Bibra > Произведения > Все > Смычок с шабаша

Смычок с шабаша

Автор: Амфитеатров Александр Валентинович

Скачать

  

Александръ Амфитеатровъ
(Old Gentleman)

  

СВЯТОЧНАЯ КНИЖКА

  

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
«Т-во Художественной Печати». Англійскій пр., 28.
1902

OCR Бычков М. Н.

  

Смычокъ съ шабаша
(Баллада 1230 г.).

  

   Не бывало на свѣтѣ скрипача искуснѣе Матвѣя Вильмара. На свадьбахъ сидѣлъ онъ за почетнымъ столомъ, и молодая подавала ему самые вкусные куски со своей тарелки {Старый свадебный обычай Фландріи.}. Никто не зналъ такихъ любопытныхъ исторій, такихъ пріятныхъ пѣсенъ — никому не затѣять шутки веселѣе Матвѣя Вильмара.

   Въ Офенѣ свадьба была — веселая свадьба. Шелъ плясъ до вторыхъ пѣтуховъ. Въ полночь Вильмаръ взялъ скрипку подъ мышку и молвилъ хозяевамъ:

   — Доброй ночи! прощайте!

   — Полно, кумъ! Ночь темна, сквозь кусты свищетъ вѣтеръ, морозъ выяснилъ небо звѣздами; путь твой лежитъ лѣсною тропою, а у нашего лѣса недобрая слава: и волки въ немъ водятся, и бродятъ злые люди, и колдуны слетаются на шабашъ.

   — Когда у человѣка въ животѣ бутылка добраго вина, — что ему морозъ и вѣтеръ? Изъ матераго дуба вырубленъ мой дорожный посохъ, шести вершковъ длиною его наконечникъ изъ кованой стали: убѣгутъ отъ него и волкъ, и разбойникъ. А колдуновъ — милости прошу на встрѣчу: я радъ сыграть имъ на своей старой скрипкѣ. Потѣшалъ я свадьбы людскія — распотѣшу и чортову свадьбу. Пусть сравнятъ проклятые, кто лучше владѣетъ смычкомъ — ихъ адскіе скрипачи, или старый Матвѣй Вильмаръ изъ Гесдена!

   Туча затмила звѣзды. Вѣтеръ качаетъ деревья.

   Звѣри воютъ въ лѣсу. Хорошо-бы, старый скрипачъ, быть теперь въ Офенѣ и лежать въ согрѣтой постели.

   Что за огонь мелькаетъ вдали? То шалашъ лѣсника: онъ приметъ и обогрѣетъ Матвея Вильмара.

   — Слава Богу! — воскликнулъ скрипачъ и захлопалъ иззябшими руками.

   Но огонь потухъ въ то-же мгновенье. Разсвирѣпѣлъ Матвѣй и крѣпко стукнулъ о земь тяжелою палкой.

   — Ахъ, ты, чортовъ сынъ! сказалъ онъ, — и въ туманѣ опять забрезжила искра.

   Скрипачъ зашагалъ на огонь и видитъ: стоитъ дивный замокъ. Краснымъ свѣтомъ озарены стрѣльчатыя окна, и быстро скользятъ по нимъ черныя тѣни.

   — Славный дворецъ, клянусь сатаной! Но — убей меня громъ, коль я его вижу не впервые! А вѣдь мнѣ семьдесятъ лѣтъ, и каждая пядь земли знакома мнѣ въ нашемъ околоткѣ… Видно, сбила меня съ пути темная ночь, и перешелъ я рубежъ и забрелъ въ сосѣднее графство. Но — какъ-бы то ни было — я долженъ войти: ночь холодна, а тамъ — я слышу, гремитъ веселая музыка, и люди лихо танцуютъ. Эй, стражъ съ сѣдой бородой! Затруби въ звонкій рогъ, открой ворота скрипачу: онъ не будетъ у васъ лишній.

   И въ замокъ вошелъ онъ, и стало ему тепло, и благородное общество онъ увидѣлъ. За столомъ сидѣли одни, поглощая драгоцѣнныя яства и ароматныя вина; другіе играли — кто въ кости, кто въ безикъ; а больше всего было танцоровъ, — и такъ всѣ топали и вопили они, что земля тряслась подъ ногами.

   — Почтенный господинъ! вы всѣхъ выше головою, и всѣ кланяются вамъ въ поясъ! Если вы хозяинъ этого замка, позвольте заблудившемуся бѣднягѣ, старому скрипачу, провести ночь гдѣ-нибудь въ уголкѣ подъ вашимъ кровомъ.

   — Охотно, любезный скрипачъ. Эй, пажъ! возьми его веселую скрипку и повѣсь на золотой гвоздь — на самое видное мѣсто!

   Ухмыляется пажъ, и — странное дѣло! — гдѣ пальцы его коснулись скрипки, осталось черное пятно, точно по дереву лизнуло пламя.

   — Славно играютъ ваши музыканты, рыцарь, — и добрые у нихъ инструменты!.. Но если-бы мнѣ такую скрипку, какъ у вашихъ молодцовъ, — посмотрѣлъ-бы я: кто изъ нихъ сыграетъ лучше Матвѣя Вильмара.

   — Скрипокъ у насъ — большой запасъ! поди и возьми любую у любого.

   — Слышишь ты, музыкантъ, что велитъ господинъ? Отдай мнѣ свою скрипку, потому что она мнѣ больше всѣхъ по вкусу!..

   Но музыкантъ молчитъ, какъ нѣмой, и водитъ смычкомъ по струнамъ — не хочетъ слушать Матвѣя Вильмара. Трижды повторилъ Вильмаръ свою рѣчь и все не дождался отвѣта.

   — Глухъ ты или нѣмъ, дуралей? или ты упрямый неслухъ господской воли?

   И разсердился Вильмаръ, и вырвалъ у музыканта смычокъ, тянется уже и за скрипкой.

   — Не глухъ я и не нѣмъ, Матвѣй Вильмаръ, и худо будетъ мнѣ, если я не послушаю словъ господина. Но лучше-бы тебѣ не трогать смычка: вѣрь, онъ не принесетъ тебѣ счастья.

   Очень удивился Вильмаръ.

   — А кто ты такой, музыкантъ? откуда ты меня знаешь?

   — Взгляни мнѣ въ лицо, Вильмаръ: развѣ я такъ измѣнился? Вѣдь я Варнава Малассаръ — твой старый учитель, и всего-то тридцать лѣтъ, какъ меня закопали въ могилу…

   Отскочилъ Матвѣй Вильмаръ, какъ отъ огня, ноги его подогнулись, колѣна застучали одно о другое, и жалобно закричалъ онъ:

   — Пресвятая Богородица, помилуй!

   И пропалъ весь нечистый замокъ, со всею музыкою и со всѣми бѣсами.

   Подъ висѣлицею Матвѣя нашли, подъ висѣлицею, гдѣ качался казненный грабитель. Въ глубокомъ обморокѣ лежалъ оцѣпенѣлый старикъ, крѣпко сжимая въ рукѣ бѣлый смычокъ чудесной работы. А скрипка его и старый смычокъ болтались надъ его головою. Не на золотомъ гвоздѣ висѣли они: къ большому пальцу висѣльника прицѣпилъ ихъ злой духъ, — и хохотали надъ Матвѣемъ собравшіеся люди.

   — Спасибо, что вы меня отогрѣли, друзья, дали мнѣ водки и привели меня въ чувство. Но все-же, никому не скажу, что было со мною этою ночью!

   Къ колдуну идетъ онъ — къ потайному колдуну, бросателю порчи.

   — Кумъ! не правда ли этотъ смычекъ похожъ, какъ двѣ капли воды, на берцовую кость мертвеца? На немъ стоитъ ваше имя. Сдается мнѣ, что вещь — ваша. Я поднялъ ее на дорогѣ, — возьмите жь и спрячьте ее, пока никто не видалъ.

   Какъ въ лихорадкѣ, затрясся колдунъ.

   — Охъ, пропала моя голова! Кумъ Матвѣй, вы узнали секретъ, за который меня сожгутъ живымъ на базарѣ.

   — Ни за что на свѣтѣ не хотѣть бы я вамъ принести столько зла! Владѣйте вашимъ смычкомъ, куманекъ: я съумѣю молчать, гдѣ его нашелъ и васъ встрѣтилъ…

   — Ахъ, кумъ Матвѣй! Вы возвратили мнѣ жизнь. Чѣмъ отблагодарить мнѣ васъ за доброе дѣло? Назовите мнѣ вашихъ враговъ: я пущу порчу на ихъ скотъ, поселю нечистыхъ въ ихъ дома, нашлю на нихъ самихъ сухотку и трясовицу, — вы и не замѣтите, какъ избавитесь отъ всѣхъ своихъ лиходѣевъ.

   — Спасибо на добромъ словѣ, куманекъ. Но у меня нѣтъ враговъ, и сохрани меня Богъ желать зла своимъ ближнимъ!

   — Тогда примите вотъ этотъ кошелекъ; каждый разъ, что вы опустите въ него руку, найдете въ немъ шесть новенькихъ ливровъ парижской монетой.

   — Помилуй Богъ, сосѣдъ! Это дьявольскія штуки. Я не хочу — ради вашего подарка — рисковать спасеніемъ души въ жизни вѣчной.

   — Не бойтесь, кумъ Матвѣй: кошелекъ этотъ вышелъ не изъ рукъ сатаны; онъ достоинъ висѣть на поясѣ христіанина.

   Много монетъ выудилъ Матвѣй изъ кошелька, купилъ себѣ домъ — и не было богаче его гражданина въ Гесденѣ. А, когда звали его играть на свадьбахъ, не пѣшкомъ отправлялся онъ на пиръ, но на добромъ мулѣ, и слуга несъ за нимъ его скрипку.

   Четыре племянника были у Матвѣя — четыре негодяя. И перешепнулись они между собою:

   — Нашъ дядя нашелъ кладъ и зарылъ его въ своемъ домѣ.

   — Сталъ онъ богатъ, какъ король, задаетъ пиры да обѣды, а насъ въ гости не зоветъ, — только бранитъ да читаетъ нравоученья.

   — Мы не видимъ отъ него ни гроша, а, между тѣмъ, онъ сыплетъ золото горстями направо и налѣво.

   — А вѣдь мы одни — его наслѣдники! Когда онъ умретъ, все достанется намъ — и домъ, и кладъ вмѣстѣ съ домомъ…

   И взяли они по самострѣлу и засѣли у дороги, въ лѣсу, — на пути Матвѣя Вильмара. Когда же стемнѣло, скрипачъ не избѣгъ злой судьбы, острая стрѣла положила его мертвымъ на тропѣ близъ Гесдена. А слуга убѣжалъ отъ разбойничьихъ стрѣлъ и кричалъ: «На помощь! На помощь!»

   И прискакалъ судья съ палачомъ; и латники ѣхали за ними. И засталъ судья четырехъ убійцъ надъ мертвецомъ и повѣсилъ ихъ на деревьяхъ, гдѣ была ихъ засада.

   Тамъ долго качались они, съ самострѣлами въ рукахъ, и воронье клевало ихъ трупы.

   Тотъ лѣсокъ еще цѣлъ, тѣ деревья не изсохли и слывутъ они между людьми «Рощею четырехъ братьевъ».