать.

 

СЪЕДУГА.

А вам не все-ли равно? Аттестат вот — он на ту лошадь, а эта, которую мы привели с аттестатом две капли воды.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Да ведь все это надо подбирать, да сходство приискивать, присочинять….

 

СЪЕДУГА.

А вы-то на что же нужны, когда не на это дело? Мы и без вас бы обошлись, да время-то нынче пришло не то: теперь вам эти дела обделывать, а не нам. Прежде бывало этих аттестатов не знали, а так бывало, с поводка продать— и правое дело. И пород не спрашивали, там этих Любезных, да Барсов, да Добрых и не знавали; графская лошадь, да и баста! Там разбирай, как хочешь! А выстрыжешь бывало ушки, щеточки, из-под шейки для зарезу, да примешь перед выводкой-то в конюшне в кнутья! так она оттуда, сердечная, вылетит-то! Уфть! (Свищет по барышничью) Фу-ты змея какая!! зверь!! откуда оскал возьмется: вот как зубами-то! ест тебя, бывало! Да на длинном-то поводу размахается, хвост-то султаном, глаза-то вот (Приставляет

к своему глазу кулак) по кулаку! Известно: инбирь-то не свой брат! И бери что хочешь: за рубль сто! За то, бывало, и выводчики бывывали! по пятнадцати целковых на месяц плачивали за выводку одну, ей-ей не лгу. А нынче-то что! какая нынче охота? Все эти аттестаты, да породы…. все пустое дело!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Ну нет, брат, ты не говори, что это пустое дело. Теперь надо иметь большое остроумие, и с тонкостью делать, чтобы лошадь под аттестат подошла. Прежде это было легко; невежество, братец, по коннозаводству было страшное! Нужен был гравированный лист, да печать — и довольно; это значило лошадь с аттестатом! и бери втридорога. А нынче? поди-ка, издан книги коннозаводские, вот это-то нас и подъело! Теперь всякой молокосос купит: Подробные сведения заводскую книгу бежавших и выигрывавших …. да вот еще говорят новейшую книгу скоро издадут….. что тут сделаешь? всякой купить, да читает, соображает, изучает…. Прежде бывало только смелее от Сметанки выводи, а нынче? мало того — породу отца еще спрашивают и матка от кого? Кто бабка, кто прабабка. Да если б я языков не знал…. Я ведь и по-латыне немного знаю, я в пансионе еще до 812 учился…. Так я тебе скажу: и я бы не извернулся, а то все еще и образованность помогает.

 

СЪЕДУГА.

Ну, известно, вы люди ученые.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Да красноречие, вот это еще одно спасение. Ты знаешь, я этот предмет двадцать лет изучал — в голове система есть.

 

СЪЕДУГА.

Что с?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Ну, ты этого не поймешь, по-русски сказать это вот что: я все породы могу тасовать, как игроки карты и передернуть, когда нужно…. Вот я тебе сейчас докажу: ты знаешь ли породу этой лошади, другой-то, которая должна под аттестат подходить?

 

СЪЕДУГА.

Я-то не знаю, она мужицкая лошадь, но говорить от Шишкинской матки. А вот письмо есть от ее хозяина к нашему барышнику, я его нарочно взял для соображения вам.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Это хорошо: давай-ка сюда все документы.

(Читает).

«Сердешнай мой друк

Акифий Назарыч.

«Ты спрашиваешь»…. вот и видно что мужик писал: какое правописание! вот этакие письма для курьезу сохранять надо; ну да это ничего: было бы дело. «Об ефтай лошатки што купленно скажу тибе оная тебе известная от шишкинской матки, эфта верна, сам видел, и аттестат от Питерса…. мать Усадница…. систра радная Старины добрая матка и эфта лошать вся в ние» браво! браво! лучше требовать нельзя! ну что-то дальше; «прошу тибе милай друх сожительницы твоей Ирине Власьевной скажи от меня почтения и низкай поклон братцу твоему Гурию Фаисовичу мое нижайщия почтения и поклон тетушки ….» ну уж это значит, все остальные три страницы поклонов, так и есть — какая досада! хоть одно бы еще сведение об бабке или прабабке!

 

СЪЕДУГА.

Да ведь он пишет об тетушке, читайте дальше, может быть и об бабушки есть.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Не то братец! чорт ли мне в его бабушке! Мне лошадиную-то бабку надо. Матка чудесная, я вижу, пока-мест и этого довольно. А отец кто?

 

СЪЕДУГА.

Отец-то битюцкой!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Да. Гм! Жаль, что не покровнее…. ну, да ничего: густота!   так ведь?

 

СЪЕДУГА.

Ну уж на что гуще!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Это во вкус Богачевского. Дай-ка теперь настоящий аттестат просмотреть для соображения (читает) «серый жеребец , грива на лево, на один глаз крив» …. и эта кривая?

 

СЪЕДУГА.

Кривая. Нарочно глаз выкололи.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

А! это хорошо. И залечили?

 

СЪЕДУГА.

Совершенно.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Гм! прекрасно (читает дальше) «росту 3 1/2 вершка» и в этой 3 1/2?

 

СЪЕДУГА.

Ровнехенько.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

«Родился в 1849-м году» стало 5-ть лет, и той пять лет?

 

СЪЕДУГА.

Верных пять годов.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Гм. «От Усана, сына Безымянки, внука старого Атласного, правнука Мужика, пр. пр. Любезнаго 1-го» ну там Барс родоначальник, Полкан 1-й и Сметанка само-собою разумеется, теперь порода матки: мать Икунья от Рыжего Доброго» ого! «бабка Икунья от серого Кролика, прабабка

Икунья от вор. Любезного 1-го (к соображению Любезной два раза, это в пользу густоты!) пр. пр. бабка Противная от Барса 1-го (и это хорошо два раза Барс) пр. пр. пр. бабка галанская выписная. Чудесно еще галанская кровь — густота. Решено! (в восторге) вот видишь: этими двумя Любезными и двумя Барсами да еще голандской пра-пра-прабабкой я ему такой эликсир сварю, что он как Мефистофель говорит Фаусту:

Mit diefen Glerir im leibe

Giebt belenen in jeden Meibe!

 

СЪЕДУГА.

Да-с ! это должно быть на немецком языке. Самой лучший конский лечебник Эвеста, тоже с немецкого перевод, там и мази, и эликсиры все есть.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Ну, ты этого не поймешь…. покажи-ка теперь лошадь.

 

СЪЕДУГА (показывая в окно).

Вон ее под попоною водят.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Это белой-то?

 

СЪЕДУГА.

Он.

 

ШЕЛОХВОСТОВ (глядя в окно).

Живет. Грива…. завес…. ноги косматые…. у! и злоба какая, это за огонь пойдет…. спина седловата…. ничего, это кстати — в породу. Э! да он, брат, кажется, разбит, ногами тычет и поджар что-то!

 

СЪЕДУГА.

Ну, да уж какой есть: еще и копыта гонит.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Так копыта-то ему ваксой хорошенько притереть, хорошенько! Да на выводке знаешь…. потише вести, да поблагороднее…. Уж ты знаешь как….

 

СЪЕДУГА.

Это уж наше дело, вы ему породу-то в голову вбейте, чтоб у него в глазах-то туману побольше было.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Ну, а это наше дело однако мы с тобой смело разговариваем; Богачевской спить на антре-солях, проснется, может услыхать.

 

СЪЕДУГА.

Не беспокойтесь: камердинер подкуплен, (подходя к лестнице); эй, Егор, Егор Иваныч!

 

(Егор, отворяя окно из лестницы).

Чего изволите? Здравствуйте, Сергей Авдеич.

 

СЪЕДУГА.

Барын не просыпался?

 

ЕГОР.

Не беспокойтесь, я все слышу, когда проснется, я из окна вам мигну.

(Затворяет окно).

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Ну, теперь давай об главном деле толковать: много-ли денег барышнику?

 

СЪЕДУГА.

Да надо целковых 5оо.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Что ты? а мне-то!

 

СЪЕДУГА.

И вам сто целковых.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Что?

 

СЪЕДУГА.

А то мало разве? Он старался, ездил — я привел….

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

И тебе стало быть тоже сто?

 

СЪЕДУГА.

Там как придется.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Ну нет, брат, на-же тебе аттестат, делайте, сами как знаете.

 

СЪЕДУГА.

Ну возьмите 12о-ть, довольно будет?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

И толковать нечего: я по крайней мере на 5оо целковых рассчитывал. Прошу покорно— тот ездил, тот водил, а я? два месяца у вас в деревни жил без дела, около Богачевского ухаживал, забивал ему голову, подготовлял…. это ничего? а? и мне сто рублей? а?

 

СЪЕДУГА.

Дорог ты, барин! я тебе скажу по совести — мы хотим всего за нее взять 1ооо руб. серебром.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Прекрасно! Барышнику 5оо мне 12о, а тебе много-ли?

 

СЪЕДУГА.

Барин! Я ведь через это может быть места лишаюсь….

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

А я-то? разве после этого можно мне быть знакомым с Богачевским? Как ты будешь считаться, так и я.

 

СЪЕДУГА.

Известно, за подлеца сочтут.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Ну, ну! со мной прошу не фамильярничать — ты забываешься!

 

СЪЕДУГА.

Ну, возьми полтораста!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Меньше трех-сот ни копейки!

 

СЪЕДУГА.

Куда это! как можно!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Как знаешь.

 

СЪЕДУГА.

Ну, послушай — ведь ты меня пожалей! ты только языком болтать умеешь. А я ведь расчет держу: знаешь нынче пяти-летних приз не разыгран останется, ни одного пятилетка не приведено….

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

А Васькин Испуг?

 

СЪЕДУГА.

Не привел, вот видишь ты! Нормы не положено, я этого же жеребца запишу, аттестат есть, он пятилеток, пройду шагом, возьму приз и без тебя продадим тогда с призу-то!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Ну где ж тебе на этой ступе на приз ехать, кому ты рассказываешь, а если и шагом пройдешь и приз возьмешь — все без меня не продашь?

 

СЪЕДУГА.

Ну, возьми полтораста, не мешай только! довольно благородно!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Давайте 300, и по рукам; тогда и без призу купит Богачевский! ведь еще приз-то брат, Бог весть! ты запишешь один, а там тебе вдруг на шею другая лошадь.

 

СЪЕДУГА.

Что там из пустяков перебываться — вот тебе 200.

(Бьет по рукам).

 

ШЕЛОХВОСТОВ (так же).

Триста!

 

СЪЕДУГА (так же).

Ну, слушай последнее слово: и после этого ты и ни слова…. прямо говори: да! а после этого слова…. вот побожился! ни копейки не прибавлю (бьет по рукам). Двести пятьдесят.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Триста.

 

СЪЕДУГА.

И не говори ни слова, двести пятьдесят.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Да прибавь еще 25 целковых.

 

СЪЕДУГА.

Ни копейки, говорю я тебе! и бери аттестат.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Ведь когда бы ты мою нужду знал!

 

СЪЕДУГА.

Денег много двести пятьдесят целковых, ну? так, так?

 

ШЕЛОХВОСТОВ (берет аттестат).

Мошенник ты, подлещ.! мозжишь из дряни этакой!

 

СЪЕДУГА.

Эх, батюшка! нельзя: жена, дети! Ну, да дело сделано, будет толковать. Теперь аттестат у вас, я уйду. Вы делайте свое дело, я после явлюсь, будто ни вас, ни барышника не видал. А вы за барышником будто от себя пошлите. Вертлюгов, помните — его звать Акинфий Назаров.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

А ты барышника врать получше поучи.

 

СЪЕДУГА.

Этого не учить-стать: этот тебе таким химиком прикинется, как лучше требовать нельзя.

 

(Егор, отворяя быстро окно над лестницей).

 

Барин проснулся! (исчезает).

 

СЪЕДУГА.

О? Ну, прощайте, прощайте (уходит).

 

 

ЯВЛЕНИЕ 2.

 

ШЕЛОХВОСТОВ (один).

Без денег быть, просто скверная история! Нельзя никак себя поддержать. Я говорю всегда, что около богачей без дела жить нет ничего хуже в светя, нет никакой выгоды. Пьют, кормит, гуляют вместе с тобой, — а денег не дают! Их или обыграть на верное, или надуть надо, а добром никогда не получишь, т. е. не унижая своего достоинства. Не кланяться же мне, не унижаться же! Чорт знает что такое! в кармане остался один гривенник…. Из платья — эта одна визитка, если это дело с лошадью не удастся, не знаю, что мне и делать; еще никогда не бывал я в таких скверных обстоятельствах. Рассчитывал на 5оо, получаю всего 25о. Впрочем и то хорошо в теперешнем положении. С Богачевского еще сорву 5о…. ну, триста; есть из чего хлопотать! Ах, прежний-то век! наше-то время! Теперь все аферы, все спекуляции, так дурно пошли, что просто не для чего пускаться в обороты. Образованность, изобретательность ни к чему просто не служат. Грубый какой-нибудь обман! вот как у Гоголя прекрасно это в игроках выведено: переодеванье там…. один роль отца играет — другой приказного…. или вот как тут, глаз жеребцу выкололи! вот что теперь! то же самое что и в искусстве; все мужики да купцы на сцене…. «наше-ста вам» вот век какой! Утонченности-то этой, легкости нет, чтобы человека иллюзией приятной окружить, приятным туманом чувств…. чтобы в удовольствии был вкус, выбор; чтобы человеку самому было приятно, что его обманывают… в этом то и цель великого искусства! этого-то и нет нынче.

 

 

ЯВЛЕНИЕ 3.

 

Шелохвостов и Богачевский (в халате зевая, медленно сходит с лестницы, ведущей на антре-соль, у него в руках книга и чашка чаю).

 

ШЕЛОХВОСТОВ (рассыпаясь в поклонах ).

Аh! mon cher et adorable Мr Богачевский! вот и me voici pour vour Presenter mes respects.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

А здравствуйте, Андрей Андреич. Садитесь.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Comment vous-va? Comment avez vous passe la nuit?

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Не очень-то. Это шампанское, знаете, как-то в голове…. Я не привык вовсе к вину.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Да вы у нас просто— девушка, красивая девушка! Vir juvenis, immaculatus!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ну, этого я не понимаю. От латыни пожалуста избавьте…. Давайте лучше про лошадей говорить.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Аh! аvеc lе рlus grand plaisir.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Здесь в провинции такая скука, тоска! Я, думал ярмарка порядочная что ли…. все вздор! Говорят весело с цыганами. Я вчера цыганский хор весь пригласил, целый вечер пели, а я ничего не нашел особенного…. Если бы у меня не родилась эта страсть к лошадям, я не знаю…. просто я бы умер с тоски в деревне. Эй, Егор, принеси книги, там еще два тома лежать на столе. Не хотите сигарку?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Aves le plus grand plaisir.

 

БОГАЧЕВСКИЙ (в сторону).

Пресмешной этот Андрей Андреич. (ему) Ну-с, вы! господин профессор. Логии что ли? Какой это логии? Френологии или психологии…. Как ее? Лошадиная-то логия!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Гиппология-с. от Греческого слова: иппос — лошадь и логос — слово.

 

БОГАЧЕВСКХЙ.

Ну—да, гипполог вы! проекзаменуйте-ка меня, я, батюшка, большие успехи сделал.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

С вашей-то головой, с вашими способностями. Да нет…. Sans badiner, я полагаю, вы сделаете переворот в искусстве.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ну, то-то; возьмите книгу…. следите: я буду говорить вам породу Усана. Первой, разумеется, Сметанка.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Соmme de rasion!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Там Полкан, Барс родоначальник, там Любезной 1-й, заметьте!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Чудо, чудо! вот, это — «заметьте»! так уместно! Если бы вы знали, как тонко, как талантливо это — «заметьте»!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

А! видите; ну, слушайте: Любезной и Мужик, а знаете ли кто мать Мужика?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Мать Мужика мать…. ну — Баба!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

А? Какова гениальная мысль назвать — Бабой! именно Баба! дочь…. чья??

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

А — гм! Баба, Баба…. ну то же Мужикова дочь! Баба — мужик. Мужик — Баба!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Нет-с! Бухарского иноходца! да-с! и вы этого, батюшка, до сих пор не знали?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Послушайте…. да вы меня фраппируете! Savez-vous…. это… это на целую новую теорию наводит.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Нашел, батюшка! нашел! вчера до двух часов сидел! Вот от чего бегут Шишкинские лошади; иноходец бухарский! этот розвал-то, скорость-то эта откуда?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Кончено! Я теперь совершенно уничтожен! Перед вами я…. Нет! нет! довольно. Я с ума сойду! Я двадцать лет занимаюсь этим, а тут в два месяца!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ну слушайте дальше.

 

ШЕЛОХВОСТОВ (горячо).

И слушать нечего! это меня волнует, желчь волнует. Что наши труды, занятия?… Явится гениальная голова…. Нет, нет, я уйду!

 

БОГАЧЕВСКИЙ (хохочет.)

Постойте, постойте…. quil est drole! Не отчаивайтесь. Положим это мысль гениальная, но в подробностях я еще сбиваюсь… Скажите мне: какое было бы по вашему, высшее сочетание пород Шишкинских лошадей?

 

ШЕЛОХВОСТОВ (в сторону).

Вот это прекрасно: сам ко мне в руки идет. (ему) Не знаю, как по вашему, но если взять в расчет главных бегунов….

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ну, тогда…

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Порода Усана, разумеется.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Это конечно, об этом и спорить нечего: я об этом статью пишу.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

А там — порода Кролика: от него Соболь, от него знаменитый Кролик, быстрейший рысак…

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Так, так….

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Pardon! Теперь позвольте же мне окончательно отэкзаменовать вас: порода Кролика, по матке какая порода?

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Икуньи. Вы думаете я этого не знаю!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

И вы до этого сами дошли?

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Еще бы!

 

ШЕЛОХВОСТОВ (с гордостью вынимая аттестат).

Я могу же теперь достойно хвалиться своим учеником: вы не только теоретик, но и практик. Читайте сами блистательное подтверждение вашей мысли; вот лошадь от Усана и Икуньи, которую привели сюда сегодня, и записывают на пятилетний приз.

 

БОГАЧЕВСКИЙ (рассматривая аттестат).

Что это? Усан, Икунья, рыжий Доброй, Противная, от Барса… такой высокой породы лошадь приведена сюда?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Да!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

И я этого до сих пор не знал? Не грех это вам, Андрей Андреич?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Сегодня в ночь только приведена.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

И вы целое утро со мною говорите, и не могли сказать этого?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Я хотел путем теории довести вас до ясного взгляда на практику! Аh, mon grand ecoliter d hyppologie! Извините мне это выражение: ecoliter. Смотрите на мою добросовестность: я вас веду путем своеобразного мышления: вы не должны: jurare in verba magistri!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ах, полно вам с вашею латынью и с иппологией!… я просто не знаю, что со мною делается: такая лошадь! Такой породы! Егор! Егор!

 

ЕГОР (входит).

Чего изволите?

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Одеваться, скорее.

 

ЕГОР.

Сей час-с (уходит).

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

No vous горяче — pas.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Как— не vous горяче — pas! Хорошо вам говорить — да это выше породою, нежели заводские моего соседа!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Еще бы!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ну то-то, еще бы! право, батюшка, вы странный человек! читаете мне лекции гиппологии, а здесь, теперь, в одном с нами городе, такая лошадь…. что ж одеваться, Егор!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Вот кровь-то молодая! Ведь гений — а молодой человек. Ну, можно ли вам самим идти, сей час бежать к купцу; ведь с вас за лошадь три тысячи серебром запросят.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Как? продается!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Чего купец не продает? Да смотрите на это дело хладнокровнее — пошлите за хозяином лошади. Мне ведь ваших денег жаль, а впрочем как хотите….

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Да, это правда! да как-бы это поскорее…. Егор, Егор. (Егор входит). Сейчас беги к тому…. кто это купец? или барышник? да посылайте -же от Усана и Икуньи!! (Развертывает конно-заводскую книгу).

 

ШЕЛОХВОСТОВ (Егору).

Ты, братец, ступай вон на этот угол: там стоит барышник с одною лошадью, Акинф Назаров.

 

ЕГОР.

Слышу: Назаров.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Позови его от моего имени сюда, и чтобы он сей-час Раската сюда привел, слышишь!

 

ЕГОР.

Наката?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Фу-ты! лошадь свою, чтобы скорее привел, да скорее…. (ему на ухо) скажи наезднику…. десять целковых на водку!

 

ЕГОР.

Бегу-с.

 

БОГАЧЕВСКИЙ (перелистывает книгу).

Так, так! на з66 странице вот она: Икунья! Вот жеребка 1849 года. Да, серый жеребчик от Усана! это он, он!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Ну, послушайте, уж экзаменовать, так экзаменовать.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Да что тут экзаменовать!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Нет, позвольте, позвольте же старому опытному глазу…. Ехреrientiа!… позвольте-же и с тотальностью померяться. Система, это — mon и cheval de battaille!

 

БОГАЧЕВСКИЙ (горячась).

Ну-с…. посмотрим-те, кто кого? извольте.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Какие по вашему стати?

 

БОГАЧЕВСКИЙ (запальчиво).

Ну-с! какие стати…. позвольте: Икунья, Соболь…. чистая лошадь?!… нет? Нет мне самому не хочется чистой лошади иметь.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Vous me faites peur: чистая лошадь!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Нет, нет! голова чистая?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Реssimе! О наука, о система! Да послушайте…. вы мне открыли Америку; вы — Колумб! я вас беру за руку, и ввожу в открытую вами Америку; Бухарской иноходец дед Мужика, да?

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Без сомнения.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Смотрите в аттестат: Барс 2 раза, Любезной 2 раза, Мужик — «заметьте»! употреблю ваше выраженье, еще пра- пра-прабабушка Голандская выписная!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

А!!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Поняли?

 

БОГАЧЕВСКИЙ (самоуверенно)

Стало — фризоватая, широкая, костистая, густая?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Наконец-то!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Стойте! у генерала моего соседа жеребец густой, спина…

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

С наклонностью к упругости по середке т. е. не порочная, а породная седлина! Помните мое мнение об породных седлинах, что толпа необразованная называет недостатком?

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Так, так. Ноги косматые?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Вот это я называю: ясновидение! именно косматые.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Хвост серебряный?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Магнетизёр! магнетизёр!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ага! видите.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

С вами спорить нельзя, мне даже страшно, сколько в вас электричества и животного магнетизма. Именно животного, оттого вы так и угадываете, — животное, т. е. лошадь ведь тоже животное!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Да, Андрей Андреич! на эту идею вы должны обратить внимание в исследованиях.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Что говорить— новая мысль! вам и книги в руки. Вот и барышник наш идет.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ах, послушайте, я не могу скрыть своего волнения….

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Это, батюшка, лошадиная лихорадка! я советовал бы медикам обратить на нее внимание: кто ее не испытал, тот еще не охотник!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Так пожалуста, вы меня останавливайте.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Так слушайтесь меня: садитесь и будьте хладнокровнее. Laissez moi faire!

 

 

ЯВЛЕНИЕ 5.

 

Те же и Вертлюгов.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

А! здорово, Назаров!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Присылать изволили…

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Да, любезный, это я посылал… Ты лошадь привел?

 

ШЕЛОХВОСТОВ (тихо ему).

Laissez moi faire!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Привел лошадку-с; что Бог даст: хотим на призы пускать поучиться. А вы тоже заводец имеете?

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Я, брат, страстный охотник!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Так-с: и лошадок имеете рысистых?

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Еще не совсем; а хочу чисто рысистый завод завести.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Так-с, это дело хорошее-с: нынче рысистая лошадь вовсюду идет-с.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ну так эта лошадка у тебя одна только или ты завод имеешь?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Чего изволите-с?

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ты завод имеешь, что-ли?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Где нам завод-с! наше дело торговое. Знаньеце есть-с: осмотрели лошадку — хороша показалась…. там что Бог даст, барыш-ли, убыток-ли, а охота в барышах…. по тому что я ведь к эфтому делу страсть имею.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

А ты, брат, водки не хочешь-ли? Ты водку пьешь?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Сроду никогда и во рту не было; признаться, и не знаю что в ней за скус такой.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

А чай пьешь?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Признаться сказать, сей-час в трахтире приятель угостил. Благодарим покорно.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ничего, у меня выпьешь. Егор! чаю ему. Садись, братец.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Хе! ничего сударь, постоим. Благодарим покорно.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Садись, садись, и рассказывай…. так ты большой охотник?

 

ВЕРТЛЮГОВ (садясь).

Да-с, признаться, с измальства можно даже сказать к эфтому имеем страсть. Мне кажется: ни пить, ни есть не давай, да на лошадку дай хорошую посмотреть…. по охоте моей.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Где же ты эту лошадь достал?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Да я-с, потому что охота моя к этому большая, так и достал. Выходит: я степь снял под Воронежем, по близости к заводам, собственно по страсти моей. (Ему подают чай в прикуску, он пьет и продолжает), Ну-с, вот это хорошо; снял я эфту степь, и видите, с тою, т. е. целию, чтобы к заводам хорошим по близности быть.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Да. Ну?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ну, вот таким, сударь, манером, всякие я эдакие средства изыскивал, лошадку приобрести. Да дело это все, вы ходит, для меня неподходящее было, по той самой причине, что цены высоки; изволите знать, не по нашему т. е. достатку… что ж тут скрываться? известное дело — наш мещанской капитал, да-с.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Да, да.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Да-с. Ну, вот это и хорошо. Я этим манером, по охоте своей, ни мало, ни много, сударь, десять лет там просто, можно сказать мужицкую должность исправлял. Ей-Богу!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Скажи пожалуста!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Это я вам истину говорю! то есть, безо всякого авантажу, только что, как-бы это вам сказать — одна охота, утеха, то-есть, что подле хороших лошадей живу, потому, что я к эфтому делу с измальства страсть имею.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

А! что значит страсть-то, призвание-то, Андрей Андреич!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ну-с! вот это хорошо. Только, между прочим, я узнаю этак кругом, по околодку, какая лошадь у кого, от какой лошади, какая порода….

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

А! Ты и породы изучаешь?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Известно-с: какая порода у кого — а уж какой же высшей породы супротив Усана? Ну-с вот видите….

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Совершенно так! я с тобою вполне согласен.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Да-с. Ну, я себе и думаю, как бы это мне, сударь, лошадку от Усана достать? Верите ли! Даже пищи и даже сна лишился — такая оказия! Истинно вам говорю, ей-ей не лгу. Ну-с как же с этим быть? Был тут у меня знакомец…то есть выходит, как бы у вас например, управляющий,

а мы с ним приятели были. Что ж делать? я вам буду по истинной правде и рассказывать. Ведь перед вами я утаить могу, а перед Всевышним Создателем не утаю. Ну, вот изволите видеть….

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Это очень интересно— продолжай — продолжай! а еще чаю не хочешь ли?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Довольно-с.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Нет, пей, пей— Егор, еще чаю (в продолжении сцены еще приносит чай).

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ну-с, пожалуйте, я об чем тут бишь сказал….

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Об прикащике.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Да-с, точно так-с. Я его и прошу: Сергий Мокеич, я говорю, явите Божескую милость! если, я говорю, лядащий жеребенченко будет от Усана, нельзя ли его соблаговолить мне….

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ты это управляющего просишь?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Точно так, сударь. Ну-с вот это и хорошо. Только он говорит: никак, говорить, нельзя, Акинф Назарович, потому, что строгой запрест сделан: от Усана ни единой лошадки прежде совершенного возраста не продавать. Что, думаю делать? Аж-но меня это так озадачило, что я в ума-помешательство впал.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Неужто?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Истинно это вам говорю, не солгу. Родственники даже отчаялись. Ну-с, вот это хорошо. Я в эфтом затмении нахожусь, только самой барин — то, заводчик — от и приезжает на ту пору в свою то есть вотчину; ему и докладывают, что вот так и так-мол: есть тут охотник, то есть смертный, который даже в ума-помешательство впал желамши лошадь у себя иметь от Усана. Это барину-то и показалось, — сам охотник смертный: Я говорит, не хочу души его губить занапрасно…. а нет-ли мол у нас ледящего жеребенка от Усана? А Сергей Мокеич эфтот управляющей: есть мол у нас, сударь, жеребенок — его мыт всего изъел и глаз вон выел….

 

БОГАЧЕВСВЛЙ.

Оттого-то Раскат крив…

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Точно так сударь; ну-с, барин-то и говорит: отдать ему эфтова жеребенка.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Как благородно!

 

ШЕЛОХВОСТОВ (в сторону).

Как врет, так это ужас!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Истинно, так сударь, дай Бог ему много лет здраствовать. Только говорит, на этакого лядащего стыдно мне самому аттестат писать, так-ты говорит, Шахов…

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

А это Сергий Мокеев, этот Шахов управляющий, который аттестат подписал.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Тот-то, тот-то самый, он сударь. Ты говорит выдай от себя….

 

ШЕЛОХВОСТОВ (в сторону).

Эка врет, врет-то как!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Так что ж, сударь! ведь вы не поверите; привели ко мне эфтова жеребенка…. что же со мною сделалось?!…

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Что же такое?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ударило меня, сударь, об земь; и стал я голосами разными кричать, как баба! Истинно вам говорю, не солгу! Кричал, кричал — и заснул. И что же, сударь ты мой! ведь вы эфтому не поврите: семь суток, сударь, спал и проснулся, как ни в чем не бывало! И здоров, и все как есть по прежнему! только, сударь, пот меня сильно прошиб, сверх всякой возможности. Я думаю от этого самого я и облегчение получил.

 

ШЕЛОХВОСТОВ (Богачевскому).

А что я вам говорил — про магнетизм в отношении к охоте?

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ну что ж? этот подарок тебе в прок пошел?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Позвольте, это еще не всё — я вам уж все по порядку доложу. Просыпаюсь я от эфтого ума-помешательства и думаю я себе: если б мне кто деньги, или вещь какую по дарил, я бы взял; а так как я к эфтому большую страсть имею, еще с измальства можно сказать, помните, я вам говорил, так не хочу, говорю, сей час запрягаю тележку, еду к эфтому помещику, кланяюсь в ноги и говорю: вы меня к жизни воротили! от смерти спасли!

 

ШЕЛОХВОСТОВ (ее сторону).

Экая бестия! какую легенду сочинил, а? даже завидно слушать!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Да-с от смерти истинно он меня спас! так я не хочу, я говорю, подлецом быть. Вот вам, сударь, чем могу, и кладу ему 7оо руб. сереб.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

И он взял?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Не хотел брать; я на стол оставил и уехал. Это я вам истинно говорю, потому что я к эфтому делу страсть имею, и не 7оо руб. мне эта лошадь стоит: пять лет кормил, по нашему купеческому расчету 1оо целковых в год. Теперь от несчастья своего теряю: пожар был, дом у меня сгорел…. Капиталу отошло много…. Сын был молодец отменный, умер.

 

ШЕЛОХВОСТОВ (в сторону).

И никакого сына не было.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ну-с; там земли снял — градом хлеб выбило. На одном человеке были мои деньжонки —-пропали; так — уж несчастье мое пошло. А за всем этим я лошадку пуще ока зеницы берег, потому что я к эфтому делу страсть питаю.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Так ты и продаешь ее теперь?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Il fait des contes, et vous alles trop vite! Laissez moi faire. Вот видишь: нам с тобой лукавить нечего: я барину этому аттестат показывал, нам лошадь заводская нужна; — если годится, купим.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Да как же-с? я уж записал ее на сегодняшний день ехать.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Ты приз и возьми, ведь мы за призом не погонимся, так ли, Иван Романович?

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Мне, брат, еще интереснее будет купить призовую лошадь.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Так уж тогда бы и изволили купить лошадку, когда приз возьмет.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Нет, это дело твое: твоей лошади от призу не убудет и не прибудет. А ты хочешь продать, или нет?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Отчего не продать, коли свою цену дадут, мне лошадь 7оо целковых стоит, да 5-ть лет кормил всякой год по 1оо р. серебром, да вот проводка.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Ну, это твои расчеты, а ты прямо скажи, что хочешь взять?

 

 

ЯВЛЕНИЕ 6.

 

Те же и Съедуга.

 

СЪЕДУГА.

Здраствуйте, сударь, Иван Романович, честь имею доложить: все при заводе благополучно. Лошадок привел в исправности, продажи еще никакой нет.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Хорошо. А я здесь, Сергей, хочу лошадь купить.

 

СЪЕДУГА.

Купить-с? А! приятель! уж ты пронырил. Ну, жалко; а то бы я тебя к барину не допустил. Ты прямо ходить умеешь; а нашего брата нет того, чтобы чайком угостить.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

А ты разве, знаешь его лошадь?

 

СЪЕДУГА.

Помилуйте, как же мне его лошадей не знать: он известный мытарь.

 

БОГАЧЕВСКИЙ (Съедуге).

Что-ж? или не хороша?

 

СЪЕДУГА (в полголоса Богачевскому).

Лошадь, сударь, одно слово: лошадь! только не горячитесь, дешево отдаст.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Гм!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Да что ты, Сергей Авдеич, языком-то мотаешь, мне хвалил, а барину коришь. На чай, в самом деле, что ли хочешь?

 

СЪЕДУГА.

Если б я, братец, на чай хотел с тебя взять, я бы при барине не говорил. Лошадь хороша твоя; какая цена только будет.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

А что цена?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Нет, вы не так….. Сперва надо лошадь осмотреть.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Смотрите, сколько хотите — у нас товар на лицо. Вот по бегу водят ее, глядите. (Подойдя ко окну) Эй, малой! дай лошадь сюда.

 

(Все у окна.)

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Eh bien! quen dites vous?

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Cest tout ce que je veux; merci!

 

СЪЕДУГА.

Благородство в лошади — нечего — и говорить!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Вспомните мое слово: «кровная лошадь вся облита идеальным блеском!» а? видите вы это? видите?

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Cest le mot, mon cher, cest le mot! Как же цена?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Нет! опять не то: надо ее в езде видеть.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Андрей Андреич, je perd patience!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Нет, нет… вы меня извините! Я вам лошадь рекомендую, и без пробы не допущу ее купить.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ну, вы пробуйте, как хотите, а я лошадь все таки куплю. Дай аттестат, любезный.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Извольте-с.

 

ШЕЛОХВОСТОВ (ему в полголоса).

Ах право!… как вы молоды…. талант есть, а молоды!

 

БОГАЧЕВСКИЙ (также].

Я лучше вас знаю, пожалуста не учите.

 

СЪЕДУГА.

Да на счет проездки, Андрей Андреич, что толковать: мы ведь ее нынче проезжали, а вот цена….

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Как проезжали?

 

СЪЕДУГА (показывая на Вертлюгова).

Да дрожек-то беговых у него, сироты Казанской, нет: он наши дрожки для проездки выпросил у меня, и на них же на приз идет. Просил меня промять лошадку, я ехал.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ну, каково?

 

СЪЕДУГА.

Да вот, спросите Андрея Андреевича; он и кунды поверял.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Так как же вы, Андрей Андреич?

 

ШЕЛОХВОСТОВ (запальчиво).

Я делаю для вас, и в своих поступках ни кому отчету не даю…. я поверял— извольте и вы поверить!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Mais finissez done cette cjmedie! Вы поверяли?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Ну, поверял. Что же вам?

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Как она пришла? Мне ведь все равно — я покупаю лошадь.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Ах, молодые люди! ну после этого я ни слова не скажу.

 

СЪЕДУГА.

Андрей Андреич, как вы этого не понимаете: страсть, охота! это оттого, что барин настоящий охотник.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Так, Сергей, так! (Вертлюгову), Говори, любезной, что цена.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Да что цена-с.

 

СЪЕДУГА (подходя к уху Богачевского в полголоса и доверчиво.)

Ехала сударь три версты без 1о-ти секунд 6-ть минут….

 

ШЕЛОХВОСТОВ (в то же время быстро подходит на ухо Вертлюгову.)

Проси полторы тысячи.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Полно-те, что вы?

 

ШЕЛОХВОСТОВ (также).

Проси, фалалей ты!

 

(отходит скоро).

 

ВЕРТЛЮГОВ (кашлянул).

Полторы тысячи серебром своя цена, того с содержанием стоит; а что сверху сами пожалуете для барыша, я уж для первого знакомства стоять не буду.

 

БОГАЧЕВСКИЙ (в раздумье).

Без десяти секунд шесть минут…. полторы тысячи….

 

ШЕЛОХВОСТОВ (ему).

Ne donnes-pas plus que huit cent.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Что вы это? (Вертлюгову) Нет: послушай, любезный, это дорого.

 

СЪЕДУГА (Вертлюгову).

Живет, брат, пословица: запрос в карман не лезет, а я говорю: и посул чести не обижает, взял бы 7оо серебром да и веди на двор.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Э, нет, брат!

 

СЪЕДУГА.

Что там нет; тут деньги дают, и деньги на стол сей-час.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Нет, я тебе 8оо дам, пожалуй.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Quest ce que vous faites, quest ce que vous faites!

 

СЪЕДУГА.

Скоренько, сударь, набавили.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Нет, нет, сударь, что толковать. Я ведь не из таких людей; вижу, что вы барин душевной и к эфтому делу то же страсть имеете. Извольте, чтобы Назарова и вперед знали: 1зоо р. серебром, и молитесь Богу.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ну, хочешь 9оо?

 

ШЕЛОХВОСТОВ (в ужасе).

Mais finissez done, je men vais!

(Уходит)

 

 

ЯВЛЕНИЕ 7.

 

Те же без Шелохвостова.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Постойте, постойте! он меня просто бесит.

 

СЪЕДУГА (ему).

Не спешите, сударь.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ну, хочешь 9оо?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Нет, сударь, как можно! уж на этот счет извините… я думал, вы взаправду покупаете; а это…. нет-с, просим прощенья. (Уходит).

 

 

ЯВЛЕНИЕ 8.

 

Богачевский и Съедуга.

 

БОГАЧЕВСКИЙ (чуть не плача).

Что ж это, Сергей! что это со мною Шелохвостов делает?

 

СЪЕДУГА (таинственно).

Тут, сударь, штуки должны быть.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Именно штуки, я думаю…. а ты что думаешь?

 

СЪЕДУГА.

Да вас-то он подзадорил, а кому-нибудь-другому лошадку-то собит.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Так, так! вороти же барышника. 1зоо рублей пустая цена за эту лошадь.

 

СЪЕДУГА.

Цена не велика…. а вы посулите-ка ему 95о рублей теперь.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Да вороти же его поскорее….

 

СЪЕДУГА (глядя в окно).

А вот и Андрей Андреич бежит назад. Видите: у Пальнова был да видно дело не выгорело.

 

 

ЯВЛЕНИЕ 9.

 

Те же и Шелохвостов.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Я на вас, сударь, зол! сердит!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Взбешен, разъярен….. да дослушайте; как это у вас хладнокровия нет! Я ведь что хотел сделать – узнать настоящую цену. лошадь дешева, говорить нечего, да зачем же деньги даром кидать? Годятся.

 

СЪЕДУГА.

Я сей час барину то же самое докладываю.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Дайте ему 95о, попробуйте.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Да, попробуйте! Вот по вашей милости он ушел — а лошадь сейчас перекупят.

 

СЪЕДУГА.

Вот он идет назад.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Неужли?!….

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Будьте скромнее, не горячитесь.

 

 

ЯВЛЕНИЕ 10.

 

Те же и Вертлюгов.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Что, барин, я было ушел….. да вот Андрей Андреич усовестил, — говорит так и так. «Лошадь, говорит, барину нравится»; ну что ж, потешить надо, потому что я вижу, что вы охотник — а я к эфтому делу еще с измальства страсть имею, как я вам и прежде докладывал. Дай Бог вам с моей легкой руки и вперед охотиться; давайте уж как нибудь сходиться.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ну, я не в тебя— скуп торговаться — вот тебя 95о.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Маленько, сударь, изволите жаловать, извольте грех пополам — 12оо рублей.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Ни-ни-ни-ни! после этого слова и толковать не смей… из повода в повод!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Мне надоела эта комедия! 1ооо руб. серебром, — хочешь?

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Право— сударь….

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ну, уж больше этого не дам, честное слово!

 

СЪЕДУГА (Вертлюгову).

Да полно тебе.

 

БОГАЧЕВСКИЙ (сердито).

Нет, нет! если не отдает — вон его сей час! Пошел вон! Пошел!

 

ВЕРТЛЮГОВ (смеясь)

Видишь, сердитой какой! Ну, что с тобой делать, ваша лошадка! Ей Богу, по одной охоте продаю.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Ah! Voyez-vous comment il faut faire laffaire.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Эй, Егор! Шампанского!

 

СЪЕДУГА.

С покупкою-с!

 

(Шампанское подносят Богачевскому и Вертлюгову).

 

БОГАЧЕВСКИЙ (достает бумажник).

Вот тебе деньги.

 

ШЕЛОХВОСТОВ (перехватывая деньги).

Позвольте…. нет. Еще лошади нет здесь; позвольте уж мне, распорядиться…. ведь деньги его, а лошадь ваша…. (тихо). Et vous me devez un petit merci… vous payez 500 roubles de moins…

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Хорошо, хорошо…. а как же с деньгами?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Вот, позвольте, вот ему 5оо. На! довольно ведь в задаток? а эти 5оо я беру и отдаю ему на его двор; беру лошадь и сей час привожу к вам за своею ответственностью. — А то ведь случаи бывают разные; вот мы теперь здесь разговариваем — а лошадь там вдруг взяла да пала! Я уж опытный человек; во всем нужна аккуратность.

 

СЪЕДУГА (ловко берет у него деньги).

Ан не так, Андрей Андреич! позвольте же и мне за барина заступиться. Наше дело барышническое — я эту всю поведенцию знаю, а в чужой двор с своим обычаем не ходят. Извольте, вот вам 25о р., вы их ему и отдайте, принявши лошадь. А это-вот, я при барине скажу, за его бариновым страхом у меня остается. Это порядок, сударь, у нас такой, по охоте. Это еще остается у нас, и позвольте мне поручителем быть. Ведь на этой лошади я нынче пойду на приз; — я берусь с тем, что приз…. если какого несчастья не будет…. будет наш! выиграем приз, тогда с триумфом ему остальные 25о-т — а с него на чай 5о руб. серебром, и больше ничего!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ну, много будет.

 

СЪЕДУГА (шутя).

Да уж так, брат, так!

 

БОГАЧЕВСКИЙ (смеясь).

Какой огонь, у них, какое движение! Я люблю этот задор охоты! Ну, делайте, как знаете, а лошадь моя, я деньги отдал! Эй, Егор, одеваться, я сей час еду на бег. Ты, Сергей, запрягай моего Раската. Дело кончено! Нынче же я напишу статью об его породе… это сочетание, эта комбинация решила все мои вчерашние сомнения. Ты, брат, еще не знаешь, что ты пропал…. Андрей Андреич! Вы увидите, какие новые, небывалые идеи будут в моей диссертации.

(Уходит).

 

 

ЯВЛЕНИЕ 11.

 

Те же без Богачевского.

 

СЪЕДУГА.

Что? пять сот рублев хотел один взять? на-ка вот! Вот что возьми! вот они двести-то пятьдесят рублей!

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Ну, ешь их — какая невидаль!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

А мне что ж за труды, всего 5оо рублев?

 

СЪЕДУГА.

Дурак! ведь ты 300 серебром хотел просить. Еще недоволен.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Да! а рассказ-то один чего стоит?

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Что твой рассказ? не гладко, не складно, просто — Бова Королевич.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Да, а вот ты и ученый, а такого Бовы Королевича не сочинишь!

 

СЪЕДУГА.

Правда, правда, Назаров! Я стою с Егором Иванычем в антресолях у окна, так и помираю со смеху: откуда у него и Сергей Мокеев, и пожар, и ума помешательство, и сын явился!

 

ЕГОР (подходит).

С продажею поздравляю, господа!

 

СЪЕДУГА.

Господа! малой-то помогал нам, что ж, надо и ему что нибудь.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Мне нечего давать; вы и так меня обдули, шалыганы!

(Уходит).

 

СЪЕДУГА.

Ну, брат, мы с тобой нынче в трактире чайку напьемся.

(Уходит).

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Вот она грубость! Вот вандализм-то! Вот против чего я всегда ораторствую! Вот они каковы! Я, мой друг не таков: вот тебе своих пять целковых, а еще пять а тебе помогу когда нибудь из барского кармана достать.

(Уходит)

 

 

ЯВЛЕНИЕ 12.

 

ЕГОР (один).

Да! ораторствуй: дал пять, а обещал десять целковых дать.

(Уходит).

 

 

КОНЕЦ 2-ГО ДЕЙСТВИЯ.

 

 

 

ДЕЙСТВИЕ 3.

 

Сцена 1.

Постоялый двор в городе. Чистая беленая горница со столом и стульями, по стенам лавки, в углу поставец и пр.

 

 

ЯВЛЕНИЕ 1.

 

Маша и Вася.

 

МАША (у окна).

Чтой-то мне, Васюшка…. ни то я давно в городе не бывала, ни-то, что вот мы в городе двор сняли, ни-то что нынче-то наш сговор…. чтой-то добре мне весело? Уж и девки смеются: ты мол, Маша, что ж не плачешь? Ведь ты невеста. А я: уж будет-мол, без Васютки и так наплакалась. (Вася сидит облокотясь на стол и молчит).

 

МАША.

Вот как к стене горох! сидит весь день как в воду опущеной; просто — горе мое с ним! Уж эти лошади! сокрушат они его совсем. Дай, хоть в гармонию поиграю, повеселю его…. (начинает играть).

 

 

ЯВЛЕНИЕ 2.

 

Те же и Семен Карпович.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Эх, знатно, девка! Вот так знатно! Ай да невеста ты моя! А я весь двор кругом обошел, все оглядел, все в порядок привел. А тут с легкой руки и постояльцы; смотрю: три повозки на двор едут…. Еще кто? Цыгане московские! как увидят меня! — ба, ба, ба! «Да это ты Семен Карпов?» Я. «Да это ты уж в городе двор нынче держишь?» В городе держу. «Так и мы к тебе!» право слово! «А Васька где?» И он мол тут. Сей-час

сюда хотел Федул Петрович придти. Ну, брать, женишок, что ж ты такой скучный? а?

 

ВАСЯ.

Ох, Семен Карпыч, просто не знаю что такое! скука!

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Что-ты, что-ты! Бог с тобой! Когда ж ты у меня такой робкий был? или…. Маша! уж это не со вчерашнего ли? что я его маленько того огорчил? а? батюшка, Вася! сердечный мой! да хочешь? я на коленочки стану— будь повеселее! нынче у нас день веселый! Ты нас теперь вот как превозвел — я теперь в городе дворник — а Маша дворничиха…. а сам скучаешь! хочешь повинюсь?

 

ВАСЯ (удерживая его.)

Что ты, родимый мой! Ты меня когда и как хочешь поучи, я из твоей власти не выду, ты нам заместо отца. А мне так, сам не знаю, что такое, как-то не весело!

 

МАША.

Да нешто, дядюшка, не видишь? Все это Испуг его сокрушает: боится не выиграет.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

И! дитятко! да ну — с ним, с прысками: не все равно?

 

МАША.

А я-то что говорю, дядюшка! Что нам! Слава Богу! Есть чем прожить. Еще сколько он нам денег привез, мы теперь и так проживем.

 

ВАСЯ.

Маша! Дядюшка! да полно вам, не мучьте меня! Голубушка моя Маша! невеста моя хорошая. Виноват я, что для нынешнего дня такой: уж вечером веселее буду.

 

МАША.

Будешь ты веселее, как же! знаю я тебя! Не дай Бог проиграешь — небось и сговору не будет. (плачет).

 

ВАСЯ.

Вот я тебя и в слезы привел! эх ма! Нрав этот у меня охотницкой! Да небось, Маша! возьму — не возьму призу, а все нынче девишник будет.

 

МАША.

Да; уж хорош ты будешь на девишник-то, когда проиграешь.

 

ВАСЯ.

Ну уж, а-ах!!… Там как Бог даст.

 

МАША.

Видно ты меня меньше любишь, чем лошадь-то свою.

 

ВАСЯ.

Маша, грех тебе такие речи говорить.

 

МАША.

Да ты, Вася, будь повеселее, я и попрекать не стану.

 

ВАСЯ.

Дай время, уж дай делу кончиться, а то сердце у нашего брата до тех пор завсегда не на месте.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

И я Вася с Машей вместе скажу, ну— выиграл, проиграл, не все ли тебе тоже? Заводчики что ли мы какие? Какие наша достатки? И ничего не стыдно, право!

 

ВАСЯ (горячо).

Все тоже, дядя? Эх не был же ты никогда охотник! не был ты наездник! не знаешь ты как все-тоже! Верите ли вы? Легче мне, кажется, горячку, или не дай Бог какую болезнь перенести, нежели нынче на своей лошади проиграть — вот что!

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Полно, Вася: не к часу скажешь тяжелое слово — не хорошо!

 

ВАСЯ.

Что там не хорошо, дядя! Кабы ты знал, что у меня тут-то…. (показывая на грудь). Знает грудь да подоплека! (с сердцем) этакая шваль! ступа! дура-лошадь этот Раскат…. да смеет еще соваться, еще с кем? с моим Испугом! ну! и это легко можно переносить? Можно?

 

МАША.

Та лошадь хуже твоей; стало тебе бояться нечего, ты выиграешь.

 

ВАСЯ.

Маша, друг ты мой, вперед знать ничего нельзя; а ежели нет? тут-то как? что я значу, мелкая сошка? у меня вот что одно есть — руки. А у них деньги, люди…. мало чего не бывает? лошадь кругом обойдут, испортят, разве нету злых людей? А еще как испугают? лошадь моя варкая, как порох! полыхнет и — поминай как звали. Меня-то, положим, хоть и не убьет, а проиграю! Просто я тебе скажу…. Маша, дядюшка! Нечто мне, лошади не жаль? Я ведь ее и вырастил, и выходил; я ее на езду поставил, я в ней езду добился…. да не одна лошадь! Мастерства-то моего сколько в ней пошло? Сколько крови моей пока она в дело пошла. А тут? Приведут облома, одра, из возу мужицкого, из сохи выпрягут и смеют сровнять с кем же? Ведь, дядя! ведь рысак — охота русская; так разве можно русской охотою помыкать как дрянью какой? это насмешка, злая издевка…. родные мои. Вот что больно-то! Маша!! Кажись, я с роду не плакивал, а с этой досады! с этой обиды!… (Садится к столу и закрывает лицо обеими руками).

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Вот это дело: невеста не плачет, а жених расхныкался.

 

МАЛОЙ.

Дядюшка! Да и у меня-то глядя на него сердце надорвалося (плачет).

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Ну, вот! вот…. что же из этого будет? я ведь глядя на вас — и у самого слеза…. ых! как возьму я вас обоих! ей-Богу…. вот оно, говорил я: пропадай она, эта лошадиная охота….

 

 

ЯВЛЕНИЕ 3.

 

Те же и Федул Петров.

 

ФЕДУЛ.

Эй! Васька! Вася, здорово! что ты как осовелой сидишь? что? Али приятеля не узнал? Кума-то не узнал?

 

ВАСЯ (невесело).

А! Федул Петрович, здорово! Здравствуй, кум. Кума здорова-ли?

 

ФЕДУЛ.

Все слава Богу! Все тут, приехали — ей Богу, братец, на ярмарку приехали, правое слово! Да у тебя нынче веселье? а? Я сам вас повеселю: ей-же-ей-ей! А где невеста? Маша, здорово!

 

МАША.

Здравствуйте.

 

ФЕДУЛ.

Да что это, Васька? Да ты плакал? а? эх ты баба эдакая, ей Богу!

 

ВАСЯ.

Ну, кум, не ругайся, полно.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Да вот, Федул Петрович, хоть бы ты его пристыдил: как баба ревет. Видишь ему нынче на приз надо ехать, а ему досадно, что с ним тут одну лошадь лядащую записали. Боится не выиграет.

 

ФЕДУЛ.

Я уж, брат, про это слышал, ей-же-ей! Да…. Васька! Ты-то чего боишься? Аль белены объелся?

 

ВАСЯ.

Эх, да ты все так-то: чужую беду руками разведу.

 

ФЕДУЛ.

Ах-ты! а ты вот что: Господа охотники тут именитые, хорошие господа, всех знаю! Тово…. ты малой, хошь, к ним пойдем? ей-ей! Вот так, и так-вот: «Я опасаюсь, так защитите!» ей Богу.

 

ВАСЯ.

Да это-то, кум, положим я сделаю, а как махать, да пугать начнут с барьеру-то? Ведь бега, брат, всякие бывают, бывают бега и с собачками. Из-под полы на повороте собачку швырнут под ноги. Лошадь-то у меня варкая, как порох! полыхнет…. а там направляй поди: пять, десять надолбов проскочит и с кругу сведут, и по закону сведут. А как их знать? Можно ли холоднокровно все усмотреть? Тут одна минута.

 

ФЕДУЛ.

А я-то? а чавалы-то наши на что? ей Богу! вота!

 

ВАСЯ.

Так пожалуста с ребятами то поближе к барьеру становись.

 

МАША.

Пожалуста, Федул Петрович.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ (кланяясь).

Сделай такое одолжение, Федул Петрович!

 

ФЕДУЛ.

Эх вы!… да и ты-то, Васька? Ух Васька? Экая ты брат баба, ей Богу право!

 

ВАСЯ (серьезно).

Полно, кум, ты знаешь: я этого не люблю.

 

ФЕДУЛ.

А то нет? а помнишь, бывало в Лебедяни: косяк пригонят. Кому неука объезжать? которая от рук отбилась лошадь, ту и дают Ваське. Аркан накинешь, ноги свяжешь, да и сел на неё: «развязывай ноги!» Ей Богу право! Развяжут. Ух!! и потуда видели! и улетел, правое слово! А там, глядишь, и едет шагом, и лошадь готова хоть на ниточке поезжай на ней, правое-слово!

 

ВАСЯ.

Эх, брат, все то бывало!

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Да уж он ли не малый был.

 

ФЕДУЛ.

Ну, тогда ты и был молодец, ей Богу! А нынче что? прежде, бывало, в таборе, кто один меня переплясывал? Ей-ей, все один Васька! А помнишь, бывало, на Москве-то реке, как мы в Москве живали? Как стена на стену? Кто всю стену гонит? а? (подходит к нему на кулачки).

 

ВАСЯ.

Ну!! небось не помню? (обходит его по кулачному).

 

ФЕДУЛ.

Ну-ка, ну! (шутя расхаживаются и борются как на кулачках); ан вот как!

 

ВАСЯ.

Ан вот как!

 

СЕМЕН КАРПЫЧ (смеется).

Вот так-то бы давно! ай-да, Федул Петрович!

 

ВАСЯ (со смехом кидается ему на шею).

Кум!! брат!! спасибо! развеселил! Теперь ни кого не боюсь! ах, уж половина шестого, а в шесть часов бьет. Прощайте! нет, не ходите пожалуста за мною, у нас такая примета наездничья; лошадь одному запрягать, чтобы людей никого не было (идет).

 

ФЕДУЛ.

Стой, стой! дай я тебя на счастье провожу по-нашему! По старому! Гей! (кричит за дверью в сенях).

 

 

ЯВЛЕНИЕ 4.

 

(В сенях слышны голоса) Старая цыганка: «Чово-там? Куда? что такое?»

 

ФЕДУЛ.

Сюда, говорят! Эй жена, к куму! сюда!! ых! я же вас! — не слушаться? Ну!! гитары сюда! весь табор вали! Ну! ей-ей! кума на приз провожать. Эй! «Кабы чарочку горелки.» (Входит с гитарой, с ним весь табор).

 

ХОР.

Кабы чарочку горелки,

Я бы пьяна напилася:

Я б по улице прошлася

Чоб, чоб, чоб — чоботочки!

Здраствуйте, милые дружочки!

У нас в доме нездорово:

Свекор с печки свалился —

За корыто завалился…………………………

 

ФЕДУЛ.

Ну, кум, ну, кум, веселье! ходи! по нашему! (он и Вася пляшут и все уходят с пляскою).

 

 

 

СЦЕНА 2.

Выгон перед бегом, с одной стороны виден балкон выдавшейся судейской беседки и один бок барьера около заворотов, с другой — улица подгородней слободы, маленькие беленькие хатки.

 

 

ЯВЛЕНИЕ I.

 

Иван Иванович Корин (входит с одной стороны).

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Вот, будто сговаривались мы с вами: вы с одной стороны, а я с другой.

 

МИХАЙЛО АЛЕКСАНДРОВИЧ ПОЛЬНОВ.

(с другой стороны).

А который час?

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Еще полчаса до бегу.

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

А видели Испуга на проездке?

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Видел, батюшка, видел. Без 15-ти три круга.

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Хорошо для пятилетка.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Да особенно, у кого же? Мещанин, и это единственная у него лошадь. Это много для него.

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Слышали вы новость: Раската-то Богачевскому ведь всучили?

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Что вы?

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Право. Яков Григор. был уж у него: купил, батюшка.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Не говорил я вам? и все это верно Шелохвостов.

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Он, он.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

И наездник Богачевского — тоже мошенник.

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Жаль молодого человека! а знаете, что вся эта история для меня сомнительна: откуда у этого барышничешки лошадь кровная? И по зубам, оно воля ваша! хоть и пять лет, да стати-то, как-то не то! А кривой точно…. Аттестат есть и года, нельзя ничего сделать.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Да! А Василий Ездок будто этого и ждал: как записал Вертлюгов, он тут и явился.

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Тут что нибудь да кроется!

 

 

ЯВЛЕНИЕ 2.

 

Те же и Яков Григорьевич Стовров.

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

А, здраствуйте, господа! об чем толк?

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Да об нынешнем беге.

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

Что, господа, надо в оба смотреть: этот Раскат лошадь не Шишкинская.

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Сию минуту мы об этом говорили.

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

Мне цыгань Федул говорил; а вы знаете, он хоть и цыган, а парень дельной, дельной…. Он говорил, ведь чудеса! этой лошади нарочно глаз выкололи!

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Что вы??

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

И очень вероятно по его рассказам, он ту лошадь знает — это не та лошадь.

 

МИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Каковы батюшка, Иван Иванович, дела-то! ха, ха, ха!

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

Да, каковы дела? это Англичанину впору только.

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

У нас, батюшка, к несчастью, еще почище Англичан найдутся.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Ну, послушайте, господа! пожалуста аккуратнее смотреть! Вы знаете, когда на такие штуки идут, тут будет все: и проскачки, и пуганья, и все, все…. Сделайте милость этого Шелохвостова подальше! А молодого человека, Богачевского вразумить надо, чтоб он не горячился; и главное — чтоб чужих распорядителей не было. Я распорядитель, и за часами смотрю, у звонка; вы Яков Григор. за Испугом смотрите, а вы Михайла Алекс. за Раскатом. И чтоб тут в беседку судейскую никого не пускать, никого!

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

Так, так; надо аккуратно вести дело.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

То-то пожалуста, господа! А вот и хозяин Испуга. Что-ж, где лошадка?

 

 

ЯВЛЕНИЕ 3.

 

Те же и Вася.

 

ВАСЯ.

Здесь, Иван Иванович, проваживают. Поразогрел немножко перед бегом.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Ну что? Как надеешься?

 

ВАСЯ.

Как Бог даст-с, вперед ничего знать нельзя. А я, вас хотел, ваше благородие, просить: сделайте милость по Божьему-с, супротивники наши люди сильные.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Об этом, брат, тебе и говорить стыдно; ты знаешь, что здесь общество охотников.

 

ВАСЯ.

Я это очень хорошо знаю, ваше благородие, а потому прибегаю к вам униженно: не оставьте, Бога ради! заставьте за себя вечно Бога молить! (кланяется в ноги) Для того что ему бежать со мною невозможно.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Ну, а руку на-сердце! скажешь?

 

ВАСЯ.

Что прикажете, как отцу родному!

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Лошадь не та?

 

ВАСЯ.

Не та-с, покарай меня Бог, если лгу!

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

А что кривая?

 

ВАСЯ.

Глаз выкололи-с, ей-ей! я это знаю — хоть сей-час с места не сойти.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

А чья же лошадь?

 

ВАСЯ.

С Битюга мужицкая-с; матка ее точно заводская была, а она до трех лет в бороне ходила.

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

А? Каковы, Иван Иваныч, штуки?

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

Только руки врозь, да и все тут!

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

А бежит эдак? есть досужец?

 

ВАСЯ.

Помилуйте, есть у меня двести целковых всего капиталу, извольте взять за руки; если в 7 минут придет, 7-мь минут, а не то что в 6-ть с половиною.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

А твоя-то бежит?

 

ВАСЯ.

Вот-с Михайло Алекс. и Яков. Гр. видели сами.

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Без 15-ти секунд 6-ть минут.

 

ВАСЯ.

То есть пять минут сорок пять секунд три версты, это верно-с; и я всегда по здешнему бегу приду в это время-с.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Все правда, что сказал?

 

ВАСЯ.

Если не правда, не прикажите мне, сударь, к вам на глаза являться. Скажите, сударь, что Василий ездок подлец, вот и все тут.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Ну, ты слушай: это все мы прежде знали. А ты поезжай только своей ездой, ни на кого не смотри, не гляди: как звонок ударит, ступай — и все тут. Понимаешь? Не конфузься и не опасайся.

 

ВАСЯ.

Слушаю-с.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Ну, ступай теперь в свое место, и молись Богу.

 

ВАСЯ.

Дай вам, Господи, много лет здравствовать—утешили бедняка (уходит).

 

 

ЯВЛЕНИЕ 4.

 

Те же без Васи.

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Посмотрите: у малого-то даже слезы на глазах.

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

Но послушайте, господа! это просто невыносимо!

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Тише, тише, не горячитесь! случаев много, все может быть: вдруг его лошадь захромает.

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

Это пустяки.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Нет, нет, правила прежде всего! Все сделаем, что должно.

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Тише, господа, вот народ подходит, вот и Богачевский.

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

А! молодой охотник!

 

 

ЯВЛЕНИЕ 5.

 

Те же и народ, Богачевский, Слуга, Вертлюгов и проч. Иван Ив., Михайло Алекс. и Як. Григ. (отходят в сторону к беседке, говоря с Богачевским).

 

ИДУТ ДВА МУЖИКА.

 

1.

Тут-то что-ли это бег?

 

2.

Да вот, где загорожено. Аль ты не бывал?

 

1.

Отродясь в первой.

 

2.

Ой-ли? вот ступай у веревки стань.

 

ДВА КУПЦА.

 

1.

Лошадки-то, говорят, не мудрые.

 

Не так-то; однако же на проездке Ездок без 15-ти пришел.

 

1.

Это еще изрядно. ( проходят к барьеру, около барьера толпа).

 

БЕГУТ РЕБЯТА.

 

1.

Вон, вон, лошадей ведут! под попонами-то.

 

2.

У! малой, попона-то какая.

 

3. (растягивая).

Красная!!

 

ДВЕ ДЕВУШКИ ИЗ ДЕРЕВНИ.

 

1.

Смотри-ка, Дунька, попона-то красная!

 

2.

То-то девка, понева-то бы была из попоны — гожая! (все проходят к барьеру).

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Что делать, Иван Иваныч, сам знаю, дорогонько, да охота, что делать? Порода— великое дело!

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Так, так, от Усана и Икуньи чти ли?

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Сами судите: брат Горюна, брат Настоящего, по матери брат Кролика, и дядя Соболя и известного Кролика, дядя Первенцу, брат Грозе Кривой, и кажется, по породе дядя

Кривому Догоняю!….

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

Оно и прекрасно, в племя пошло: сестра кривая, племянник кривой…. и он будет дед и прадед целого кривого поколения кривых внучек и правнучек, ваших будущих рысаков!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Смейтесь, смейтесь, господа, а вы его на проездке видели?

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Нет, не видали.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Андрей Андреич Шелохвостов сам следил, меньше шести минут.

 

ШЕЛОХВОСТОВ.

Да! да! это поразительно, господа! лошадь заводская, не езженная! Что же из нее будет, если поездить!

 

СЪЕДУГА (им вслед громко).

Я осмелюсь доложить: если бы это не такое обстоятельство, чтобы сей час пускать, потому что уже лошадь до покупки нашей была записана, то я бы этой лошадки…. извините! Я при своем доверителе, при помещике, прямо в глаза скажу: этой лошадки я бы не показал на бегах прежде как через год, и то в Москве, на 6-летний приз, в тысячу рублей серебром!

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Ну, а ты любезной, прежде чем в Москве, вот здесь у вас возьми 1оо сегодня.

 

СЪЕДУГА.

Я вам осмелюсь доложить: что вперед ничего значь нельзя, для того, что я могу проиграть. Лошадь еще езды не знает, но должна выиграть— при том для нас нисколько не обидно: мы не как другие какие, из-за угла не выглядываем, кто подпишется— и чтобы накрыть и озадачить…. мы приходим добрым манером.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Признаться, Иван Иваныч, мне бы хотелось взять призок! нельзя ли как нибудь Ездоку сказать, чтобы он Испуга не пускал? Как нибудь внушить ему, я ему дам на водку, ну, хоть сто целковых.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ (серьезно).

Послушайте, здесь не ста целковыми пахнет. Вы человек молодой, позвольте мне вам серьезный совет дать, а вместе и попросить вас кой о чем.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Сделайте милость.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Постараемтесь быть нынешний раз совершенно безпристрастны и хладнокровны, для чести вашей и всего общества, и для пользы вашей собственно: чем больше вы нынче проиграете, тем больше выиграете в опытности. Дайте мне честное слово, не горячиться; и положитесь на мою совесть. Видите, я с вами как с сыном говорю.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

О! я очень верю вам, и охотно даю слово. Знаете, мне даже сомнительно теперь….

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Подождемте, все время покажет. Ну, однако народу довольно (показывая за сцену). Посмотрите, в беседке уж собралось много, и дамы есть. А народу-то народу — Господа, кто у флага стоит? всего десять минут до бегу. (Идут к стороне, где флаг, и распоряжаются).

 

(Народ у барьера).

 

ОДИН ИЗ ТОЛПЫ.

Эта серая-то чья?

 

ДРУГОЙ.

Ездокова.

 

ТРЕТИЙ.

Нет, Ездокова-то вороная.

 

ДРУГОЙ.

Да ведь обе лошади серые.

 

ТРЕТИЙ.

Серые? как же одна кажется как вороная?

 

ЧЕТВЕРТЫЙ.

Это еще не выцвела, а видишь, хвост-то белясой.

 

ТРЕТИЙ.

Так, братец ты мой! вот что!…

 

ИНВАЛИДНЫЙ СОЛДАТ СТОРОЖ.

Посторонись, посторонись, зачем на перилы садишься?

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Да, да, братцы! на перила не садиться, не садиться! ты, служба, смотри за этим.

 

СТОРОЖ.

Слушаю, ваше благородие, слушаю! Не ходи к перилам, не ходи! Осади назад, посторонись, посторонись подальше.

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

К перилам пусти, служба, можно! а на перила садиться нельзя.

 

СТОРОЖ.

Ну, ступай, ступай к перилам! можно! отчего к перилам не подойти? Стой себе, только на них садиться нельзя; ну, ступай, ступай к перилам…. Ты, мальчишка, зачем лезешь под веревку…. тебе говорят, мальчишка…..

 

1. МАСТЕРОВОЙ В ХАЛАТЕ.

Тут, братец ты мой, потеха — как я в Рязани видел, опосля бегу да мальчишек господа бежать пустили — тут смешно!

 

2-й

Что-ты?

 

1-й

Сквозь землю провалиться!

 

2-й

Ну! Вишь ты как любопытно! Кабы я, братец, там был, я бы всех обежал.

 

СТОРОЖ.

Ну, ступай, ступай, баба! к перилам можно. На перила нельзя садится, а к перилам можно.

 

СЪЕДУГА И ВЕРТЛЮГОВ (отдаляясь от толпы к стороне).

 

СЪЕДУГА.

Что, брат! дело плохо!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

О?

 

СЪЕДУГА.

И во флаг не ввалюсь. Тебе ничего, а я места лишаюсь.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Лишаешься! а 25о целковых в карман положил.

 

СЪЕДУГА.

Чудак ты! тут бы нам часто с тобой от Богачевского такие сотенки перепадали, если б только этот призишко взять…. а вот-что….

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Разве того…. пугнуть? да видишь, на перилы не пускают, я было взгромоздился.

 

СЪЕДУГА.

Ты теперь и не лезь, а к 3-му концу, к повороту…. как народ зазевается, ты вскочи, да ухни! и руки врозь: так-то: (показывает).

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Чтобы понесла?

 

СЪЕДУГА.

Ну да, тс…. барин идет.

 

БОГАЧЕВСКИЙ (подходя.)

Сергей, что? робеешь?

 

СЪЕДУГА.

Нам это ничего, сударь, потому что это ничего не доказывает, это такое дело-с — счастье!

 

ИВАН ИВАНОВИЧ.

Г. Богачевский, пожалуйте со мною в членскую беседку (Съедуге). Ну, брат, ступай к столбу, сей час звонок ударит.

 

СЪЕДУГА.

Иду-с (уходит).

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Господа судьи, пожалуйте в беседку, я иду к звонку.

(уходит с Богачевским).

 

Михайло Алекс. Яков Григ. (идут к беседке.)

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

Мы готовы: служивой, посторони народ от беседки.

 

СТОРОЖ.

Пошел, пошел! что к беседке-то стал? нельзя у беседки стоять! посторонись, посторонись!

(Судьи садятся в беседке).

 

СТОРОЖ.

Подальше стань! подальше!

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Ну, теперь не трогай их, нам только пройти надо было. Не отгоняй, а то хуже после теснить будут.

 

СТОРОЖ.

Ну, ступай к беседке, ступай! это господам пройти надо было, а то можно у беседки стоять…. только на перила не садись, а то отчего и возле перил не стоять? Можно.

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

Вот и лошадей подводят…. вы за кем следите, Михаил Александрович?

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Я за Раскатом.

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

Я за Испугом, давайте же часы разом пустимте.

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Интересно знать, как Испуг прийдет.

 

(Народ гурьбою у барьера).

 

ВЕРТЛЮГОВ (охаживая около толпы ударил по плечу сановитого купца).

А что, господин купец! за кого держишь?

 

КУПЕЦ.

За палку держусь, любезный, ты по плечу-то меня не больно бей.

(Народ смеется).

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Видно брать денег много, скуп, шуткой отделался. А ты, малой, за кого?

 

МАЛОЙ.

Да я бы за темненького-то три пары чаю подержал.

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ну, нет, брат, я за светленького и целковой подержу.

 

(Человек в весьма поношенной чуйке и плохом картузе, борода бритая, выходит из толпы с жестами).

 

Да я не только целковом, а кажется, что имею, все достояние свое готов заложить за Ездокову лошадь, потому что это как есть в форме лошадь, а не слон!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

А чем же по твоему другая-то лошадь слон?

 

ЧУЙКА (не слушая его продолжает громко и горячо).

А не слон! не то, что из разных оврагов вороньи кости постаскали: спина, братец ты мой, люлька! Ноги, сударь ты мой, лучком!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ты-то сам хорош, на себя бы поглядел.

 

ЧУЙКА (не слушая его по прежнему).

Ну, ноги — лучком, шея как у свиньи ветчинная, вон куда смотрит: высоко ли падать? соломки подстели! Да еще полусветной (зажмуривая один глаз): т. е. наше вам почтение, другим глазком взглянуть не смеем! не взыщите!

(Народ смеется).

 

ЧУЙКА.

Ну!… Все достоинства для негодности своей имеет!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Тут брат не по виду судят, а по езде: с лица не воду пить.

 

ЧУЙКА (не слушая).

Именно для негодности своей все достоинства имеет; а на счет езды — его дурака три раза покормить надо, пока Ездок один круг сделает. И на ножки-то лошадка прогневалась! А воздыханьице имеет горестное, истинно жалости достойна! и башмачки-то поизносились у сердечной: ваксой-то чистят, чистят, а как подошвы худы, и ваксой ничего не сделаешь? так что ли? Да еще ведь она и музыканьша кажется? и ревет, и хрипит? а?

(Вертлюгов прячется в толпе).

 

ЧУЙКА.

Ага! ушел. Видно знает кошка, чье мясо съела! Я бы еще не так его отделал протобестию.

 

В ТОЛПЕ ГОЛОСА.

Звонят! звонят!

(Раздается звонок).

 

КУПЕЦ.

Однако ты его, Иваныч, отбрил!

 

ЧУЙКА.

Еще не так бы отбрил.

 

В ТОЛПЕ.

Поехали! поехали!

 

МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ (в беседке.).

Смотрите же, Яков Григорьич.

 

ЯКОВ ГРИГОРЬЕВИЧ.

Слежу.

 

В НАРОДЕ ГОЛОСА.

— Кто впереди?

— Темной впереди, Ездок.

— Скачет! Скачет!

 

ЯКОВ ГРИГОРЬЕВИЧ (в беседке).

Что, видите?

 

МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Вижу, у Раската проскачка пять, шесть, восемь надолбов.

 

В НАРОД ГОЛОСА.

— Кто впереди?

— Белой, белой впереди!

— Опять скачет.

 

ЯКОВ ГРИГОРЬЕВИЧ (в беседке).

У Испуга один сбой.

 

В НАРОДЕ ГОЛОСА.

Это что же? светлой скачет опять!

 

МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Видите, Яков Григорьич, Раскат весь заворот скакал.

 

ЯКОВ ГРИГОРЬЕВИЧ.

Помните — проскачка.

 

В НАРОДЕ ГОЛОСА:

— Кто впереди?

— Все Ездок! Идет-то как!

 

ВЕРТЛЮГОВ (Шныряя сзади толпы).

Эх! не возьмет Сергей призу!… где бы тут? Кажется есть место пустое у барьера около беседки? теперь все заняты.

 

ФЕДУЛ (сзади его сторожу).

А ты, служба, смотри за ним; правое слово должно быть карманник— ей-же-ей!

 

СТОРОЖ.

А, братику, и мины кажется…. тово…. не карманник ли?…

 

В НАРОДЕ ГОЛОСА:

— Вот другой заезд поехали.

— Эва! где белой-то отстал!

— Скачет!

 

МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ (в беседке).

Семь, восемь…. десять… двенадцать…. Кончено! Богачевский проиграл, больше 1о-ти надолбов проскачка.

 

ЯКОВ ГРИГОРЬЕВИЧ.

Раз, два, второй сбой Испуга.

 

В НАРОДЕ.

Ровно идут!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Вот теперь минута!

 

КУПЕЦ (около барьера).

Видишь, как разстилается Ездокова лошадь! Любо глядеть, как идет….

 

ВЕРТЛЮГОВ (вскочив на барьер).

Ух!!

 

СТОРОЖ (бежит за ним).

Эй, эй, молодец, на перила нельзя! нельзя!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ух!!

 

В НАРОДЕ ГОЛОСА:

— Батюшки! понесла лошадь!

— Бьет!

 

ЯКОВ ГРИГОРЬЕВИЧ (в беседке).

Что это? лошадь испугана! Сторож, солдат!

 

СТОРОЖ.

Я! ваше благородие! Здесь, ваше благородие.

 

ЯКОВ ГРИГОРЬЕВИЧ.

Кто испугал?

 

СТОРОЖ.

Держу, ваше благородие! пойдем, любезной, пойдем!

(хватает Вертлюгова).

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Ты что? чего тебе? Я только посмотреть хотел.

 

СТОРОЖ.

Вот пойдем, пойдем (их окружает группа цыган и народа).

 

МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ (в беседке).

Считаете вы этот сбой Испуга?

 

ЯКОВ ГРИГОРЬЕВИЧ.

Всего три надолби, молодцом ставит на рысь! это третий сбой, что это?…

 

В НАРОДЕ ГОЛОСА:

— Ан, ай, лошадь в завороте упримится!

— Это оттого, что испугали подлецы!

— С дрожек упал!

— Нет справился!

— Батюшки! поперег оглобли тесина!

— Бальер сломал!

— Тяж лопнул!

А молодец Ездок, и без тяжа едет!

 

МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ (в беседке).

Яков Григорьич, следите же!

 

ЯКОВ ГРИГОРЬЕВИЧ.

Молчите, батюшка! У меня вся кровь кипит! молодец, Ездок! всего три сбоя — его приз!

 

В НАРОДЕ ГОЛОСА:

— Впереди! впереди!

— Ездок впереди!

— А тот-то! эко подлец! где остался, а еще скачет.

— У столба! у столба!

(Бьет звонок).

 

МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ (в беседке).

Раскат за флагом!

 

ЯКОВ ГРИГОРЬЕВИЧ.

Испуг без 14-ти секунд, сударь! за всеми подлостями без 14-ти…. это лихо!

 

Народ бьет в ладоши; голоса:

 

— Молодец, Ездок! молодец, да и малой-то лихой!

— Уж малой-то какой: рубаха!

— Дай Бог, дай Бог ему!

 

МИХ. АЛЕК. И ЯКОВ. ГР. (выходят из беседки).

 

ЯКОВ ГРИГОРЬЕВИЧ (запальчиво).

Где этот мошенник, что лошадь испугал? Дайте мне его сюда!

 

СТОРОЖ.

Здесь, ваше благородие! Я, ваше благородие, как вы приказывали, говорил: коло бальеру можно, коло беседки можно, а на перилы не можно, наше благородие! а вин вскочив на бальер, ваше благородие! от я и диржу его, ваше благородие!

 

(Толпа народу около сторожа, Вертлюгова и судей).

 

ОДИН ИЗ НАРОДА.

Ваше благородие! Ваше сиятельство! кто выиграл?

 

ЯКОВ ГРИГОРЬЕВИЧ.

Ездок выиграл, ребята! Ездок!

 

2-й.

Ездок выиграл! слышите, Ездок! Ой — да господа — бояре!

 

ВЕРТЛЮГОВ.

Помилуйте, ваше сиятельство, я ничем не причина.

 

ЯКОВ ГРИГОРЬЕВИЧ (горячо).

Молчать! бездельник!

 

МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Полноте, не горячитесь, Яков Григорьич.

 

(Входят Иван Иванович и Вася, у него в руках призовой серебряной кубок).

 

ВАСЯ.

Братцы! голубчики! господа отстояли меня грешного! Дай Бог им здоровья! Батюшка, Иван Иванович! Это по вашей милости и по вашей, Яков Григорьич, и по вашей, Михайла Алексеевич, век ваших милостей не забуду!

 

ИВАН ИВАНОВИЧ.

Это, брат, не нас, а себя благодари, ты первый приехал, и всего три сбоя было, приз и по праву, и по правилам твой.

 

В НАРОДЕ ГОЛОСА:

— Молодец Ездок!

— И господам спасибо: рассудили!

 

ФЕДУЛ.

А что кум — я тебе говорил: правое слово! Господа хорошие! ей-ей. Уж я нынче господ повеселю, песни будем петь на радости.

 

(Купцы и барышники собираются около Васи, поздравляют его, кубок переходит из рук в руки, его отдают малому — вдали ведут лошадь под попоною, впереди малой несет кубок).

 

ЯКОВ ГРИГОРЬЕВИЧ.

Иван Иванович! Разве вы не видали: лошадь испугали… и за всем тем у него только три сбоя; а там четыре проскачки, четыре! и каждая по десяти сажень! Что же это?

 

ИВАН ИВАНОВИЧ.

Что вы горячитесь? Вы видите приз Ездоку отдан.

 

БОГАЧЕВСКИЙ (входя).

Вася! Вася! где ты? поздравляю! и я тебя поздравляю! я все видел, и благодарю тебя, ты мне глаза открыл, дай обнять себя, забудем прежнюю ссору: ты лихой ездок, ты настоящий охотник!

 

ВАСЯ.

Ваше благородие! Я вам всею душою готовь служить, вы барин душевенной!

 

ОДИН ИЗ НАРОДА.

Ай да барин! молодец!

 

ЯКОВ ГРИГОРЬЕВИЧ.

Да что же, Иван Иванович, что же нам с этим мошенником делать (показывая на Вертлюгова, которого держит сторож); сей час его в полицию.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

А где другой мошенник, мой наездник?

 

МАЛОЙ БОГАЧЕВСКОГО.

Наездника, сударь, нет-с: он слинял.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

А Шелохвостов где?

 

МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Шелохвостов твой, брат, видно тоже слинял.

 

ИВАН ИВАНОВИЧ.

Послушайте: чем больше разбирать, тем больше будет пустяков.

 

ВАСЯ (подходя).

И совершенно, сударь, справедливо рассуждать изволите; эти пустяковые дела бросить следует, а не разбирать. Я больше одним доволен, что сам помещик, то есть, Иван Романович, может теперь отличить, какой кто из нас человек. Мне же на таких людей даже обижаться низко.

 

ИВАН ИВАНОВИЧ.

Прекрасно, Ездок, прекрасно, (Вертлюгову) ты! Поди сюда. Если ты, бестия, да сюда еще раз на бега или на ярмарку явишься, так слушай, отсюда вот: (показывает на шею) и вот до сюда (показывает на пятки) такую шпанскую мушку приставят, что шесть недель ни лечь, ни сесть нельзя будет, понял ты? Вот проси у него прощенья.

 

ВАСЯ.

Ваше благородие, Иван Иванович! сделайте милость: Бог с ним, пусть его идет в свое место.

 

ИВАН ИВАНОВИЧ.

Ну, довольно, господа? Довольно, ребята? Пусти его, солдат. Чтоб в три часа тебя не было здесь на ярмарке, понял?

 

ВЕРТЛЮГОВ (убегает).

 

Из народа голоса ему вслед:

— Улю-лю стычные ребра!

— Усь-усь, Алексей Алексеич!

— Вилки в затылке!

— Тарелки в боках!

— Усь-усь! севрюжий хвост в кармане.

(Хохот).

 

(Человек в поношенной чуйке и таком же картузе, борода бритая, входит с жестами).

 

А я, ваше благородие! Мусью франсе между прочим! извольте спросить: от своих слов не отрекусь, я еще прежде говорил, вот при свидетелях: «что я не токмо целковой, а кажется, что имею все достояние свое готов заложить за Ездокову лошадь, потому что это как есть в форме лошадь, а не слон, не то что из разных оврагов воронья кости постаскали: спина, братец ты мой, люлька! ноги, сударь-ты мой, лучком, шея как у свиньи ветчинная, вот куда смотрит: высоко ли падать? Соломки подстели! Да еще полусветной ( зажмуривая один глаз ): другим глазком взглянуть не смеем, не взыщите! Все достоинства для негодности своей имеет! А на счет езды его дурака три раза покормить надо, пока Ездок один круг сделает. И на ножки-то лошадка прогневалась, и воздыханьеце имеете горестное, истинно жалости достойна! и башмачки поизносила, как ваксой ни чисти, а подошвы худы, товар плох поставлен! да еще и музыканьша: на фаготе играет!» Это все я еще давича говорил и честь имеем поздравить «героя» т. е. (обращаясь к Васе).

Возрадуйся герой, насчет своей победы,

Об этом возвестят и правнуки и деды!

 

(хохот).

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Ай, да Крылов, ай, да Иван Иваныч; это, господа наш Елецкой актер и баснописец. Талант! Однако, господа, дело кончилось, я думаю пора по домам. Что, ребята хорошо было?

 

ГОЛОСА ИЗ ТОЛПЫ.

— Знатно было!

— Штука знатная.

— Главное: по Божью, справедливо! вот что люблю!

— И не жалко, что посмотреть ходили.

(Народ расходится).

 

 

ЯВЛЕНИЕ 6.

 

Иван Иванович, Михаил Александрович, Яков Григорьевич, Богачевский и Вася.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Уж семь часов, господа, и чай пить пора.

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

Так милости прошу ко мне. Ты, победитель, заходи, потолкуем.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Позвольте на одну минуту, Иван Иванович, я при вас объяснюсь с Васильем. Ты видишь, Василий, хоть ты у меня нынче выиграл, но я нисколько не сержусь, напротив я благодарен даже тебе, что ты мне глаза открыл. Я теперь даже сомневаюсь, Шишкинская ли эта лошадь?

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

Ну, об этом его спрашиваете!

 

ВАСЯ.

Помилуйте, Яков Григорьевич мне об этих делах говорить не приходится: вы изволите знать — наше дело торговое….

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Хорошо, я понимаю однако, господа, вы мой завод знаете, вы знаете, что мне заводчик нужен, что вы скажите об его Испуге?

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

Лошадь хорошая.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Годится он мне?

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Да я думаю он всякому годится.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Так продай мне его, Василий, я покупаю. Нет! руку на сердце, ты должно быть сердишься на меня, потому что я тебя сменил, а в наездники взял Сергея Авдеева. Ты тогда еще мне продавал Испуга за 1ооо рублей серебром, меня сбили, теперь я за это поплатился. Теперь проси хоть вдвое. Хочешь? Я покупаю с тем, чтоб ты сам на нем

на все призы ездил.

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Ну что ж, Василий, это дело.

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

Вот люблю молодого охотника! вот люблю! Средства есть, ну…. шился-прокрылся, концы видны! Перенесет, карман-то жирен, жирен! а это охота!

 

ВАСЯ.

Господа, извините моему глупому слову! Это дело так скоро не делается. Поверьте это я не с намерением каким, а по истине говорю…. Между прочим осмелюсь ли просить осчастливить меня?

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Ну, что такое?

 

ВАСЯ.

Сегодня у меня такая радость. Бог мни счастье послал, так я за обязанность считаю отблагодарить чем могу…. тут моя квартира по близности, так удостойте на чашечку чайку…. по одной! и больше просить не буду, по крайней мере хоть своим посещением осчастливьте!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Как вы, господа?

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Я не знаю, как вы?

 

ВАСЯ.

Потому еще более, доложу вам: это квартира моей невесты…. нынче у нас сговор.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Как? сговор!

 

ВАСЯ.

Так, сударь. Я своей невесте слово дал, если Бог даст я приз выиграю, то завтра наша сватьба…. а уж вы не лишите своим посещением.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Ну уж, господа, от этого отказаться нельзя, это штука: и приз взял, и женится! это хорошо!

 

ВАСЯ.

Просим покорно, пожалуйте-с.

 

(идут в беленую горницу на правой руке сцены в слободе).

 

 

 

СЦЕНА 3.

 

 

КОМНАТА 1-Й СЦЕНЫ.

По середине стол накрытый белою скатертью, на столе хлеб-соль. Около стола стулья. В одном углу комнаты стол с самоваром, кругом его цыгане и цыганки пьют чай. В другом углу так же накрытый стол. В боковой стене отворенная дверь и около нее гурьбою городские и подгородные девушки.

 

ВАСЯ. (входит поспешно).

Дядюшка! гости идут!

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Ну, Федул Петрович, величайте.

(берет со стола хлеб-соль).

 

Входят Иван Иванович, Михаил Александрович, Яков Григорьевич, Иван Романович.

 

ХОР ЦЫГАН

(цыганская величальная песня).

Уж нет у нас такого молодца,

Как Иван да Романович, и проч.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Браво! браво! да это просто пир на весь мир!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Благодарю, благодарю, ребята.

(дает деньги цыганам).

 

СЕМЕН КАРПЫЧ (с хлебом-солью).

Здраствуйте, батюшка Иван Романович! вот примите нашу хлеб-соль. Вы меня, сударь, узнаете-ли? Я ведь батюшки вашего был человек; Дай-Бог ему царство небесное. Вы наши благодетели, помещики.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Это ты, Семен? Наше старый кучер? здравствуй, поцелуемся, стало-быть я и невесту знаю.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Это Маша, сударь, ваша молочная сестра.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

А! я очень рад. Василий, поздравляю! Это просто домашний праздник. Но мне, право, досадно: это бы у меня в деревне надо сыграть сватьбу.

 

ВАСЯ.

Все Бог устроит, сударь, не извольте беспокоиться…. а я вашею милостью доволен.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Где же невеста?

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Вот, сударь, прошу покорно садиться (гости садятся у покрытого стола на лево). Вы нас извините, уж у нас такой обычай: сей час невесту будут выкупать.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Ах, я очень рад посмотреть на русский сговор, я уже давно не бывал на таком празднике.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Прекрасно, господа! Это просто превеселый случай. А ты что тут делаешь, Федул? старый знакомой?

 

ФЕДУЛ.

Я сударь, дружко. Мы с Васильем кумовья.

 

ОДНА ДЕВУШКА ИЗ ТОЛПЫ.

Невеста одета, все готово.

 

ФЕДУЛ.

Ну, жених, иди сюда.

 

ХОР ДЕВУШЕК:

Косатой мой селезень, селезень,

Бывал-ли ты на море, на море?

Видал-ли ты утушек, утушек?

Уж как же мне не бывать, не бывать,

Как утушек не видать, не видать,

Все утушки в камышах, в камышах,

Все серые в тростниках, в тростниках.

Удаленькой молодец, молодец,

Бывал-ли ты в тереме, в тереме?

Видал-ли ты девушек, девушек?

Уж как же мне не бывать, не бывать,

Как девушек не видать, не видать?

Все девушки хороши, хороши,

Сударушки пригожи, пригожи,

Свет — Марьюшка лучше всех, лучше всех,

Руса коса длиньше всех, длиньше всех.

 

(Толпа девушек медленно подвигается с песнею до авансцены, невеста среди их — ее не видать).

 

ФЕДУЛ (подходя к девушкам, держит полотенце за один конец, Василий за другой).

 

ФЕДУЛ.

А девушка, красные? откуда Бог несет? и куда?

 

ОДНА ИЗ ДЕВУШЕК ПОСТАРШЕ.

Известно куда: видь нынче ярманка; вы на ярманку и мы на ярманку.

 

ФЕДУЛ.

Да мы на ярманку за покупкой ездим.

 

ДЕВУШКА.

А мы за продажею приехали.

 

ФЕДУЛ.

Стало у вас и товар есть?

 

ДЕВУШКА.

Уж у нас-то товару не быть! такой товар, какого еще и не бывало.

 

ФЕДУЛ.

Уж будто и не бывало?

Уж будто на ярманке товару мало?

 

ДЕВУШКА.

Да такого-то нет. У вас-то купец каков, покажите сперва.

 

ФЕДУЛ.

Да вот наш купец,

Каков молодец!

Нельзя погребовать,

А лучше нельзя требовать.

Красавчик, нечего сказать!

Только в окошечко продать.

 

ДЕВУШКА.

Ну, купец ничего; а товар лучше.

 

ФЕДУЛ.

Так лучше покажи, чем хвалиться,

Будет нам с той браниться!

 

ДЕВУШКА.

А что за показ дадите?

 

ФЕДУЛ.

Скупа ты торговка,

Плутовка!

Золотая твоя головка —

Придумала ловко-

И за показ

Денежки просишь с нас (дает ей денег).

 

ДЕВУШКА.

Мало.

 

ФЕДУЛ (дает ей еще).

Ну, мы не скупые, не в вас.

 

ДЕВУШКА.

Вот наш товар каков, смотрите любуйтеся.

(Толпа раздвигается и показывает невесту).

 

ХОР ДЕВУШЕК.

Свет Марьюшка созвала девушек,

Сама садилася выше всех,

Клонила головушку ниже всех,

Думала думушку крепче всех.

(Толпа опять смыкается).

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Ай, да дружко, да ты, видно, по свадьбам часто дружкой бывал?

 

ФЕДУЛ.

Случалось, сударь.

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Ну, брат, Василий, поздравляю!

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

Красавица невеста-то.

(Федул с женихом подходят опять к девушкам).

 

ФЕДУЛ.

Ну, нашему купцу товар нравится, а цена какая будет?

 

ДЕВУШКА.

Тысячу рублев— меньше не отдадим!

 

ФЕДУЛ.

Ты, торговка, ситцевое платье носишь,

А с меня на парчовое просишь….

 

ДЕВУШКА.

О, скупой ты купец какой, за такой товар….

 

ФЕДУЛ.

Да за этот товар,

Заварю тебе самовар,

Поднесу тебе чайку,

Да на тарелочку медку.

 

ДЕВУШКА.

Полно, полною медом-то ублажать. Денег дай.

 

ФЕДУЛ.

Ну, вот тебе, вот,

Возьми пять сот!

 

ДЕВУШКА.

Нет! нет! тысячу.

 

ФЕДУЛ.

Ну, вот тебе: раз!

Два! получай денежки с нас!

Вот тебе деньги,

Годятся на коты, да кеньги!

 

(Невесту выводят и выдают жениху, дружко связывает руки у них ручником).

 

ХОР ДЕВУШЕК

Не разливайся, мой тихой Дунай,

Не пускай ручьи в зеленые луга;

Во зеленых лугах все ковыль трава,

В этой ковылушке белой олень,

Белой олень, золотые рога,

Ехал поехал Василий-сударь,

Ударил оленя он плёточкою.

Не бей меня, Василий-сударь!

Не-в-кое время гожусь я тебе:

Будешь жениться, на свадьбу приду,

На двор взойду, весь двор освечу,

В терем взойду -всех гостей развеселю!

А пуще всех невесту твою,

Невесту твою, Марью-свет,

Марью свет да Григорьевну

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Теперь, батюшка, Иван Романович, вы наш старый помещик, позвольте вас просить, хлебом-солью благословить.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Очень рад (берет хлеб-соль, невеста и жених кланяются в ноги, он передает Семену Карпову, перед Семеном Карповым невеста и жених повторяют тоже и целуют его. Хлеб этот ставят на стол и сажают за столь жениха с невестой, подле невесты Семен Карпов, подле жениха Богачевский, далее Федул и посаженая мать).

 

ХОР ДЕВУШЕК:

Стояли кони, убраные,

Под шатрами под коврами,

Никто-то коней не любит,

Любила коней Марья-свет,

Любила коней Григорьевна:

Сыпала сахару вместо овса,

Поила медом вместо воды!

Пейте вы кони, да кушайте,

Завтра по утру везите меня,

Дальше, подальше от батюшки,

Дальше, подальше от матушки,

Ближе, поближе к милому дружку,

К милому дружку, Василью-свет,

К милому дружку Ивановичу.

 

(Почетным гостям подносят шампанское).

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Горько.

(Невеста с женихом цалуются по три раза).

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Уж и мне подсластить надо.

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

И мне тоже (исполняется).

 

(Все встают из-за стола, старшая девушка подносит невесте тарелку с вышитыми полотенцами. Маша подходите к Богачевскому с тарелкою и полотенцами).

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Это что же, Маша?

 

МАША.

Пожалуйте…. полотенчико…. нельзя же — это так водится.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Так и мне тебя отдарить надо.

(Вынимает бумажник).

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Эх, брат, не умеешь ты счастьем пользоваться. Позволь-ка мне. Я лучше его, матушка, знаю обычаи; подойди- ка сюда, красавица! ведь и для меня есть ручничок.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

Известно, сударь, и для вас и для всех почетных гостей.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Ну, так вот как следует (целует невесту, утирается ручником, берет его, и кладет на тарелку золотой, тоже и Михаил. Алек. и Яков Григ.).

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Вот какой обычай, это прекрасно!

(Целует невесту и кладет 1оо р. сер.).

 

ВАСЯ.

Иван Романович! Что же это, сударь, мне совестно.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Василий, это уж мое дело, это я невесту дарю.

 

ФЕДУЛ.

Ну! теперь наше дело! девушки свое пропели теперь, вы! (цыганам) Сюда! строй гитары! Позволите повеселить?

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Иван Романович! Как вы? Я думаю им теперь надо простор дать? Не восвояси ли нам? прощайте, добрые люди.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ.

А я-то как доволен вашею милостью, батюшка! Господь создал мне такую радость, и еще такие гости были именитые.

 

ВАСЯ.

Извините, господа, моему слову: я вас на чашечку чайку просил, так удостойте….

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Мы, брат, даже и по бокалу шампанского выпили — и довольно. Я думаю, вам веселее будет одним, тем более что мы об Испуге с тобой завтра переговорим, я от своего слова не откажусь….

 

ВАСЯ.

Помилуйте, сударь, от чего же не теперь? Я вами так обязан, так обласкан…. Истинно день нынче в моей жизни самой счастливый день…. чем возблагодарить вас? Я у вас почти вырос в доме, вам всем обязан…. Не от вас терпел я, а от людей…. меня перед вами оболгали. Теперь вы изволили меня почесть и оправдать меня, чем же мне заплатить? Батюшка, Иван Романович, два года тому назад отдавал я вам Испуга за тысячу серебра.

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Ну, теперь он много больше стоит.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Я ему давал две тысячи и не отказываюсь.

 

ВАСЯ.

А я, сударь, прошу вас, извольте его взять за тысячу.

 

ЯК. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Вот это благородно!

 

БОГАЧЕВСКИЙ. Послушай, ты за кого же меня принимаешь, я тебе даю две тысячи.

 

ВАСЯ

А я, сударь, был бы бесчестный человек, если б воспользоваться этим захотел.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Но мне на это согласиться нельзя: мне стыдно будет у тебя выторговать.

 

ВАСЯ.

Не это стыдно, а стыдно вам от меня послуги не принять, и меня отказом обидеть. Я вам с тем продаю, что эта лошадь на моих руках останется, а я у вас при ней буду наездник и в вашей вотчине буду жить, я и жена и с дядюшкой. Маша, дядюшка, просите же!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Полно-те, полно-те, друзья мои! вы меня до слез тронули.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Иван Романович, не упрямтесь: это вам верные слуги, я вижу. Не обижайте их, возьмите лошадь — и толковать нечего.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Но, господа…. при вас при всех и при свидетелях…. ты не хочешь, Василий, взять своей цены, я у тебя в дому, но я вознагражу тебя за это, мой друг — и тысячу рублей серебром, сверх цены еще, кладу в ломбард на имя твоей невесты.

 

ВАСЯ.

Увольте, сударь, и от этого.

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Нет, без этого я не хочу.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

И не говори, Василий! Кончено! дело сделано: мы свидетели.

 

СЕМЕН КАРПЫЧ И МАША (кланяются).

Батюшка, вы наш благодетель!

 

ЦЫГАНЕ.

Ай, да барин, доброй барин!

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Вот какой вечер, задался веселый, и я скажу….

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Да, Иван Иванович, я такого прекрасного дня и не помню. Ну Василий, говори смелей, не бойся — я вижу, что Раскат дрянная лошадь, и не может быть кровная: отчего она под аттестат подошла, отчего кривая? а? говори пожалуста, я не буду сердиться, видишь как я весел.

 

ВАСЯ.

Ну что, сударь, эти пустяки поднимать, для этакого веселья.

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

Да вот спросите Федула, он вам лучше всех расскажет.

 

ФЕДУЛ.

Барин! сердиться не станешь!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Честное слово — нет! напротив, я посмеяться хочу.

 

ФЕДУЛ.

Ну так Вертлюгов-то ей-же-ей нашему цыгану косорылому Вохрому коновалу пять рублей заплатил…. за то что он ей глаз выколол и заживил…. правое слово! при мне лечили.

(Общий хохот).

 

БОГАЧЕВСКИЙ (помирая со смеху).

Ох! батюшки! хоть я своими деньгами поплатился, но за эту штуку и за рассказ прощаю Вертлюгову! ох! (хохочет). Ну, Федул, так как ты видел его операцию, я тебе дарю и лошадь. Возьми ты этого Раската и разживайся.

 

ЦЫГАНЕ.

Ай, да барин тороватый!

 

ФЕДУЛ.

Покорно благодарю, сударь, мне годится…. ну! вы! чавалы! (сверкая глазами.) Господа веселятся! ну ей Богу! для счастливого дня, господа, поднимите табор, прикажите!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Пойте, пойте! в такую веселую минуту, я вижу нужны цыганские песни.

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Что ж? Сложимтесь, господа, на табор по двадцати пяти целковых (дает деньги).

 

ЯК. ГРИГОРЬЕВИЧ.

И я.

 

МИХ. АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Идет! идет!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

Вот и мои.

(Дают деньги).

 

ФЕДУЛ.

Покорно благодарю, господа! благодарю покорно! чавалы! сюда! Ну, кум, и ты иди сюда к нам! Жена! пляши с Васильем и я с вами.

(Наигрывая).

 

Бассапа, бассана, басаната ты моя,

Сам цыган цыганята, цыганята жиденята!

 

ИВ. ИВАНОВИЧ.

Постой, постой! Нет прежде пусть Таня нам протяжную песенку споет, а потом начинайте и плясовую.

 

БОГАЧЕВСКИЙ (с бокалом на аван-сцене).

Позвольте, господа! Прежде всего два тоста: первый — за русские Общества коннозаводства, и за их достойных членов, которые нам молодым охотникам дают настоящий взгляд на дело, а русское мастерство и русскую охоту награждают по достоинству.

 

ВСЕ.

Ура!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

А второй — за здоровье жениха и невесты!

 

ВСЕ.

Браво! браво!

 

БОГАЧЕВСКИЙ.

И на мой счет дюжина шампанского! Начинайте!

(Окончание его речи быстро fortissimo подхватывает хор цыган).

 

Хожу-ль я по улице,

Solo

Гляжу я на милую.

 

ПОТОМ ХОР И ALLEGRO.

Эй вы, гусары.

 

(За тем другие цыганские песни и пляска).

 

 

КОНЕЦ.