Две красавицы
Автор: Величко Василий Львович
ДВЕ КРАСАВИЦЫ.
Посв. Г. И. Габаеву.
В ней все родное мне: безмолвие степей,
Вишневые сады и дремлющие воды,
Украинских небес лазоревые своды
И песни грустные, но полные свободы,
Как стон живой души, презревшей гнет цепей!
Бывало, поутру, пурпуровым туманом
Повитый,— предо мной лежит немой простор;
Объятый думами, в ту даль вперяю взор,
Где плавают орлы над вековым курганом;
И вдруг зазыблются верхушки тополей,
Повеет ветерок медвяным ароматом
И засверкает рябь огнем зеленоватым
По колосистой ржи, красе родных полей…
И в этой тишине, и в этом дуновенье
Трепещут юности умчавшейся мечты.
Родной мне красоты заветные черты
Проснувшейся душе рисует вдохновенье:
Голубоокая и царственно-стройна,
Во взоре смутный след печали пережитой, —
Мерцанье старины давно полузабытой…
А даль грядущего спокойна и ясна…
И я люблю ее мечтательно и нежно,
С томящей радостью и сладкою тоской,
И, глядя в прошлое, что было так мятежно,
Душою жадно пью задумчивый покой!..
Но вот послышатся таинственные звуки,
Как нужный, скорбный зов, как дальний рокот струн, —
Во мраке прошлых дней сверкнет маяк разлуки
И дремлющая страсть заплещет, как бурун!
Стихия властная волной неодолимой
Влечет меня туда, где все пленяет взор,
Где гордо высятся громады льдистых гор
Над Грузией — красой, лучом небес палимой;
Где горсть богатырей, отброшена к горам,
Напором вражеским прижата к их подножью,
Неравную борьбу вела во славу Божью!
Где все— святыня, всюду— храм!..
И образ вижу я дотоле незнакомой
И неразгаданной волшебной красоты:
Полны печальные и строгие черты
Как-будто жаждою и знойною истомой;
Со смуглого чела бежит волна волос
Кудрявее, чем лес, темней, чем сумрак ночи;
И лихорадочным огнем сверкают очи…
В очах горит немой, мучительный вопрос…
Сурово сдвинута дуга бровей стрельчатых,
Улыбка горькая змеится на устах…
Воспоминанье-ли о попранных мечтах?
То чуткая-ли скорбь о будущих утратах?
Коварство-ли врагов зажгло в ней лютый гнев?
К холодным-ли друзьям она полна укором?..
Кто знает!.. На нее гляжу я страстным взором,
Гляжу -и перед ней поник, оцепенев!..
А сердце то замрет, то рвется вон из груди!
Горю в тоске любви, в мучительной тоске…
И на ее родном, гортанном языке
Хочу ей закричать: —„Кто эти злые люди?!
„Кто истомил тебя, кто злобой сердце жег?!
„А где-ж заступники? Зачем они молчали?!
„О, шени, чири мэ! — свои мне дай печали,
„Огонь твоих скорбей, и вихрь твоих тревог
„И тихую мольбу!.. Ее услышит Бог!..“