Сказка о трех братцах, грецких орешках

Сказка о трех братцах, грецких орешках

 

 

 

Три братца-орешка на ветке одной

Росли, наливались и зрели.

Их нежил все лето полуденный зной,

Лучи благодатные грели;

И в звездные ночи и в яркие дни

На ветке родимой качались они.

Могучий орешник, что вырастил их,

Над озером светлым склонялся,

Купал свои корни в волнах голубых

И в зеркале вод отражался.

Вот кончилось лето, и осень пришла;

Окутала рощу туманная мгла;

Холодным дыханьем повеяло с гор,

И время разлуки настало.

Редеет орешника пышный убор —

По ветру его разметало.

И слышат орехи — уж веет зимой;

Пора оторваться от ветки родной!

И первого — ветер холодный сорвал,

На землю листву отряжая;

На блеклые листья он тихо упал;

Трава его скрыла густая,

И мало по малу, под слоем земли,

Осенние ветры его погребли.

И сладко уснул он в земной глубине

До светлой поры обновления,

И грезил о милой цветущей весне,

И жизнь молодого растенья

В нетронутом сердце незримо таил,

И нежный росток под скорлупкой хранил,

В долине туман заклубился густой,

Пополз на скалистые кручи;

Осеннего солнышка луч золотой

Прорезал тяжелые тучи —

И все просияло, смеется кругом

Под этим желанными светлым лучом.

Пушистая белка глядит из дупла —

Превесело солнце сияет!

И ветер утих, и рассеялась мгла;

Орешник от бурь отдыхает..

О зимних запасах пора помышлять;

Орехи поспали… Пойти погулять!

В то утро второй из трех братьев упал;

На кочке он нежился мшистой,

И скоро в проворные лапки попал

К хорошенькой белке пушистой.

А белочка очень была голодна,

И съела орешек сейчас же она,

Потом осмотрелась. Глядь — люди идут!

Ей страшно.. И как не бояться!

Едва убежала… Они уже тут,

На дерево стали взбираться,

И начали ветки скорей отряхать,

Орехи проворно с земли подбирать.

С другими тут третий, последний орех

Из братцев-орешков попался;

В большие корзины сложили их всех —

Орешник сироткой остался..

И тесно, и скучно орехам лежать,

И стали от скуки они засыхать.

И морем, и сушей их долго везли:

Орехи про то и не знали:

Вдали от родимой, от милой земли

В корзинках они почивали.

Не ведая даже в томительном сне,

Что были давно на чужой стороне..

Наш третий орешек вновь свет увидал

В большой и разубранной зале;

На блюде хрустальном он смирно лежал.

А рядом — орехи сверкали

В невиданной им скорлупе золотой..

«Ужели, — он мыслит, — я тоже такой?..»

Глядит он, дивится — все странно кругом

Ни веток, ни листьев шумящих..

Он вспомнил о небе, о лесе родном,

О птичках, о пчелках жужжащих, —

И вдруг очутился на ветке густой,

Душистой, зеленой, хотя и не той.

Та ветка была зелена и густа,

Но в иглах, без листиков нежных;

А все же живая ее красота,

Лесов красота безмятежных, —

О дереве пышном, живом говорит,

И им этот запах смолистый разлит!

И видит орешек: на ветках густых,

На ленточках ярких качаясь,

Не мало орехов блестит золотых;

И вдруг, в высоте загораясь,

Один за другим просияли огни —

И светят сквозь темную зелень они.

Так звезды, бывало, горят в вышине,

Сквозь кружево веток мерцая.

А листья лепечут в ночной тишине

И свежесть струится ночная..

И вспомнил орешек о светлой весне,

О птичках; певуньях… Да вот и они!

Вкруг дерева звонко щебечут, шумят

Не птички, а детки малютки!…

Их светлые глазки весельем горят,

И смех раздается, и шутки,

И радостный крик оглашает весь зал:

Счастливый орешек на елку попал!

 

 

1889