Две красавицы

Автор: Величко Василий Львович

ДВЕ КРАСАВИЦЫ.

Посв. Г. И. Габаеву.

 

В ней все родное мне: безмолвие степей,

Вишневые сады и дремлющие воды,

Украинских небес лазоревые своды

И песни грустные, но полные свободы,

Как стон живой души, презревшей гнет цепей!

Бывало, поутру, пурпуровым туманом

Повитый,— предо мной лежит немой простор;

Объятый думами, в ту даль вперяю взор,

Где плавают орлы над вековым курганом;

И вдруг зазыблются верхушки тополей,

Повеет ветерок медвяным ароматом

И засверкает рябь огнем зеленоватым

По колосистой ржи, красе родных полей…

И в этой тишине, и в этом дуновенье

Трепещут юности умчавшейся мечты.

Родной мне красоты заветные черты

Проснувшейся душе рисует вдохновенье:

Голубоокая и царственно-стройна,

Во взоре смутный след печали пережитой, —

Мерцанье старины давно полузабытой…

А даль грядущего спокойна и ясна…

И я люблю ее мечтательно и нежно,

С томящей радостью и сладкою тоской,

И, глядя в прошлое, что было так мя­тежно,

Душою жадно пью задумчивый покой!..

Но вот послышатся таинственные звуки,

Как нужный, скорбный зов, как дальний рокот струн, —

Во мраке прошлых дней сверкнет маяк разлуки

И дремлющая страсть заплещет, как бурун!

Стихия властная волной неодолимой

Влечет меня туда, где все пленяет взор,

Где гордо высятся громады льдистых гор

Над Грузией — красой, лучом небес па­лимой;

Где горсть богатырей, отброшена к горам,

Напором вражеским прижата к их подножью,

Неравную борьбу вела во славу Божью!

Где все— святыня, всюду— храм!..

И образ вижу я дотоле незнакомой

И неразгаданной волшебной красоты:

Полны печальные и строгие черты

Как-будто жаждою и знойною истомой;

Со смуглого чела бежит волна волос

Кудрявее, чем лес, темней, чем сумрак ночи;

И лихорадочным огнем сверкают очи…

В очах горит немой, мучительный вопрос…

Сурово сдвинута дуга бровей стрельчатых,

Улыбка горькая змеится на устах…

Воспоминанье-ли о попранных мечтах?

То чуткая-ли скорбь о будущих утратах?

Коварство-ли врагов зажгло в ней лютый гнев?

К холодным-ли друзьям она полна укором?..

Кто знает!.. На нее гляжу я страстным взором,

Гляжу -и перед ней поник, оцепенев!..

А сердце то замрет, то рвется вон из груди!

Горю в тоске любви, в мучительной тоске…

И на ее родном, гортанном языке

Хочу ей закричать: —„Кто эти злые люди?!

„Кто истомил тебя, кто злобой сердце жег?!

„А где-ж заступники? Зачем они молчали?!

„О, шени, чири мэ! — свои мне дай печали,

„Огонь твоих скорбей, и вихрь твоих тревог

„И тихую мольбу!.. Ее услышит Бог!..“