П. П. Ершов
Стихотворения
П. П. Ершов. Конек-горбунок. Стихотворения
Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание
Л., "Советский писатель", 1976
СОДЕРЖАНИЕ
18. Фома-кузнец. Отрывок из драматической повести
20. <В альбом В. А. Треборну>
22-29. Страшный меч. (Отрывки из либретто)
1. Хор крестьян
2. Баллада пастуха
3. Песня девушек
4. Песня отрока
5. Дуэт Часового и Часовой
6. Хор жрецов Лады
7. Хор жрецов Чернобога
8. Песня Баяна
50. Экспромт ("Чуждый бального веселья...")
58-60. Отрывки
1. "Один, спокоен, молчалив..."
2. "Природа скрыта в ризе ночи..."
3. Палы
78-85. Parbleu ou pour le bleu
1. "Исполняя обещанье..."
2. "Гостиных лев, герой приятельских пирушек..."
3. "В постройках изощрясь градской архитектуры..."
4. "Наш зодчий Дон Жуан превыше всех похвал!.."
5. "Что за диковинка? Наш зодчий, зал герой..."
6. "Рожденный львом, судьбе наперекор..."
7. "Салонов лев, львов маленьких протектор..."
8. "Постройки с танцами желая согласить..."
Эпиграммы
5. Экспромт ("Эвр_и_ка, эвр_и_ка!..")
Коллективное
108. Черепослов. Отрывок из водевиля
18. ФОМА-КУЗНЕЦ
Отрывок из драматической повести
Ряд кузниц; одна из них отворена.
1
Старик Лука
(поет, работая в кузнице)
Вдоль по улице широкой
Молодой кузнец идет;
Ох, идет кузнец, идет,
Песню с посвистом поет.
Тук! Тук! Тук! С десяти рук
Приударим, братцы, вдруг.
Соловьем слова раскатит,
Дробью речь он поведет;
Ох, речь дробью поведет,
Словно меду поднесет.
Тук! Тук! и пр.
Полюби, душа Параша,
Ты лихого молодца;
Ох, лихого молодца,
Что в Тобольске кузнеца.
Тук! Тук! и пр.
Как полюбишь, разголубишь,
Словно царством подаришь;
Ох, уж царством подаришь,
Енералом учинишь.
Тук! Тук! и пр.
(Выходит из кузницы.)
Уж солнышко идет повечерять
И божий мир не так привольно греет;
Пора и нам работу окончать;
От лишних сил и добрый лук слабеет.
(Садится на прилавку.)
А дивно же творец наш мир ведет!
Без господа и конь шага не ступит.
Вот день потух: его прошел черед,
А там, гляди, и темна ночь наступит.
Сегодня я следил его закат,
А завтра он, быть может, мой проводит...
Ужли-то есть земля, как говорят,
Где солнышко совсем с полдня не сходит?
А жаль мне их! Не видят бедняки
Ни ясных звезд, ни месяца, ни зорей;
Всё день да день! Да я б исчах с тоски
(Спаси нас батюшка, святой Егорий!).
Знать, согрешил пред богом тот народ,
Что экую послал им бог притчину.
Ну, то ль у нас? За ночью день идет,
Тут снова ночь, как следует по чину.
Мальчик
(из кузницы)
Лука Ильич! Сюда, скорей сюда!
Лука
(вставая)
Ну, что там? Чай, опять за мною дело?
Ох, молодежь!
Мальчик
Да что, бедой беда!
Огонь велик, железо пригорело.
Лука уходит в кузницу, к которой подъезжает верхом человек
средних лет.
Проезжий
Эй, кузница!
Лука
(в кузнице)
Кого господь дает?
(Выходит.)
Что надоть? Ась?
Проезжий
(показывая на сбитую подкову)
А вот, дружок, что нужно.
Да поскорей!
(Спрыгивает с коня.)
Лука
Ну, барин, время ждет.
Хоть мне, то есть, и не совсем досужно,
Да так и быть. Ты, чай, ведь сдалека?..
Возьмет же странствовать людей охота.
А славного бог дал тебе конька.
Немецкой, што ль?
Проезжий
Да, английской.
Лука
Вот то-то!
Мы знаем толк, недаром сорок лет
Куем коней и упряжные снасти,
Хошь расказак, да не надует, нет!
Смекнем, что русской, что немецкой масти.
Ведь каждый день коптимся мы в дыму
И всякую работаем работу...
Что грех таить! К кузнечному письму
Господь мне дал и разум и охоту.
Спаять ли что, лихова ль подковать,
Надвесить ли торговые запоры,
Замки ль свернуть на аглицкую стать,
Иль вывести немецкие узоры -
На всё Лука! Скажи, что ни на есть
Мудреного, а к вечеру готово!
Любуйся лишь. За то Луке и честь,
За то Луке поклон и добро слово.
Нам молота не стать уж подымать...
Проезжий
(рассеянно)
Хозяин ты?
Лука
Оно хошь не хозяин,
Да коли где придется, так сказать,
Хозяйничать, так дело мы уж знаем.
Умеем где прикрикнуть, где смолчать.
Мы сами ведь бывали под началом.
А знатный конь! Искусственная стать!
Ну, так бы быть ему под енералом.
А можно ли спрошать твой, барин, чин?
Я чаю, ты не низшего сословья?
Проезжий
Чин? Чин? Ну, человек! Ну, дворянин!
Охота знать чужие предисловья!
Лука
В любовь, не в гнев. Оно, то есть, ништо,
Да к речи так пришло сказать случилось.
Ведь наш язык прямое решето,
Что ни вольешь, всё выйдет, ваша милость.
Язык - наш враг, писание гласит,
Да победить его подчас не в силу.
Ты чтоб молчать, а бес его зудит,
Да ведь тако ино, что - господи помилуй!
Подумаешь, уж я ли не молчок,
А всё порой дойдет до всех соборов.
Да кстати речь...
Проезжий
Пожалуйста, дружок,
Побольше дел, поменьше разговоров.
Лука
Вишь ты!
(Уходит, ворча, в кузницу.)
2
Проезжий
(задумчиво)
Спасен! Кого ж благодарить -
Себя, коня или судьбу я должен?
Мне удалось следы мои сокрыть
И обмануть стозорких этих волжан.
Пусть рвутся их с досады и тоски!
Мне всё равно! К опасности готовый,
Я не боюсь бессильной их руки,
Мне не страшны безумные их ковы...
Но что же я? Какую роль играть
Мне суждено меж жалких этих братии -
Давить их, гнесть их, в прах и в грязь втирать,
Или просить смиренно их объятий,
Услуживать ученым старикам,
Водить старух, псаломствуя, к обедням,
Любезничать меж этих постных дам
И в праздники таскаться по передним.
Но так и быть! Смиренно заживем.
Прикинемся, узнать никто не сможет;
А в случае, там дерзостью возьмем,
Где ложное смиренье не поможет.
(Ходит молча.)
3
Лука
(выводит коня)
Вот и совсем! А чудный, право, конь!
Не шерсть, а шелк! А грива, что те трубы!
Насилу справились, такой огонь!
Вот так, пострел, и метит прямо в зубы.
Проезжий
А не мешало бы, хоть на помин.
(Дает деньги.)
Лука
Эх, батюшка, и то зубов не сыщу.
Взялся бы наковать хоша один,
Да ведь как быть: не ладится на притчу.
Проезжий едет в город.
И сам не говорит, да и другим
Велит держать монашескую строку.
Да мы и без него, парень, молчим.
Родится же, что ни в Кузьму, ни в Фоку.
Зачем же бог людям язык дает?
Мы, думаем, дескать, мы рассуждаем,
Мы дохтура, а вы что? Так, народ
Оборванный, в азямах!.. Да, брат, знаем,
Пусть дохтур твой коня те подкует!..
1835
20. <В АЛЬБОМ В. А. ТРЕБОРНУ>
Вступая в свет неблагодарный
И видя скорби, я роптал;
Но мой хранитель светозарный
Мне в утешение сказал:
"Есть два сопутника меж вами,
Они возьмут тебя в свой кров,
Они усыплют путь цветами,
Зовут их - дружба и любовь".
И я с сердечною тоскою
Пошел сих спутников искать...
Один предстал ко мне с тобою,
Другого, может, не видать.
1835
22-29. СТРАШНЫЙ МЕЧ
(Отрывки из либретто)
1
ХОР КРЕСТЬЯН
Общий хор
Ужасный день! Опять гроза
Шумит над нашими полями.
Скорей, друзья, скорей в леса!
Уж нивы стонут под конями
И в дыме меркнут небеса!
Несколько голосов
Простите, жилища и нивы родные!
Прости, прародительский мирный приют!
Окончились дни, наши дни золотые...
Далёко нас волны войны занесут!
Хор
Скрылся, скрылся век веселый,
Век довольства, тишины!
Задымятся наши села
В страшном зареве войны!
Несколько голосов
Не зреть нам уж боле отцовского крова
И прадедов наших священных могил.
Нас гонят, нас гонят из края родного!
Гнев божий свой пламень на нас обратил.
Давно ли мы жили под верной защитой,
Давно ли под жатвой златились поля?
Их пламень разрушит! Их сроет копыто!
И кровью зальется родная земля!
2
БАЛЛАДА ПАСТУХА
Пастух
Там, за этими горами,
Где поток крутой шумит,
С золотыми головами
Зданье дивное стоит.
В нем, в забавах провождая
Дни и ночи напролет,
Чародейка молодая
С злыми силами живет.
Хор
Об этом каждому известно,
Поверь, он правду говорит.
Пастух
Недоступен замок дивный
Чародейки молодой,
И ни разу рог призывный
Не трубил ему войной.
Вдруг с отборными бойцами,
В щит оружием звуча,
Показался пред стенами
Витязь страшного меча.
Красотой ее плененный,
Он одну ее искал,
И себя, и стан военный
Чародейке отдавал.
Просьбы тщетные! Всемила,
Тайной силою гордясь,
Хоть Ратмира и любила,
Но дала ему отказ.
С тех пор они враждуют меж собою,
И, гордые, ни витязь, ни она
Не думают друг другу покориться...
А мы страдать должны!
Мечи их губят наши села
И наши мирные поля.
3
ПЕСНЯ ДЕВУШЕК
Общий хор
Веселье! Веселье! Срывайте цветы!
Веселье! Веселье! Свивайте венки!
Первый хор
Мы сорвем, сорвем цветы
Легкими руками,
Мы завьем, завьем цветы
Пышными венками.
Второй хор
Мы украсим те венки
Бисером цветистым.
Мы наденем те венки
Из цветов душистых.
Общий хор
О, ловите упоенье!
Радость, сладкое мгновенье,
Проблеск райской стороны!
Торжествуй, краса и сила,
Радость всех очей - Всемила,
В новый день твоей весны.
4
ПЕСНЯ ОТРОКА
В небе морок, в сердце горе!
Что мне делать, как мне быть?
Я пойду ль на сине море
С ним кручину разделить.
Там на береге зеленом,
Над широкою волной,
Поклонюсь ему поклоном
И спрошу его с тоской:
"Море, море! Ты волнами
Весь мир божий обтекло, -
За какими берегами
Вечно на небе светло?"
5
ДУЭТ ЧАСОВОГО И ЧАСОВОЙ
Часовой и Часовая
Мрачно на небе без солнышка,
Грустно на сердце без девицы (молодца).
Часовой
Если б крылья я имел
Соколины,
Я давно бы улетел
В край родимый.
Часовая
Я и ранней зарей,
Я и поздней порой
Всё ходила в полях,
Всё срывала цветы.
Часовой
В том краю живет она -
Радость сердца.
Дни и ночи у окна
Ждет милова.
Часовая
Я срывала цветы,
Я бросала в реку:
Вы плывите туда,
Где мой милый живет.
Часовой
И взглянул бы я с тоской
В очи милой:
"Не видаться мне с тобой
До могилы!"
Часовая
Вы скажите ему,
Что грущу без него,
Что я ночью и днем
Ожидаю его.
6
ХОР ЖРЕЦОВ ЛАДЫ
Из далеких стран полночи
Мы приносим в вашу землю
Благодать небес.
Вы спешите встретить Ладу,
Мир носящую богиню,
В светлом торжестве.
Да с ее святым приходом
Процветет здесь древа мира
Благодатный плод.
Общий хор
Теперь да стихнут смуты ада!
Да гаснет пламенник войны!
Привет тебе, о матерь Лада,
Богиня мира и любви.
7
ХОР ЖРЕЦОВ ЧЕРНОБОГА
Хор жрецов
Чернобог! Чернобог!
Мы приносим тебе
В жертву чистую кровь
При усердной мольбе.
Три жреца
Отврати от нас несчастье злое!
Пронеси грозящую нам тучу.
Три жреца
Да тебе угодна будет жертва:
Дым густой, источник чистой крови.
8
ПЕСНЯ БАЯНА
Я посвящаю кубок мой
Тебе, всемощный звуков гений!
Ты дал мне силу песнопений,
Ты окрилил меня мечтой.
Ты правил слабыми перстами.
Когда пред взорами князей
Я славил звучными струнами
Величье родины моей.
Ты мне источник вдохновений!
И восхищенною душой
Тебе, всемощный звуков гений,
Я посвящаю кубок мой!
1836
50. ЭКСПРОМТ
Чуждый бального веселья,
В тишине один с собой,
Я играю от безделья
Поэтической игрой.
Пусть в веселый вихорь танца
Юность резвая летит
И под мерный такт каданса
Ножка легкая кружит.
Пусть кипучею волною
В страстной неге дышит грудь
И роскошной полнотою
Соблазнит кого-нибудь...
Огражденный от соблазна
Ранней опытностью лет,
Я смотрю, как зритель праздный,
На волнующий их свет.
"Веселитесь, - я мечтаю, -
Дважды юность не цветет...
Пусть надежда золотая
Вас цветами уберет!
Пусть любви очарованье
Эти розы возрастит
И житейский мрак страданья
В жаркий луч позолотит",
11 октября 1840
58-60. ОТРЫВКИ
1
Один, спокоен, молчалив,
Лежал я ночью в поле чистом,
И надо мной шатром тенистым -
Небес безоблачный разлив.
Мой дух с какою-то отрадой
Стремился ввысь, далёко от земли,
И я дышал надежною прохладой:
То небо веяло вдали!
Порою лишь чудесным легким звуком
Меня на миг на землю привлекал,
И снова я и взорами, и слухом
В высоком небе утопал.
Полночный час, покой, уединенье
И глубь небес над головой -
Всё, всё вело воображенье
На пир фантазии живой.
Она вкусила нектар рая!
Она вкусила хлеб небес!
И сердце жаркое, в восторге утопая,
Лилось потоком сладких слез!
2
Природа скрыта в ризе ночи,
Творенья в сон погружены,
Небес недремлющие очи
Едва мерцают с вышины.
Везде покой. Чуть ветер веет,
Отрадной свежестью дыша...
Одно мое лишь сердце млеет,
Одна грустит моя душа.
О чем же грусть? Мечты ль былые
Волнуют пламенную кровь,
Или потери роковые,
Иль безнадежная любовь?
О нет! Суровой жизни холод
Давно мечты уж потушил,
Давно судьбы тяжелый молот
Мне сталью сердце закалил...
3
ПАЛЫ
Ночь простерта над лугами;
Серой тенью брезжит лес,
И задернут облаками
Бледный свет ночных небес.
Тройка борзая несется,
Дремлют возчик и ездок,
Только звонко раздается
Оглушительный звонок.
Мрак полночи, глушь пустыни,
Заунывный бой звонка,
Омраченные картины,
Без рассвета облака, -
Всё наводит грусть на душу,
Всё тревожит мой покой
И холодной думой тушит
Проблеск мысли огневой.
Вдруг блеснуло на поляне...
Что так рано рассвело?
То не месяц ли в тумане?
Не горит ли где село?
Тройка дальше. Свет яснее;
Брызжут искры здесь и там;
Круг огня стает полнее
И скользит по облакам.
Миг еще - и пламя встало
Грозно-огненной стеной
И далёко разметало
Отсвет зарева живой.
И на ярком покрывале,
Будто жители гробов,
Заходили, задрожали
Тени черные лесов.
Дальше! Дальше! Блеск пожара
Очи слабые слепит;
Ветер дышит пылом жара,
Дымом, пламенем клубит.
Стой, ямщик! Ни шагу дале!
. . . . . . . . . . . . .
И тревожно кони встали,
Роя землю и храпя.
1840 (?)
78-85. PARBLEU OU POUR LE BLEU {*}
{* Черт побери или ради неба (франц., игра слов). - Ред.}
Уж эти мне друзья, друзья!
А. П.
1
Исполняя обещанье,
Вашим данное друзьям,
Посылаю к вам собранье
Небогатых эпиграмм.
Может быть, в них мало соли,
Перцу ж слишком, может быть.
Предаю на вашу волю -
И смеяться, и бранить.
Впрочем, выскажу здесь прямо
(Не примите лишь за лесть) :
Вы достойны эпиграммы,
Отдаю вам эту честь.
Honni soit qui mal y pense {*}
(Вместо эпиграфа)
{* Пусть будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает (франц.). - Ред.}
2
Гостиных лев, герой приятельских пирушек,
Наш Дон Жуан девиц всех свел с ума.
Того и жди начнется кутерьма
В кисейной области чувствительных пастушек.
Чему ж завидовать? Безумье не резон,
И с сотворения кадрили
Красавицы ему всегда должок платили,
А только вряд ли выиграл бы он,
Когда б они немножко не блажили.
3
В постройках изощрясь градской архитектуры,
Наш зодчий захотел девицам строить cour'ы.
Но верен все-таки остался наш Протей
Строительной профессии своей:
Во всех делах его видны - одни фигуры.
4
Наш зодчий Дон Жуан превыше всех похвал!
В любви и в зодчестве он неизменных правил:
Везде прехитрое начало основал,
А исполнение благой судьбе оставил.
5
Что за диковинка? Наш зодчий, зал герой,
Летает от одной красавицы к другой.
Сегодня той кадит, а завтра ту чарует,
А смотришь, в третий день обеих их надует.
Ну, словом, нет конца
Проделкам молодца!
Чему ж дивиться тут? Ведь он - проектирует!
6
Рожденный львом, судьбе наперекор,
Наш Дон Жуан хотел прослыть и зодчим.
Но вышло так, что славный он танцор,
А архитектор - между прочим.
7
Салонов лев, львов маленьких протектор,
Диктатор вечеров, концертов дирижер -
На всё наш Дон Жуан и ловок, и хитер:
Ведь экой архитектор!
8
Постройки с танцами желая согласить,
Наш зодчий Дон Жуан весь гений свой натужил
И, нечего греха таить,
Разнообразные таланты обнаружил.
Но тут не разберет и самый Соломон -
Дурачится ли он или других дурачит:
Танцуя, cour'ы строит он,
А от построек долго скачет.
<1854>
ЭКСПРОМТ
"Эвр_и_ка, эвр_и_ка!
В латыни вся сила!" -
Vir doctus {*} кричит.
"Не ври-ка, не ври-ка!" -
Ум русский педанту
В ответ говорит.
{* Ученый муж (лат.). - Ред.}
КОЛЛЕКТИВНОЕ
108. ЧЕРЕПОСЛОВ
Отрывок из водевиля
Касимов
(поет)
Судьба обидела гусара;
Но вот уж млат над ним висит,
И, с каждым отзывом удара,
Талант с небес к нему слетит...
Мужайся, воин, и терпи!
Палач, свой первый дар влепи.
Иванов
(ударяя молотком по голове Касимова, тотчас же
примачивает губкою и поет)
Вот... шишка славы.
Касимов
(сморщиваясь, тоже поет)
Величавый
Волдырь на маковку взлетел...
Да! нелегка ты, шишка славы!.,
Недаром мало славных дел.
Иванов
(ударяя вновь и примачивая, поет)
Сюда вот память надо вбить.
Касимов
(передергиваясь)
Ну, точно... память!.. Нету спора!
Ее вовек мне не забыть.
Иванов
(по-прежнему)
Музыка здесь!
Касимов
(тоже)
Как бы в два хора
Я оглушен!.. Я понял, други,
И фис, и дне, и всякий прах!..
Ну, право, от подобной фуги
Век целый прозвенит в ушах.
Иванов
(по-прежнему)
Познаньям место и ученью.
Касимов
(съеживаясь, поет сквозь слезы)
Ой, ой!.. Ученость налегла!..
Коли судить по оглавленью,
Она уж больно тяжела.
Иванов
(по-прежнему)
Ума здесь орган, убеждений.
Касимов
(всхлипывая)
У-ух!.. Я убежден насквозь...
О боже! Столько потрясений
Сразят хоть бы кого небось!
Иванов
(по-прежнему)
Тут... сила духа.
Касимов
(едва усидев)
Тише, больно!..
Как сильно захватило дух!..
Иванов, милый! ну, довольно!
Ей-ей, не выдержу, мой друг.
Иванов
(по-прежнему)
Чувствительность!
Касимов
Туда ж, в подмогу!..
(Плачет.)
Страдальцы, понимаю вас!..
Я тронут так, что ну, ей-богу,
Расплачусь, как дитя, сейчас.
Иванов
(по-прежнему)
Вот... живопись.
Касимов
Э-эк, вскочила!..
И тень и свет я понял вдруг...
В глазах как будто зарябило,
И словно радуги вокруг.
Иванов
(по-прежнему)
А вот... терпенье.
Касимов
Опоздало!..
Ох, рок мне строит всё на смех.
Терпенье надо бы сначала,
А не в конец, не позже всех.
Иванов
(бьет с особою силою, примачивая)
Теперь - любовь!
Касимов
(вскакивая)
У-ах!.. умру я!..
(Падает снова на стул, в изнеможении.)
От маковки... до самых пят...
Я - ощущаю... страсть такую,
Что ночь переживу навряд!
Иванов
(вытирает свой молоток и убирает ставчик с тазом
на прежнее место)
Довольно с вас.
Касимов
(тяжело вздыхая)
Конец мучений...
(Постепенно отдыхивается, встает и подходит к рампе,
ощупывая осторожно свою голову.)
Что хватишь, то талант в руке...
Как я умен... я просто гений,
В каком-то чудном шишаке!
Теперь я счастлив... Марш к Лизетте!
Она любить меня должна...
Лишь укажу на шишки эти,
И мигом Лиза влюблена.
1837
ПРИМЕЧАНИЯ
18. "Осенний вечер, изданный В. Лебедевым", СПб., 1835, с. 63. Автограф
- Тт 2. Список - ЦГАЛИ. Песня старика Луки положена на музыку А. А.
Алябьевым, публиковалась в песенниках, включалась в народную драму "Царь
Максемьяк" и бытовала в различных фольклоризированных вариантах (см.: "Песни
и романсы русских поэтов", Б. п. (Большая серия), 1965, с. 1028). В письме к
своему университетскому товарищу В. А. Треборну 16 июня 1840 г. Ершов писал:
"Думаю также докончить "Фому-кузнеца" и возвратить ему доброе имя,
запачканное мараньем какого-то писаки. Ты, я думаю, читал несчастную оперу
"Фома-кузнец с берегов Иртыша". Не знаю, кому пришла в голову мысль -
позабавиться над мной так низко" (Ярославцев, с. 72). Однако эта
драматическая повесть в стихах так и не была завершена. Отзыв о песне Луки
см.: БдЧ, 1835, т. 13, "Литературная летопись", с. 22. Святой Егорий -
Георгий-победоносец, христианский святой, покровитель земледелия и
скотоводства. Притчина, притча - внезапный несчастный случай. Немецкой -
иностранный. Ковы - тайные коварные умыслы, козни. Азям - крестьянская
верхняя одежда.
20. Ярославцев, с. 14. Списки - ЦГАЛИ, ЦГИА. Треборн Владимир
Александрович - автор шуточных стихотворений и переводов с немецкого,
печатавшихся в "Сыне отечества", университетский товарищ Ершова, с которым
он поддерживал дружескую переписку До конца жизни.
22-29. "Иллюстрированный вестник", 1876, No 7, с. 218; No 8, с. 247.
Список - ЦГАЛИ. В редакционном предисловии к публикации либретто Ершова
сообщалось: "Через два года после появления в печати "Конька-горбунка" он
написал либретто русской волшебной оперы для известного знатока музыки г.
Гунке. Неизвестно, почему опера эта не явилась на сцене, но она была
одобрена к представлению еще в июне 1836 года цензором Евстафием Ольдекопом,
как видно из экземпляра либретто, писанного рукою Ершова, переданного в
собственность композитора и присланного в нашу редакцию почтенным г. Гунке"
("Ершов и его русская опера". - "Иллюстрированный вестник", 1876, No 7, с.
218). Речь идет здесь об одном из друзей Ершова, известном в свое время
композиторе И. К. Гунке (1801-1883), для которого поэт написал, по его
собственному свидетельству, "три или четыре либретто опер", не дошедших до
нас, среди них написанная в 1843 г. "Жених-мертвец" (см.: Ярославцев, с.
100). Возможно, "Страшный меч" подвергся такой же цензурной экзекуции, что и
драматические сцены Ершова "Суворов и станционный смотритель" (см. вступ.
ст. к наст, изд., с. 31). Действие оперы происходит во времена князя
Владимира в южной Руси, где противоборствуют дружины князя Ратмира,
обладателя "страшного меча", и волшебницы Всемилы, сила которой заключена в
"волшебном кольце". Многочисленные битвы, приключения и волшебные
превращения, в которых участвуют Неизвестный - посланец князя Владимира,
дружинник Ратмира Олег, чародей Громвал и его дочь Любима, завершаются
примирением враждующих сторон и обручением Ратмира со Всемилой. Отдельные
сцены либретто, в частности дуэт Часового и Часовой, основаны на современных
Ершову литературно-песенных традициях и сближают либретто с первыми
национальными русскими операми - "Аскольдовой могилой" Верстовского
(поставлена в сентябре 1835 г.) и "Иваном Сусаниным" Глинки (ноябрь 1836).
Однако автору не удалось полностью выйти из-под влияния
фантастико-романтического направления в духе "Роберта-Дьявола" Мейербера
(см. примеч. 36). В предисловии к первой публикации обращалось внимание
читателей на незаурядное драматургическое мастерство автора, стремление к
точному соответствию текста и музыкальной основы произведения, талантливое
сюжетное построение и т. п. (см. об этом также: Ярославцев, с. 18). Лада
(слав. миф.) - богиня любви. Чернобог - см. примеч. 3. Баян - легендарный
певец, упоминаемый в "Слове о полку Игореве", имя его стало нарицательным
для обозначения певца, поэта.
50. Омск. изд. 1950, с. 204. Печ. по автографу Тт 2. Список - ЦГАЛИ.
Посвящено первой жене Ершова (см. примеч. 37). Автор, по-видимому, высоко
ценил это стих., он выбрал его среди нескольких других для чтения
университетскому товарищу своего брата С. И. Барановскому во время их
встречи в Тобольске в 1866 г. (см.: Ярославцев, с. 194). Каданс -
ритмическая последовательность звуков, музыкальный ритм.
58-60. 1. Печ. впервые по автографу Тт 3. Список - ЦГАЛИ. 2. Омск. изд.
1950, с. 214, под загл. "Отрывок". Печ. по автографу Тт 3. Список - ЦГАЛИ.
3. Б. п. 1936, с. 141. Печ. по автографу Тт 3. Список - ЦГАЛИ. Из восьми
стих, цикла в наст. изд. публикуются il, 2 и 4. В цикле отразились
впечатления от поездок в Ивановское (см. примеч. 52-57).
78-85. 1-2, 4-7. Печ. впервые по автографу Тт 3. 3, 8 - "Омский
альманах", кн. 5, 1945, с. 129, в статье Б. Бухштаба "Козьма Прутков, П, П.
Ершов и Н. А. Чижов". В цикл входят 12 эпиграмм, из которых в наст. изд.
печ. 1-5, 7 и 8. В рукописи эпиграммам предпослано следующее "Содержание":
"No 1, где очень удовлетворительно объясняется успех Дон Жуана у девиц; No
2, где полагается мудрая метода Дон Жуана в зодчестве и любви; No 3 -
показывается тонкий переход действий Дон Жуана в архитектуре и волокитстве;
No 4 - раскрывается настоящая причина непостоянства Дон Жуана; No 5 -
представляется печальное следствие идти вопреки своему назначению; No 6 -
объясняется, почему Дон Жуан не жалует голубого цвета; No 7 - раскрываются
пред светом разнообразные таланты Дон Жуана и острота 3-го класса, понятная
только для посвященных; No 8 - выставляется на вид резкая противоположность
Донжуановых действий; No 9 - исчисляется ряд причин любви Дон Жуана к белому
цвету с окончательным решением; No 10 - подает утешение прекрасному полу
касательно намерений Дон Жуана жениться; No 11-предлагает Дон Жуану
предпочесть для своего концерта духовой инструмент струнному; Nt 12 -
объясняет заблуждения всему н настоящие причины временного удаления Дон
Жуана от света". Тобольский городской архитектор Степанов, по воспоминаниям
Ai. С. Знаменского, играл заметную роль в общественной жизни города. В
начале 40-х годов он вместе с Ершовым принимал деятельное участие в
устройстве любительских спектаклей (см.: М. С. Знаменский, Тобольск в
сороковых годах. - "Наш край", Тобольск, 1925, No 8-9, с. 5, 6). Цикл был
известен В. М. Жемчужннкову, которого Ершов "знакомил с прежними своими
шутками" (см. примеч. 108), и послужил источником для эпиграммы Козьмы
Пруткова:
Раз архитектор с птичницей спознался.
И что ж? - в их детище смешались две натуры:
Сын архитектора, он строить покушался;
Потомок птичницы - он строил только - куры.
Эпиграф - из "Евгения Онегина" (гл. 4, XVIII). Строить cour'ы (от
франц. faire la cour) - ухаживать. Протей - см. примеч. 52-57. Протектор -
покровитель. Соломон (библ.) - иудейский царь, одаренный мудростью и
проницательностью.
86-107. Эпиграммы Ершова никогда не публиковались при жизни автора.
Большинство из них относится к 60-м годам и отражает круг интересов и
характер общественно-политических взглядов поэта в последние годы жизни.
Насмешки над местной администрацией ("Деспот-Зеновичу", "Превосходительство
и превосходство...", "Чему завидовать, что некий господин...", "Палестину
нашу...", "Его со спичами в устах..."), официальной печатью ("По прочтении
одной газетной статьи"), купечеством ("Купцу Плеханову", "Мои приятели
Федулы..."), над ханжеством филантропов ("К одной филантропке"), даже над
некоторыми правительственными установлениями ("Старые и новые порядки",
"Поклонникам латыни", "Эврика, эврика!..") сочетаются здесь с
неодобрительным отношением к мировоззрению передовой
разночинно-демократической интеллигенции ("Нигилисту-естественнику",
"Некоему прогрессисту", "Проект нового устава").
1. Омск. изд. 1950, с. 212. Печ. по списку ЦГАЛИ. Знаменский Михаил
Степанович (1833-1892) - тобольский общественный деятель, краевед, художник,
сотрудник журнала "Искра". Давал уроки рисования детям Ершова, иллюстрировал
поэму "Сузге" (см. примеч. 34). В детстве Знаменский воспитывался в доме
декабриста М. А. Фонвизина. В своих дневниках и воспоминаниях он приводит
ряд сведений о жизни Ершова в Тобольске, в частности о его общении с кружком
ссыльных декабристов (см.: "Наш край", Тобольск, 1925, NoNo 2-9; "Сибирские
огни", 1940, No 4-5, с. 238; ПД, ЦГАЛИ). В марте 1863 г. Знаменский записал
в дневнике отзыв Ершова о его карикатурах: "Ершов... говорил, что я больше
литератор, чем карикатурист, что рисунок у меня только солон, а самая соль
заключается в подписи ("Сибирские огни", 1940, No 4-5, с. 239). В наст. изд.
воспроизводятся: одна из карикатур Знаменского на Ершова, со следующей
подписью: "Вы что-то писать хотели, не новым ли произведением хотите
подарить публику?" - "Я уж подарил..." - "А в каком роде?" - "Акушерка
говорит, что в мужском..." (Тобольский музей) ; карандашный портрет Ершова с
автографом писателя:
Не дивитеся, друзья,
Что так толст и весел я:
Это - плод моей борьбы
С лапой давящей судьбы;
На гнетущий жизни крест
Это - честный мой протест.
24 января 1862 П. Е.
20 августа 1869 г. Знаменский писал своей сестре: "Вчера были
торжественные похороны автора "Конька-горбунка". Такого стечения народа мне
не случалось видеть в Тобольске никогда. Дети из всех учебных заведений,
кроме семинарии и д<уховного> у<чилища>, провожали гроб... При разборе бумаг
нашли книжечку с его последними стихотворениями. Есть премиленькие. Теперь
они у меня. Некоторые стоит напечатать. Я теперь рисую портрет Ершова.
Фотограф изъявил желание купить его, чтобы сделать спекуляцию. Если не
сойдемся с ним в цене, то пошлю или в Петербург в "Иллюстрацию", или к вам в
фотографию" (ЦГАЛИ).
5. Омск. изд. 1950, с. 211. Печ. по списку ЦГАЛИ. Другой список -
ЦГАЛИ, без загл. Оригинал хранился у Н. В. Ершовой, внучки поэта. См.
примеч. к эпиграмме 4. Эврика! (греч.) - Нашел!
Коллективное
108. С, 1860, No 5, с. 41, в составе комедии Козьмы Пруткова
"Черепослов, сиречь Френолог. Оперетта в трех картинах". Первоначально
куплеты должны были входить в одноименный водевиль, предназначавшийся для
тобольского гимназического театра в 1837 г. Б. Я. Бухштаб установил, что
автором этого не дошедшего до нас водевиля был друг Ершова, ссыльный
декабрист Н. А. Чижов (см.: Б. Я. Бухштаб, Козьма Прутков, П. П. Ершов и Н.
А. Чижов. - "Омский альманах", кн. 5, 1945, с. ПО; кн. 6, 1947, с. 159;
"Декабрист - участник "Козьмы Пруткова". - Б. Я. Бухштаб, Библиографические
разыскания по русской литературе XIX века, М., 1966, с. 18). Ершов писал
своему университетскому товарищу В. А. Треборну 5 марта 1837 г.: "Еще
приятель мой Ч<и>жов готовит тогда же водевильчик "Черепослов", где Галю
пречудесная шишка будет поставлена. А куплетцы в нем - что ну да на, и в
Питере послушать захочется" (Ярославцев, с. 49). В тот же день в письме к
Гребенке он сообщает и о своем участии в создании пьесы: "Мы с Чижовым
стряпаем водевиль "Черепослов", в котором Галь получит шишку пречудесную.
Куплетцы - заяденье. Вот ужо пришлю их к тебе после первого представления"
(В. Доманицький, Матерiяли до биографии Е. П. Гребенки. - "Записки наукового
товариства iм. Шевченка", т. ХС, 1909, кн. 4, с. 167). Участие Ершова
заключалось, по-видимому, лишь в создании нескольких куплетов, которые были
переданы впоследствии авторам Козьмы Пруткова и помещены ими во вторую
картину своей оперетты (см. Козьма Прутков, Поли. собр. соч., "Б-ка поэта"
(Б. с), с. 340). "П. П. Ершов лично передал эти куплеты В. М. Жемчужникову в
Тобольске в 1854 г., заявив желание: "Пусть им воспользуется Козьма Прутков,
потому что сам я уже ничего не пишу"" (там же). В. М. Жемчужников подтвердил
это и в письме к А. Н. Пыпину от 6 (18) февраля 1883 г.: "В Тобольске я
познакомился с Ершовым (творцом "Конька-горбунка"). Мы довольно сошлись. Он
очень полюбил Пруткова, знакомил меня также с прежними своими шутками и
передал мне свою стихотворную сцену "Черепослов, сиречь Френолог", прося
поместить ее куда-либо, потому что "сознает себя отяжелевшим и устаревшим".
Я обещал воспользоваться ею для Пруткова и впоследствии... вставил его сцену
с небольшими дополнениями во 2-е действие оперетты "Черепослов", написанной
мною с братом Алексеем и напечатанной в "Современнике" 1860 г." (там же, с.
396). Куплеты направлены против увлечения френологией (в буквальном переводе
на русский язык - "черепословие"), основанным Ф. И. Галлем (1758-1828)
антинаучным учением о распознавании психических свойств человека по форме
черепа. Фис, дис - музыкальные термины, обозначающие различные ступени гамм.
Ставник - поставец, посудный шкаф; подставка для посуды.
Условные сокращения, принятые в примечаниях
I изд. - "Конек-горбунок. Русская сказка. Сочинение П. Ершова. В III
частях", СПб. 1834 (ц. р. - 4 июня 1834).
II изд. - "Конек-горбунок. Русская сказка. Сочинение П. Ершова.
В III частях. Издание второе... Печатано с издания 1834 г. без
исправления", М., 1840 (ц. р. - 22 декабря 1839).
III изд. "Конек-горбунок. Русская сказка. Сочинения П. Ершова. В III
частях. Издание третье... Печатано с издания 1840 г. без исправления", М.,
1843 (ц. р.- 19 марта 1843).
IV изд. - "Конек-горбунок. Русская сказка в трех частях. Сочинение
Петра Ершова. Издание четвертое, вновь исправленное и дополненное. С семью
картинками, рисованными на дереве Р. К. Жуковским и гравированными Л.
Серяковым", СПб., 1856 (ц. р. - 22 сентября 1855).
V изд. - "Конек-горбунок. Русская сказка в трех частях. Сочинение Петра
Ершова. С семью картинками, рисованными на дереве Р. А. Жуковским и
гравированными Л. Серяковым. Издание пятое, вновь исправленное и
дополненное", СПб., 1861 (ц. р. - 17 августа 1860).
БдЧ - "Библиотека для чтения".
Б. п. 1936 - П. Ершов, Стихотворения. Вступительная статья, редакция и
примечания М. К. Азадовского, "Б-ка поэта" (М. с), 1936.
Б. п. 1951-П. Ершов, Конек-горбунок. Стихотворения. Вступительная
статья, примечания и подготовка текста В. Уткова, "Б-ка поэта" (М. с), 1951.
Б. п. 1961 - П. П. Ершов, Конек-горбунок. Стихотворения. Вступительная
статья, подготовка текста и примечания М. К. Азадовского, "Б-ка поэта" (М.
с), 1961.
ГБЛ - Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина. Отдел
рукописей.
ЖМНП -"Журнал министерства народного просвещения".
Изд. 1934 - П. Ершов, Конек-горбунок. Общая и художественная редакция
А. Н. Тихонова. Подготовка текста, предисловие и примечания М. К.
Азадовского, Academia, 1934.
ЛНС - "Литературное наследство Сибири", т. 1, Новосибирск, 1969.
Омск. изд. 1937-П. Ершов, Избранные сочинения, Омск, 1937.
Омск. изд. 1950 - П. П. Ершов, Сочинения. Редакция, комментарии,
вступительная статья В. Г Уткова, Омск, 1950.
Орел - "Орел. Журнал учено-литературный иллюстрированный", СПб., 1859.
ПД - Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинского дома)
АН СССР. г
С - "Современник".
"Сибирский сборник" - "Сибирский сборник", кн. 1, СПб., 1886.
Тт - "Тобольские тетради".
Тобольский музей - Тобольский государственный историко-архитектурный
музей-заповедник.
ЦГАЛИ - Центральный государственный архив литературы и искусства
(Москва).
ЦГИА - Центральный государственный исторический архив СССР (Ленинград).
ц. р. - цензурное разрешение.
Ярославцев - "Петр Павлович Ершов, автор сказки "Конек-горбунок".
Биографические воспоминания университетского товарища его, А. К.
Ярославцева", СПб., 1872.
Скачать