Иванов вечер

Автор: Жуковский Василий Андреевич


                               Вальтер Скотт

                                Иванов вечер

----------------------------------------------------------------------------
     Перевод В. Жуковского
     Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Т. 20
     М.-Л., "Художественная литература", 1965

----------------------------------------------------------------------------

                    До рассвета поднявшись, коня оседлал
                       Знаменитый Смальгольмский барон;
                    И без отдыха гнал, меж утесов и скал,
                       Он коня, торопясь в Бротерстон.

                    Не с могучим Боклю совокупно спешил
                       На военное дело барон;
                    Не в кровавом бою переведаться мнил
                       За Шотландию с Англией он;

                    Но в железной броне он сидит на коне;
                       Наточил он свой меч боевой;
                    И покрыт он щитом; и топор за седлом
                       Укреплен двадцатифунтовой.

                   Через три дни домой возвратился барон,
                      Отуманен и бледен лицом;
                   Через силу и конь, опенен, запылен,
                      Под тяжелым ступал седоком.

                   Анкрамморския битвы барон не видал,
                      Где потоками кровь их лилась,
                   Где на Эверса грозно Боклю напирал,
                      Где за родину бился Дуглас;

                   Но железный шелом был иссечен на нем,
                      Был изрублен и панцирь и щит,
                   Был недавнею кровью топор за седлом,
                      Но не английской кровью покрыт.

                   Соскочив у часовни с коня за стеной,
                      Притаяся в кустах, он стоял;
                   И три раза он свистнул - и паж молодой
                      На условленный свист прибежал.

                   "Подойди, мой малютка, мой паж молодой,
                      И присядь на колена мои;
                   Ты младенец, но ты откровенен душой,
                      И слова непритворны твои.

                   Я в отлучке был три дни, мой паж молодой;
                      Мне теперь ты всю правду скажи;
                   Что заметил? Что было с твоей госпожой?
                      И кто был у твоей госпожи?"

                   "Госпожа по ночам к отдаленным скалам,
                      Где маяк, приходила тайком
                   (Ведь огни по горам зажжены, чтоб врагам
                      Не прокрасться во мраке ночном),

                   И на первую ночь непогода была,
                      И без умолку филин кричал;
                   И она в непогоду ночную пошла
                      На вершину пустынную скал.

                   Тихомолком подкрался я к ней в темноте;
                      И сидела одна - я узрел;
                   Не стоял часовой на пустой высоте;
                      Одиноко маяк пламенел.

                   На другую же ночь - я за ней по следам
                      На вершину опять побежал, -
                   О творец, у огня одинокого там
                      Мне неведомый рыцарь стоял.

                   Подпершися мечом, он стоял пред огнем,
                      И беседовал долго он с ней;
                   Но под шумным дождем, но при ветре ночном
                      Я расслушать не мог их речей.

                   И последняя ночь безненастна была,
                      И порывистый ветер молчал;
                   И к маяку она на свиданье пошла;
                      У маяка уж рыцарь стоял.

                   И сказала (я слышал): "В полуночный час
                      Перед светлым Ивановым днем,
                   Приходи ты; мой муж не опасен для нас;
                      Он теперь на свиданье ином;

                   Он с могучим Боклю ополчился теперь;
                      Он в сраженье забыл про меня -
                   И тайком отопру я для милого дверь
                      Накануне Иванова дня".

                   "Я не властен прийти, я не должен прийти,
                      Я не смею прийти (был ответ);
                   Пред Ивановым днем одиноким путем
                      Я пойду... мне товарища нет".

                   "О, сомнение, прочь! безмятежная ночь
                      Пред великим Ивановым днем
                   И тиха и темна, и свиданьям она
                      Благосклонна в молчанье своем.

                   Я собак привяжу, часовых уложу,
                      Я крыльцо пересыплю травой,
                   И в приюте моем, пред Ивановым днем,
                      Безопасен ты будешь со мной".

                   "Пусть собака молчит, часовой не трубит,
                      И трава не слышна под ногой, -
                   Но священник есть там; он не спит по ночам;
                      Он приход мой узнает ночной".

                   "Он уйдет к той поре: в монастырь на горе
                      Панихиду он позван служить:
                   Кто-то был умерщвлен; по душе его он
                      Будет три дни поминки творить".

                   Он нахмурясь глядел, он как мертвый бледнел,
                      Он ужасен стоял при огне.
                   "Пусть о том, кто убит, он поминки творит:
                      То, быть может, поминки по мне.

                   Но полуночный час благосклонен для нас:
                      Я приду под защитою мглы".
                   Он сказал... и она... я смотрю... уж одна
                      У маяка пустынной скалы".

                   И Смальгольмский барон, поражен, раздражен,
                      И кипел, и горел, и сверкал.
                   "Но скажи наконец, кто ночной сей пришлец?
                      Он, клянусь небесами, пропал!"

                   "Показалося мне при блестящем огне:
                      Был шелом с соколиным пером,
                   И палаш боевой на цепи золотой,
                      Три звезды на щите голубом".

                   "Нет, мой паж молодой, ты обманут мечтой;
                      Сей полуночный мрачный пришлец
                   Был не властен прийти: он убит на пути;
                      Он в могилу зарыт, он мертвец".

                   "Нет! не чудилось мне; я стоял при огне,
                      И увидел, услышал я сам,
                   Как его обняла, как его назвала:
                      То был рыцарь Ричард Кольдингам".

                   И Смальгольмский барон, изумлен, поражен,
                      И хладел, и бледнел, и дрожал.
                   "Нет! в могиле покой; он лежит под землей,
                      Ты неправду мне, паж мой, сказал.

                   Где бежит и шумит меж утесами Твид,
                      Где подъемлется мрачный Эльдон,
                   Уж три ночи, как там твой Ричард Кольдингам
                      Потаенным врагом умерщвлен.

                   Нет! сверканье огня ослепило твой взгляд;
                      Оглушен был ты бурей ночной;
                   Уж три ночи, три дня, как поминки творят
                      Чернецы за его упокой".

                   Он идет в ворота, он уже на крыльце,
                      Он взошел по крутым ступеням
                   На площадку и видит: с печалью в лице,
                      Одиноко-унылая, там

                   Молодая жена - и тиха и бледна,
                      И в мечтании грустном глядит
                   На поля, небеса, на Мертонски леса,
                      На прозрачно бегущую Твид.

                   "Я с тобою опять, молодая жена". -
                      "В добрый час, благородный барон.
                   Что расскажешь ты мне? Решена ли война?
                      Поразил ли Боклю иль сражен?"

                   "Англичанин разбит; англичанин бежит
                      С Анкрамморских кровавых полей;
                   И Боклю наблюдать мне маяк мой велит
                      И беречься недобрых гостей".

                   При ответе таком изменилась лицом
                      И ни слова... ни слова и он;
                   И пошла в свой покой с наклоненной главой,
                      И за нею суровый барон.

                   Ночь покойна была, но заснуть не дала.
                      Он вздыхал, он с собой говорил:
                   "Не пробудится он; не подымется он;
                      Мертвецы не встают из могил".

                   Уж заря занялась; был таинственный час
                      Меж рассветом и утренней тьмой;
                   И глубоким он сном пред Ивановым днем
                      Вдруг заснул близ жены молодой.

                   Не спалося лишь ей, не смыкала очей...
                      И бродящим, открытым очам,
                   При лампадном огне в шишаке и броне
                      Вдруг явился Ричард Кольдингам.

                   "Воротись, удалися", - она говорит.
                      "Я к свиданью тобой приглашен;
                   Мне известно, кто здесь, неожиданный, спит:
                      Не страшись, не услышит нас он.

                   Я во мраке ночном потаенным врагом
                      На дороге изменой убит;
                   Уж три ночи, три дня, как монахи меня
                      Поминают - и труп мой зарыт.

                   Он с тобой, он с тобой, сей убийца ночной!
                      И ужасный теперь ему сон?
                   И надолго во мгле на пустынной скале,
                      Где маяк, я бродить осужден;

                   Где видалися мы под защитою тьмы,
                      Там скитаюсь теперь мертвецом;
                   И сюда с высоты не сошел бы, но ты
                      Заклинала Ивановым днем".

                   Содрогнулась она и, смятенья полна,
                      Вопросила: "Но что же с тобой?
                   Дай один мне ответ - ты спасен ли иль нет?
                      Он печально потряс головой.

                   "Выкупается кровью пролитая кровь, -
                      То убийце скажи моему.
                   Беззаконную небо карает любовь -
                      Ты сама будь свидетель тому".

                   Он тяжелою шуйцей коснулся стола;
                      Ей десницею руку пожал -
                   И десница как острое пламя была,
                      И по членам огонь пробежал.

                   И печать роковая в столе вожжена:
                      Отразилися пальцы на нем;
                   На руке ж - но таинственно руку она
                      Закрывала с тех пор полотном.

                   Есть монахиня в древних Драйбургских стенах:
                      И грустна и на свет не глядит;
                   Есть в Мельрозской обители мрачный монах:
                      И дичится людей и молчит.

                   Сей монах молчаливый и мрачный - кто он?
                      Та монахиня - кто же она?
                   То убийца, суровый Смальгольмский барон;
                      То его молодая жена.


                   1799


                                КОММЕНТАРИИ

                                Иванов вечер

     Это  стихотворение  помещено  в  том  же  издании  "Песен   шотландской
границы". Как вспоминал Скотт, его сюжет был навеян рассказами о  развалинах
старого замка и монастыря, находившихся поблизости от места, где жила  бабка
Скотта.
     Стр. 649. Боклю (Баклю) - см. прим. к стр. 384.
     Стр. 650. Анкрамморския битвы барон не видал... - Имеется в виду  битва
при Анкрам-Муре в 1545 г. между  английским  полководцем  лордом  Эверсом  и
шотландскими рыцарями под предводительством Баклю и Дугласа.

                                                                   Р. Самарин