Муша

МУША.

РАССКАЗ СОЛДАТА.

Посв. памяти А. Н. Майкова.

 

Походил я по Кавказу,

По крутым местам!

В битвах не был я ни разу:

Ноньче тихо там.

Да страшнее всякой битвы

Случай вышел раз!

Вспомню лишь,— твержу молитвы

Даже по-сейчас!

За кавказскими горами

Город есть Тифлис,—

И туда с двумя полками.

Значить, мы пришли-с!

Много всякого народу,—

Больше азиат;

Прибывают год от году

Русские, — свой брат.

Больно много на майдане

Всяческой орды,

А купцы-то все армяне,

Вроде как жиды…

Есть народец нашей веры,

Хоть чудной язык;

Угостят тебя— без меры!..

К ним я приобвык…

Хороша была там пища,

Про запас был грош,

А винища-то, винища, —

Прямо, сколько хошь!

Жисть! Кабы не тосковали

По родной зиме!

Да дежурства донимали:

Караул в тюрьме!

А в тюрьме! Каки там рожи!

Да как заревут!

На людей и не похожи:

Прямо — страшный суд!..

Вот-с… в одну из главных камер

Я впервой попал.

Как взглянул,— да так и замер,

Волос дыбом встал!

Вижу: дьявол настоящий!

Черный, как сапог;

Взгляд пронзительный, блестящий,—

Словно уголь, жог!

Рост.. Да я такого роста

Не видал во век!

И сажень в плечах!.. Ну, просто,

Слон,— не человек!..

Все молчит и смотрит зверем,

Больше ничего…

Так меня и тянет к дверям,

Дале от яво!

Да, пред этаким-то дядей

Съежится душа!..

Кто такой?— Носильщик кладей, —

Значит, он „муша“.

Говорят, убил кого-то…

Как тут не убить?!

Верно смертная охота

Силушки посбыть!

Взглянешь,— трепет под колонкой!..

Вдруг!— меня зовут:

—„Эй! Петров! Мушу с Павленкой

Отведи-ка в суд!“

И Павленке не охота,—

А хохол—крепыш!

Я— чуть жив!.. Нужна тут рота!

Страшно,— да молчишь!..

Довели… Пришлось не мало

Обождать в суде…

В путь обратный,— ночь настала!..

Чую— быть беде!..

И как раз идет дорога

Над Курой-рекой!

Там народишку немного,—

И лентяй такой!

Разлеглись по плоскими крышам,—

Трогать не моги!

Мы с Павленкой еле дышим!..

Не видать не зги!..

Не затеял тот игру бы!..

Мне и покажись,

Что муша оскалил зубы…

Я шепчу:—„Держись!..“

Ничего: идет,— ни слова…

Вдруг! — Взглянул кругом,

В грудь хватил того, другова, —

Да к реке! Бегом!

В кандалах изволит жарить,

Значит, со всех ног!..

Из ружья бы можно вдарить:

Нам, вишь, невдомек!

Прыток был Павленко тоже:

Вслед ему! Настиг!

Слышу…—Милостивый Боже!—

Передсмертный крик!

Что-то черное взмахнуло—

И— бултых туда!..

Слышно: глухо там плеснула

Быстрая вода…

Я бегу,— ну, что есть мочи,

Что есть сил, бегу!

Вижу все, хоть и средь ночи:

Враг на берегу!

Кулачища наготове…

Сам храпит, как конь…

Очи— быдто полны крови…

Изо рту— огонь!…

Я не трус! По всем соседям

Обойди кругом:

Парнем был,—- не раз к медведям

В гости шел с ножом!

Я вязал людей разбойных

В жизни раза два;

На конях, на беспокойных

Ездил: трын-трава!

И в горах обрывы грозны:

Нутка! Соскользни!..

Командир был пресурьезный!

Мне—тоись, ни ни!

А уж как начальство строго

На ином смотру!..

На войну пошлют,— ей Богу,

Туркам нос утру!..

Завсегда в мыслях передних:

„Присягал Царю!..“

Я солдат не из последних!

Прямо говорю!

А не то, чтобы с куражом,

Как иной бахвал!..

Н-ну… а там, по правде скажем, —

Там я сплоховал!..

Подбежал поближе, глазом

Вскинул на него:

Как нечистой силой разом

Обдало всего!

Стих напал такой проклятый!

Целюсь в грудь врагу:

Он стоить себе, как статуй!..

Прямо,— не могу!..

Помутилось в голове-то,

Свет в глазах погас…

Только я и помню это:

„Убежит сейчас!..“

Нет за жисть свою тревоги:

Только энтот страх!..

Я… ружье швырнул,— да в ноги!

В ноги— чебурах!!!

„Не беги, мол! Не уйду, мол!..“

Ноги обхватил!..

Как рыдал я, что я думал, —.

Рассказать нет сил!..

А кричал про все на свете

Тут и юность лет,

Даже, вот, жена и дети,—

Даром, что их нет!

Бог весть, много-ль он там понял,

Вовсе-ль ничего?..

А верней, слезами пронял,

Я тогда его!..

Но видать: бежать не хочет!..

Поднял сам ружье…

Руки жмет мне— и лопочет

Что-то там… свое…

Как я с ним в тюрьму вернулся

Как лепортовал,—

Сам не знаю!.. Глядь! Очнулся!

В госпиталь попал.

Говорят, в бреду валялся

Семь недель как раз!

Дивно всем, что жив остался!

Сам Угодник спас!

Лекаря-то молодые

Рады: мол, спасли!..

Пусть их!.. Наши, полковые

Навестить пришли…

Говорят: нашли Павленка

Из под камыша…

Я белее стал, чем стенка:

— Братцы! Где-ж муша?!“

Говорят,— уже повешен!..

Как я привскочу!

. —„Я убивец! Грешен! Грешен!!!»

Сам не свой, кричу…

Отнесли в особый номер—

И пошло писать!

Как уж я тогда не помер?!.

Только жив опять!..

Вышел  я из лазарета…

—„Ты мушу поймал?

„Сто рублей возьми за это! »

Молвит генерал.

Я отпрянул:—„Нет! Не надо!»

Мне кричать:— „ Бери!

„Ведь в приказе про награду

„Отдано! Смотри!..»

Взял!.. Ужо не без разбору

Дело им найду!..

Службе срок тут вышел скоро.

Я домой иду.

Этта я иду горами…

Деньги сердце жгут!..

А муша-то-пред глазами!

Вечно тут как тут!

И страшнее все, чем дале!..

Я— кругом, да вспять,

Да в острог:— „Мушу как звали?!. »

— „Едигером звать! “

На Афон пишу монахам

Имечко муши:

Можно-ль выслать, с Божьим страхом,

На помин души?

Ждать пришлося мне недолго!

Пишут:— „Высылай!..»

Я послал— и в путь, на Волгу,

В свой родимый край!

И сперва была в надежде.

Повольней душа,—

А потом пошел, как прежде,

Донимать муша!

Как подходит время к ночи,—

Горюшко мое!

Он глядит мне скорбно в очи,

Подает ружье!..

А не то,— придет с веревкой,—

Дразнит языком:

Не спасешься сторублевкой

В случае таком!..

С той поры, вот, миновало

Чуть не восемь лет:

Хоть маленько легче стало.

Но покоя— нет!..

Вот, пойду, как Бог позволит!.

Слышно,— за Окой

Старчик есть такой:

Он меня отмолит!..