Сокол князя Ярослава Тверского, или Суженый на белом коне

СОКОЛ КНЯЗЯ ЯРОСЛАВА ТВЕРСКОГО или СУЖЕНЫЙ НА БЕЛОМ КОНЕ.

 

РУСКАЯ БЫЛЬ.

 

в четырех действиях, с песнями, хорами, воинскими потехами, танцами, играми, борьбой и большим спектаклем, музыка соч. г. Кавоса;

 

соч. Князя А. А. Шаховского.

 

 

 

Представлена в первый раз в Санкт-Петербурге, на Большом Театре, в пользу Актрисы Г-жи Ежовой, Октября 18 дня, 182З года.

 

 

 

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

 

Ярослав Ярославович, Великий Князь Тверской — —                                                 Г. Каратыгин.

Вассиан, сын Ратибора, Новогородского Тысяцкого, любимый отрок Великого Князя — — Г. Воинов.

Странник — — —                                                                                                                         Г. Брянской.

Амрагам, большой Баксак или Посол Великого Хана Магну-Тимура — —           Г. Каменогорской.

Чевгу )     Татарские Мурзы, — —                                                                                         Г. Хотяинцов.

Банши )   богатыри — —                                                                                                          Г. Щеников.

Магнус Роденштейн, племянник Великого Магистра Немецкого Ордена — —   Г. Максин.

Повша, Посадник Новогородский — — —                                                                          Г. Калинин.

Боярин Тверской — —                                                                                                             Г. Радин.

Татарин — — —                                                                                                                            Г. Гомбуров.

Чешко, сокольничий Великого Князя — — —                                                                   Г. Рамазанов.

Порфирий Ратша, староста Отроковского поместья — —                                           Г. Борецкой.

Ксения, почитаемая его дочерью — —                                                                              Г-жа  Дюрова.

Евпраксия, жена Порфирия — —                                                                                       Г-жа Ежова.

Наташа, дочь ее — —                                                                                                              Г-жа Рыкалова.

Крестьянская девушка — —                                                                                                 Г-жа Лебедева.

Крестьянин — — —                                                                                                                   Г. Чайчиков.

 

Татары, Бояре Тверские, Немецкие Рыцари, Русские Витязи, Богатыри Татарские, Татарки стреляющие из лука, Борцы, Тверичане, Крестьяне и Крестьянки.

 

 

 

ДЕЙСТВИЕ I.

 

 

 

Театр представляет берег Волги, между домом старосты и погостом; переходы из дома видны с правой стороны. На левой стороне лес: на Театре скирд сена, которой докладывают работники.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ I.

 

 

 

Наташа, сидит впереди на скамье и метит шеринки; крестьяне и крестьянки убирают в скирд сено.

 

ХОР КРЕСТЬЯН.

 

Не вздымайся Волга матушка,

Не шумите ветры буйные;

Погоди ты осень темная;

Дай работушки окончить нам.

 

Как придет зима с морозами,

Как настанут вьюги снежные,

Чтоб могли мы безкручинные

Прокормить себя и малых чад.

 

НАТАША.

 

Спасибо добрые люди за вашу песенку и за помочь вашему старосте, отцу моему; вы уж устали и петь и работать, так я вам спою новую песенку про нашего Великого Князя Ярослава Ярославовича, ее сложили у нас в Твери и Четко, Сокольничий Княжой, меня, вчера ей обучил.

 

КРЕСТЬЯНЕ.

 

Спой, красная девица, а мы послушаем; как-то под песню и работа скорей идет.

 

НАТАША.

 

Ну так слушайте ж.

 

Песня.

 

От чего ты рассиялося,

Солнце красное в золотых лучах?

От чего ты разыгралася,

Радость светлая в ретивых сердцах?

Ах, какой же нам больше радости!

С славной вестью прибежал гонец,

Что Тверской Сокол в юной младости,

Старых коршунов истребил в конец.

 

Хор повторяет последние два стиха.

 

(Во время песни крестьяне мало-помалу, оставляя работу, подходят к Наташе, и опершись на свои грабли, составляют вокруг нее группу ).

 

За Ижорою наш Великий Князь

Со Тверичане на заре чуть свет,

Удалым конем в кровяную грязь

Притоптал врагов что и счета нет;

 

Сила Чудская, рать несметная,

Над Пеголою вся костьми легла.

Честь Тверичанам многолетняя,

Князю ж храброму без конца хвала.

 

Xор  повторяет также.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ II.

 

Те же и Евпраксия.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Что это, люди добрые! так-то вы работаете! а того и гляди, что дождик нагрянет, и помещичье сено пропало.

 

ДЕВУШКА.

 

Да вот Евпраксия Бабровна, твоя золотоперая пташечка, твоя певунья-малиновка, так радостно пела про нашего батюшку Великого Князя, что мы заслушались.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Ах уж эта мне малиновка! все поет, а не только сама не работает, да и другим мешает.

 

НАТАША.

 

Не правду матушка сказала. Я вышивала полотенце для невесты нашей Ксении.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Ну это хорошо; да полотенцо-то не очень узорно; ведь наша Ксеньюшка, хоть и старостина дочь, а выходит за боярского сынка, за нашего помещика Вассиана Ратиборыча, любимого отрока Великого Князя; однако ж девушки красные и вы добрые люди, об этом пока ни гугу… Мы еще ожидаем Княжеского указа, — слышите ли?….

 

ДЕВУШКИ.

 

Слышим, слышим.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

А когда слышите, так молчите, да и за работу скорей…. да о чем это она вам пела.

 

ДЕВУШКА.

 

О победе нашего Великого Князя, над неверными.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Эх! не то, православные; не над неверными; неверные-то злые Татары; а эти, кого Князь изволил сам разбить, не Татары, а самохвалы Немцы и как бишь их зовут… Да, Божье дворяне…. а знаете ли вы, как это дело происходило? Как наши ратовали за правду и святую Русь и отстояли Великий Новгород.

 

ДЕВУШКА.

 

Мы слышали, что наш красно солнышко разбил несметную силу и положил злодеев, что и глазом не окинуть; вот и все.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Ан не все… мне всю подноготную рассказал наш ясной сокол, Вассиан Ратиборович; он там был, ни на шаг от Князя не отступал, и за него нашего отца Бог привел ему быть ранену в левую руку повыше локотка, тут;… да за то и он ссадил Немецкого Бискупа с коня, так что тот никогда не встанет…Слушайте, вот как дело было, я ни словечка не пророню; а ты, Наташинька, если я в чем собьюсь и призабуду, напомни мне, у тебя память холодная, в час хоть какую длинную песню вытвердишь.

 

НАТАША.

 

Хорошо, матушка.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Хорошо, так хорошо…. Слушайте; наши с Великим Князем подошли к той реке…. ах! как бишь она….

 

НАТАША.

 

Кеголи.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Да, Кеголи…. вот там в Чуди что ли?…. близко того города…. Ракова…. нет, эх, Немецкие-то имена меня загубили….

 

НАТАША.

 

Раковора.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Так точно; как ты это все помнишь?

 

НАТАША.

 

Да мне Сокольничий Четко натвердил.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Ох! уж этот мне Сокольничий, он тебе многое кой что натвердил…. Ну да как быть, не о том теперь дело. Слушайте; вот как наши подошли к реке, а Немцы как туча и поднялись на той стороне: наш

Князь задумал такую думу крепкую, что ждать, то хуже, а с помощию Божиею, как грудью ударим, то ошеломим Немецкие головы, ан оно так и вышло: наши через реку, да и на удар, — Божие дворяне, чтоб отстаивать и началось…. Какой-то Немецкий железный полк и сам мастер их, чуть было наших не загнали в реку, да не тут то было; Великий Князь а с ним и Вассиан Ратиборович, врубились в железных и такая была сеча, какой говорят ни отцы, ни деды наши не видывали: нашего посадника Новгородского Михайла убили; а Тысяцкий Конрат, которого Великий Князь

поставил вместо погибшего Ратибора, отца нашего помещика, пропал без вести и наши на костях простояли три дня, покуда Немцы не прислали просить помилования. Вот каково!

 

ВСЕ.

 

Славно!

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Да, православные, славно! Слава Рускому Богу, не выдает свой народ, хоть и наслал Татар за наши грехи, но услышит молитвы наши и от них помилует.

 

ВСЕ.

 

Помилует.

 

НАТАША.

 

Послушай-ко, матушка, да твои рассказы еще меньше песни моей подспоривают работе и уж время подходит к завтраку.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

А что ты думаешь, правда твоя, ну да беды большой нет. Добрые люди по отдохнув дружней примутся, — а я побегу и велю мужу им выкатить на нашем дворе и меду и пива, и выставить наших Тверских беседок пшеничных и пирогов, сколько душе угодно. По милости нашего батюшки

Великого Князя и молодого помещика, всего у нас довольно, ни в чем не имеем нужды, а вот как наша Ксеньюшка за него выйдет, то то ли еще будет…. Ну да я боюсь опять заговориться, прощайте добрые люди, работайте с Богом, а там милости просим к нам: угостим чем Бог послал.

 

ВСЕ.

 

Спасибо…. (Идут работать).

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

А сего дня еще Сокольничий Чешко не залетал сюда.

 

НАТАША.

 

Нет, матушка….

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

То-то же нет, ну, да нечего делать: для чего не ты приглянулась нашему помещику?… (Уходя). Своя кровь все к сердцу ближе.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ III.

 

Наташа и Крестьяне.

 

НАТАША.

 

Да, я бы тотчас и променяла моего Чешку на твоего Ратиборыча! чем он его хуже? только что не барской сынок; а уж такой веселой, такой балагур, шутник, и любит меня не меньше ни какого боярина и воеводы; а складывает такие песни, что ни кому другому, хоть будь он первой Князь, в голову не придут. Семко спою песенку, что он в запрошлом годе мне пропел, и я сразу ее затвердила, так она пришла мне по сердцу.

 

Песня.

 

Не стружек на водах

Паруском мелькает,

Не звезда в небесах

Сквозь туман сверкает;

То краса всех девиц

Вечерком гуляет;

И сквозь черных ресниц

Светлый взгляд кидает.

 

Не в ковыль от огня

Искра заронилась,

То любовь у меня

В сердце разгоралась.

С темной ночи до дня

И с утра до ночи;

Вся кручинюся я,

Сна не знают очи.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ IV.

 

Те же и Юрий, во время песни подъезжает на лодке с парусом, выходит на берег, осматривает все с любопытством.

 

ЮРИЙ.

 

Бог на помощь, добрые люди.

 

ДЕВУШКИ.

 

Благодарствуй, добрый человек.

 

НАТАША.

 

Что это ты все оглядываешь, прохожий? видно ты здесь еще не бывал?

 

ЮРИЙ.

 

Нет.

 

НАТАША.

 

Так ты сердечный, издалека идешь?

 

ЮРИЙ.

 

Да.

 

НАТАША.

 

Если ж у тебя, голубчик, с чем держать путь дороженку?

 

ЮРИЙ.

 

Есть.

 

НАТАША.

 

Ты может быть горе мыкаешь, питаясь от добрых людей?

 

ЮРИЙ.

 

Нет.

 

НАТАША.

 

Да не надобно ли чего тебе?

 

ЮРИЙ.

 

Ничего, — я бы хотел только знать, какой это погост и чей это дом?

 

НАТАША.

 

Это погост села Отрокович; а дом отца моего старосты Отроковского поместья.

 

ЮРИЙ.

 

Отроковского? а я думал по рассказам, что здесь село Покровское.

 

НАТАША.

 

Оно прежде так и было, да сам Князь Великий прозвал его Отроковичами с тех пор, как пожаловал в поместье любимому отроку своему Вассиану Ратиборовичу.

 

ЮРИЙ.

 

Ратиборовичу!…

 

НАТАША.

 

Да, сыну того Ратибора, что злые люди загубили в Новегороде, где его Князь поставил в Тысяцкие, на место Юрия, которого, хоть нам и грех бранить, а все прозвали крамольником.

 

ЮРИЙ.

 

Крамольником!… Ну так это село пожаловал ваш Князь сыну…. своего любимца….

 

НАТАША.

 

Да и сын также его любимец, и также как отец ему служит верой и правдой.

 

ЮРИЙ.

 

Пусть его служит; да скажи мне как зовут отца твоего?

 

НАТАША.

 

Порфирий, по прозвищу Ратша.

 

ЮРИЙ.

 

Порфирий Ратша…. Ты его дочь…. А много ли еще у него детей?

 

НАТАША.

 

Да как бы тебе сказать да не солгать, только я…. да…. наша Ксения.

 

ЮРИЙ.

 

Ксения… и эта Ксения также дочь его?

 

НАТАША.

 

Спроси хоть у них, они тебе это скажут. (В сторону). Хоть я и не маленькая, а никак лгать не приучусь.

 

ЮРИЙ.

 

Ты что-то покраснела?

 

НАТАША.

 

Так ничего…. от жара.

 

ЮРИЙ.

 

А солнце кажется не очень жарко светит…. давно ли твой отец  живет здесь?

 

НАТАША.

 

Да, года с два.

 

ЮРИЙ.

 

А прежде он живал?

 

НАТАША.

 

На нашей родине, подле Торжка и Князь его перевез сюда.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ V.

 

Те же и Чешко

 

ЧЕШКО, за кулисами.

 

Ага! Поймали! Спасибо ребята, наденьте ж на него чехол, да и на сокольничий двор… ну, летите…

 

НАТАША.

 

Ах! это Чешкин голос….

 

ЮРИЙ.

 

Кто этот Чешко?

 

НАТАША.

 

Первый Сокольничий и Стремянной, он уж два года при Великом Князе.

 

ЮРИЙ, в сторону.

 

Так, он меня не знает?

 

НАТАША.

 

А! милый Чешко, прошу пожаловать, да о чем ты так хлопочешь?

 

ЧЕШКО.

 

Нет, Наташинька, уж не хлопочу, а были было хлопоты и немалые.

 

НАТАША.

 

А что было сделалось?

 

ЧЕШКО.

 

А то, что я чуть было из сокольничих не сделался вороничьим: Великий Князь завтра собирается на охоту, так я, чтоб расправить крылья его любимому соколу и выносить его на заре, сел на коня и пустился с ребятами куда глаза глядят. Да видишь ли ты какая причина, что у меня от чего-то глаза глядят в эту сторону, так я и пустился по берегу Волги, мурлыкая мою песенку: „Ах! ты Волга матушка» да и подъехал по полям и лесам к Княжему селу Никольскому, пустил сокола поразмахаться, да как будто у нас с ним одно на сердце…. мой сокол взвился в поднебесье, да и полетел прямо сюда: я смыкать, кричать, манить его, не тут-то было, машет сюда не оглядываясь, я за ним, он от меня дальше, а к тебе ближе и сел на этот ракитов куст…. видишь его там…. я к нему, ан глядь, Волга в прошлую ночь, так разыгралась, что и мост снесла с вашего оврага… что делать? Мы с ребятами наметали жердочек, сделали мостки, перешли пешком и схватили залетного, а если бы он залетел подале, то бы досталось нам от Князя, он страстный охотник до соколов.

 

ЮРИЙ.

 

Охотник!

 

ЧЕШКО.

 

Да, охотник, разве ты этого не знаешь?

 

ЮРИЙ.

 

Очень знаю; но знаю также и то, что эта охота не доведет до добра.

 

ЧЕШКО.

 

А чего доброго; говорится же пословица, грош бежит или летит, рубль ловит, а миллион голову ломит.

 

ЮРИЙ.

 

И сломит.

 

ЧЕШКО.

 

Типун бы тебе на язык, вот уж я при Князе в Стремянных два года, а никакой беды еще, блогодаря Бога, не случалось; рассказывали правда мне, что под Новым-Городом погиб на охоте сын Тысяцкого Юрья, да только не от сокола.

 

ЮРИЙ, мрачно.

 

Нет, от ястреба.

 

ЧЕШКО.

 

Как от ястреба? Да разве наш Великий Князь изволит охотится с ястребами?

 

ЮРИЙ.

 

И с коршунами.

 

ЧЕШКО.

 

С коршунами? Ах! ты некош…. (Юрий грозно на него взглядывает). Ну, да если ты вперед скажешь эдакой позор про нашего Ярослава Ярославовича, то…. ну, Бог с тобой, иди куда шел. (Наташе). Что это у него за взгляд, кажется так и съест тебя…. кто он?

 

НАТАША.

 

Я и сама не знаю откудова он взялся, отвечает как нехотя, а расспрашивает обо всем очень охотно.

 

ЧЕШКО.

 

А когда так, то я его сам расспрошу и заставлю отвечать себе порядком. (Юрию). Кто ты?…. Откудова?…. Куда идешь? К кому и зачем? Отвечай правду.

 

ЮРИЙ.

 

Я человек, откудова? там меня нет, иду, куда Бог приведет, к тому, кто не ждет меня, а за чем, этого еще я и сам хорошенько не знаю, вот я тебе отвечал и правду; отвечай же и ты мне, да не лги; далеко ли до Твери? там ли Князь Ярослав? что слышно нового о Чудской войне?

 

ЧЕШКО.

 

Ну, а если я тебе не стану отвечать, тогда что ты скажешь?

 

ЮРИЙ.

 

Что ты ничего не знаешь.

 

ЧЕШКО.

 

Да что тут и знать-то: спроси хот у маленького мальчика и тот тебе скажет, что отсюда до Твери по Волге доедешь в час, а пешком и в четыре не дойдешь; что Князь с войны воротился уж с месяц; что Немецкий Великий Мастер разбит в пух; что в Твери съехались послы и от Царя или Великого Хана Татарского, большой Баскак Амраган с Мурзами, и от Немцов племянник Великого Мастера с Божии Дворянами и от Новгородцов Посадник с Боярами.

 

ЮРИЙ.

 

Посадник! зачем?

 

ЧЕШКО.

 

Как зачем? бить челом, чтоб Великий Князь снял гнев свой.

 

ЮРИЙ.

 

Новгородцы бьют челом.

 

ЧЕШКО.

 

Да по неволе будешь бить челом, как в челе-то нет ни ума; ни разума: накутили, намутили, а как показались Немцы, то без помощи Великого Князя и костей бы своих не отыскали. Ярослав Ярославович их избавил от беды, а видеть не хочет, хотя они торгаши, закупили Татарского большого Баскака, чтоб он замолвил слово: и он проводя в Ярославль племянницу Великого Хана, которая вышла за Князя Феодора Черного, приехал с своими Татарами и Татарками, которых всех

я терпеть не могу.

 

ЮРИЙ.

 

И я терпеть не могу, ни Татар, ни….

 

ЧЕШКО.

 

Новогородцев?

 

ЮРИЙ.

 

Да.

 

ЧЕШКО.

 

Да ты я вижу доброй…. (Хочет ударить его по плечу, Юрий взглядывает на него гордо) Кой чорт, до тебя и не дотронись; уж полно ты не из тех ли?…

 

ЮРИЙ.

 

Я из тех, которых не бьют плечу .

 

ЧЕШКО.

 

Да что ж за беда, хлопнуть из дружбы.

 

ЮРИЙ.

 

Я не прошу твоей дружбы, и благодаря Бога у меня нет друзей.

 

ЧЕШКО.

 

А когда нет друзей, так есть….

 

ЮРИЙ.

 

Неприятели, и я их не боюсь, кто бы они не были.

 

ЧЕШКО.

 

Ну смотри, на кого наскочишь.

 

ЮРИЙ.

 

На кого я наскакивал, те уж не наскакивали на других.

 

ЧЕШКО.

 

Ого, да ты стало быть большой силач.

 

ЮРИЙ.

 

Не советую тебе испытать моей силы.

 

ЧЕШКО.

 

У меня и без совета твоего нет к тому большой охоты…. если у тебя зудит рука на драку, то поди скорей в Тверь, там Великий Князь дает пир всему народу; Татары и Немцы разохотилис показать удальство своих Богатырей и Божиих дворян, а наш Ярослав Ярославович тому и рад; приказал быть потешным играм и велел клич кликать, чтобы наши удальцы переведались с сопостатами. Только говорят, что племянник Немецкого Мастера удал на всякие воинские потехи, а у Татар два Богатыря таких, что и в сказках не найдешь: так я крепко боюсь, чтоб наша Русь не сбердила.

 

ЮРИЙ.

 

Не сбердит, мне поверь.

 

ЧЕШКО.

 

Разве ты надеешься на себя, а из наших Тверичан, что не силачи, легли на войне.

 

ЮРИЙ.

 

Надеюсь и пока эту руку не во все отшибла кручина, не позволю при мне хвастать никакому Татарину, а Немецкие Рыцари давно уж знают, тяжела ли она.

 

ЧЕШКО.

 

Послушай, дядя, не смотря на то, что ты одет не Воеводой, а я сам не знаю от чего верю твоим словам; так не ударь же себя и нас в грязь лицем, шлепни о земь Татарина и Чевгу Баншу; они между нами будь сказано почти всех наших удальцов запугали; удружи, избавь нас от стыда.

 

ЮРИЙ.

 

Я рад избавить от стыда и вас и себя, только у меня нет ратной сбруи.

 

ЧЕШКО.

 

За сбруей дело не станет, вот тебе мой заветной рог, явись с ним к названному брату моему Якуше оружейнечему, он достанет тебе все, что надо из Велико-Княжеской оружейной, да не опоздай:

потехи начнутся после вечерень; разве уж не дать ли тебе моего иноходца.

 

ЮРИЙ.

 

Мой неизменный конь Волга матушка, парусная лодка моя подле берега, ветер попутный донесет меня не хуже твоего иноходца…. Но найду ли я в оружейной Немецкой шлем с забралом.

 

ЧЕШКО.

 

Найдешь и с забралом и без забрала и Немецких и Литовских и Датских и Шведских, каких прикажешь. Наш Великий Князь, а пуще брат его Александр Ярославович, набрали их многое множество с голов, которыми изустлали мать сыру землю; да поторопись же, покамест доедешь, отыщешь Якушу, возмешь сбрую, нарядишься, время пройдет так, что и не увидишь, а между тем если Татары осрамят….

 

ЮРИЙ.

 

Не осрамят. (Наташе). Мне бы нужда была увидеться с отцом твоим, ну да это еще не уйдет; скажи ему только, чтобы он завтра ожидал к себе старого знакомого, которому, если он не забыл

Бога, то верно обрадуется. (Сходит к берегу  ). Что будет, то будет, а сердце не терпит, чтоб не постоять за честь Русскую. Прощай.

 

ЧЕШКО.

 

Прощай, дай Бог тебе сладит с Татарами.

 

ЮРИЙ.

 

И не с Татарами. (Отвязывает лодку).

 

НАТАША.

 

Прощай добрый человек.

 

ЧЕШКО.

 

Добрый, то-то полно добрый ли; я как на него взгляну, то как будто мороз по коже подерет.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ VI.

 

Те же и Ксения.

 

 

 

КСЕНИЯ, входит и глядя вслед Юрию.

 

Ах! это…. нет, быть не может…. только увидя его мое сердце…. так заныло…. (Наташе), Кто этот незнакомый?

 

НАТАША.

 

Не знаю.

 

ЧЕШКО.

 

Как не знаешь? человек.

 

КСЕНИЯ.

 

Откуда он?

 

ЧЕШКО.

 

Откуда он; там нет его.

 

КСЕНИЯ.

 

Ты вечно шутишь, добрый Чешко.

 

ЧЕШКО.

 

А ты вечно кручинишься, прекрасная Ксения, да и этот нежданный гость не весельчак.

 

КСЕНИЯ.

 

И ты его никогда не видал.

 

ЧЕШКО.

 

Видел теперь и вряд захочу ли опять увидеть, разве на потехе и то когда он пришибет Татарина. А только вряд ему с ними сладить, а особливо с этим Баншей, он говорят, хоть какой панцырь раздерет двумя пальцами и дубовый стол насквозь кулаком прошибает; так чтоб не прошиб его угрюмую голову.

 

КСЕНИЯ.

 

Как, он поехал драться с Татарами?

 

ЧЕШКО.

 

Да чего ж ты испугалась?

 

КСЕНИЯ.

 

Я и сама не знаю чего, но мне что то страшно за этого незнакомого.

 

ЧЕШКО.

 

Ну, видно ты его не видала в глаза, а то бы уже тебе было страшно не за него, а от него; да Бог с ним, я не к нему пришел, а к отцу твоему или бишь к матушке; старик Порфирий не спорщик, он на все согласен что хочет Евпраксия, а захотела ли она выдать за меня Натшиньку.

 

КСЕНИЯ, вздыхая.

Да.

 

ЧЕШКО.

 

Это да, меня очень радует, а тебя будто кручинит.

 

НАТАША.

 

Да она вспомнила, что ей как большой надо прежде выйти за Вассиана Ратиборовича.

 

ЧЕШКО.

 

Так что ж, если он не молодец, то где же и сыскать молодца, он после Великого Князя всех удалей…. да ты никогда не видала Великого Князя.

 

КСЕНИЯ, в задумчивости.

 

Никогда….

 

ЧЕШКО.

 

Он ненаглядное солнышко, краса Русской земли…. да только жаль что он не хочет женится.

 

КСЕНИЯ.

 

Не хочет жениться…. от чего же?

 

ЧЕШКО.

 

Ох, уж об этом все спрашивают, да никто не может отвечать. Каких красавиц нет у нас, да ни одна ему не по сердцу…. и начинают поговаривать, что чуть ли он, наше место свято, не обойден, а в Новегороде, говорят, не без того-то….

 

КСЕНИЯ.

 

Ты рад все клепать на бедной…. но почему ты это думаешь?

 

ЧЕШКО.

 

Да по многому, первое потому, что и другие, кто умней меня, это думают, а второе…. что бишь…. да с той поры как одна девушка захватила мое сердце, я сделался только весел, как ее вижу…. Князь это на охоте заметил и спросил у меня, от чего ты Чешко так оглупел?…. Я ему отвечал: виноват, батюшко Великий Князь; влюбился…. в кого?…. Я ему назвал…. как! вскрикнул Великий Князь, да эти Отроковские красавицы сводят с ума всех моих приближенных, и Вассиан чуть жив от любви; — да, Государь, любовь не свой брат, как, попадешь ей в тиски, то поневоле исхудаешь; — это правда, сказал  Ярослав Ярославович, вздохнувши горько, — но по крайней мере вы знаете тех, в кого влюблены — вестимо, Государь, а не знавши и любить не можно; — можно, сказал он и отворотился от меня… нечего делать, и я поклонясь примолвил, когда ты изволишь говорит, что можно, так можно…. а сам подумал: нет! это дело не статочное.

 

КСЕНИЯ, вздохнув.

 

Почему?

 

ЧЕШКО.

 

А потому, что не статочное, ну, вот я, как узнал Наташиньку, то и полюбил, она меня узнала и тоже полюбила; не правда ли?

 

НАТАША.

 

Охота тебе спрашивать меня.

 

ЧЕШКО.

 

Ну, ну, я тебя не спрашиваю, а спрашиваю ее, не ужли она умудрится полюбить того, кого не знает?

 

КСЕНИЯ.

 

Ах, ни за что ручаться нельзя, говорят, что сердце человеческое неисповедимо как пучина морская и это правда…. так точно, правда…. Правда.

 

ЧЕШКО.

 

Я не знаю как у других, а у меня сердце как на ладони, хоть глядись в него, а пуще моя Наташинька как раз себя в нем увидит.

 

КСЕНИЯ.

 

А я в моем ничего не вижу, кроме тумана, который пал на него от слез и от воздыхания, часто оно бедное тоскует, ноет, вещует, а что?… Слепы глаза наши пред Господом и может быть осветит их свеча похоронная…. (Задумывается). Так, с кем я обручилась?… с жизнью или смертью…. (Подходит и садится). Где мой суженой…. там…. или…. (Впадает во задумчивость).

 

Чешко.

 

Что она говорит? Я не вслушался или не понял.

 

НАТАША.

 

Оставь, не спрашивай ее…. дай пройти.

 

ЧЕШКО.

 

Чему?

 

НАТАША.

 

Чему? вот этому, как бы тебе сказать…. недоумью…. что на нее частехонько находит.

 

ЧЕШКО.

 

Ай, и она уж не обойдена ли? или ум то у нее….

 

НАТАША.

 

Она очень умна…. да только иногда, а пуще как проснется, бывает будто как не в себе…. видишь, ей раз еще в Торжке снилось что-то такое страшное, ох! ох!

 

ЧЕШКО.

 

Страшное, да что ж такое?

 

НАТАША.

 

То-то и беда, что еще и сама про то не знаю.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ VII.

 

Те же и Евпраксия.

 

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Ага! кажется все убрано. Ну, добрые люди, теперь прошу пожаловать на наш двор и позабавтесь чем Бог послал.

 

ЧЕШКО.

 

А мне послал ли что нибудь Бог?

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Послал, пойдем, пока я их буду подчивать, то с тобою переговорю. А тебе Наташинька не пристало это слушать…. Ба, да вот и Ксеньюшка, что ты так пригорюнилась, мое дитятко? (Целует ее). Не тужи, Вассиан Ратиборович скоро к нам пожалует, будь хотя при нем повеселее…. Пойдемте же, соловья баснями не кормят.

 

(Уходит со всеми).

 

ЧЕШКО.

 

Прощай, Наташинька…. дай Бог, чтоб я тебе скорей сказал, здравствуй моя ненаглядная женушка.

 

НАТАША.

 

Дай Бог!

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ VIII.

 

Ксения и Наташа.

 

НАТАША.

 

Бедная Ксения!… у нее лежит какая то груст на сердце…. и ей бы верно легче было, когда бы она…. попытаюсь…. Послушай, добрая сестрица, милая подружинька, не грусти так много, а скажи, что у тебя на сердце.,… об чем ты так задумалась?

 

КСЕНИЯ, в мечтании.

 

Ах! за чем вы глаза мои открылись? что вы встретите на белом свете, кроме горести….. вы сквозь слезы не увидите…. как вздымается дальная пыль светлым облаком из под копыт коня белого, как блестят огнем очи соколиные и от топота богатырского не забьется сердце вещее…. не услышу я голоса родимой моей матушки.

 

НАТАША.

 

Что ты говоришь моя милая, о каком белом коне.

 

КСЕНИЯ.

 

Белом коне…. а разве ты его видела или кто тебе сказывал о нем?

 

НАТАША.

 

Никто другой, да не сама ли ты теперь говорила о коне, о голосе, матушке твоей.

 

КСЕНИЯ.

 

Ах! я и сама не знаю, не помню что говорю…. не понимаю что со мною делается…. мысли мои бродят и кружатся как облака туманные.

 

НАТАША.

 

Да от чего?..,. ты часто бываешь будто не в себе?…

 

КСЕНИЯ.

 

Видно мне народу написано проводить в мечтаниях ночи темные, не видеть наяву света Божия, все что радость для других, горе для меня одной. Великий Князь победил сопостатов, вся Русская земля обрадована? а мне залегла дорога на мою родину.

 

НАТАША.

 

Об зтом, моя голубушка, тебе грустить нечего, как выйдешь за Вассиана Ратиборовича, то отворятся перед тобой ворота Новгородские; ты будешь жить на родине, в дому Тысяцкого.

 

КСЕНИЯ.

 

Да ты разве не знаешь, что это наш родовой дом, что Великий Князь отдал его Ратибору, когда поставил его на место изгнанного отца моего Юрия.

 

НАТАША.

 

Все знаю, когда отец твой начал мутить и дружить Псковскому Князю Довмонту, то положили на него опалу и все имение его отдали Ратибору; но ведь батюшка говорил же тебе: что люди делают свое, а Бог свое: люди отдали ваш дом в чужие руки, а Бог приводит тебя же в нем жить боярыней, веселясь припеваючи.

 

КСЕНИЯ.

 

Да пойдет ли мне в нем веселье на ум и до песен ли мне будет, когда каждая комнатка, каждый уголок, каждое деревцо в саду, напомнят мне о моем младенчестве, о моей веселой юности…. Там мать моя качала меня на коленях своих? припевая любимую свою песенку; там отец мой лелеял меня на руках своих, приговаривая слова ласковые; там брат мой забавлял меня играми детскими, но не стало у меня ни отца ни матери и брат мой лег от злодейских рук.

 

НАТАША.

 

То-то говорят, что он убит был ненароком, кто-то из охотников пустил стрелу в дикого зверя, а она попала в грудь его, как он выскакивал за зверем из леса. Уж чего Великий Князь не делал, чтоб сыскать виноватого, но никто не признался; отец твой вздумал от того, что сын его погиб злоумышленно, начал заводить сумятницу, друзья его погубили Ратибора: так стало он же во всем виноват.

 

КСЕНИЯ.

 

Бог велит мне не судить отца моего, а молиться за него и плакать о нем, я то и делаю, вчера еще самим посадником утвердилась молва в Твери, о том, что Юрий на удальстве в Пермской земле лег от рук своих товарищей, которые не хотели его слушаться. А я может быть завтра должна выйти за Ратиборова сына… Может быть, если бы он знал, что я дочь злодея отца его, то бы не захотел на мне жениться…, но мать моя, умирая закляла меня не сказывать о моем роде никому, кроме моего мужа и я только после венца могу открыть ему, что твой отец, ведя хлеб соль с Юрием и подвергаясь сам гневу Великого Князя и гонению Новгородскому, укрыл меня и с матушкой в своем доме, что отец мой покинул нас без вести, что матушка не долго пережила разлуку с другом милым, что я сироткою сделалась названой дочерью твоих родителей, которые также поклялись никому не сказывать о моем рождении, что твоя мать со слезами умоляла меня

выйти за него и что я согласилась на то для ее счастия и моей может быть погибели.

 

НАТАША.

 

Ах! нет, мой сердечный друг!… отчего ты это думаешь?… Вассиан тебя любит больше самого себя, он исхудал по тебе и не видит без тебя Божьего света; так неужли ж он станет упрекать тебя?

 

КСЕНИЯ.

 

Не он, а я сама буду упрекать себя.

 

НАТАША.

 

Да в чем же?

 

КСЕНИЯ.

 

В том, что скрыла от жениха тайну, но от мужа если стану что таить, то и Бог меня не помилует….

 

НАТАША.

 

Да кто тебя хочет в такой грех ввести, ты ему после венца, хоть не входя еще в дом, расскажи….

 

КСЕНИЯ.

 

Что?…. то что ты знаешь? а как я ему скажу, о том, чего никто не ведает, кроме моего изголовья, омытого горючими слезами?… о том, что лежит у меня на сердце тяжелей камня неподъемного…. что крушит меня и радует, что не могут видеть ничьи глаза: что приносит мне темная ночь в беспокойном сне, что мерещится мне в каждом облачке, что мне слышится в каждом шорохе?….

 

НАТАША.

 

Да что же это такое?…. Ты мне уже не раз намекала о каком-то сне или видении, — но никогда не хотела рассказать, а мне тебя было жалко спрашивать, теперь же милая названная сестрица, я прошу не для себя, а для тебя же; поведай мне свою кручину, сложи с сердца своего тяжелый гнет, — я по себе знаю, что как скажешь кому нибудь о том, что на душе, то и легче станет. Ты помнишь, что я тебе открыла грусть мою о моем милом, ты меня разговорила, и с той поры я как свет увидела. Сделай милость, не тайся от меня, авось либо Бог мне на ум пошлет чем помочь горю или утешит тебя.

 

КСЕНИЯ.

 

Горю моему никто из живых не поможет, а утешит меня твое соучастие — да, друг мой, я не в силах больше скрывать моей тайны; авось, рассказав тебе что со мною делается, облегчу хоть немного сердце мое; но ты поклянись, что ни кому не поведаешь.

 

НАТАША.

 

Я рада клясться, чем ты хочешь, отцом и матерью, что язык мой не поворотится никому о том слова вымолвить.

 

КСЕНИЯ.

 

Ну, так слушай же. Все добрые люди знают, что матушка рада была помочь всякому, всякого утешит и словом и делом, что она кормила нищую братию, искупала заточенных, молилась Богу, ходила за больными и не жалела ни чего, ни для Господа, ни для людей.

 

НАТАША.

 

Да, и я слышала от матушки, что в Новегороде прозвали ее Серафимой помощницей, и все бедные молили за нее Бога.

 

КСЕНИЯ.

 

И умолили за душу ее…. Ах! если бы отец мой слушал…. да не мне об этом судить. Ты помнишь, как матушка на смертном одре, приготовясь к суду страшному, меня благословляла, она была так слаба, что рука ее чуть могла подняться: но вдруг глаза ее просветилися, голос стал тверд и светел, как в дни нашего счастия и она сказала мне: „не плачь, дочь моя; страдание мое оканчивается, я не умираю смертью, а начинаю только жить жизнию…. Я вижу что мне уготовано там, где мы с тобою свидимся, но дотоле я стану молится за тебя, дитя мое, всякое твое доброе дело устроит мои радости, за всякую вину твою, я буду плакаться пред Творцем моим и стану просить тебе помилования…. Я покидаю тебя в бедности и гонении, но оставляю тебе пример жизни моей, научися в нем терпенью, любви и надежды не на людей, а на Того, пред кем ни один вздох, ни одна слезинка не пропадет даром…. Прости…. Тело мое земля, и будет землей, а душа моя и за гробом не оставит тебя.,, Сказала, закрыла глаза, и как будто заснула тихим сном; мы долго молчали, боялись разбудить ее…. Но…. (Закрывая глаза)- Его святая воля совершилася…. А слова ее не прошли мимо, и душа ее меня не оставила.

 

НАТАША.

 

Как? Разве ты ее видела?

 

КСЕНИЯ.

 

Ах!…. в самый тот день, как мы справляли по ней сорочины, я не могла ни слезинки выронить над ее могилою, и тогда только слезы мои прорвались рекой, как я вошла в мою комнату, там я затеплила свечу поминальную, пала на колени и молилась от всего сердца за усопшую…. глаза мои начали смыкаться, я чтоб прогнать дремоту, взяла книгу и стала по ней вслух читать; но скоро не взвидела слов, все передо мной затуманилось, свеча угасла, веки опустилися, голова с плеч покатилася и я только успела бросится на постель и заснула крепким сном…. Вдруг мне начало сниться что-то такое странное, такое не ясное, что я припомнить хорошенько не могу…. Мне чудилось: что будто я на нашем дворе, только уж он был обит новым тесом и усажен цветистыми деревьями, вдали послышала вечевой колокол…. и я очутилась на большом мосте…. Волхов ревел, ветер бушевал…. с обоих концов неслись голоса страшные, как крики вещих воронов…. на Торговой стороне была сумятица, народ волновался как море…. и то покажется мне отец мой…. то Ратибор…. то еще кто-то мелькнет с Княжой Хоругвию…. Но вдруг все пропало…. Все как будто прояснилося, и я вижу матушку на Софийском крыльце; сердце мое забилося, хочу к ней броситься и закричать: ах! ты моя родимая! Но ни ноги, ни руки меня не слушаются и язык мой онемел во рту…. Тут матушка взглянула на меня радостно и указала перстом в эту сторону…. Я оборотила голову и вижу там всадника на белом коне…. Я как будто по неволе стала в него всматриваться, он был в охотничьем плате, сокол на его руке сверкал глазами как зарница…. а светлое лице всадника показалось мне знакомым…. Я начала припоминать, где его видела, как слышу матушкин голос: — „вот твой суженой!…„ Оглянулась, матушки не стало, — оборотилась, всадник исчез и я сама понеслась как на крыльях…. Но в самое это время солнышко блеснуло сквозь полог мне прямо в глаза, просыпаюсь и вижу что ты и мать твоя стоит надо мною; я хочу вас спросить, куда они девались? открываю уста…. но вдруг, вспомня, что это был сон, заливаюсь слезами.

 

НАТАША.

 

И я это помню, мы с матушкой испугались, что ты так долго спишь, и глядя на тебя, дивились, что у тебя на щеках то вспыхнет вдруг румянец, то погаснет, ты улыбалась и плакала, и тогда матушка

сказала: тише, ей что-то мерещится, — и этот сон не даром….

 

КСЕНИЯ.

 

Точно не даром! вот уж сколько времени прошло, как я его в первый раз видела, а он все будто у меня в глазах.

 

НАТАША.

 

В первый раз? Так ты его разве много раз видела.

 

КСЕНИЯ.

 

А так много, что всего и припомнить не могу.

 

НАТАША.

 

И все точь в точь, как в сорочины.

 

КСЕНИЯ.

 

О нет! иногда мне снилась матушка на берегу Волги, иногда будто стоишь передо-мной, а где и сама не знаю; иногда, будто она подымалась со мною и мне было так легко, так легко, что и сказать не могу…. Однажды я вижу, что она схватила меня за руку и мы упали в пропасть, летели как камен вниз и очутились на Ярославовом дворе; только всякой раз с той стороны мелькал всадник на белом коне, и матушка всегда говорила: вот твой суженой.

 

НАТАША.

 

А наяву ты его никогда не встречала?

 

КСЕНИЯ.

 

Ах! кажется встретила….

 

НАТАША.

 

Как же?

 

Ксения.

 

Иногда мы еще уходили из Новогорода с покойной матушкой и переправлялись через Тверцу, вдруг набежали на нас люди ратные…. мы бросились в лес, но они нагнали меня и схватили за руку…. я стала кричать: и на крик мой с другой стороны выскакал он…. так точно он…. я его узнала и во сне; по белому коню, по соколу, по взгляду ласковому, по моему сердцу. Ратные люди, увидя его издали, пустились куда глаза глядят, и я побежала в лес…. Но вдруг, как-то оглянулась и вижу, что он стоит у самой реки и смотрит мне вслед. Страх меня взял, я опять было побежала, но не утерпела чтоб еще не взглянуть…. он стоял как вкопаной на том же месте…. Глаза наши повстречались…. лицо мое вспыхнуло, слезы брызнули…. но матушка взяла меня за руку…. Я пошла за нею, не смея, сама не знаю от чего, ни оглянуться, ни спросить ее о его имени…. Матушка никогда не вспоминала мне о этом случае; а я не могла улучить времени заговорить об нем…. и стала было уж со всем забывать, как призрак напомнил мне его и матушка сказала мне во сне, что он мой суженой…. но кто же он? где мне быть за ним?… Человек он или…. ах! кто бы он ни был, но лицо его глубоко врезалось в мое сердце. Посуди же каково мне выходить за другого.

 

НАТАША.

 

Однако ж ты выходишь?…

 

КСЕНИЯ.

 

Выхожу, для того, что я дала слово твоим родителям, заплатит за призор и попечение обо мне, твоим и их счастьем…. они приютили к себе беззащитную сироту, назвали ее родною дочерью и она должна им повиноваться, как родная дочь…. Но Богу одному известно что со мною будет, выйти ли мне за Вассиана или найти суженого в сырой земле?

 

НАТАША.

 

Как! неужели ты хочешь положить на себя руки?

 

КСЕНИЯ.

 

Что ты говоришь!… жизнь моя — Божий дар; Он дал, Он и возьмет ее, и я ни за что не загублю души моей…. да сон нынешней ночи предсказал мне мой последний час…. я видела, будто меня привели к венцу, поставили на черных соболях, сняли с руки кольцо обручальное, переменили на другой с алмазами; я уж стала надевать его на палец перстенной…. как взглянула вдруг на жениха моего…. и это был он…. да, милая, он самый и смотрел на меня так ласково; матушка обняла обоих нас и сказала громким голосом: вот твой суженой…. будь за ним…. я Вас благословляю…. Радость меня разбудила и я слышу заунывный звон и матушка твоя говорит, что это на поминки по родителям…. так стало быть мой суженой ждет меня у родителей…. и на свете для меня….

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ IX.

 

Те же. Чешко и потом Евпраксия и Порфирий.

 

ЧЕШКО, вбегая.

 

Все кончено.

 

КСЕНИЯ.

 

Кончено!… Боже!…

 

ЧЕШКО.

 

Чего же ты испугалась?… Я говорю все кончено, то есть, мы ударили по рукам с стариками, она моя невеста; да, Наташинька, обними же жениха твоего.

 

НАТАША.

 

Да как?

 

ЕВПРАКСИЯ, входя.

 

Обними, я позволяю.

 

ПОРФИРИЙ.

 

А я благословляю, дай Бог вам совет и любовь, друзья мои,… я люблю Чешку, он малой доброй и ежели бы жена моя не так охотилась до Бояр, то бы…

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Полно вздор говорить, ну дело кончено, я согласна и если уж не ее, то Бог привел Ксеньюшку быть за Боярским сынком; она также дочь наша.

 

ЧЕШКО.

 

Ну-ко скажи мне своячина, будешь ли ты любить твоего деверя, а?

 

КСЕНИЯ.

 

Да, я люблю добрых и веселых людей.

 

ЧЕШКО.

 

Смотри еще как я развернусь на твоей свадьбе…. Ба, да вот  и другой жених переходит через  мостки…. Сюда, сюда….

 

КСЕНИЯ, схватя Наташу за руку.

 

Ах! друг мой!… Это не тот.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Добро пожаловать дорогой гость? добрый наш помещик, будущий зять.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ X.

 

Те же и Вассиан.

 

ВАССИАН.

 

Ах! друзья мои! давно уже мое сердце не радовалось, как сего дня, Великий Князь благословил меня.

 

КСЕНИЯ.

 

Ах!

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Слава Богу и будет сам на свадьбу.

 

ВАССИАН.

 

Нет, он сказал мне: я вижу, что любовь тебя губит, женись, я тебя благословляю; завтра велю сделать твою свадьбу, но сам не буду…. Ты знаешь, я не люблю видеть, что мне напоминает…. Он замолчал, но для меня довольно было, чтоб выразуметь отвращение его от женитьбы.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Да от чего ж в нем это отвращение?

 

ВАССИАН.

 

Не знаю, видно он еще не встретил никого по сердцу, а если бы увидел мою… но, Ксения, ты кажется еще печальней прежнего…. Или ты не хочешь быть за мною?

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Как ей не хотеть.

 

ВАССИАН.

 

Я прошу тебя, Ксения, скажи мне откровенно, не род ли мой, не милость ли Великого Князя, не поместье ли мое принуждают тебя согласиться на мое счастие?

 

КСЕНИЯ.

 

Клянусь тебе Творцом небесным, что ни род твой, ни милость Княжая, ни поместье твое, не заставили бы меня выйти за тебя….

 

ВАССИАН.

 

Но ты может быт повинуешься воле родителей?

 

КСЕНИЯ.

 

Нет, я повинуюсь одной воли Божией, и если ты мне сужден, то будешь моим мужем, а выйдя за тебя, я не подвергнусь твоему гневу ни какою виною и буду чтить тебя, как Бог велел.

 

ВАССИАН.

 

Ах! я тебе верю Ксения…. но голос твой, но твой взгляд не радуют моего сердца, как бы я хотел; они не успокаивают моей души…. мне кажется, что ты не любишь меня….

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Как ей не любит тебя…»

 

КСЕНИЯ.

 

Нет, я люблю тебя столько, сколько могу, почитаю твое доброе сердце, чувствую все, чем ты меня жалуешь…. Бог видит мою душу и знает, говорю ли я правду.

 

ВАССИАН.

 

Твои прелестные уста не могут отворяться ложью; так ты любишь меня, сколько можешь?

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

И всякой любит по силе, по мочи своей.

 

ВАССИАН.

 

Но я люблю более сил моих, Он свидетель, как я изнемог, исхудал от того, что Великий Князь не благоволил на нашу свадьбу. И если Ксения согласна, то завтра мы обвенчаемся в вашем приходе.

 

КСЕНИЯ.

 

Завтра?

 

 

ВАССИАН.

 

Это тебя пугает?

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Еще бы не пугало и какая девушка без страха выходит замуж, судьба ее не известна, кто знает, что может быть.

 

КСЕНИЯ.

 

Так, но я согласна, и да будет воля Божия.

 

ПОРФИРИЙ.

 

И родительское благословение.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Ужо еще успеешь благословить, а теперь проси наше красное солнышко войти в домишко наш и мы его угостим, чем Бог велел по его же милости.

 

ВАССИАН.

 

Я пришел сюда, чтоб только вам сказать о воле Великого Князя и должен тотчас воротиться в Тверь, Князь нынче дает пир и воинские игры, то я не хочу, что бы наши без меня переведались с Татарами и Немцами.

 

ПОРФИРИЙ.

 

Да хоть на часок войди.

 

ЧЕШКО.

 

Войдем и успеем еще соколами налететь на богатырей, я и сам хочу шлепнуть в грязь какую нибудь плоскую рожу.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Ну так войдем же, а вы поведите женихов своих.

 

ВАССИАН, беря руки  Ксении.

 

Рука твоя трепещет.

 

КСЕНИЯ.

 

Да, и можешь ли ты требовать, чтоб я была спокойна в эту минуту.

 

ВАССИАН.

 

Ах! я ничего не требую, кроме любви твоей.

 

ПОРФИРИЙ И ЕВПРАКСИЯ.

 

Прошу пожаловать.

 

ЧЕШКО, Наташе.

 

А твоя рука не трепещет?

 

НАТАША.

 

Однако ж сердце очень бьется.

 

ЧЕШКО.

 

От радости, не так ли моя красавица?

 

НАТАША.

 

Да.

 

ЧЕШКО.

 

Я по себе угадал.

 

(Входят в дом).

 

КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ.

 

 

 

 

ДЙСТВИЕ II

 

 

 

Театр представляет Княжой двор с переходами; на левой стороне большое место с балдахином для Князя и Посла; на правой, места для гостей за Княжим местом богатые ворота.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ I.

 

Весь двор Княжой наполнен служителями, Чешко в  том числе, Князь Ярослав сходит по переходам, в сопровождении своих Бояр и отроков.

 

ХОР, при входе Князя.

 

Да здравствует наш батюшко, Великий Князь —

Лета многие, дни несчетные —

Да по радует его сам Господ с небес,

Как он радует своих подданных.

Ярослав наш, солнце ясное,

Светит бедным и убогим всем.

Без корысти, без различия,

Согревает всех детей своих.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Здравствуйте верные слуги Русской земли, здравствуйте добрые товарищи: я просил вас погостить и потешиться на нашем Велико-Княжеском дворе; не осрамимся нынче пред чужими людьми, не дадим насмеяться нам, ни Татарским богатырям, ни Немецким Рыцарям.

 

БОЯРИН.

 

Надейся, Государь Великий Князь, на грудь нашу твердую, на руки наши обычные к ратному делу и с тобой и с братом твоим; клич прокликали и удальцы с веселыми сердцами собрались к твоему Велико-Княжескому двору, надейся на них, наша надежа Ярослав Ярославович.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Если бы я не надеялся на твердую вашу грудь, то бы не водил вас на тех Рыцарей, которые мечом своим отняли у соседей наших землю и воду, которые нагнали страх от Востока до Севера; но они испытали остры ли наши копья, сильны ли наши плеча. Так друзья, Бог нам помог отстоять Ижорскую землю и нашу отчину Великий Новгород; Он же поможет нам, как придет время, отомстить за Рязань, Киев и Чернигов: сеющие слезами радостию пожнут: но Господь не совсем еще отложил гнев Свой, Он послал слепоту на Князей и народ, за междоусобие, буйство, крамолы и кичение; Он же и просветит очи наши. Победы брата моего Александра на брегах Невы, счастие наше в последнюю брань напоминают нам времена Владимиров и Ярославов; — солнце Русское проглядывает сквозь темные тучи. Раздробленные члены святой родины соединяются в одно тело, в одну душу, скоро под одним шлемом и с одним щитом восстанет слава Русская и тогда, кто дерзнет против нас? Но теперь, покоряяся еще тяжкой деснице необходимости, я должен угощать посла Ханского, который пришел замолвить слово за смутников Новгородских, и я при нем дам суд моим подданным и приму племянника Великого начальника Немецких Рыцарей; — пусть же Татарин узнает, что еще на Севере гремит Русский гром и блестит молнией за синий Дон. Но я слышу песни Татарские, — примите Посла и всех кто с ним с честью и введите его сюда по обычаю, а потом отворите ворота удалым борцам. (Бояре идут навстречу к Послу, — Великий Князь подходя к Вассиану ). Когда будет твоя свадьба?

 

ВАССИАН.

 

Завтра, Государь Великий Князь, я по милости твоей буду счастлив.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Счастлив…. дай Бог…. хоть тебе… (Чешке). Завтра с светом мы едем на охоту с соколами.

 

ЧЕШКО.

 

Слушаю, Государь…. а время будет славное.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Да, я предчувствую, что завтра мы весело поохотимся, — но вот Посол … что делать? благоразумие велит повиноваться необходимости, скрепись мое сердце, тяжко тебе унижение, но скоро оно падет на врагов наших; и пусть потомки наши, вспоминая о нем, сильней почувствуют

свое блаженство и величие.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ II.

 

Те же, Амрагам, богатыри, женщины и воины Татарские идут за музыкой и хором.

 

ЯРОСЛАВ, идя па встречу Послу.

 

Да благословит Бог пришествие твое Мурза Амрагам, Посол Великого Хана Магну-Тимура,  и вы Мурзы и богатыри славного Монгольского народа. Добро пожаловать…. Мир и благоденствие вам и вашим!

 

АМРАГАМ.

 

Мир и благоденствие и милость Великого Хана Магну-Тимура, повелителя, Государя и господина всех Царей и Царств, всех Княжеств и Князей, тебе сыну его Великому Князю Тверскому, Новгородскому, Владимирскому и прочих земель утвержденных за тобою его Царскою благостию. Мы пришли по просьбе твоей на твои Велико-Княжеской двор потешиться, показать удальство нашей Монгольской молодежи и посмотреть досужство твоих Княжеских слуг.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Я рад твоему посещению, и почту тебя по нашему гостеприимному обычаю первым местом. Но прежде начатия игр, я приму посланников Новгородских и Немецких, что бы ты видел правду мою, и мог о ней известить Великого Хана.

 

Дает знак, и сажает Посла, сам садится подле него) ворота растворяются, входят Новгородцы и Рыцари.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ III.

 

Те же, Магнус Роденштейн с Рыцарями, Повша с Новгородцами, народ и борцы, между которыми Юрий с закрытым шлемом.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Говори, Посадник Новгородский, с чем ты осмелился явиться пред лице Великого Князя и Государя вашего?

 

ПОВША.

 

Мы, Посадник и весь Великий Новгород, просим тебя Великого Князя, чтоб снял с нас гнев свой и умирил нас с Немецкими Рыцарями, как Бог тебе по сердцу положит, о чем мы и бьем челом.

 

ЮРИЙ, в сторону, проходя против Княжеского места.

 

И я это слышу!

 

МАГНУС.

 

Признавая пред лицем всего света мужество твое, Великий Князь Русский, мы требуем от тебя, как от Государя их, мира и дружбы. Так, Бог дал тебе по упорной битве победу; но не возгордись, Государь, твоим счастием и не позабудь, что долго мы дрались и не уступали тебе шага земли, что лучшие воины твои легли подле наших и что мы, лишась в битве Епископа Дерптского, не лишились того мужества, которое известно Мусульманам на берегах Иордана, и идолопоклонникам в полях Финских, Ливонских, Эстонских и Ижорских.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Так, вы доказали сами, что гордым Бог противится; Он наказал на берегах Кеголи ваше высокомерие и помог руке моей защитит правду и возвратит отнятое вами из моей Новгородской отчины…. но дело кончено, неправда наказана; я дарую вас миром и дружбой, которых вы требуете. Оставьте в покое Новгород и Псков, идите в пределы ваши за Нарову, которая будет нашей границей, и не забывайте, что мы не отдаем своего даром. (Новгородцам). А вы благодарите имя  Русское за то, что я во все не оставил вас за ваши буйства…. но знайте, что нога моя не коснется берегов Волхова, ваши жены и дети не увидят никогда лица вашего Государя.

 

ПОВША.

 

Отложи, Великий Князь, гнев на милость, испытуй нашу верность, вели нам сражаться с врагами твоими, мы по слову твоему станем крепко за тебя Великого Князья и за правду Новгородскую, и аще смерть, аще живот, не пощадим себя и детей наших; но не лишай нас зреть у себя светлые твои очи: да судит Бог и святая София тех, которые прогневили тебя: — не мы, Великий Князь, причиною смерти Ратибора; а кто виноват, так тот и наказан; мы изгнали наших крестопреступников в след за их смутником Юрьем, не укрыл его от правды нашей Князь Довмонт: крамольник на удальстве в Перми погиб от своих же непокорных товарищей и ты его никогда не увидишь.

 

ЮРИЙ.

 

Увидишь — и скоро»

 

ЯРОСЛАВ.

 

Помня завет Мстислава Храброго, я помог Новугороду, не жалея ни себя, ни моих верных воинов; но жить с крамольниками не стану.

 

ПОВША.

 

Но вспомни, что Мстислав Мстиславович простил нас за вины, и, почивая телом в земле Новгородской, душою поборал по нас, тебе, Великий Князь. Смилуйся над нами! а ты, Посол Великого Хана, и вы Бояре Тверские, замолвите за нас слово.

 

АМРАГАМ.

 

Князь Ярослав Ярославович! Великий Хан Магну-Тимур, утвердя тебя Князем Новгородским, пожаловал милостию своею Новгород; так не уж ли ты отречешься от его слова?

 

МАГНУС.

 

Мы пришли к Великому Князю и не хотим знать Новгородцев. Кому Бог дал победу, с тем мы и миримся; а без того еще осталось у нас довольно крестовых мечей, довольно добрых коней, чтобы заплатить Новгородским купцам за неправду и самохвальство.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Пока я жив, ни какой город, ни какая весь Русская не устрашатся ни копий, ни мечей ваших; но вняв голосу сердца моего, и для брата, который любил неблагодарных Новгородцев, я не отрекаюсь от слова Ханского и прощаю мою отчину Великий Новгород, но с тем, что бы глаза мои не встречали в нем ни рода, ни племени крамольника Юрия.

 

ПОВША,

 

Благодарю тебя, Великий Князь, а жена и дочь Юревы уже за долго до слова твоего высланы от нас, и мы под смертною казнию запретили укрывать их и заложили им ход на Новгородскую землю; пусть их с нищенскою сумою скитаются и умирают — мы и знать о них не хотим.

 

ЮРИЙ.

 

Вот как платят за раны торгаши Новгородские.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Я не казню детей и жен за вину отцев; но только не хочу их видеть, не хочу что бы они напоминали мне о преступлении Тысяцкого Юрия, которого мужество наградил брат мой, и я жалею, что он пал не на поле сражения и понес во гроб с собою не добрую славу; — я знаю, что мщение за сына ослепило его и предало против меня Довмонту; — но что бы уверить его, что Димитрий сын его погиб не от злоумышления, я искал везде виноватого и не мог найти.

 

ЮРИЙ.

 

Виноватого Бог сыщет.

 

ПОВША.

 

Все добрые люди знают, что ты любил сына Юрьева, и что ты не потатчик дурным делам, и Бог наказал того, кто умышлял зло против тебя, Великий Князь.

 

ЮРИЙ.

 

Бог и накажет убийц.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Что прошло, то прошло: — я все забываю, и да будет впредь между нами мир и любовь.

 

НОВГОРОДЦЫ.

 

Да будет.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Ты слышал мою правду, Великий Баскак; начнем же теперь на общей радости наши потехи, — вели своим богатырям выйти вперед, и ты Магнус Роденштейн не откажешься участвовать в наших играх.

 

МАГНУС.

 

Наши Рыцари готовы; Вильгельм Мантейфель, Карл Менеден, Отто Плеттенберг, Густав Остен, Артур Корф и ты старый Левенвольд, докажем, что в нас течет кровь Крестоносцев, и поддержим честь вашего ордена.

 

АМРАГАМ.

 

Чевгу, Банши, Дюден, Исуф, Бегич, и вы все Мурзы и Богатыри Великого Хана, накажите тех, кто осмелится схватится с вами.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Богатый пояс, кубок и золотая гривна, награда удалым; — Великий Баскак рассудит, кто достойнее которой награды и даст ее из рук своих победителю.

 

АМРАГАМ.

 

И прибавлю от себя удалого коня и сбрую ратную тому, кто в силах одолеть Чевгу или Банши — но я уверен, что и женщины, которые с нами провожали Княгиню Ярославскую, заставят краснеть стрелков и борцов Христианских и отнимут у них охоту испытать силу Богатырей. Начните потехи по нашему стреляньем из лука, и пусть дочери Монгольские покажут, метки ли и сильны ли их нежные руки. Кто из твоих стрелков хочет с ними поспорить в досужстве?

 

ЯРОСЛАВ.

 

Мои Тверичане не хвастают стреляньем и уступают бесспорно победу твоим красавицам, — пусть глядя на их ловкость и проворство разгораются сердца молодецкие на борьбу и ручном бой. Трубите в трубы рожаные, ставьте цель над воротами, красавицы натягивайте луки свои, и которая из вас сшибет цель, та получит ожерелье жемчужное и три куска золотой парчи — начинайте все как водится.

 

(Игры начинаются — сперва стреляют Татарки на бегу, когда одна попадет в цель, то все кричат:

Ура и она из Княжих рук кд получает ожерелье — потом начинается борьба, Чешко отличается, и подшибя под ногу лучшего Татарского борца, кричит).

 

ЧЕШКО.

 

Он лежит и пояс мой.

 

АМРАГАМ.

 

Твой. — Возьми пояс и беги куда глаза глядят; ты подшиб, а не сшиб, — взял не силою, а обманом; мы же Монголы не любим неправды.

 

ЧЕШКО, взяв пояс.

 

Чем ни взял, да взял, и сей час отвезу пояс моей милой.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Теперь пришло ваше дело, храбрые Рыцари и могучие Богатыри.

 

МАГНУС, вставая со своего места.

 

Позволь мне, Великий Князь: где блестит меч или стучит бурава, там Роденштейны никогда не сидели сложа руки.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Ты властен сражаться, храбрый Магнус.

 

(Сражение на булавах и мечах начинается, Магнус, Вассиан, Чевгу и Банши остаются победителями. Магнус, положа трех Татар и Новгородцев, остается победителем, но Банши на него нападает— Вассиан повергает Чевгу).

 

АМРАГАМ.

 

Как? Чевгу, и ты осрамился перед ребенком!

 

ЧЕВГУ.

 

Да, но не надолго.

 

(Банши вышибает меч у Магнуса).

 

АМРАГАМ.

 

Славно, Банши.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Ты, благородный Магнус, хотя и побежден; но, низложа трех, достоин моего уважения: — вот кольцо мое, носи его в память Ярослава.

 

Амрагам.

 

Кубок Богатырю Банши, гривна Русскому! — Татаары не носят цепей, а кладут их на других.— Благодари молодой человек Богатыря Чевгу, он подарил тебе моего коня и сбрую…. Они….

 

БАНШИ.

 

Мои, и пусть осмелится он, или кто другой поудалей его, отнять их у меня — не езжать Русским на конях наших, не нашивать им нашей сбруи….

 

ВАССИАН.

 

Не хвастай, Мурза.

 

БАНШИ.

 

Татары не хвастают, а побеждают.

 

ВАССИАН.

 

Так побеждай же.

 

(Начинается бой, Вассиан побежден).

 

БАНШИ.

 

Чевгу, подыми его и скажи ему, что конь мой? и я на нем потопчу землю Русскую.

 

ЮРИЙ.

 

Наглец!… вся кровь в сердце выкипела; но авось без меня обойдется.

 

БАНШИ.

 

Ну, что ж, крещеные удальцы! что вы задумались? Чего дожидаетесь? Подходите кому есть охота лежать под моим каблуком, — я готов переведаться с вами по одиночке, или со всеми вдруг, и положить здесь столько смельчаков, сколько легло Князей ваших при Калках, от дедовских рук.

 

ЮРИЙ, делает движение.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Молчи, Татарин…. не гордись своею удачею; мои братья ратные ожидают слова моего, они знают, что Князь их сам рад отмстить за честь Русскую…. Оружие!…

 

ЮРИЙ.

 

Постой, Ярослав Ярославович, не срами Святой Руси; не марай Княжеских рук о Татарина; позволь мне калеке с ним переведаться, не для награды твоей и Татарской, а за честь Русскую.

 

АМРАГАМ.

 

Кто ты дерзкий? и как смеешь ругаться с Богатырями Великого Хана?

 

ЧЕШКО.

 

Ба! да это давишний мой….

 

ЮРИЙ.

 

Кто я, до этого ни тебе, ни кому дела нет. А как я смею, так ты увидишь на деле…. Становись Татарин, и дерись не на живот, а на смерть.

 

БАНШИ.

 

На смерть тебе.

 

ЮРИЙ.

 

Я. давно побратался с смертью, а каково-то тебе будет с ней знакомиться…. Становись! (Дерутся, Юрий повергает Татарина, возносит меч свой но останавливаясь говорит): Живи и отмщай за

меня кому можешь. (Послу) Ты видел как я смею…. (Ярославу.) А ты еще увидишь; прощай.

 

(Уходит).

 

АМРАГАМ.

 

Держите его.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Ни кто не смей до него дотрагиваться. (Послу). Он победил твоего Богатыря и отмстил за честь своей родины; так не уж ли ты думаешь, что Князь Русский позволит нанести ему за это малейший вред? У нас искони водится не принуждать удалых борцов сказывать о своем имени, и я советую тебе, как друг, не употреблять во зло звания, которым почтил тебя Великий Хан и не истощишь нашего терпения. Оставьте по старому обычаю на свободе этого молодца и пойдем во дворец мой, там мы выпьем за здоровье Великого Хана и храбрых всей земли.

 

АМРАГАМ.

 

Пойдем, Татары любят храбрых и потому-то я люблю тебя, Великий Князь.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Так дай же мне свою руку, пойдем, а завтра повеселимся соколами.

 

(Дает ему руку и уходят).

 

БАНШИ, остановясь с некоторыми Татарами.

 

Что хочешь говори Князь и Баскак, а мы его съарканим, хоть он спрячься на дно Волги.

 

ЧЕВГУ.

 

Пойдем за ним в надзор и он не увернется.

 

БАНШИ.

 

Не дадим Русскому хвастать, что он сшиб Богатыря Татарского.

 

ЧЕВГУ.

 

Не дадим.

 

КОНЕЦ ВТОРОГО ДЕЙСТВИЯ.

 

 

 

ДЕЙСТВИЕ III.

 

Декорация первого действия.

 

ЯВЛЕНИЕ I.

 

Евпраксия, Наташа и Девушки подруги Ксении.

 

При поднятии занавеса слышны вдали песни свадебные.

 

ЕВПРАКСИЯ, выходя.

 

А! на силу идут подруги, заплести косу невесте и проститься с нею.

 

НАТАША, вздыхая.

 

Да, проститься.

 

(Девушки с песнями выходят на Театр)

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Добро пожаловать, красные девицы, наша обрученная Княжна ожидает вас в терему своем — придите белые лебедушки, заплетите ей в последний раз девичью косу, обнимите вашу подруженьку, отпустите ее с честью под златой венец…. Прошу пожаловать, входите, входите красные девицы, а ты Наташинька. как вернется отец, скажи ему, что бы он велел еще досок накидать на мостки для нашей невесты.

 

НАТАША.

 

Хорошо матушка.

 

(Евпраксия уходит с девицами в дом).

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ II.

 

Наташа, потом Чешко.

 

НАТАША.

 

Ах! что-то будет…. А сердце не вещует добра…. Нынче ей еще что-то ужасное снилось… Ах! кабы пришел хоть мой Чешко, то бы с ним посоветовалась…. Да нет, он верно поедет с Великим Князем на охоту: хоть и обещал отпроситься…. Что там мелькнуло, не он ли? Ах! это кажется Татары…. Уж не сюда ли?… Я только увижу их хот издали, то все жилки забьются…. Проскакали мимо, — слава Богу…. а его все не видать…. Сем с горя спою любимую мою песенку, все как будто легче станет, как запоешь.

 

Песня.

 

Ах! всходи ты солнце красное,

Освети ты нам веселый день,

Прогони ты утро ясное

С неба синего ночную тень.

Сердце вещее разыгралося,

Иль придет ко мне мой сердечный друг?

Как вчера я с ним прощалася,

Знает вечер и зеленый луг.

 

Ты примчись ко мне лодкой легкою,

Пронесися удалым конем;

Прикатися быстрой тройкою,

Иль привейся летучим крылом.

Ты утешь меня горемычную,

Сокол ясный — друг сердечный мой:

К грусти, к горю не привычную,

Не томи же ты жданья тоской.

 

ЧЕШКО.

 

Не истомлю, Наташинька; вот я и здесь.

 

НАТАША.

 

Ах! Да как ты это подкрался…. Я тебя ждала оттуда….

 

ЧЕШКО.

 

А я прискакал отсюда и вот как: — я выехал с Великим Князем на охоту…. Князь был очень задумчив…. Я, чтоб развеселить его, замурлыкал песню, да не знаю сам от чего такую заунывную, что Князь изволил сказать мне: полно выть, мне и без тебя грустно. А! да ты грустишь по своей невесте, у них сегодня свадьба. Да, Государь, Великий Князь, есть тот грех…. Подай сокола и поезжай на свадьбу…. Я не люблю, чтоб кому нибудь было грустно при мне…. Но я…. Поезжай….

Я поехал и приехал сюда. Ведь надобно ж кому нибудь быть и с невестиной стороны.

 

НАТАША.

 

А я тебя ни весь как ждала.

 

ЧЕШКО.

 

Спасибо, моя милая… Да на что больше я тебе понадобился?

 

НАТАША.

 

Ох! кабы ты знал, как у меня изныло сердце, глядя на Ксению.

 

ЧЕШКО.

 

Да не уж ли ей не мил наш молодец? А кабы ты видела, как он отхватал вчера Татарского Богатыря — да и я….

 

НАТАША.

 

Ты уж об этом сказывал и подарил мне пояс, что вчера выхрабровал.

 

ЧЕШКО.

 

Смотри пожалуй, я и забыл, что ты знаешь…. Да это от того, что я об этом стольким рассказывал, что и не припомню всех, кому говорил; — ну да расскажи ка ты мне, что делалось у вас?

 

НАТАША.

 

А то, что я нынче всю ночиньку не спала, так меня напугала наша горемычная невеста.

 

ЧЕШКО.

 

А чем?

 

НАТАША.

 

Она бедная вес вечер была как убитая, а пуще после твоего рассказа о Посаднике и о Юрьевом деле.

 

ЧЕШКО.

 

Да что ей до Посадника и до Юрья.

 

НАТАША.

 

Да уж, что бы ни было, только ее это окручинило; а ночью, как мы легли спать, она все стонала — и кажется только заснула, как видно ей стало сниться, что-то страшное; — она привстала на постели, протянула руку, проговорила что-то невнятно…. Потом начала подыматься, подыматься, — да долой с кровати…. и пошла…. Как вдруг вся затрепетала…. Я вскочила, подхватила ее под руки — и положила опять…. Она взглянула на меня — но как будто не узнала…. Закрыла глаза, зарыдала и уткнулась в подушку….

 

ЧЕШКО.

 

Да что ж ты ее не спросила?

 

НАТАША.

 

Будить ее было мне жалко, — а там пришла матушка, стала торопить одеваться к свадьбе, так мне и не удалось…. А! да вот и батюшка.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ III

 

 

 

Те же и Порфирий.

 

НАТАША.

 

Ну, что батюшка, делается там?

 

ПОРФИРИЙ.

 

Все как водится; жених с поездом, с Боярами и дружками уже приехал на погост и дожидается невесты, что бы к венцу идти.

 

ЧЕШКО.

 

Видно ему не спалось ночь, что он так рано прикатил.

 

ПОРФИРИЙ.

 

Да он так любит нашу Ксеньюшку, что право всем на диво — а у вас все ли готово?

 

НАТАША.

 

Нет еще, подруги только что пришли выряжать невесту, да матушка велела тебе напомнить о мостках.

 

ПОРФИРИЙ.

 

Нечего напоминать, смотри как их наши православные настилают, мигом поспеют…. Я их велел по бокам и рябинками обтыкать…. Да пойти поторопить старуху, а то не хорошо, что жених долго будет дожидаться.

 

ЧЕШКО.

 

Ты об одном женихе думаешь, а на другого и не взглянешь.

 

ПОРФИРИЙ.

 

Захлопотался…. Сегодня для одного, а послезавтра буду хлопотать за другого. Да ведь ты нынче у нас дружкой.

 

ЧЕШКО.

 

У вас.

 

ПОРФИРИЙ.

 

Так приходи ж, как невеста будет снаряжена.

 

(Входит в дом).

 

ЧЕШКО.

 

Приду. (Наташе): Куда же ты?

 

НАТАША.

 

Как же: мне там надо быть.

 

ЧЕШКО.

 

Постой на минутку и доскажи мне….

 

НАТАША.

 

Ах!

 

ЧЕШКО.

 

Что такое?

 

НАТАША.

 

Вот лодка.

 

ЧЕШКО.

 

Ну так что ж, что лодка?

 

НАТАША.

 

Да в ней тот….

 

ЧЕШКО.

 

Кто?

 

НАТАША.

 

Вчерашний страшный прохожий, про которого ты говорил, что на Княжом дворе…. Он выходит на берег…. Я его так боюсь…. Что ни за что не останусь.

 

ЧЕШКО.

 

Постой, чего тебе бояться со мной, разве ты не слыхала как я шлепнул….

 

НАТАША.

 

Слышала, только ни за что не останусь.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ IV.

 

Чешко и Юрий.

 

ЮРИЙ, вслед Наташе.

 

Послушай, красная девица.

 

(Наташа уходит).

 

ЧЕШКО.

 

За чем чорт принес этого пуголу? Не во время гост ьхуже Татарина.

 

ЮРИЙ.

 

А! ты здесь, Сокольничий?

 

ЧЕШКО.

 

Здесь, и не ждал тебя.

 

ЮРИЙ.

 

Я часто бываю там, где не ждут меня.

 

ЧЕШКО.

 

Да, только не всегда в попад…. Вот вчера, правду сказать удружил: поспел как тут к разделке и славно все кончил.

 

ЮРИЙ.

 

Не все еще.

 

ЧЕШКО.

 

Да чего ж еще тебе надо?

 

ЮРИЙ.

 

Это мы увидим.

 

ЧЕШКО.

 

Увидим. — Что же мы увидим?

 

ЮРИЙ.

 

То, что увидим.

 

ЧЕШКО.

 

Послушай — ка загадошник, берегись, чтоб тебя самого Татары прежде не увидели, а вчера они крепко на тебя озлились и расспрашивали Якушу оружейника, не из Великокняжеской ли оружейной ты брал доспех? — он сглупа им все рассказал, а они по приметам бросились следить тебя.

 

ЮРИЙ.

 

Знаю.

 

ЧЕШКО.

 

А если ты знаешь, то за чем же показываешься среди бела дня.

 

ЮРИЙ.

 

За тем, что днем виднее.

 

ЧЕШКО.

 

Так они тебя увидят.

 

ЮРИЙ.

 

И я увижу кого мне надо.

 

ЧЕШКО.

Да кого же тебе надо?

 

ЮРИЙ.

 

Не тебя.

 

ЧЕШКО.

 

И слава Богу, что не меня.

 

(Слышны в дому свадебные песни.)

 

ЮРИЙ, в большом волнении.

 

Что это?

 

ЧЕШКО.

 

Свадебные песни.

 

ЮРИЙ.

 

Так из этого дома выдают замуж?

 

ЧЕШКО.

 

Какой догадливый.

 

ЮРИЙ.

 

Но кого?

 

ЧЕШКО.

 

Девушку.

 

ЮРИЙ.

 

Какую?

 

ЧЕШКО.

 

Молодую.

 

ЮРИЙ.

 

Говори мне сей час, кого выдают? — Кто эта девушка?

 

ЧЕШКО.

 

Кого бы не выдавали, а тебе какое дело?

 

ЮРИЙ.

 

Не спрашивай, а отвечай, кого выдают за муж?

 

ЧЕШКО, оробев.

 

Ну, дочь хозяйскую.

 

ЮРИЙ.

 

Которую?

 

ЧЕШКО.

 

Ксению.

 

ЮРИЙ.

 

Ксению…. Ксению…. За кого?… Будешь ли ты отвечать?

 

ЧЕШКО.

 

И хотел бы не отвечать? да не могу удержаться, за нашего Княжого отрока….

 

ЮРИЙ.

 

За которого?

 

ЧЕШКО.

 

За Вассиана Ратиборовича.

 

ЮРИЙ.

 

За Ратиборыча…. Точно ли ты в этом уверен?

 

ЧЕШКО.

 

Да.

 

ЮРИЙ.

 

Сын Ратиборов женится на Ксении….

 

ЧЕШКО.

 

На Ксении, дочери Порфирия.

 

ЮРИЙ.

 

Нет…. Нет!…

 

ЧЕШКО.

 

Да как же мне не знать, я сам женюсь на другой сестре.

 

ЮРИЙ, в сторону.

 

Нет, я знаю гордость Ратиборова рода; — он бы не женился, если б она была дочь….

 

ЧЕШКО.

 

Что ты говоришь?

 

ЮРИЙ.

 

Свадьбы не бывать….

 

ЧЕШКО.

 

Как не бывать?

 

ЮРИЙ.

 

Скорей Волхвов потечет назад, чем Ратиборыч женится на ней.

 

ЧЕШКО.

 

Да они уж обручены.

 

ЮРИЙ.

 

Он обручился с смертию….

 

ЧЕШКО.

 

С смертью!…

 

ЮРИЙ.

 

Где должны они венчаться?

 

ЧЕШКО.

 

Вот там на погосте.

 

ЮРИЙ.

 

На погосте…. Так, на погосте должна быт эта свадьба…. Там наденет он не золот венец…. Там ляжет в кровать дубовую и покроет его гробова доска… Иди, скажи Порфирию, что я хочу с ним говорить.

 

ЧЕШКО.

 

Ты? да кто ты?

 

ЮРИЙ.

 

Скажи ему, что с ним хочет говорить, тот, с кем он виделся в последний раз в Торжке подле большого кладбища — в полночь на родительскую субботу.

 

ЧЕШКО.

 

В полночь…. На родит…. Ах! это… Точно….

 

ЮРИЙ.

 

Что ты нейдешь?

 

ЧЕШКО, в сторону.

 

У меня ноги подкосило…. Да уйти за добра ума…. Только я ни слова не скажу, чтоб их не всполошить.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ V.

 

ЮРИЙ, один.

 

Сын Ратиборов женится на моей дочери… Кровь моя смешается…. Пусть кровь моя прольется до последней капли, пусть иссякнет на белом свете…. Нет…. Моя Ксения не согласилась бы…. Не изменила бы отцу своему… Нет…. Это не она!… Одни имена, обстоятельства, приметы, могут обмануть; так, все может обмануть — но не сердце отцовское…. Скажи мне, ретивое, отчего ты замираешь? Отчего трепещешь? Отчего вошел в тебя страх, которого ты не знавало, ни в бою, ни под ножами убийц?… Трепетало ли ты, как Немцы ворвались в стены твердые, замирало ли ты, как мои товарищи бросили меня замертво в Пермской земле? Нет, ты тогда только изменило моей твердости, как не стало сына милого, как не стало моей радости…. Но злодеи не отымут у меня моей дочери…. Ярослав не наругается над сиротою — отцом; не бывать ей за Ратиборычем…. Не погибла еще моя сила крепкая, изменили мне друзья и товарищи; но не изменит рука меткая: отмстит за детей моих и за честь мою… Но кому? Все равно, кого улучит меч мой, кого пошлет смертельный рок, тот и заплатит мне… Идут…, Притаюсь, чтоб увериться в моем недоумении….

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ VI.

 

Юрий становится за угол дома, Порфирий, Евпраксия, Ксения в покрывале, Наташа, Чешко, подруги и дружки

 

ЕВПРАКСИЯ, сводя Ксению с крыльца.

 

Постойте, красные девицы, дайте нам еще проститься с нашей радостью….

 

(Обнимает Ксению).

 

ПОРФИРИЙ.

 

Буд над тобою благословение отца и матери.

 

ЧЕШКО.

 

Ей! ей!… Сокол летит и прямо сюда.

 

ВСЕ.

 

Сокол!..

 

КСЕНИЯ, с трепетом.

 

Сокол!

 

ЕВПРАКСИЯ.

Навстречу…. или по пути?

 

ЧЕШКО.

Навстречу.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Хорошая примета: сокол Княжеская птица, а Княжее все к радости….

 

ЧЕШКО.

 

Да чуть ли сокол не Княжий; постой, я его приманю.

 

(Убегает за соколом).

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Ну, идите же с Богом.

 

ПОРФИРИЙ.

 

Ах! Кто-то скачет на белом коне!

 

КСЕНИЯ, вся трепеща

 

На белом коне!

 

(Почти не мжет идти).

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Ах! не останавливайтесь в свадебном ходу; — старики говорят, что это не годится…. Ты вся дрожишь, как листочек… Ободрись, Бог с тобой, иди….

 

КСЕНИЯ, Наташе.

 

Дай мне руку.

 

НАТАША.

Всадник соскочил и бежит по мосткам.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Не болтай и поддержи ее…. Ну, с Богом.

 

ЮРИЙ.

 

Голос ее….

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ VII.

 

Те же и Ярослав, выходит быстро и останавливается, увидя Ксению.

 

Ксения, идя очень медленно, вдруг увидя Ярослава.

 

Вот он…. Вот он…. Вот мой суж….

 

(Упадает в руки девушкам, отбрасывая покрывало)

 

ЯРОСЛАВ.

 

Боже! это она!…

 

ЮРИЙ.

 

Это она!

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Ах! батюшки светы! Она без памяти.

 

НАТАША.

 

Помогите, помогите ей. —

 

ЯРОСЛАВ.

 

Ее черты…. Она бледна…. Она умерла.

 

ЮРИЙ.

 

Умерла!…

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Нет, нет, ее ошиб обморок.

 

НАТАША.

 

Сердце бьется — слава Богу! она жива…

 

ЮРИЙ.

 

Жива? Хорошо.

 

(Прячется за дом).

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Да бояться нечего, с нем это не в первый раз случается…. Надо только отнести в дом, да положить в передний угол…. Муж, беги, скажи Вассиану Ратиборовичу, и всему поезду? что нынешний день Бог ее не допускает до венца… Свадьбы сегодня не будет-…

 

ПОРФИРИЙ, уходя.

 

Бегу.

 

ЮРИЙ.

 

Свадьбы не будет…. Довольно.

 

(Прячется за дом).

 

ЯРОСЛАВ, в изумлении.

 

Так это невеста Вассиана!… Боже! Что со мною делается.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Внесите ее полегоньку, да закройте скорей покрывалом….

 

ЧЕШКО, вбегая.

 

Сокол улетел…. Что сделалось! Ах! Бедная, да как?… А! ее верно заколдовали; я и колдуна видел, так точно, он был тут, да куда девался. (Оглядываясь кругом и увидя Великого Князя), Ах!… Госуд….

 

(Ярослав дает знак, чтоб он молчал, между тли, все занимаются Ксениею, которую вносят в дом; Четко закрывает себе рот и глядит с изумлением, то на Ярослава, то на Ксению).

 

ЯРОСЛАВ, когда все уходят.

 

Эта Вассианова невеста!

 

ЧЕШКО.

 

Да, Государь, а другая моя.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Беги, войди в дом, узнай, что с нею делается, не смей говорить обо мне…

 

ЧЕШКО.

 

Не смею….

 

(Уходит в дом).

 

ЯРОСЛАВ.

 

Какая не постижимая сила привлекла меня сюда…. Я боялся потерять сокола моего, который как будто заманивал меня…. Кого я видел? Это она…. Ее я встретил у переправы…. Ее перед победою видел во сне, принесшую мне золотую ветвь…. Она часто мне снилася; ни на час не выходила из моем памяти, из моего сердца…. Так, так…. Я ее суженой…. Так, судьба ее мне определила, — привела меня сюда и в какое время…. Но она невеста моего любимца…. Он влюблен в нее…. Он умирает по ней.,., И неужели я…..

 

(3адумывается).

 

ЮРИЙ.

 

Нет! Сердце не терпит, что бы не проведать о моей…. Кто это?… Глаза мои меня не обманывают, — это….

 

ЯРОСЛАВ, задумавшись.

 

Великому ли Князю должно отнимать невесту у своего подданного…. Но если она его не любит?… Если по неволе….

 

ЮРИЙ.

 

Это он…. Один, и так близко от меня….

 

ЯРОСЛАВ.

 

Боже! вразуми меня, просвети мой ум, правь душою моею…. Ты не допускал меня до сей поры ни до какой несправедливости, никто невинно не погиб от рук моих, никогда язык мой не произносил самовольно смертного приговора.

 

ЮРИЙ.

 

Никогда!… А сын мой?… Кровь за кровь…. Но он молится…. Он православный Князь…. Все…. Нет, рука моя меня не слушается…. Бог не допускает… Кто-то идет.

 

(Скрывается).

 

ЧЕШКО, выбегая.

 

Ей лучше; Госу….

 

ЯРОСЛАВ.

 

Лучше! Слава Богу!… Но что ж с нею делается?

 

ЧЕШКО.

 

Когда ее положили, как водится и закрыли покрывалом, она вдруг его сбросила, окинула всех смутными глазами, сказала слабым голосом: где он?…. Где он, где мой суженой?…

 

ЯРОСЛАВ.

 

Ее суженой.

 

ЧЕШКО.

 

Да, она спрашивала о Вассиане Ратиборовиче….

 

ЯРОСЛАВ.

 

Продолжай.

 

ЧЕШКО.

 

Ее начали разговаривать, сказали, что он скоро придет: она все слушала, и кажется ни чего не слыхала…. Заговорила о белом коне, о всаднике, о матери, которую звала к себе — и не видала, что она стоит перед нею.

 

ЯРОСЛАВ.

 

О белом коне? Она звала мать свою.

 

ЧЕШКО.

 

Точно, как будто покойницу: хотя Евпраксия, Бог с ней, живехонька…. Говорила что-то не внятно о ее тени, а похожа ли она на тень.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Говорила о ее тени…. Так, я вспоминаю теперь, что мне виделась тень женщины, которая называла ее дочерью…. Эта тень подводила ее ко мне, благословляла нас…. Ах! тут скрывается не постижимая тайна…. Но кто мне откроет ее…. Кто просветит меня?…

 

ЧЕШКО.

 

Ай! ай! да и Великий Князь что-то сбивает на Ксению…. Уж не обеих ли их обошел этот колдун….

 

ЯРОСЛАВ.

 

Знаешь ли ты точно, что эта девушка дочь старосты?

 

ЧЕТКО.

 

Как же мне не знать, я женюсь на сестре ее..,.

 

ЯРОСЛАВ.

 

На сестре ее…. нет это быть не может….

 

ЧЕШКО.

 

Да ты сам Государь мне позволил…. А Вассиан….

 

ЯРОСЛАВ.

 

Где он?

 

ЧЕШКО.

 

Ожидает к венцу своей суженой.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Нет, она не его суженая…. Нет, судьба ей назначила другую участь… Так, я в этом не сомневаюсь…. Но его отчаяние, его горесть, убивают меня:

 

ЧЕШКО.

 

Ну так и он оморочен…. Ах! как мне жаль его…. Государь, Великий Князь, не прикажи казнить, позволь слово вымолвить.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Что ты говоришь о казни! Кого казнить и за что?… Разве ты сделал какое преступление? Разве ты солгал мне?…

 

ЧЕШКО.

 

Нет, Государь, Бог убьет меня, если я нарушу присягу мою…. Но позволь себе доложить правду….

 

ЯРОСЛАВ.

 

Я это всем дозволяю, — говори.

 

ЧЕШКО.

 

Государь, Великий Князь, не прогневайся на слугу своего, а с тобой сделано не доброе.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Как? Что такое?

 

ЧЕШКО.

 

Тебя Государь, также как и Ксению, обошел злой человек.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Кто обошел? Что за вздор ты говоришь?

 

ЧЕШКО.

 

Да, Государь, я сам видел его тут на самом этом месте.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Кого?

 

ЧЕШКО.

 

А того, кто свалил Татарского Мурзу, да и провалился сквозь землю.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Провались ты сам с своими глупостями.

 

ЧЕШКО.

 

Да уж мне легче бы было провалиться, чем видеть тебя, надежа -Государь, в такой беде; поверь верному слуге твоему, что наведен на тебя этот…. Ах! Боже мой! Боже мой!…

 

ЯРОСЛАВ.

 

Что такое? Что с тобою сделалось?

 

ЧЕШКО.

 

Вот он показался там….

 

ЯРОСЛАВ.

 

Кто? где?

 

ЧЕШКО.

 

Там…. Да вот уж исчез, как дым… Он кажется пролетел вороном….

 

ЯРОСЛАВ.

 

Если бы я верил, что Бог попускает как говорят, черной силе нас мучить, то бы подумал, что она в тебя вселилась для моего мучения…. Оставь свои бредни, иди, сыщи скорей Вассиана и вели ему

явится ко мне.

 

ЧЕШКО.

 

Слушаю Государь,… (Бежит). Да я рад уйти с этого обойденного места.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Но что я стану ему говорить?… По крайней мере я от него узнаю, если он сам знает что нибудь….

 

ЧЕШКО, выбегая.

 

Вот он сам прискакал сломя голову и перебегает мостки….

 

ЯРОСЛАВ

 

Хорошо, смотри, чтоб меня кто не увидел… Я не хочу что бы знали, что я здесь был.

 

ЧЕШКО.

 

Но, Государь, где ж твои охотники и Татары?

 

ЯРОСЛАВ.

 

Они все расскакались за добычами; я сам отскакал от них за моим соколом, и как мой конь быстрее всех, то они меня верно потеряли из вида за лесом — если кто из них покажется, скажи, что я уехал в Тверь и приходи ко мне в мой охотничий дом: я там тебя стану дожидаться

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ VIII.

 

Ярослав, Вассиан и Юрий показывается по временам.

 

ЯРОСЛАВ, останавливая Вассиана

 

Постой.

 

Вассиан.

 

Как! Государь!

 

ЯРОСЛАВ.

 

Не называй меня: и отвечай мне правду.

 

ВАССИАН.

 

А разве я говорил когда неправду, не только тебе, но кому бы не было?

 

ЯРОСЛАВ.

 

Я это знаю, чистая душа твоя, твоя вера и верность, заслужили мою любовь.

 

ВАССИАН.

 

И я благодарю за нее Бога и Государя моего, им принадлежат душа и жизнь моя.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Но ты забываешь, что ты делишь их между ими и твоею…

 

ВАССИАН.

 

Моею невестою…. Так я люблю ее больше моей жизни — которую рад отдать за тебя.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Я уверен, что ты отдашь за меня все, но если бы дошло дело до невесты, что бы ты сказал тогда?

 

ВАССИАН.

 

Я не ожидал этого вопроса, и признаюсь, не могу ничего отвечать,… Так, я не испытывал  еще моего сердца и не знаю, на что бы оно меня навело; но ты видел, что я умирал с тоски, и не преступил твоего слова; когда же оно дано, то я в нем уверен? как в законе Господнем.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Так, слово мое твердо; ни что не переменит его, я сказал, будет и быть должно…. Так, я позволил тебе жениться на дочери Порфирия…. Но Ксения его ли дочь?

 

ВАССИАН.

 

Его.

 

ЯРОСЛАВ.

 

И ты в этом уверен?

 

ВАССИАН.

 

Да, все в этом уверены.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Я говорю не обо всех, а о тебе…. Скажи мне откровенно не подозреваешь ли ты что она….

 

ВАССИАН.

 

Ах! твои слова и некоторые обстоятельства, которые теперь как сквозь дым проясниваются передо мною, заставляют меня думать.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Что такое? говори все, что ты знаешь, что думаешь?…

 

ВАССИАН.

 

Государь! позволь мне собраться с мыслями.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Не слыхал ли ты от нее чего нибудь двусмысленного, не приметил ли ты в ней отличного против подруг ее… Ах! ты верно видел, что она не похожа на других, что она…

 

ВАССИАН.

 

Так точно! ее слова, ее чувства, ее ум гораздо выше обыкновенного…. И когда сравниваю ее с сестрою ее, со всеми другими, то вижу, что она не то, что они…. Если бы ты ее знал, если бы ты слышал, как она говорит, — какую силу дает голос, глаза ее, всем ее словам, как высоко понятия

ее, как живо она чувствует, когда я ей рассказывал про славные подвиги наши, лицо ее оживлялось огненным румянце м, взгляды пламенели, грудь подымалася, и, глядя на нее, я чувствовал в себе такую бодрость, которая бы понесла меня на всю силу вражию…. Когда ж я рассказывал о тебе, о милостях твоих ко мне и ко всем твоим ратным детям, она опускала глаза, слезы блистали сквозь черные ресницы, вздохи вырывались на белой груди — и она еще заставляла меня более любить тебя…. Однажды, я это очень помню, я говорил ей про любовь нашу к тебе, Государю нашему, блеклые уста ее расцвели улыбкой, и она в первый раз взглянула на меня ласково и сказала: как я люблю всех, кто любит Великого Князя…. И потом покраснела — и замолчала…. Но этот ласковый взгляд никогда не выходил из моих мыслей; он зажег мое сердце….

 

ЯРОСЛАВ, вздохнув.

 

И не уже ли это только один ласковый взгляд….

 

ВАССИАН.

 

Да, один, но если бы ты видел его, то бы ты сам почувствовал.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Ах! я чувствую…. Но после того никогда….

 

ВАССИАН.

 

Ах! никогда…. Но мать ее уверяла меня, что она меня любит и что когда я говорил ей о браке нашем, девичья стыдливость опускала ее глаза…. Она услыша в первый раз слова моей любви, бледнела…. Эта бледность ужасала меня: но она была так хороша, так умильна, что я решился или умереть без нее или жить только с нею…Наконец она дала слово выйти за меня….

 

ЯРОСЛАВ.

 

Она дала слово…. И верно с большою радостию.

 

ВАССИАН.

 

Не спрашивай меня об этом, мне грустно повторять то, что стесняет мое сердце…. Она дала слово, клялась, что выходит за меня не из корысти и не из послушания к родителям, и я женюсь на ней.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Ты женишься на ней….. И ты…. уверен в этом….

 

ВАССИАН.

 

Что значат слова твои!… Мне сказали, что она не много занемогла…. или уже смер….

 

ЯРОСЛАВ.

 

Нет, нет — она жива, ей легче.

 

ВАССИАН.

 

Ей легче…. Так она была…. Ах! Государь, позволь мне ее видеть….

 

ЯРОСЛАВ.

 

Ты ее увидишь…. Да, увидишь…. Но дай ей прежде успокоиться.., Дай придти в себя….

 

ВАССИАН.

 

Придти в себя…. Разве она….

 

ЯРОСЛАВ.

 

Да; она, как я слышал, от чрезвычайного страха, еще не может собраться с мыслями.

 

ВАССИАН.

 

Страха?… Боже! она боится быть за мною; мысль, что я буду ее мужем, может быть ее убивает… Что ты знаешь, Государь — скажи мне ради Бога, реши судьбу мою, окончай мое страдание — вели жить или умереть.

 

ЯРОСЛАВ, в сторону.

 

Нет, я не буду его убийцею.

 

ВАССИАН.

 

Ты молчишь, отворачиваешь от меня глаза твои…. Ах! говори, Государь, сжалься надо мною, не томи меня ужасным ожиданием.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Успокойся…. Она будет за тобою…. Я этого…. желаю…. да, желаю…. Будь счастлив, люби ее…. Так, я вижу, что она достойна самой счастливой участи в свете…. Она прекрасна…. Она рождена, все прельщать…. Увидя ее…. нельзя…. не…. удивляться….

 

ВАССИАН.

 

Ты ее видел?… Когда? где?

 

ЯРОСЛАВ.

 

Да, я ее видел — сейчас здесь…. на этом месте….

 

ВАССИАН.

 

Здесь, на этом месте?… Так она была здесь? Так она здесь и при тебе лишалась чувств?

 

ЯРОСЛАВ.

 

Да… здесь….

 

ВАССИАН.

 

Но от чего?

 

ЯРОСЛАВ.

 

Не спрашивай меня, я ничего не могу тебе сказать, кроме того, что я видел ее здесь бледную, упавшую в руки своей матери…. Ее глаза были закрыты, щеки бледны, уста поблекли…. Ах! как она была…. жалка…. Ей лучше, — ты ее увидишь…. Она сама скажет тебе, — но если она…. не погуби ее…. Иди…. иди к ней…. Прощай.

 

ВАССИАН.

 

Позволь.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Останься.

 

ВАССИАН.

 

Но ты идешь и Татары могут….

 

ЯРОСЛАВ.

 

Останься, — я тебе приказываю. (Отходя). Боже! что я видел и слышал…. Нет, я не возвращусь в Тверь, покуда не узнаю.

 

ЮРИЙ, который слышал разговор.

 

Я догадываюсь — мщение мое готово — они сами совершат его.

 

ВАССИАН.

 

Великий Князь вне себя…. Она здесь лишилась чувств…. Он ее видел…. Ярослав скрывает какую-то тайну…. В ней я замечаю давно такое уныние, такую грусть, которая часто леденила всю кровь мою…. Она не дочь Порфирия…. Но кто же она? Зачем скрывает от меня свой род? Ах! кто мне это все растолкует?

 

ЮРИЙ, подходя.

 

Я…. но не теперь.

 

ВАССИАН, оглядываясь.

 

Кто ты?

 

ЮРИЙ.

 

Я тот, кого ты не знаешь; но кто знает то, что тебя ожидает?

 

ВАССИАН.

 

Ах! говори, кто бы ты ни был, что ты знаешь? Что меня ожидает?

 

ЮРИЙ.

 

Я знаю, что твоя невеста не может любить тебя, и что тебя ожидает горесть и отчаяние, которые воскресит сердце умершее для всех радостей.

 

ВАССИАН.

 

Слова твои, твой вид, приводят меня в невольный трепет…. Говори, если ты человек, из жалости…. а если не человек, то из адской злобы: не любит ли кого Ксения? Кто обольстил ее? Кого должен я ненавидеть? Кто заплатит мне за мое горе и отчаяние, всею кровью своею?

 

ЮРИЙ.

 

Ненавидь того, кого ты любишь больше всех…. И пролей всю кровь того, за кого ты рад отдать жизнь свою.

 

ВАССИАН.

 

Как! не ужли Великий Князь?….

 

ЮРИЙ.

 

Ты его назвал…. Ты не будешь владеть Ксениею…. Черное покрывало, или дубовый гроб: вот что твой Князь тебе готовит; — завтра ты больше узнаешь.

 

ВАССИАН.

 

Постой злое создание, — эти слова не пройдут тебе даром…. И если б ты не был безоружен….

 

ЮРИЙ.

 

Ты ошибаешься — вот мое оружие, оно меня никогда не оставляет…. Сражайся, я жажду крови Ратиборовой — умри или убей одним ударом и меня и Ксению….

 

ВАССИАН, который уж выхватил меч.

 

И Ксению?…

 

ЮРИЙ.

 

Да…. Идут…. Теперь не время, нам помешают…. Довольно для тебя того, что ты сего дня узнал, — а ужо в полночь, если хочешь там на берегу Волги, на этом холме, ты больше узнаешь, — прощай.

 

(Уходит).

 

ВАССИАН.

 

Боже! с кем я говорил?… Вся кровь моя хладеет;— так! если Великий Князь…. Нет никогда и мыслью моею я не оскорблю его… Но не ужли призрак — черное покрывало и дубовый гроб…. Их я вижу, они мне уготованы.

 

ПОРФИРИЙ, выходя.

 

Ну, как ты быстро ускакал… Я не успел еще тебе досказать, а ты улетел как стрела…. Весь поезд отпустил я назад с честью и извинением; да что же ты не пожалуешь в дом? уж чай все прошло…. Женское дело слабое, что мало мальски, то и беда, да скоро и проходит…. Думать нечего, сегодня Бог не привел, так после завтра….

 

ВАССИАН.

 

После завтра…. Ах! но войдем, я может быть узнаю от нее.

 

КОНЕЦ ТРЕТЬЕГО ДЕЙСТВИЯ.

 

 

 

ДЕЙСТВИЕ IV.

 

 

 

Театр представляет прежнее место — ночь, — луна пред утром опускается и в третьем явлении начинает рассвет.

 

 

ЯВЛЕНИЕ I.

 

 

Юрий, один.

 

Топота конского не слышно — они проскакали в ту сторону…. Ратиборыч не смел ко мне показаться, — ночь на исходе — если Порфирию отдали мою записку, он должен скоро сюда выйти…. Я хочу прежде, чем меня схватят, узнать о моей дочери, дать ей последний завет и благословение…. И тогда…. пусть берут меня злодеи мои, мне негде от них укрыться…. Вот до чего ты дожил старый Юрий, прежний страх добрых Рыцарей, что нет в Русской земле болотной кочки, на которую бы ты мог приклонить изрубленную голову…. Казнь, проклятие и мщение везде за тобою, как тень твоя. — Под какою грозною планетою увидел я белый свет, в какую черную годину зародила меня мать моя на смерть свою, чья тяжелая рука налегла на меня с самого моего рождения?… Отец мой встретил меня воплем горестным, — невзлюбил сына за погибель матери; брань, упреки и наказание были утехою моего детства; крамолы, подъиски и клеветы заложили мне путь к возвышению; грудь моя окаменела ко всем радостям…. Затрубила труба военная, зазвенела сбруя ратная, заржали кони богатырские, пробудилось мое мужество, я почуял в себе силу крепкую, ухватил копье тяжелое, и Великий Князь Александр Ярославович на берегу Невы назвал меня добрым воином, посадил меня Тысяцким…. Бог мне дал жену милую, друга неизменного, наградил меня сыном-радостью. Вспоминая, как горько жить не любимым детищем, я положил душу мою в моем Димитрии…. Но несчастье от меня только отвернулося, и увидел я его лицом к лицу, — загубили моего юношу, закипело сердце отцовское, привились к нему змеи шипучие: горе, ненависть и мщение; я не слушался жены своей, не хотел видеть дочери, зарыкал на Вече разъяренным львом, поднял вихор на Посадника, возмутил Волхвов бурею и был изгнан из отечества….., как крамольник, как злодей его, — и теперь в бедном рубище, без приюта, без пристанища, я не смею видеть моей дочери и назвать себя отцом ее….

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ II.

 

Юрий и Порфирий.

 

ПОРФИРИЙ.

 

Звезда утренняя показалася…. Незнакомый должен прийти. Вот он кажется.

 

(Подходит к Юрию).

 

ЮРИЙ.

 

Кто-то идет…. Ты ли это Порфирий пришел по письму моему увидеться с скитальцем, всеми брошенным….

 

ПОРФИРИЙ.

 

Чей голос! Боже!

 

ЮРИЙ.

 

Узнаешь ли ты того, старый друг, прежний ратный брат, кого видал в славе и знатности, а теперь видишь в рубище.

 

ПОРФИРИЙ.

 

Ах! Государь Юрий Михайлович! неужели ты жив еще? и пришел к своему слуге верному.

 

(Бросается пред ним на колени).

 

ЮРИЙ.

 

Да, я пришел к тебе не для радости, я принес с собою в суме нищего: тоску, горесть и отчаяние!

 

ПОРФИРИЙ.

 

С чем бы ты ни пришел, но дом мой открыт тебе, войди в него, мой милостливец.

 

ЮРИЙ.

 

Нет, я не хочу ввести в него моих товарищей; срама, бед и гонения; — я пришел  только узнать о моей дочери; — что с нею делается после давишняго? Сохранилась ли еще жизнь е

 

ПОРФИРИЙ.

 

Жизнь ее сохранилась, но….

 

ЮРИЙ.

 

Что такое? говори, меня не испугаешь никакою бедою; я с ними давно побратался.

 

ПОРФИРИЙ.

 

Ах! Ксения Юрьевна, хоть слава Богу и почти здорова, да ее обошел не добрый человек, и разум ее помутился, — она никого не узнает, кроме моей Наташиньки, говорит так невнятно о чем-то, чего мы и не слыхали, зовет свою матушку и как будто с нею беседует.

 

ЮРИЙ.

 

Как! она в сумасшествии! .

 

ПОРФИРИЙ.

 

Не то что в сумасшествии, а точно не в себе: уж на силу мы ее уложили и она легла не раздеваючись, в подвенчальных белых ферезях…. Старуха сказывала мне, что она заснула и все вышли из ее комнаты, чтобы как не разбудить ее.

 

ЮРИЙ.

 

Она спит. — Спи покойно, милое дитя; но лучше бы было, если б ты никогда не пробуждалась или не родилась в свет.

 

ПОРФИРИЙ.

 

Не греши отец наш, не ропщи на Божью благодать; — Он ее тебе дал, Он и сохранит ее для твоего счастия, для твоей радости.

 

ЮРИЙ.

 

Убито мое счастие, моя радость…. Но время дорого, за мною гоняются и мне не льзя долго быть с тобою.

 

ПОРФИРИЙ.

 

Но позволь спросит слуге верному, ты не успел мне сказать в последний раз, как приходил в Торжек на прощанье. Или ты на нас прогневался, что оставил нашу хижину, где укрыли мы тебя от гонения, где утешала тебя твоя Боярыня, где ласкала тебя дочь милая, где мы все тебя покоили.

 

ЮРИЙ.

 

Я не мог вытерпеть моего ничтожества.,.. Уж видно не к миру и спокойствие вложил в меня Бог душу буйную, не усыпили вы во мне жажды мщения; пробудилась бодрость прежняя, я набрал себе товарищей, и простясь с тобой у кладбища, пустился в ту же ночь на удальство в Пермь неверную; овладел страною дальнею, захотел учредить все к лучшему, но товарищи мои не терпели доброго дела, не стали меня слушаться, называли меня крамольником, тут я стал против всех один, и они положили меня замертво.

 

ПОРФИРИЙ.

 

Да как же Бог спас тебя от этого наказания?

 

ЮРИЙ.

 

Наказания?

 

ПОРФИРИЙ.

 

Прости Государь, что слово вырвалось, а уж точно это было наказание, и Господь довел тебя до того же, чего ты сам искал: кто исторгает меч, тот и погибнет мечом. Ты не хотел послушаться властей поставленных и тебя не послушались люди буйные; — ты мутил против Посадника, и против тебя возмутились твои товарищи. Еще видно Бог над тобою взмиловался, и любя, наказует

тебя; не погневись, Государь, на мою простоту, грешно бы мне было не сказать тебе правды за прежнюю твою хлеб, соль…

 

ЮРИЙ.

 

Говори, говори…. Мне кажется я слышу слова того честного пустынника, которого Бог послал на меня лежащего в крови моей от ударов моих злых товарищей: он донес меня до своей пустыни, излечил мои раны, умилил было мою душу, отпустил с благословением к жене и дочери моей и дал мне на дорогу, чем я и до сей поры питаюсь-… Давно уже сердце мое так не замирало и не билося, как увидя золотые верхи Торжовские: слезы брызнули из очей моих и я летел стрелою пернатою…. но куда? на могилу друга верного… Я упал на ней без дыхания…. подняла меня ярость буйная, я забыл увещания старца честного, злоба прежняя возродилась с большею силою: смерть сыновняя воскресилася смертью матери: я хотел мстить, не зная сам кому, во всех видел убийц моего Димитрия; — я не знал, осталась ли у меня дочь или нет; стал распрашивать и разведывать и молва довела меня сюда… Я нашел дочь мою, обрученную за Ратиборыча…. Не стерпел обиды имени Русскому, заступился за врагов моих, положил злого Татарина и нажил себе новых гонителей?

 

ПОРФИРИЙ.

 

Так это ты на Княжом дворе?… Да кому же и быть другому? — Ах! старая голова, как же ты не догадалася…. Но ты сказал, что нажил новых гонителей.

 

ЮРИЙ.

 

Да, Татары озлобясь на меня за то, что я не дал хвастать их первому Богатырю, как волки жадные рыщут за мною…. Я дожидаясь там на холму Ратиборыча, услышал конский топот, притаился в можжевельнике; Татары наскакали и расспрашивали по приметам обо мне у сторожа, который грелся у огня и стерег при береге струга, — я не мог слышать, что он им отвечал, только они поскакали вдоль по берегу, — а сердце повело меня к моей дочери.

 

ПОРФИРИЙ.

 

Чу!…

 

ЮРИЙ.

 

Что такое?

 

ПОРФИРИЙ.

 

Что-то сюда наносит ветер, как будто похожее….

 

ЮРИЙ.

 

Похожее, на что?

 

ПОРФИРИЙ.

 

Молчи, Государь, я прислушаюсь. (Ложится на землю и слушает). Так, земля дрожит, слышен топот многих коней оттуда по берегу…. Тс!… Он как будто ближится, — войди в дом мой.

 

ЮРИЙ.

 

Нет, я не войду в него ни за что и не хочу, что бы ты пропал  за меня.

 

ПОРФИРИЙ.

 

Так, хоть укройся в этой клети, вот тебе ключ от нее, а я побегу на село и созову наших молодцов, чтоб какова беда, отстоять свой дом и перехватить сопостаптов; им запрещено от Баскака нас тревожить…. Спрячься поскорее и подумай о своей участи.

 

(Уходит).

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ III.

 

ЮРИЙ, один.

 

Участь моя мне известна, — на сем свете нет мне ни надежды, ни радости, — унесли их с собою: жена верная и дитя мое первородное…. Там я с ними еще увижуся…. Ах! допустите ли меня до того дела мои?… Боже правосудный! неужли Ты не взмилуешься моими мучениями…. Нет! — Ты скажешь: я велел прощать и врагам своим, я велел их любить, как самого себя…. а прощал ли и любил ли ты их?… Так, стрела в груди Димитрия, пресекла связь мою с братьями, разорвала узел дружества, я забыл все кроме мщения, погубил себя заклятием, отдал душу мою в радость тартара, тело в пищу алчным псам. Собирайтесь сюда псы ненасытные, волки хищные, враны жадные, скоро ляжет здесь ваша добыча. Но дайте мне еще перед смертью увидеть мою Ксению, прижать к сердцу безотрадному и отнять ее у врагов моих! — Так, не владеть ею Ратиборычу, —

моя Ксения не изменит роду, племени. Она вспомнила об отце своем и не дошла до венца с сыном вражиим. — Он не радуется ее ласкою, Ярослав не спит спокойным сном, уязвила его пчела жигучая, загубила его любовь к моей дочери и к невесте слуги верного;… но не ужли она любит Ратибор…. Нет, пусть лучше лежит со мною в сырой земле, чем будет жить с ним в дому наших праотцев… Как бы я хотел увидеть ее, хоть и постигнуту гневом Божиим, лишенную рассудка, прежде чем Татары или…. Так, послушаюсь доброго совета, скроюсь в последний раз. (Идет мимо дома). Дверь скрипнула… Отворилась, — кто-то выходит из дома.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ IV.

 

Юрий и Ксения идет по переходам, протянув руку вперед и неся лампаду.

 

ЮРИЙ.

 

Боже! это Ксения!

 

КСЕНИЯ.

 

Иду…. Иду за тобой…

 

ЮРИЙ.

 

Так она все еще во сне…. Глаза ее не подвижны….

 

КСЕНИЯ.

 

Матушка! Матушка! Куда ты идешь? куда ты манишь меня?

 

ЮРИЙ.

 

Ах! ей мечтается мать ее…. и я не смею.

 

КСЕНИЯ.

 

Где ж он?… его нет…. Я его не вижу…. Ах! там, там…. белый конь…. Сокол…. это он, он мой суженой…»

 

ЮРИЙ.

 

Ее суженой!…

 

КСЕНИЯ.

 

Подойди, подойди…. Это я…. Вот моя рука, матушка, отдай ему мою руку…. Отдай ему меня…. Пуст он мчит меня на коне своем…. Я везде с ним еду.

 

ЮРИЙ.

 

Ах! любовь к Вассиану помрачила ее рассудок. Не ужли дочь моя можешь….

 

КСЕНИЯ.

 

Нет, нет, — я не буду за сыном Ратиборовым.

 

ЮРИЙ.

 

Не будет? — Я оживаю.

 

КСЕНИЯ.

 

Так…. Ты мой суженой….

 

ЮРИЙ.

 

Ее суженом!… не уже ли другая страсть…

 

КСЕНИЯ.

 

Тебя я видела везде…. и там…. и там…. и на переправе… ты меня нигде не покидал…. и я тебя не покину…. Я твоя…. Здесь…. или…. Ах! матушка…. (бросается на колени) благослови нас…. как ты благословляла…. Ты обещала молить за меня…. Ах! молись, молись, чтоб я была счастлива.

 

ЮРИЙ.

 

Как! прежние слезы, вы опять показались…. Теките, теките,… залейте страшное пламя….

 

КСЕНИЯ.

 

Да, пусть батюшка благословит меня…. Где ты батюшка?… Благослови дочь твою, — она тебя любит, она тебя любит….

 

ЮРИЙ.

 

Ах! дочь моя! приди в мои объятия! Ксения.

 

(Бросается к ней)

 

КСЕНИЯ, услыша имя свое, падает без чувств.

 

ЮРИЙ, приводя ее в себя.

 

Боже! я ее убил!… Она без чувств…. Глаза ее закрылись…. Какая смертная бледность…. Ах! или я осужден убивать все? — Мать, жена, дочь…. Все что связано со мной кровью и душою-… Все погибает от меня…. Но она дышит…. Так, кликну ей на помощь…. Она приходит в себя…. Рука ее возвращает движение…. Ах! она жива!… Так, благодарю тебя, Боже! что хоть ее я не убил…. Она открывает глаза…. подымается…. Обопрись на отца твоего, — дочь моя…..

 

КСЕНИЯ.

 

Дочь твоя?… Я?… Боже!… ты…. так!… Мертвые восстают…. Свет померк — Солнце упало…. Наступает час суда страшного…. Я предстаю бестрепетна…. Суди меня, — я ни в чем невинна…. Ты

видишь мое сердце — Вот оно…. Гляди, оно чисто…. как светлое утро. В нем нет ни одного черного пятнышка… Один только образ его в нем врезался — ах! это не моя вина…. Не наказывай меня; мать моя велела мне любить его.

 

ЮРИЙ.

 

Мать велела любить тебе?

 

КСЕНИЯ.

 

Матушка, оправдай меня; — матушка, заступись за дочь свою… Ты обещала испросить мне прощение…. Испроси его…. Я ни в чем не виновата…. Я…. Гром гремит…. Молния блещет, мечи сверкают…. Спасайся — спасайтесь!… Защити, защити!…

 

ЮРИЙ, схватив ее в объятия.

 

Успокойся, прижмись к моему сердцу, почувствуй как бьется оно отцовскою любовию.

 

КСЕНИЯ.

 

Боже! какой жар…. Кто меня держит?… От чего вся кровь моя…. Взгляни…. Взгляни… Так этот взгляд…. Здесь

 

(Ослабевает)

 

ЮРИЙ, отведя ее на скамейку.

 

Сядь здесь.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ IV.

 

Те же и Банши, и несколько Татар.

 

БАНШИ.

 

Лодка у берега, — он должен быть близко…. Осматривайте все кругом — но тише….

 

КСЕНИЯ, берет его руку, прикладывает к сердцу.

 

Как тепла.

 

(Целует руку и рыдает).

 

ЮРИЙ, отдергивая руку.

 

Не плач….

 

КСЕНИЯ.

 

Не мешай, не мешай мне….

 

БАНШИ.

 

Тс!… Кто-то здесь есть?..,

 

ЮРИЙ.

 

Ах! Если б я мог принести ей воды…. Останься тут… Я тотчас ворочусь.

 

(встает и идет к берегу).

 

КСЕНИЯ.

 

Постой, постой! тебя убьют….

 

БАНШИ.

 

Вот он…. Так, это точно он, я узнаю его по моей ярости.

 

(Бросается на Юрия, чтоб схватить его).

 

ЮРИЙ.

 

Кто ты?..

 

(Схватывает поперек Баншу, и отбрасывает от себя.)

 

БАНШИ.

Сюда.

 

ЮРИЙ, выхватывает меч.

 

Я дорого вам продам жизнь мою; Ксения спасайся.

 

(Дерется с Татарами)

 

КСЕНИЯ, вставая.

 

Постойте…. не убивайте, не убивайте — он отец мой!

 

БАНШИ.

 

А! дочь его…. Схватите и ее….

 

(Ксения бежит, от ветру покрывало спадает, она бросается к отцу своему, который хочет ее выручить).

 

КСЕНИЯ, кричит.

 

Не убивай…. Помогите….

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ V.

 

Те же, Ярослав и Чешко.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Что это? Татары нападают на одного.

 

(Выхватывая меч, бросается на Татар).

 

ЧЕШКО.

 

Ах! что делать…. Помогите…. Помогите….

 

(Дерется с Татарами)

 

ЯРОСЛАВ.

 

(Бросается на Татарина, который уже взнес руку на Юрия, выбивает его меч, опрокидывает других).

 

ЮРИЙ.

 

Спасай дочь мою.

 

(Юрий хочет за нею бежать, но останавливается сражением с Баншею, — Князь не может освободиться от Татар, — Евпраксия выбегая из дома, бьет в колокол, Порфирий и несколько человек выбегают из-за дома).

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

Теперь они услышали.

 

ПОРФИРИЙ И ПРОЧИЕ, бросаются на Татар;

 

Татары убегают.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Гонитесь за ними.

 

ЮРИЙ.

 

Спасайте дочь мою, спасайте Ксению.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Ксению…. Бростесь благим матом за нею кучею, спасайте Ксению…. В которую сторону увлекли ее?…

 

ГОЛОС ВАССИАНА, за кулисами.

 

Она спасена, Ксения спасена!

 

ЯРОСЛАВ.

 

Ксения спасена!

 

ЮРИЙ.

 

Дочь моя спасена.

 

(В это время выходят из дома с фонарями — зажигают огонь и театр освещается).

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ.

 

Те же, Вассиан, Ксения, Евпраксия, Наташа, Бояре — с  Вассианом и Женщины прибежавшие на крик.

 

ВАССИАН, выводя Ксению.

 

Я ее вырвал из рук Татарских.

 

ЮРИЙ.

 

Дочь моя! дочь моя! Узнаешь ли ты меня?

 

КСЕНИЯ, увидя отца своего бросается к нему с криком.

 

Ах! это ты…. Это ты батюшко….

 

ЮРИЙ.

 

И так ты пришла в себя, ты узнаешь меня.

 

КСЕНИЯ.

 

Ах! Узнаю.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Ее отец…. Я спас жизнь отца ее…. Благодарю тебя Боже!… Но кто ты?

 

КСЕНИЯ, оглядываясь на голос Ярослава, глядит на него с изумлением и когда их глаза встречаются, она бросается в руки отца.

 

Ах! вот он опять.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Не страшись меня Ксения, ты видишь перед собою того, которого встретила на переправе Тверцы; помнишь ли ты это?

 

КСЕНИЯ, в полголоса.

 

Ах! помню.

 

ВАССИАН.

 

Как! Великий Князь!

 

ВСЕ.

 

Великий Князь!

 

КСЕНИЯ.

 

Великий Князь.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Да, Ксения, я Великий Князь, но звание мое не должно ни страшить, ни удивлять тебя…. Кто бы ты ни была, кто бы ни был отец твой, я радуюсь, что Бог привел меня спасти жизнь его, и не хочу знать твоего имени.

 

ЮРИЙ.

 

Нет, ты его узнаешь…. Вглядись, Ярослав Ярославович, в эти глаза, потусклые от горести, в это изувеченное лицо, загоревшее от безприкрытного жара, покрытое морщинами, которые наложили ненависть и отчаяние, узнай эту руку, поражавшую подле тебя на Невских берегах врагов Русской земли…

 

ЯРОСЛАВ.

 

Боже! кого я вижу!

 

ЮРИЙ.

 

Ты видишь прежнего Тысяцкого Юрия убитого духом, но живого еще телом, пока меч правды не рассечет его… Так, я отец Ксении, и молю тебя только, не казнить ее за мои вины.

 

ВАССИАН.

 

Юрий, отец Ксении!…

 

ЮРИЙ.

 

Да! и не бывать ей за Ратиборычем, вот что я еще хотел досказать тебе на этом холме, где даром прождал тебя всю ночь.

 

ВАССИАН.

 

Не страх удержал меня, — но судьба Великого Князя занимала меня больше моей собственной. Не найдя его в Великокняжеском дворце, я с друзьями моими бросился искать его, узнав, что он провел день в охотничьем доме, нашел его здесь. (Бросаясь на колени). И благодарю Всевышнего, что Он сохранил его.

 

ЮРИЙ.

 

А его мечом и меня, почти в то время, когда я замышлял против него…. Но Бог не попустил меня, рука моя не послушалась моих мыслей…. Так, я каюсь, пред Богом и людьми в моем злоумышлении, и прошу казнью земною умягчить казнь небесную. Государь, Великий Князь, прикажи избавит меня от поносной жизни.

 

КСЕНИЯ, упадая пред  Ярославом.

 

Ах! Государь!

 

ЯРОСЛАВ.

 

Ксения (Подымает его). Юрий встань, дай мне свою руку и верь слову Великокняжескому, что сын твой погиб не умышленно и рука моя, которая спасла тебя готова была мстить за него; но преступник  не отыскался и я предал его суду Божию, сделай и ты тоже, простим вместе всех врагов наших, докажем, что мы Христиане и помним закон наш…. Ты молчишь Юрий…. или еще сердце твое не смягчилось…

 

ЮРИЙ.

 

Оно облилось кровию.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Взгляни на Ксению, — и счастье, что ты ее видишь, что она дочь твоя, примирит тебя даже с самим собою.

 

ЮРИЙ.

 

Ксения, дочь моей Серафимы, скажи мне, прощаешь ли ты отца своего за все твои и матери твоей бедствия?

 

КСЕНИЯ.

 

Ах! батюшка! меня ли ты об этом спрашиваешь? Ты знаешь мое сердце?

 

ЮРИЙ.

 

Я знал его, но слова произнесенный тобою в беспамятстве, навели на меня сомнение…. Помнишь ли ты что здесь происходило?

 

КСЕНИЯ.

 

Ах! я напрасно стараюсь припомнить…. Все исчезает как дым в глазах моих, до самой той минуты, как я увидела над тобою смерть, как Татары схватили меня, сильное волнение возвратило мой рассудок и первый человек, которого я совершенно узнала, был….

 

(Взглядывает на Вассиана).

 

ЯРОСЛАВ, с смятением.

 

Твой суженой?

 

КСЕНИЯ, потупя глаза.

 

Нет.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Что ты говоришь?

 

КСЕНИЯ.

 

Правду…. Не его мне судила мать моя.

 

ЮРИЙ.

 

Твоя мать…. Как! мать твоя умирая назначила тебе мужа?

 

КСЕНИЯ.

 

Нет, умирая она ничего не говорила о моем…. Ах! батюшка…. Не спрашивай меня.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Но я хочу знать…. Я прошу тебя сказать мне….

 

КСЕНИЯ.

 

Прости, Государь, но я не могу повиноваться.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Нет, я заклинаю небом сказать мне все…. Ты молчишь…. Я приказываю, как Великий Князь открыть мне тайну, кто ее знает.

 

ЧЕШКО.

 

Наташинька, говори, что ты знаешь, грех таить что нибудь от Государя.

 

НАТАША.

 

Да я боюсь.

 

ЧЕШКО.

 

Говори.

 

НАТАША.

 

Нечего делать (Ксении). Хот ты сердись на меня, но не смею ослушаться Великого Князя, так Государь, матушка ее во сне не раз ей показывала суженого на белом коне — он самый тот, которой на переправе….

 

ЯРОСЛАВ.

 

Довольно…. Боже! я постигаю волю Твою; так Ксения, тот, который видел тебя на переправе, точно твой суженой, и мать твоя также его благословила в таинственном видении.

 

ЮРИЙ.

 

Так, я постигаю все…. Ксения, я знаю теперь, что значили слова твои, когда ум твой помутился и мать твоя привела тебя мечтаниями, чтоб спасти жизнь и может быть душу отца твоего.

 

КСЕНИЯ.

 

Так, я сколько могу припомнить, мечтала видеть матушку…. Она как будто манила меня за собою… Соединила меня…. И велела просить твоего благословения….

 

ВАССИАН, приходя как бы в себя.

 

Благослови же ее…. Я вижу, что никто не прейдет судьбы своей…. А моя, тот черный покров, о котором ты говорил…. Великий Князь, я любил и люблю Ксению более всего, и ни что в сем мире не может мне ее заменитьш, и так позволь мне скрыться от него и посвятить дни мои на моление,

о ней, о тебе и о всей Русской земле…. На берегу Волги, где я ее в первый раз увидел, позволь мне построит мой временный приют; в нем я буду жить до тех пор, пока земля не скроет меня от всего, что было мне любезно.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Как, друг мой!

 

ВАССИАН.

 

Государь, я вижу, что она суждена быть красою Русской земли, — заступницей пред лицом твоим притесненных и виновных; уверен, что Бог назначил ее чистую душу наградою тебе, за счастие твоих подданных, а мне определил другое воздаяние;— да будет Его Святая воля! — простите меня, а я всех прощаю.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Так; да будет Его Святая воля — Юрий, благослови дочь и сына твоего, если точно Ксения признала во мне своего суженого.

 

КСЕНИЯ.

 

Так, в тебе… Но я тосковала по нем, не зная что он Великий Князь.

 

ЮРИЙ.

 

Государь, я не стою чести, конторою ты удостоиваешь род мой! Но покойная мать ее умолила за нее — Бог награждает ее добродетели в моей дочери и да будет Его Святая воля!

 

(Берет руку Ксении и подает ее Ярославу).

 

ЕВПРАКСИЯ, ЧЕШКО И НАТАША кричат.

 

Да здравствует Великий Князь и с Княгинею.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Приди к сердцу моему, моя Ксения, делай счастие мое и моих добрых детей верных подданных. Поедем в Тверь, и пусть народ мой, Послы и Рыцари увидя тебя порадуются и позавидуют моему

счастию.

 

КСЕНИЯ.

 

Я повинуюсь воле Всевышнего и твоей (Кланяясь Порфирию и Евпраксии). Благодарю вас за ваши милости, названные мои родители, благодарю тебя сестрица за дружбу твою, и прошу жаловать и любить меня по-прежнему. Великокняжеские убранства не переменят сердца вашей Ксении — Бог противится гордым.

 

ЕВПРАКСИЯ.

 

А смиренным благодать дает.

 

ЧЕШКО.

 

Когда матушка заговорила, то позволь и мне поздравить тебя и попросить на мою свадьбу.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Да, она будет его посаженой матерью и для того я постараюсь сделать скорей мою свадьбу, чтоб не заставит тебя дожидаться. — Я тебе очень благодарен.

 

ЧЕШКО.

 

Нет, я на себя не беру чужого и Сокол твой больше меня сделал.

 

ЯРОСЛАВ.

 

Так, он довел меня до моего счастия.

 

 

 

КОНЕЦ.