Дамский доктор

Дамский доктор.

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

 

Пантелей Иванович Куличкин, Саратовский Помещик и Спекулатор

Акулина Климовна Куличкина, жена его.

Елизавета Ивановна Лирская, их племянница, молодая, богатая вдова.

Любовь Дмитриевна Ленская, другая их племянница, двоюродная сестра Лирской, очень молоденькая девушка, под опекою у Лирской и у Куличкиных.

 

Приятельницы Куличкиной.

Глафира Федуловна Ландышева.

Дарья Петровна Бирюлькина.

 

Ипполит Петрович Рославлев, Полковник Кавалерийского полка.

Франц Иванович Розе, дамский доктор.

Мишка, дурак в доме Куличкиных, слуга.

 

 

Действие происходит в подмосковной у Kуличкиных.

 

 

Театр представляет прекрасную комнату, окнами в сад. В середине и по сторонам двери. На-право и на-лево столики с женским рукодельем.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ 1-e.

РОСЛАВЛЕВ И ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА входят в среднюю дверь.

 

 

Любовь Дмитриевна.

Ипполит Петрович! Прошу покорно! Ну думала-ли я, гадала-ли я, что, гуляя у себя на даче, — вдруг повстречаюсь с Ипполитом Петровичем?… Какими это судьбами, скажите? Давно-ли вы приехали из полка?

 

Рославлев.

Вчерашний день. Мне очень нужно было повидаться с матушкою; она теперь живет здесь в подмосковной, в каких нибудь верстах в пяти отсюда… и я, как сосед, поставил себе приятным долгом засвидетельствовать мое почтение вашему дядюшке, тетушке, вам….

 

Любовь Дмитриевна, приседая.

Покорно вас благодарю. Пойдемте же, я вас поведу к ним; у тетиньки гостят две молодые дамы — и теперь они все там, на террасе, чай пьют.

 

Рославлев.

Пет, помилуйте, за чем же их беспокоить? Они пусть себе там чай кушают, а мы между тем здесь поговорим друг-с-другом.. .. Ваше общество мне так приятно, Любовь Дмитриевна!…

 

Любовь Дмитриевна, улыбаясь.

В самом деле?

 

Рославлев.

Поверьте, я всегда восхищаюсь вашей веселостью, остроумием…. и знаете-ли что? с тех-пор, как я с вами не видался, вы, кажется, еще похорошели!

 

Любовь Дмитриевна.

Вот, сударь! (в сторону.) Льстит… верно хочет о чем-нибудь просить.

 

Рославлев.

Скажите, сделайте милость, Любовь Дмитриевна, правда-ли, что будто ваша кузина Лизавета Ивановна пробудет у вас на даче все лето?

 

Любовь Дмитриевна.

Правда.

 

Рославлев.

Я слышал, она не так здорова?

 

Любовь Дмитриевна.

Да, у нее нервы расстроены, грудь болит; по-крайней мере доктор говорит.

 

Рославлев.

Ах, Боже мой! Так она, серьезно больна? А можно ее видеть?

 

Любовь Дмитриевна.

Нет, нельзя: нe принимает.

 

Рославлев.

Очень жаль; а у нас сегодня соберутся танцевать и я нарочно за тем приехал, чтобы от имени матушки всех ваших дам просить к себе на-вечер.

 

Любовь Дмитриевна, смотря на него лукаво.

Нет, сударь, вы не за этим одним сюда приехали.

 

Рославлев.

А что ж еще вы тут подозреваете?… скажите.

 

Любовь Дмитриевна.

Нет, вы мне прежде скажите: как вам нравится Эльмирин, которой служит у вас в полку?

 

Рославлев.

Эльмирин?… Этот молодой офицер ?.. Богатый Харьковский помещик?…

 

Любовь Дмитриевна.

Да, корнет в первом эскадроне…  такой хорошенькой собою, белокурый… усики чуть-чуть пробиваются….

 

Рославлев.

Большой шалун … но впрочем славный малый, и хорошо знает службу.

 

Любовь Дмитриевна.

Как он в полку себя ведет?

Меня он очень занимает.

 

Рославлев.

Он славно службу понимает,

И верно далеко пойдет.

 

Любовь Дмитриевна.

Так служишь он других не хуже?

 

Рославлев.

По спискам первый он корнет.

 

Любовь Дмитриевна.

И любит все одну и тy-же?

 

Рославлев.

Ах! этого по спискам нет.

 

Любовь Дмитриевна. c досадою.

Э! да кто сочиняет у вас эти списки?

 

Рославлев.

Все равно. Я не забуду об Эльмирине, и при первом производстве об нем постараюсь.

 

Любовь Дмитриевна.

Неужели! Вот все, что мне от вас узнать хотелось; и теперь, в свою очередь, я буду с вами откровенна, как с братом. Послушайте: я скажу вам одну очень важную тайну, которая только мне одной известна.

 

Рославлев.

Что ж бы это за тайна?

 

Любовь Дмитриевна.

А вот что: один молодой человек страстно влюблен в мою кузину Елизавету.

 

Рославлев.

Право! Кто ж такой?

 

Любовь Дмитриевна.

Прекрасный мужчина, умен, любезен, богат…. военный…. Полковник… а зовут его…. Ипполит Петрович Рославлев.

 

Рославлев.

Как!

 

Любовь Дмитриевна.

Да, сударь, уж нечего запираться! Никто этого не мог заметить, кроме меня, потому что в обществе и на балах остерегаются только старух, да мужей, на нас же девочек пансионерок в этих случаях не обращают никакого внимания; а мы-то однако ж и смотрим во все глаза, и потому не мудрено, если я сей час же догадалась, что вы влюблены в мою кузину.

 

Рославлев.

Молчите, ради Бога! Так, признаюсь, я от дал бы за нее жизнь свою, все свое состояние! Этот процесс, что я имел с нею, я проиграл нарочно, чтоб ее обогатить, конечно мой стряпчий мне помог и своими плутнями услужил против воли. Одним словом, я делал все, чтоб ей понравиться, и иногда казалось мне, что я успевал в моих исканиях; но с некоторых пор она вдруг переменилась, сделалась такая печальная, задумчивая; при встрече со мною всякий раз видно, что на лице ее мелькнет непритворная радость; что ей очень приятно быть со мною; но как скоро станешь ей говорить о любви, она вздохнет, задумается и с видом какой-то безнадежной тоски просит, чтобы я навсегда ее оставил….. Как понять, что все это значит?

 

Любовь Дмитриевна.

Кажется, я угадываю этому причину. Вот видите-ли: против вас есть один человек, которой имеет большой вес в доме; это Мосье Розе, молодой доктор, ловкий, хитрый, мастер говорить комплименты, носит всегда в кармане модной журнал, приятно улыбается и щегольски одевается, а рецепты свои пишет всегда на цветной бумажке.

 

Толпы красавиц молодых

Лечится у него готовы;

А лечит он таких больных,

Которые совсем здоровы.

Он на цветном листке пять строк

Пропишет бузины, ромашки;

А там за розовый листок

Берет по беленькой бумажке.

 

Рославлев.

Хорош!

 

Любовь Дмитриевна.

Кроме шуток, ей Богу! И, выключая мою добрую кузину, которая думает, что она в самом деле больна, обе другие наши гостьи, и даже сама тетушка, хворают для своего удовольствия. Например: Глафира Федуловна Ландышева нарочно стала сама кормить своего ребенка за тем, чтоб муж исполнял все ее прихоти: нельзя же огорчать кормилицу; Дарья Петровна Бирюлькина нарочно жалуется ногами, и слабостию во всех членах, для того, чтобы муж купил ей модный экипаж на рессорах нового изобретения. У одной Мосье Розе лечит маленького сынка Фифашу, другую самое лечит от мнимой желтизны в лице; а тетушка моя Акулина Климовна все советуется с Мосье Розе о том, как бы ей похудеть и сделаться пофигурнее… И так вы можете себе представить, какую власть он взял над всеми ими.

 

Рославлев.

Но от чего-же вы думаете, что этот Розе мешает моим видам?

 

Любовь Дмитриевна.

Не знаю; может быть оттого, что вы сами ему мешаете; ведь он во все мешается: и ссорит и мирит, и прививает оспу, и крестит, и женит. Представьте себе: по его-то милости и меня до сих пор не отдают за-муж!

 

Рославлев.

Что вы?

 

Любовь Дмитриевна.

Ну сами посудите, не ужасно ли это?

 

Он говорит, чтоб быть женою,

Мне прежде надо расцвести;

Что я смотрю еще дитею,

И рано за муж мне идти.

Но мне Эльмирин повторяет,

Чтоб я не верила ему,

Что эти вещи сам он знает.

И в этом верю я ему!

 

Стало вы видите, что Мосье Розе вредит нам всем; следовательно, нам должно, или склонить его на свою сторону, или уж решительно его уничтожить!

 

Рославлев.

Да, я с вами согласен.

 

Любовь Дмитриевна.

Теперь случай к тому самой удобный. Мнимые больные у нас на даче проживут еще несколько дней; дядюшка, как спекулатор, никогда не хворает и беспрестанно по делам уезжает в Москву, а у доктора в Москве большая практика, следовательно, он к нам сюда и не заглянет: так мы, покуда его здесь нет, вдвоем, условившись хорошенько…. Но замолчим!.. кажется отпили чаи и встают из-за стола.

 

Рославлев.

Прощайте: я не хочу, чтоб теперь мои приезд сочли визитом; прошу вас только, отдайте, сделайте милость, Елисавете Ивановне этот альбом, которой я у ней брал, чтоб нарисовать что-нибудь.

 

Любовь Дмитриевна.

Альбом!

 

Рославлев.

Я после заеду узнать, что она думает о моих рисунках. До свидания, моя добрая, милая союзница! Я вверяю вам свое счастие и всеми средствами постараюсь об Эльмирине, даю вам честное слово, (уходит).

 

 

ЯВЛЕНИЕ 2-е.

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА; ПАНТЕЛЕЙ ИВАНОВИЧ, АКУЛИНА КЛИМОВНА, ЛИРСКАЯ, ЛАНДЫШЕВА И БИРЮЛЬКИНА

 

выходят из боковых дверей.

 

 

Дамы.

Поют не даром на Парнассе,

Что жизнь в деревне летом рай:

Как мило утром на террасе

С густыми сливками пить чай!

 

Пантелей Иванович, с зубочисткою во рту.

А мне ваш чай и ваши сливки

Ей-Богу, право, не по чем:

Мне дай настойки, да наливки,

Икры зернистой с калачем!

 

Вместе (Дамы и Пантелей Иванович):

 

Дамы.

Поют не даром на Парнассе, и проч.

 

Пантелей Иванович.

Поэты ваши на Парнассе

И нектар пьют, и видят рай;

А дома век сидят на квасе,

И тянут воду через край.

 

Любовь Дмитриевна.

Eh bien cousine, как ты себя чувствуешь?

 

Лирская.

Merci, теперь не много получше. Здесь на даче так хорошо. Надобно признаться, дядюшка, вы сделали прелестную покупку! — Какое очаровательное местоположение, какой сад! Оранжереи, цветники, аллеи из акаций.

 

Пантелей Иванович.

Да, да, конечно, примерно сказать. —

 

Дача точно не дурна,

И с цветами, и с акациями………

Только стоишь мне она

Десять тысяч ассигнациями!

А на этот капитал

Я, — моими спекуляциями

Годом верно бы достал

Тысяч тридцать ассигнациями.

 

Акулина Климовна.

Ну, уж ты надоел с своими глупыми спекуляциями!

 

Пантелей Иванович.

Глупыми спекуляциями! Да знаешь литы, Акулина Климовна, какую пользу могут принести и мне , и Государству, эте по твоему, примерно сказать, глупые-то спекуляции ? —

 

Акулина Климовна.

И! полно, мон-шер ! Уж не чугунные-ли ваши дороги назовешь ты умным делом? –

 

Пантелей Иванович.

Разумеется. Да знаешь-ли ты, Акулина Климовна, что по чугунной-то дороге с паровою машиною можно, примерно сказать, в час уехать сто верст?… так, что после завтрака из Петербурга можно примерно сказать, поспеть в Москву к обеду? —

 

Лирская.

Я с вами не спорю дядюшка, все это очень можешь быть только после такой скорой езды вряд-ли кому обедать захочется. —

 

Акулина Климовна.

Sans doule; ce sont des пустяки. —

 

Ландышева. —

Я слышала, что эте чугунные дороги на большом пространстве почти невозможны, а особливо у нас в России; потому, что зимою их станет заносить снегом, да и устройство их стоит полтораста миллионов. —

 

Бирюлькина.

Для меня все-равно, по какой-бы дороге не ездить – только б мой Вольдемар купил мне модную карету на патентованных рессорах. —

 

Акулина Климовна.

Да этого мало, что они проводят чугунные дороги, — они придумали еще другую, небывалую спекуляцию. Представьте себе, mа chere, — жизнь застраховывают! Нy можно-ли страховать жизнь человека? Ведь пословица говорится: в животе и смерти Бог волен. —

 

Пантелей Иванович.

А понимаешь-ли ты, Акулина Климовна, как хороша, как благодетельна эта мысль для человечества! Я тебе это сей-час растолкую. Примерно сказать: прежде бывало бедный человек, купец-ли, ремесленник-ли, чиновник-ли, умрет: жена и дети остаются без куска хлеба; а теперь если оп при жизни от доходов своих будет вносить в контору застрахования, примерно сказать, по триста рублей в год, то по смерти, его семейство имеет уже капитал.

 

Бирюлькина.

Помилуйте! да этак, если и в ломбард класть каждый год по триста рублей, то чрез десять лет тоже капитал составится. —

 

Пантелей Иванович.

Конечно; только вот видите-ли какая тут разница для того, кто будет вносить.

 

Он должен десять лет трудиться,

Чтоб накопить там свой билет;

А кто вам может поручиться,

Что проживешь он десять лет?

Там десять лет меняй свой нумер;

А тут себя застраховал,,

Сегодня внес, а завтра умер

И получаешь капитал.

 

Да впрочем, что с вами, с дамами, говорить об этех вещах? Ведь это, примерно сказать, не блонды и не шляпки: вы тут ровно ничего не смыслите.

 

Мишка, за театром кричит.

Бестия ты! Разбойник ты!

 

Пантелей Иванович.

Кто там обижает моего Мишку? — Человек!

 

(слуга входит.)

 

Что с Мишкой сделалось? От чего он кричит?

 

Слуга.

Вздумал верхом ездить по двору; большая собака Бушуй поймала лошадь за хвост, та вырвалась, споткнулась, он упал и немножко ушибся.

 

Пантелей Иванович.

Позови его сюда.

 

(слуга уходит.)

 

Акулина Климовна.

К чему это, mon cher? Охота тебе была привезти с собою из степной деревни этого урода, и что в нем забавного?

 

Пантелей Иванович.

У всякого свой вкус, Акулина Климовна: ты любишь докторов, а я люблю дураков, и дураков-то, примерно сказать, самородных, настоящих.

 

Акулина Климовна.

Такую редкость везде найти можно.

 

Пантелей Иванович.

Другие-то дураки носят маску людей порядочных, a Мишка мой…. вот он — весь на лицо.

 

 

ЯВЛЕНИЕ 3-е.

ПРЕЖНИЕ и МИШКА в дурацком зеленом кафтане, обшитом позументиками, входит, потирая лоб.

 

 

Пантелей Иванович.

Мишка, что ты за голову держишься? Болит что-ли!

 

Мишка.

Да вот, сударь… того, сударь… шишка вскочила, того….

 

Пантелей Иванович.

Как так?

 

Мишка.

Да вот, сударь…. Бушуй, того.. . . вор, мошенник , разбойник , того…. Савоська муку на двор привез, того… я сударь, того…. выпряг на лошадь, сударь;… да и того…. а он, бестия, мошенник этакой, ей-Богу!.. . уцепился того знаешь за хвост зубами, да и того…. я знаешь того: ну, ну! а он того…. вор- ты, разбойник-ты этакой, сударь.. . . вот он того, знаешь, как пустит, сударь, того… лошадь-то пустит, того…. я сударь знаешь того…. прямо в землю носом, сударь… . ей-Богу, сударь…. мошенник, вор, бестия — ты!.. . этакой!…

 

Ландышева, смеясь.

Какой смешной!

 

Пантелей Иванович.

Не правда-ли? уморительный! Поделом тебе, Мишка, досталось: ты, я слышал, примерно сказать, сам отъявленный вор.

 

Мишка.

Нет, я не вор того…. я никогда….

 

Пантелей Иванович.

Чего нет! это ты, говорят у нас в Тамарове украл самой большой колокол с колокольни.

 

Мишка.

Нет, неправда, сударь, того…. я никогда…

 

Пантелей Иванович.

Чего неправда! Ванька садовник сказывал, что он нашел его у тебя за пазухою.

 

Мишка.

Врет он, сударь бестия, разбойник этакой….

 

Пантелей Иванович.

Как, врет?

 

Мишка.

Ей-Богу врет…. Ванька того… ей-Богу, право, врет, сударь …. я того никогда….

 

Пантелей Иванович.

Да я сам видел , как ты, примерно сказать, из-за пазухи-то хотел спрятать его в карман: стало, и я вру?

 

Мишка.

Врешь, сударь, ей-Богу право врешь…… я того никогда….  бестия, вор, разбойник, мошенник этакой!…

 

Бирюлькина.

Как смешно он сердится!

 

Пантелей Иванович.

Ну, полно, полно, Мишка: я знаю, что ты дурак.

 

Мишка.

Дурак.,.. сам такой…. того… все смеются.

 

Пантелей Иванович.

Каков! неподдельный, то есть, примерно сказать, без всякой  примеси… потому-то он мне и нравится.

 

Возьми-ка дурака иного:

Бог знает — умничает как!

А Мишка мой лишь скажет слово

И тотчас видно, что дурак.

Иной дурак, дурак речистый;

А этот глуп, и смотрит так……..

А мне дурак простой и чистый,

Милей чем умница — дурак.

 

Мишка, дай-ка табачку понюхать.

 

Мишка.

Табачку, того… табачку… (вынимает большую, круглую табакерку, завернутую в несколько бумажек.)

 

Пантелей Иванович. (взяв не много табаку, бросает ему в глаза.)

Эка рожа!

Мишка. (протирая глаза.)

Рожа, сударь,… рожа, того…. (идет к дамам и подчует их табаком.) табачку того…. (Дамы смеются.)

 

Акулина Климовна.

Пошел, пошел прочь!

 

Пантелей Иванович.

А вот он сей час нам сказку скажет; только за это после надобно дать ему выпить.

 

Акулина Климовна.

К чему это, mon аmi? Он уж, я думаю, и так не одну выпил.

 

Пантелей Иванович.

Сделай милость, Акулина Климовна! ведь я тебе не мешаю распоряжаться с твоими девками, так и ты мне не мешай, примерно сказать. — Хочешь Мишка, вина?

 

Мишка.

С перичком, того….  хочу, того….

 

Пантелей Иванович.

Скажи нам сказку.

 

Мишка.

Скажу, того…. скажу….

 

Пантелей Иванович.

Постой, садись и начинай по порядку.

 

Mишка, садится и говорите без остановки.

Вот, сударь….  шли, сударь…. того…. двое военных купцов, сударь…. вот сударь…. Купцы то военные … с усами…. уж и не знаю того, что такое, сударь… вот того, сударь…. они шли сударь….

 

Акулина Климовна.

По чугунной дороге?

 

Мишка.

По чугунной дороге сударыня….  военные-то уж и не знаю…. что такое…. вот сударь…. (продолжает одно и тоже.)

 

Ландышева, смеясь, Пантелею Ивановичу.

Уж он немолод должен быть; которой год ему?

 

Пантелей Иванович.

Да лет за-сорок.

 

Бирюлькина.

Что, он женат?

 

Пантелей Иванович.

О! нет! хотели женить, да уж больно глуп!

 

Любовь Дмитриевна, Мишке, который в это время все продолжает свою сказку

Ведь это бесконечная?

 

Мишка.

Бесконечная, сударыня….

 

Акулина Климовна.

Так и не трудись оканчивать. — Пошел дрова колоть.

 

Пантелей Иванович.

Нет, уж лучше пусть его идет спать; а то по его милости мы будем совсем без дров. — Поди Мишка, ложись, спи.

 

Мишка.

А с перичком, сударь?…

 

Пантелей Иванович.

Дурак-дурак, а это смыслишь. — Человек! (слуга входит.) Вели дать ему стакан вина.

 

Мишка.

С перичком, того, с перичком. (уходит со слугою.)

 

 

ЯВЛЕНИЕ 4-е.

ПРЕЖНИЕ, кроме Мишки.

 

 

Бирюлькина.

Стало он у вас очень ленив и не любит работать?

 

Пантелей Иванович.

О! нет! Заставьте его делать; что хотите; он будет работать до-упаду. Но недавно велели ему дрова колоть у нас в Тамарове; a примерно сказать, если его рассердить, то он готовь пустить чем ни попало. Плуты кузнецы, которые там живут с нами забор об забор, увидели, что Мишка колет славные березовые дрова, и ну дразнить его нарочно.. .. Мишка взбесился и давай бросать в них поленьями, и таким образом, примерно сказать , все дрова перебросал к ним на двор.

 

Акулина Климовна.

Как приятно нам было жить в степной деревне! Прекрасное соседство с кузнецами!

 

Пантелей Иванович.

А что ж такое? Ну вот, Акулина Климовна, примерно сказать, я купил и подмосковную: куда как весело! в Тамарово- то бывало по крайней мере, если уж я заберусь, гощу там месяца два-три сряду, езжу себе с собаками; a здесь, подле Москвы, беспрестанные дела-, иногда и в неделю-то разу с тобою не увидимся.

 

Акулина Климовна.

То-то и хорошо, mon cher Пантелюша! Муж и жена чем реже видятся друг с другом, тем приятнее. У них должны быть у всякого свои знакомства, свои связи, занятия: в большом свете уж это так принято. — К тому-же ты сам знаешь, mon ami, я не могу жить в городе: мое здоровье мне не позволяет. Доктор приказал мне пользоваться деревенским воздухом.

 

Пантелей Иванович.

Да, хорош докторский рецепт! он стоит мне ровным счетом 200 тысяч бумажками. Сделай милость, душа моя, не говори мне о своем докторе! Вас в Москве наберется дам штук с двадцать, которые рассказывают об нем чудеса в решете; а, в самом-то деле, он не что иное: как, примерно сказать, франтик на розовой водице!

 

Лирская.

Ну можно-ли так говорить о Мосье Розе!

 

Акулина Климовна.

О самом модном докторе, которой только что мертвых не воскрешает, и меня вылечил от мигреня.

 

Бирюлькина.

А меня от истерических припадков.

 

Ландышева.

А моего Фифашу от коклюша.

 

Пантелей Иванович.

Удивительное дело! ваш доктор,— примерно сказать — практикуется только над молодыми дамами, да над детьми ; а мужей и братцев, кажется, во-вся не пользует.

 

Любовь Дмитриевна.

Что ж тут удивительного, дядюшка? это не его дело: мосье Розе дамский доктор.

 

Пантелей Иванович.

Ох уж этот мне дамский доктор!

 

Все говорят одно и тоже,

Что этот доктор презлодей,

И лечит тех, кто помоложе,

И по-милей, и посвежей.

 

Акулина Климовна.

Все это вздор, пустые слухи,

И я уверена, mon cher,

Что у него есть и старухи….

 

 

Любовь Дмитриевна. указывая на Акулину Климовну:

И вот вам тетушка пример.

 

Акулина Климовна, к Любовь Дмитриевне.

А ты молчи, сударыня, там, где тебя не спрашивают.

 

Пантелей Иванович.

А что Акулина Климовна, ты не забыла, что мы сегодня приглашены все на именинный обед к соседу Флюгерову?

 

Акулина Климовна.

Сегодня нельзя mon аmi: доктор не велел нам выезжать.

 

Все Дамы.

Да, доктор нам запретил долго оставаться на открытом воздухе.

 

Пантелей Иванович.

Прекрасно! перебрались на дачу затем, чтоб сидеть в четырех стенах. — Ну, когда так, ничего делать! (Лирской) Племянница, потрудись напиши к имениннику, примерно сказать, извинительное письмо.

 

Лирская.

С удовольствием бы, дядюшка-, но мне сей-час надобно брать ванну: доктор приказал.

 

Пантелей Иванович.

Чтобы провалиться сквозь землю этому доктору — и с его рецептами! Стало мне самому придется писать.

 

Акулина Климовна.

Ну что ж, mon аmi? Сам напиши.

 

Пантелей Иванович.

Сам напиши!  да я терпеть не могу писать записки. … я всегда тут в тупик стану…. я, примерно сказать, умею писать одни цифры.

 

Акулина Климовна.

Напиши цифрами.

 

Пантелей Иванович, уходя в дверь на право.

Вот хорошо! что я за дипломат такой? — А все это проклятый мусьяк Доктор!… О, ох! Акулина Климовна! Акулина Климовна!..

 

Лирская.

До свидания, тетушка; я пойду в свою комнату брать ванну.

 

Акулина Климовна.

Прощай, mа chere… что, или ты опять себя худо чувствуешь?

 

Лирская.

Да, я ожидаю расслабления нерв.

 

Все, провожая ее.

Бедненькая!

 

(слышен стук кареты.) 

 

Бирюлькина, подбегая к окну.

Карета подъехала.

 

Акулина Климовна, в полголоса.

Бьюсь об заклад, что это он; он дал мне parole d’honneur, что, если как-нибудь ему удастся………

 

Все.

А кто это?

 

Акулина Климовна,

Мосьё Розе!

 

Все Дамы.

Мосьё Розе!…. Ах! как я рада!

 

Любовь Дмитриевна.

Приехал доктор!…. о досада!

 

Бирюлькина, Акулине Климовне.

Не может быть, моя душа:

С больными как ему расстаться?

 

Акулина Климовна.

Теперь погода хороша,

Так захотел он прогуляться,

Что ж до больных, всего скорей,

Сегодня нет их без сомненья:

Кто ж из порядочных людей

Бывает болен в Воскресенье?

 

Все Дамы.

Мосьё Розе!…. Ах! как я рада!

 

Любовь Дмитриевна.

Проклятый доктор!… о досада!

 

Акулина Климовна, Бирюлькина и Ландышева.

Побежим к нему на встречу!

 

(уходят.)

 

 

ЯВЛЕНИЕ 5-е.

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА И ЛИРСКАЯ.

 

 

Любовь Дмитриевна, Лирской, которая хочет идти;

Кузина, ты не имеешь привычки читать своей ванне?

 

Лирская.

А что?

 

Любовь Дмитриевна.

У меня есть преинтересный альбом.

 

Лирская.

Альбом!

 

Любовь Дмитриевна.

Mне дал его Рославлев. —

 

Лирская, взяв альбом:

А !… да !.. тут рисунки и ноты. За чем же ты мне прежде его не отдала? —

 

Любовь Дмитриевна.

Я ждала, пока все уйдут: есть вещи, Кузина, которые наедине как-тo лучше рассматривать. —

 

Лирская открывает альбом, берет в нем записку и распечатывает.—

 

Любовь Дмитриевна; (в сторону.)

Я знала наперед. (вслух.). Кузина, кажется, тут не одни рисунки, а есть кой-что и другое?

 

Лирская.

Да. (в сторону) Вот письмо от его дяди; он принуждает его жениться. — Ах! этого-то я и боялась. Дядя сей-час-же требует его ответа,… а он ждет моего …. Боже мой! как я несчастна!

 

Любовь Дмитриевна.

Кузина, Ипполит Петрович просил сказать, что он скоро будет, чтоб узнать твое мнение об этом альбоме.

 

Лирская.

Хорошо, хорошо: я ему скажу…. я сама с ним увижусь…. Идут!… Ах! я чувствую, что мне надо побыть одной. —

(уходит на лево.)

 

 

ЯВЛЕНИЕ 6-е.

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА, АКУЛИНА КЛИМОВНА, ЛАНДЫШЕВА, БИРЮЛЬКИНА И РОЗЕ.

 

 

Дамы, окружая Розé.

Я в восхищеньи!

Он в нетерпеньи

Лишил спасенья

Всех прочих дам,

И без сомненья

Из предпочтенья

В уединенье

Приехал к нам!

 

Розе, Ландышевой и Бирюлькиной.

Как в две недели!

Вы пополнели!

Здесь, в самом деле,

Другой климат.

(Акулине Климовне.)

Похорошели,

Помолодели

И похудели:

Я очень рад!

 

Дамы.

Я в восхищеньи и проч. —

 

Розе.

Bonjour, bonjour; я думал, что мне никак не удастся вас навестить: меня совсем измучали!… Беспрестанные записки и приглашения.. .. Je ne peux pas suffire! И чтоб избавиться от двух или трех визитов, я принужден был делать инкогнитo: ainsi ne me trahissez pas. —

 

Ландышева.

Инкогнито, Доктор — и инкогнито: это божественно!

 

Розе.

Да, оно имеет в себе что-то таинственное, и обещает много наслаждений…. которые, впрочем, я всегда нахожу в вашем прелестном обществе, (к Акулине Климовне) Mais je vous fais compliment, дача ваша бесподобна, прекрасное местоположение. … а главное:  воздух очень чистый, здоровый.. . . какая разница с вашим домом на Плющихе. … там атмосфера преизобилует азотом. —

 

Бирюлькина.

Какая ученость!

 

Розе.

Что за ученость! Помилуйте…. я никогда не щеголяю ученостью.

 

Уж с давних пор Латынью говорить

Истреблена привычка между нами;

Теперь, чтобы педантом не прослыть,

Должно скрывать ученость под цветами.

О книгах я не хлопочу,

Сочувствие лишь управляет мною:

Я о науке не кричу,

И также просто я лечу,

Как вы пленяете собою!

 

Пантелей Иванович, выходя из боковых дверей с запискою в руке.

Здесь, примерно сказать, хоть тем хорошо, что доктор-то у тебя не торчит на глазах.

 

Розе, Акулине Климовне.

A, pardon, madame! я и не спросил: comment se porte Monsieur Куличкин?

 

Пантелей Иванович, удивясь.

С нами крестная сила!…. Что ж это такое?…. И по воскресеньям-то уже отдыха нет! (садится к столу.)

 

Розе , Пантелею Ивановичу, кланяясь.

Ah! Monsieur…. enchanté….

 

Пантелей Иванович.

Слуга ваш!

 

Розе.

Ну, что желудочное расстройство у вас не имело никаких последствий?

 

Пантелей Иванович.

—Ничего, прошло.

 

Розе, отходя.

Да что делается этим степным помещикам!

 

Пантелей Иванович.

Как? Что вы, сударь, говорите?

 

Розе.

Я говорю, что вам лекарства совсем не нужны: у вас железное здоровье.

(оборачивается спиною к Пантелею Ивановичу, и начинает тихо разговаривать с Ландышевой.)

 

Акулина Климовна, подойдя к мужу.

Да обойдись с ним поучтивее!

 

Пантелей Иванович.

Я лисить не умею…. и докажу , что я полный господин у себя в доме… (встает.) и вот ты сей-час увидишь !

 

Розе, Ландышевой.

Да, ей теперь гораздо лучше.

 

Бирюлькина.

Кому это?

 

Розе.

Одной моей больной, жене Прокурора Взяткина.

 

Пантелей Иванович, в сторону.

Взяткина!… A ведь у меня есть до него дело, и дело-то важное!…. Скажите, мусье Розе, вы коротко знакомы с Прокурором?

 

Розе.

Надеюсь! Я недавно спас от верной смерти жену его.

 

Пантелей Иванович.

Стало, вы с ним по жене-то, примерно сказать, очень близки? Нельзя-ли как-нибудь нам вместе к нему отправиться?… Мне надобно попросить его об одном дельце.

 

Розе.

С удовольствием, и могу вас уверить, что он для меня все сделает.

 

Пантелей Иванович.

Так мы с вами хоть после завтра к нему поедем, я буду в Москве, и вы этак, примерно сказать, поутру часов в девять за мною завернете не так-ли, а?….

 

Розе.

Извольте.

 

Пантелей Иванович.

Вы меня очень обяжете. — А теперь покуда не угодно-ли вам сыграть партию на биллиарде?

 

Розе.

Благодарю. После завтрака.

 

Акулина Климовна.

Как! Разве вы еще не завтракали?

 

Розе.

До того-ли мне! я едва успел чашку кофе выпить.

 

Бирюлькина.

Возможно ли!.. он не завтракал!

 

Ландышева.

Это ужасно!.. он не завтракал!

 

Любовь Дмитриевна.

Ах Боже мой! он не завтракал!

 

Акулина Климовна.

Ах, Создатель! Он не завтракал!… Авдотья! Гришка! Петруша! (Пантелею Ивановичу.) Ах! mon cher, да посмотри там кого-нибудь, подними на-ноги этих скотов!

 

Пантелей Иванович.

Я сей-час сам вам приготовлю зернистой икры и наливки.

 

Розе.

И что вы, что вы, помилуйте! Я никогда не ем зернистой икры и не пью наливки; благодарю вас. Икра производит мокроту, а наливка сильное головокружение. Ножку рябчика, крылышко цыпленка, если вам угодно; только не иначе как здесь, в этой комнате, чтоб не лишать себя удовольствия быть вместе с дамами.

 

Пантелей Иванович.

Так я пришлю вам сюда все, что, этак, примерно сказать, вам по вкусу…. и потом буду ждать вас в биллиардной.

 

Акулина Климовна, в полголоса.

Да не забудь бутылку Бургонского.

 

Пантелей Иванович.

A после, мусье Розе, я покажу вам моих собак и дурака Мишку: вот вы позабавитесь! преуморительный!

(уходит в средние двери.) —

 

 

ЯВЛЕНИЕ 7-е.

ПРЕЖНИЕ, КРОМЕ ПАНТЕЛЕЯ ИВАНОВИЧА.

 

 

Розе, Акулине Климовне.

Mais dites moi, почему я не вижу с вами votre charmante nièce — Madame Лирскую?

 

Любовь Дмитриевна, в сторону.

Странно, что он теперь только об ней заговорил. (вслух.) По вашему приказанию Кузина больна и сидит в своей комнате.

 

Розе.

Да, у нее грудь такая нежная, деликатная, и требует особенного внимания. — (Г-же Бирюлькиной) Et vous, belle dame, как ваши спазмы?

 

Бирюлькина.

Нe проходят: муж все еще не покупает мне новой кареты. —

 

Розе.

Это ужасно! здоровье ваше должно быть для него всего дороже: я ему поговорю, и на этой-же неделе вы будете иметь у себя прекрасную карету.

 

Бирюлькина.

Мне бы хотелось Лондо.

Розе.

A la bonne heure je dirai un Iandaw. —

 

(Слуги накрывают стол, ставят прибор, несколько блюд кушанья и бутылку Бургонского.)

 

Акулина Климовна.

Venez, мосье Розе…. вам завтрак подали.

 

(Дамы окружают доктора и сядут к столу. Pозe садится у них в  середине. Любовь Дмитриевна остается на авансцене.)

 

Вместе:

 

Дамы, к Розе.

Прошу вас, сделайте мне милость,

Позвольте мне вам быть слугой.

Оставьте ложную стыдливость:

И мы вам рады всей душой!

 

Розе, к дамам.

Мне стыдно, сделайте мне милость …

Не церемоньтесь так со мной!

За ваши ласки и учтивость

Я благодарен вам душой!

 

Любовь Дмитриевна, в сторону.

И хлопоты и суетливость!

Хотят все быть ему слугой:

Забыли гордость и стыдливость,

Шумят одна перед другой!

 

Бирюлькина, к Розе.

Вот вам и рябчик и цыпленок.

 

Розе.

Как все и вкусно и легко!

 

Акулина Климовна.

А вот домашний наш теленок, —

Пил целой месяц молоко. —

 

Вместе:

 

Дамы.

Прошу вас сделайте мне милость и проч.

 

Розе.

Мне стыдно, сделайте мне милость и проч.

 

Любовь Дмитриевна.

И хлопоты, и суетливость, и проч.

 

Любовь Дмитриевна.

Ведь каждая своей особой

Дает и кушать и вина….

А муж спросить чего попробуй:

Не встанет с места ни одна.

 

Вместе:

 

Дамы.

Прошу вас сделайте мне милость, и проч.

 

Розе.

Мне стыдно, сделайте мне милость, и проч.

 

Любовь Дмитриевна.

И хлопоты, и суетливость, и проч.

 

Розе.

Прекрасное вино; очень легкое…. и потому я попрошу у вас encore un petit- peu. —

 

Ландышева, наливая ему вина.

Право, я все что-то боюсь за моего Фифашу.

 

Розе.

Если вы будете все беспокоиться, это вам очень вредно, не забудьте, вы сами кормите, madame, вам нужна веселость, рассеяние, a малютке давайте почаще моего сиропцу, и все пройдет.

 

Ландышева.

Уж не полечить ли мне его Гомеопатиею?

 

Розе.

И, нет! шарлатанство.

 

Акулина Климовна.

Как! Гомеопатия шарлатанство? помилуйте, monsieur Розе.

 

Гомеопатья производит

Неслыханные чудеса;

Иной больной, посмотришь, ходит,

А был уж в гробе два часа!

 

Розе.

Все это мода разглашает,

Но вы не слушайте других,

И то, что мертвых воскрешает,

Всего скорей морит живых. —

 

Je vour demanderai encore une aile. (Акулине Климовне.) A вы, madame, держитесь все той же диэты…. диэта, строгая диэта и движение — вот ваше лучшее лекарство…. что ж касается до Mademoiselle. (указывая на Любовь Дмитриевну.)

 

Любовь Дмитриевна.

Обо мне не беспокойтесь: я, слава Богу, здорова.

 

Розе.

Потому-то и надобно вас беречь.

 

Чтобы замужством не сгубить

Такой хорошенькой цветочек,

(обращаясь к Акулине Климовне.)

Должно еще повременишь

По-крайней-мере хоть годочек.

 

Любовь Дмитриевна, в сторону.

И верно в глупости такой

Последуют его совету…..

За что ж Эльмирин бедный мой

Попал со мною на диэту?….

 

 

ЯВЛЕНИЕ 8-е.

ПРЕЖНИЕ; СЛУГА.

 

 

Слуга.

Ипполит Петрович Рославлев.

 

Акулина Климовна.

A! это тот молодой военный, наш сосед?

 

Ландышева.

Человек очень богатый?

 

Любовь Дмитриевна.

И очень любезный, — полковник Эльмирина!

 

Акулина Климовна.

Любушка! сколько раз я просила тебя не говорить мне об этом Эльмирине; повеса, несносный мальчишка, при каждой встрече восхищается моим здоровьем, и уверяет, что будто я все толстею.

 

Любовь Дмитриевна.

Что ж, mа tante, разве это нe видно?

 

Акулина Климовна.

А когда видно, так и говорить нечего. Пойдемте в залу принять гостя. (слуге) Проси. (уходят.)

 

Розе, Акулине Климовне.

Attendez-donc que je vous donne la main. —

 

Слуга, останавливая его.

Елизавета Ивановна сей — час изволила брать ванну, и узнавши, что вы здесь, приказала сказать, что она сию минуту к вам выйдет.

 

Розе.

О! нет, нет, зачем-же ей беспокоиться? Я лучше сам пойду к ней. (Любовь Дмитриевне.) Adieuj Mademoiselle (уходит в дверь

на-лево.)

 

 

ЯВЛЕНИЕ 9-е.

 

 

Любовь Дмитриевна, одна.

Каков ! — Надобно признаться, что эти господа медики пользуются особенными преимуществами. Прошу покорно: утром, без церемонии идет себе прямо к спальню к моей кузине!… Рославлев никогда бы не осмелился этого сделать.

1.

Как хорошо жить докторам.

Должны завидовать мужчины

Приятным докторским правам.

И модный доктор медицины,

Который лечит знатных дам,

Всегда найдет свои причины

Пробраться прямо в спальню к нам.

Как хорошо жить докторам!

2.

Как хорошо жить докторам!

Везде их с честью принимают,

У них есть ключ ко всем дверям,

Они ни в чем не уступают

Почтенным господам мужьям;

И, если видеть что желают,

То все открыто их глазам……..

Как хорошо жить докторам…….

 

(смотрит в лево.) Вот он идет сюда, взял под ручку свою прекрасную больную; а она так небрежно, так интересно на него облокотилась и об чем-то потихоньку с ним разговаривает…. Дорого-бы дала, чтоб узнать, что это у них за шепоты такие?….

 

 

ЯВЛЕНИЕ 10-е.

РОЗЕ, ЛИРСКАЯ И ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА.

 

 

Розе.

Уверяю вас, что если вы пройдетесь по саду, вам это сделает большую пользу.

 

Лирская.

Может быть,; нo я так слаба… кажется, далеко-ли отсюда до моей комнаты, а я уж очень устала!….

 

Розе.

Так сядемте, отдохнемте.

(Сажает Лирскую на софу и садится подле нее.)

 

Лирская.

Любушка, laissez—nous….

 

Любовь Дмитриевна. в сторону.

Мочи нет, как досадно: при нем всегда меня высылают! Оставь их наедине!… Еще если б это был Рославлев, а то,…. бедный Рославлев! (уходит в среднюю дверь.)

 

Розе.

Эта слабость есть следствие ванны. Посмотрим, нет-ли лихорадки…. (пробуя пульс, любуется ее рукою.) Когда смотришь на эту прелестную ручку, то всегда невольно вспомнишь стихи знаменитого поэта….

«Как сквозь жилки голубые

Льется розовая кровь».

 

Лирская.

От чего у вас рука так дрожит?

 

Розе.

Я опасался ажитации…  однако ж она прошла, —

 

Лирская.

Ах, как вы мне жмете руку! ргеnеz garde, vous me faites mal.

 

Розе.

Pardon, я делал свои наблюдения.,.. позвольте мне видеть ваши глаза. —

De grâсe, не будьте слишком скромны,

Взгляните на меня смелей.

(Лирская на него смотрит.)

Глаза у вас немножко томны,

Но сделались еще милей.

 

Лирская.

Вы льстите? лесть я ненавижу.

 

Розе.

Hет, я как доктор наблюдал…..

Но все еще я в них не вижу

Того, чтоб видеть я желал —

 

В тот раз вы жаловались на биение сердца…. ну, как теперь?

 

Лирская.

Теперь меньше.

 

Розе.

Однако ж бывает!

 

Лирская.

Очень редко. — Поговоримте лучше о другом…. я право никак не могу забыть того, что вы мне сказали на прошедшей неделе…. неужели вы, доктор, в самом деле думаете?….

 

Розе.

Oui, madame, c’est mon opinion; впрочем, может быть я и ошибаюсь; сделаемте консилиум, если вам угодно.

 

Лирская.

Ах что вы! что вы! избави Боже!…. однако ж согласитесь , ведь это ужасно : нельзя выйти за-муж без того, чтоб не умереть!

 

Розе.

По-крайней-мере надобно подождать немного; да впрочем, неужели два-тpи года вдовства что-нибудь значат, особенно для вас?… вы так молоды, так прелестны, имеете большое состояние и всегда окружены толпою искателей. Я знаю многих дам, которые из одного только кокетства решились-бы на то, что я вам советую сделать по рассудку. —

 

Лирская.

Очень верю…. и, признаюсь вам , что ведь на это собственно нет моего желания, но беспрестанные просьбы моих родных, знакомых…. (в сторону.) Мне жаль Рославлева!

 

Розе.

Я знаю, со всех сторон отличные партии вам представляются; однако ж вы имеете полное право располагать собою по своей воле, и никто не может вас принудить к замужству, (с нерешительностию) Вот, если-бы вы были к кому-нибудь не равнодушны, конечно, я постигаю всю жестокость такого положения; но ведь ваше сердце совершенно свободно; по крайней мере вы мне так сказали. —

 

Лирская.

Разумеется… (в сторону) Что ж мне за надобность говорить об этом доктору. (вслух) Между-тем ваша медицина все-таки запрещает мне выйти за-муж… а вы знаете, доктор, как скоро что нам запрещают, то именно и начинает нам нравиться, хоть прежде нам оно может быть совсем и в мысли бы не пришло….. Конечно, что за радость умереть в двадцать лет, а с другой стороны в три года кто знает, что может случиться? Я могу постареть, подурнеть — и меня разлюбят.

 

Розе.

Quelle idée!

 

Лирская.

Да, сударь, могут потерять терпение и сделать другой выбор! Вы, доктора, этого не понимаете, не чувствуете, вы только знаете, ваши книги, да аптеку.

 

Розе.

Вы думаете?…. как вы ошибаетесь! с чего вы взяли, что мы не знакомы с нежным чувством?. .. не каждую ли минуту сердце наше открывается для ощущений, самых сладостных и самых мучительных! Вы не можете себе представить, какое неизъяснимое участие невольно увлекает нашу душу при взгляде на прелестную женщину, в то время, как она страдает и ожидает нашей помощи?…. И когда, благодаря нашим стараниям, эти томные глаза оживают и загораются огнем новой жизни, эти ангельские черты получают новую выразительность, бледное лице покрывается легким розовым колоритом,— тогда восхищенный доктор говорит сам себе: это я возвратил ей жизнь; мне одолжена она за эту красоту, за эти прелести; и как второй Пигмалион, он влюбляется и боготворит свое создание!

 

Лирская, улыбаясь.

В самом деле!

 

Рославлев, за театром.

Я непременно должен с ней видеться.

 

Лирская, вставая.

Полковник!

 

Розе, тоже.

Полковник!

 

 

ЯВЛЕНИE 11-e.

ПРЕЖНИЕ, РОСЛАВЛЕВ.

 

 

Рославлев, в сторону, входя.

А! вот он, этот знаменитый дамский Гиппократ (вслух, к Лирской.) Елизавета Ивановна, я от имени матушки просил ваших дам к ней на вечер: могу-ли надеяться, что и вы сделаете нам честь и не откажетесь с ними приехать?

 

Розе.

Pardon Monsieur; а что такое у вас будет? бал, вечер танцевальный?

 

Рославлев.

А вам что до этого?

 

Розе.

А то, что им нельзя согласиться на ваше желание. Я не могу себе позволить…

 

Рославлев.

Как, сударь!

 

Розе.

Мне очень жаль, но я не умалим. Я не похож на этих докторов — угодников, которые отступают от своего долга и объявляю, что одна кадриль может быть для вас очень вредна, не только вредна — убийственна!

 

Лирская.

Eh bien! docteur, rassurez—vous. (Рославлеву) Я приеду; (к Розе) но танцевать не буду.

 

Розе.

C’est egal, все не годится…. все это будет неосторожность.

 

Рославлев.

За которую я отвечаю, и, следовательно, меня одного будут в ней обвинять. (Лирской.) Кстати, я хотел бы поговорить с вами об одном важном деле…. деле, которое до вас касается. (посматривая на Розе) Его не выживешь! (хочет начать разговор с Лирской)

 

Розе, впадая в речь.

Если это что нибудь серьезное, то я прошу вас отложить до другого времени; теперь у нас голова очень слаба.

 

Рославлев.

Довольно, сударь, я знаю, что делаю.

 

Розе.

А! как скоро их здоровье для вас ничего не значит, — я молчу…. je n’ai plus rien â dire.

 

Рославлев, с гневом.

Eh! Monsieur….

 

Лирская, Pocлaвлеву.

Полноте!

 

Рославлев.

Елизавета Ивановна знает, что мне надобно ей сказать не более как два-три слова.

 

Розе.

Et moi, je défends a madame de parler d’a- vanlage…. это ей вредно.

 

Рославлев.

Parbleu!….

 

Розе.

Oui, monsieur, c’est comme cela; вот видите, как это утомляет грудь. (Вынимает из кармана коробочку с сахарными пульками, и подает Лирской.) Надобно как можно избегать лишних разговоров… J’ordonne le silence le plus absolu. —

 

Рославлев.

И так, сударь, если уж мне нельзя говорить с Г-ю Лирскою я с вами поговорю.

 

Розе, любезничая.

Со мною! Vous auriez quelque chose a me communiquer?

 

Рославлев, тихо.

Да, сударь…. только я хочу вам сказать, что мы с вами объяснимся не здесь , а в другом месте.—

 

Розе, шутя и возвышая голос.

Qu’est ce que c’est, monsieur? вызов на дуэль?  Вам хочется меня убить? но если вы будете убивать докторов, кто ж после этого будет вас лечить?

 

Лирская.

Как! что я слышу!

 

 

ЯВЛЕНИE 12-е.

ПРЕЖНИЕ: ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА, услышав последние слова, вбегает.

 

 

Любовь Дмитриевна.

Франц Иванович!

 

Розе.

Eh bien! qu’y a-t-il? что такое?

 

Любовь Дмитриевна, придумывая.

А вот что…. видите-ли, с мадам Бирюлькиной…. сделались сильные спазмы… и вас везде ищут; подите поскорее!

 

Розе.

Спазмы! от чего?

 

Любовь Дмитриевна.

А почему я знаю? Может быть от того, что вы здесь, так ей хочется, чтоб вы попрактиковались.

 

Розе.

Сей-час…. иду, иду!… (Лирской.) et je reviens à l’instant.

 

Любовь Дмитриевна.

Пожалуйста поторопитесь! иначе все само-собой пройдет — и тогда из чего же Бирюлькина хлопотала?…. (тихо, Рославлеву.) Доктор удален, не теряйте случая. (Розе уходит в середнюю дверь, а Любовь Дмитриевна на право.)

 

 

ЯВЛЕНИЕ 13-е.

РОСЛАВЛЕВ И ЛИРСКАЯ.

 

 

Рославлев, смотря вслед Розе.

Слава Богу; я думал, что никак не найду свободной минуты поговоришь с вами.

 

Лирская.

Признаюсь вам, Рославле , ваш безрассудный поступок и вспыльчивость для меня очень странны. —

 

Рославлев.

A мне так напротив они кажутся очень естественны; от этого объяснения зависит счастие моей жизни. Мой дядя, которому я всем обязан, давно просит меня жениться, и теперь предлагает мне невесту, хорошей фамилии, богатую и прекрасную. Скажите; что я должен ему отвечать?

 

Лирская, в волнении.

Вы не знаете!

 

Рославлев.

Я бы сей час же отказался, и нисколько не пожалел об этом, если б уверен был, что вы меня любите!

 

Лирская, нежно.

Кажется, мне нет надобности вам это говорить!

 

Рославлев, целуя у ней руку.

О! когда так, я решился!

 

Теперь узнает дядя мой

Из моего к нему ответа,

Что вы согласны быть за мной.

 

Лирская.

Помилуйте! ах, что вы это!…

 

Рославлев.

Сперва немножко он вспылит

За мой отказ и ослушанье;

Но там, наверное, простит, (указывая на нее.)

Когда увидишь оправданье!

 

Лирская.

Он его не увидит… потому что я не могу быть вашею женою.

 

Рославлев.

Как не можете?… что ж это значит? Я вас не понимаю.

 

Лирская, вздохнув.

Мне нельзя вам сказать, знайте только, что я вас люблю; мое сердце принадлежит лишь вам одним; и если вы женитесь на другой, я никогда не забуду моей потери.

 

Рославлев.

Скажите пожалуста: что ж это такое? Или вы смеетесь над моим отчаянием? Хорошо-ж, сударыня, пусть будет по вашему: каприз-ли это с вашей стороны, или просто одна фантазия, я все-таки исполню вашу волю; и если это одно может служить доказательством моей к вам любви, извольте: я поссорюсь с матушкой, с дядею, со всею роднею, еду служить на Кавказ…. и когда меня убьют, вспомните, что ваша жестокость заставила меня искать смерти! (уходит.)

 

Лирская, удерживая его.

Искать смерти! о нет, мой друг! постойте! пусть лучше я умру.

 

Рославлев.

Что вы говорите?—

 

Лирская.

Уж видно мне так велит судьба моя! Вы бы, кажется, должны были иметь сострадание к слабости женщины, и уважить ее тайну; но как-скоро вы сомневаетесь в моей любви: вот вам моя рука: я иду за вас.

 

Рославлев.

И чтобы я согласился употребить во зло такую привязанность!…. О! нет, нет простите меня!…. я уж никогда от вас не уеду…. останусь холостым… брошу службу и буду жить для того только, чтобы исполнять малейшие ваши желания…. но вы признайтесь : несчастнее меня нет на свете!

 

Лирская.

Несчастнее вас нет на свете! и однако ж я вас люблю, и говорю вам это прямо в глаза.

 

Рославлев.

Вы мой добрый Ангел!

 

Лирская, протягивая ему руку.

До вечера, мои друг!

 

Рославлев.

Вы приедете?

 

Лирская.

Да, мой друг, жди меня; я знаю, что мне у вас будет очень весело.

 

Рославлев.

Ну, а танцевать вы не будете:

 

Лирская.

Нет, но тем лучше! я стану воображать, что я хозяйка дома — и займусь гостями.

 

Рославлев.

Но, по крайней-мере….

 

Клянитесь мне, что никогда

Другой не будет вам супругом!

 

Лирская.

Я обещаюсь вам всегда

Быть верным, неизменным другом,

И за невольный мой отказ

Клянуся вам я в утешенье

Любить еще сильнее вас….

 

Рославлев.

Что слышу я?… О, восхищенье!

 

Лиpcкая.

Но всей душой, мой друг, любя…

Я об одном прошу тебя:

Терпенье и терпенье!

(Уходит в дверь на лево; Рославлев провожает ее, и она, расставаясь с ним, говорит ему.) До вечера. —

 

 

ЯВЛЕНИЕ 14-е.

РОСЛАВЛЕВ И ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА.

 

 

Любовь Дмитриевна, выходя из дверей с правой стороны.

Ушла!

 

Рославлев.

Нет в мире другого счастливца , которой бы так страдал , как я! вообразите: она меня любит, признается мне в своей любви, — в то же время говорит, что не может быть моей женой.

 

Любовь Дмитриевна.

Знаю; все слышала. ИИ вы до сих-пор все еще не догадываетесь? Главная тут причина — доктор, который, бьюсь об заклад, сам влюблен в мою кузину. —

 

Рославлев.

Влюблен!…. А! теперь я понимаю! Господин доктор придумал верный способ удалить своих соперников; но мы с ним увидимся!…. и я сей-час-же….

 

Любовь Дмитриевна.

И вы сейчас же все испортите; силою тут ничего не сделаешь: если-бы вы даже вызвали на дуэль весь медицинский факультет, вы бы все не разуверили кузину в той мысли, которую так умел поселить в ней доктор, и которую он один может истребить.

 

Рославлев.

Правда; но что ж мне делать?

 

Любовь Дмитриевна.

Eй-Богу, не знаю!… противник наш прехитрая особа; он уж заметил , что вы ему перебиваете дорогу: и потому прежде всего надобно постараться сделать так, чтоб он не думал , что вы его соперник.

 

Рославлев.

Хорошо; но каким-же образом?…

 

Любовь Дмитриевна, подумав.

Постойте!… А!… Эльмирину поможете? —

 

Рославлев.

Непременно.

 

Любовь Дмитриевна.

Скоро?

 

Рославлев.

Чрез месяц.

 

Любовь Дмитриевна.

Хорошо! сегодня же Кузина будешь ваша невеста….  доктор идет….

 

На колена поскорей,

И влюбленным притворитесь,

Да как можно понежней!

 

Рославлев.

Но что значит? объяснитесь!

 

Любовь Дмитриевна.

На колена!

 

Рославлев.

Как понять?…

Что такое?…..

 

Любовь Дмитриевна, топнув ногой,

Ах, упрямой!…

Разве низко вам стоять

На коленах перед дамой?….

 

Рославлев.

Напротив, — и я от всей души у ваших ног! (становится на колена. —)

 

 

ЯВЛЕНИЕ 15-е.

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА; РОСЛАВЛЕВ, на коленах перед Любовью Дмитриевною; и РОЗЕ, выходит из средних дверей.

 

 

Розе, в глубине театра.

Что я вижу?….

 

Любовь Дмитриевна, мигнув Рославлеву, вдруг принимает на себя расстроенный вид,—

Но помилуйте, Ипполит Петрович!… что это вы мне говорите? Полноте, оставьте меня, сделайте милость!…. я право не могу вам отвечать….

 

Рославлев.

Да что с ней?

 

Любовь Дмитриевна.

И не грех ли вам меня так конфузить?… (тихо) Да, ну! что ж вы?…. (вслух) Вы знаете, я завишу от родных…. (c намерением.) У меня есть дядюшка Пантелей Иванович, тетушка Акулина Климовна, Кузина Елизавета Ивановна…. (тихо.) Да говорите-же!….

 

Рославлев.

О! я наперед уверен в их согласии… а впрочем, что бы ни случилось, я вам клянусь всем на свете!… (целует ее руку.)

 

Любовь Дмитриевна, в сторону, в то время, как он целует ее руку.

Вот прекрасно! кто просил его целовать руку! (оборачивается, видит доктора и вскрикивает.) Ах! (Рославлеву.) Встаньте, Сударь, да ради Бога встаньте! вы меня губите!

 

Розе.

Pardon, pardon de mon indiscrétion!… Ah! Mademoiselle!

 

Рославлев, гордо.

Теперь, сударь, вам все известно, случай открыл вам то, о чем бы я не хотел вам сказывать, но если вы вздумаете разглашать мою тайну (Любовь Дмитриевна делает ему знаки одобрения.) или вооружать против меня родных Любви Дмитриевны…………

 

Розе.

Mon colonel? какие мечты!…. Vous ne me connaissez pas! Напротив, ваша взаимная склонность приводит меня в восхищение, и я даже душою рад вам помогать! —

 

Любовь Дмитриевна, тихо Рославлеву.

Хорошо; теперь подите отсюда и не мешайте мне.

 

Рославлев.

Благодарю вас, доктор: помните-ж свое обещание. (Любови Дмитриевне тихо, целуя ее руку) Прощайте; я на вас в надежде. —

 

 

ЯВЛЕНИE 16-е.

ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА И РОЗЕ.

 

 

Любовь Дмитриевна, посматривал на свою руку

Вот уж л это совсем лишнее.

 

Розе.

Comment, mademoiselle! у вас есть секреты от меня?

 

Любовь Дмитриевна.

Нельзя же! я на вас смотрела, как на своего неприятеля.

 

Розе.

Я никогда не был вашим неприятелем, а скажите лучше, что вы сами всегда желали быть во вражде со мною; и вот даже сей-час эти спазмы с madame Бирюлькиной…..

 

Любовь Дмитриевна, c видом простодушия.

A разве их не было?

 

Розе.

И не было, и нет.

 

Любовь Дмитриевна.

Удивительное дело; а они так часто с ней бывают.

 

Розе.

Вы одне придумали эти спазмы.

 

Любовь Дмитриевна, с хитростию.

А вам досадно, что я вам помешала, и обеспокоила вас?

 

Розе.

Совсем нет, помилуйте; какое ж тут беспокойство? Помогать больным мой долг, и мне очень приятно исполнять его. Но вы объясните по крайней-мере, с каким намерением вы сочинили такую историю и вызвали меня отсюда?

 

Любовь Дмитриевна, опустив глаза.

Вы слишком долго здесь заговорились с Полковником.

 

Розе, с плутовскою улыбкою.

Понимаю: уж это значит, я в свою очередь мешал вам. —

 

Любовь Дмитриевна.

Как вы догадливы, Франц Иванович!

 

Розе.

И потому, Любовь Дмитриевна, гораздо лучше иметь меня своим союзником, чем неприятелем; и как теперь у нас с вами пошло на взаимную откровенность, то признайтесь по совести: ведь это вы вооружали против меня Полковника.

 

Любовь Дмитриевна.

Я…. признаюсь, я ему очень много дурного об вас наговорила.

 

Розе.

А почему?

 

Любовь Дмитриевна.

А потому, что вы одни мешали моей свадьбе. Не вы-ли всегда твердили тетушке и кузине, что я еще слишком молода для замужства?

 

Розе.

Это правда; но я полагал, что вы хотите выйти за Эльмирина, ce petit fat, которой при всяком случае забавляется на мой счет… А если бы я знал, что ваш

жених Полковник!…. Почему же вы мне прежде этого не сказали.

 

Любовь Дмитриевна.

Во- первых, потому, что Полковник открылся мне в своей любви только сию минуту; а во вторых , я рассуждала сама с собою: если я, по словам мосьё Розе, в шестнадцать дет еще молода быть женою Прапорщика, то…..

 

Ужли наш врач, с ученостью своею,

Вдруг утверждать решится слух такой,

Что будто я лет на-пять постарею,

Коль сделаюсь Полковника женой!

Когда-бы так, для подтвержденья слуха

Мне мужнин чин лета все прибавлял,

То завтра же могу я быть старуха,

Как-скоро муж мой будет Генерал..

 

Розе, улыбаясь.

Vous plaisantez toujours-, но вы слишком умны, чтоб не знать, что правила изменяются по обстоятельствам. И на этот раз кто виноват? Зачем вы заблаговременно не объяснились со мною? Мне бы тогда ничего не стоило обратить мысли вашей тетушки к цели, более согласной с вашими желаниями; но теперь гораздо труднее это сделать: я так решительно объявил свое мнение, и вдруг в угодность вам должен от него отказаться. Все равно, однако ж, я постараюсь поправить ошибку, и почту себя совершенно счастливым, если успею приобрести право на вашу признательность, и если вы за мужем удостоите когда-нибудь вспомнить, что доктор, который вам душою предан и имеет полную вашу доверенность, есть вместе с тем и ваш друг, самый скромный, самый надежный, какого только может выбрать себе молодая женщина.—

 

Любовь Дмитриевна.

О! я в этом совершенно уверена; я в свое время скажу это моему мужу, и конечно, он будет одного со мною мнения. И так, это решено: вы мне обещаете уговорить тетушку Акулину Климовну….

 

Розе.

Я надеюсь по-крайней-мере- Любовь Дмитриевна.

А Кузину Елизавету Ивановну?

 

Розе.

Но эта дама с умом — и ее переуверить уж очень не легко.

 

Любовь Дмитриевна, смотря на него.

Кому другому, может быть -, но вам, Франц Иванович…. стоит только слово сказать…

 

Розе.

А почему ж вы так думаете? —

 

Любовь Дмитриевна.

А потому, что я вижу… я знаю… да что тут говорить? как-будто вы и сами не знаете!….

 

Розе.

Клянусь вам, ничего не знаю…

 

Любовь Дмитриевна.

Вот уж это и не хорошо, Франц Иванович! а еще кажется мы теперь союзники. Ведь мы обещали друг другу говорить все, что есть на душе, и я первая подала вам пример: стало, уж и вы от меня не скрывайтесь.

 

Розе.

Да в чем скрываться? я не понимаю…..

 

Любовь Дмитриевна.

Полноте! ну что вы хитрите’… Кузина мне сама почти призналась….

 

Розе с беспокойством.

Призналась! в чем?

 

Любовь Дмитриевна.

Ну, в том , что она в вас влюблена, точно также, как и я в Рославлева!

 

Розе.

Возможно-ли!

 

Любовь Дмитриевна.

Да! Притворяйтесь, притворяйтесь удивленным! Ведь это так трудно было заметить! — Да она просто жить без вас не может: только заговори об вас, она вот сей час так вся и закраснеется: я даже вчера принуждена была ей сказать……

 

Розе.

Как! Неужли вы ей сказали?….

 

Любовь Дмитриевна.

Ну да! Ах, Боже мой! ведь мне ее жаль стало, видя, что она все такая печальная, задумчивая. Я ей сказала:

 

Я знаю, от чего, кузина,

Ты так задумчива, грустна;

Тут очень ясная причина:

В Monsieur Розе ты влюблена!

Так чем таить пред милым чувство,

Его ты мужем назови:

Все утверждают, что замужство

Одно лекарство от любви.—

 

У тебя хорошее состояние, a monsieur Розе принять в большом свете, и ты-же ни от кого не зависишь.—

 

Розе.

Vraiment, vous lui avez parle ainsi?… A что ж она вам отвечала?

 

Любовь Дмитриевна.

Вот уж этого-то, признаюсь, я никак не могла понять и даже не знаю, вы поймете ли?…. Она вздохнула, но не так, как вздыхают от удовольствия…,. ах! ах!… нет, а это был вздох этакой грустной.. ах ! ах !.,  Знаете? такой вздох, которой как будто-бы говорил; ах! если- бы это было возможно!

 

Розе.

Grand Dieux! что я слышу?

 

Любовь Дмитриевна.

Потом она мне сказала: „Не говори мне об этом никогда, ни мне, ни monsieur Розе: он сам знает , что этого быть не может.

 

Розе, в отчаянии, в сторону.

Malheureux! что я сделал! Впрочем, мог ли я ожидать?… я хотел только избавиться от соперников. —

 

Любовь Дмитриевна.

Как вы вдруг встревожились!…. разве вы угадали, почему…..

 

Розе, принужденно улыбаясь.

Да, да…. теперь я понял причину ; но есть еще надежда: все можешь поправиться, только вы обещаете мне быть осторожны , ни слова об этом разговоре, ни кузине, ни тетушке, ни Полковнику.

 

Любовь Дмитриевна.

Помилуйте, уж будьте покойны: ведь, кажется, у нас с вами выгоды общие.

 

Розе.

Разумеется, и с помощию искусства и любви, доказательств и логики… Впрочем, в случае нужды , все другие дамы поддержат меня…. оне всегда готовы держать мою сторону… Ба! что за шум?

 

Любовь Дмитриевна.

Это оне! —

 

 

ЯВЛЕНИЕ 17-е.

ПРЕЖНИЕ; ПАНТЕЛЕЙ ИВАНОВИЧ, АКУЛИНА КЛИМОВНА, ЛИРСКАЯ, в бальном платье, БИРЮЛЬКИНА И ЛАНДЫШЕВА.

 

 

Хор Дам.

Какое упрямство,

Какое тиранство!

Нет более силы сносить!

Он сделал условье,

Чтоб наше здоровье

Безжалостно в нас погубить!

 

Розе.

Что такое у вас случилось?

 

Пантелей Иванович.

А вот видите-ли: Полковник Рославлев, наш сосед, сегодня дает у себя прекрасный бал; и эти барыни, сказавшись больными, чтоб не ехать на именинный обед к Флюгерову, вдруг все почувствовали облегчение, и едут к Полковнику на пляску: примерно сказать — явное предпочтение военным перед штатскими! Но на этот раз уж я не поддамся, и по вашему приказанию, пусть-ка оне лучше все дома посидят, тем больше , что я танцев терпеть не могу; а притом перевес на моей стороне: примерно сказать — сам доктор за меня!

 

Акулина Климовна.

Доктор позволит! —

 

Пантелей Иванович.

Не позволит!

 

Все Дамы.

Позволит! позволит!

 

Розе.

Permettez, mesdames!… это правда, я вам советовал иметь движение….

 

Бпрюлькина и другие.

Бал всего лучше для движения.

 

Розе.

Нe всегда…. Oui mesdames, вы можете на меня сердиться, называть меня педантом и смешным, но я не отступлю от моих правил. — Во-первых, я должен знать, в какой зале будут танцевать.

 

Бирюлькина.

Не в зале, а в открытой оранжерее, в саду.

 

Ландышева.

Оранжерея, говорят, удивительная, и будет убрана с отличным вкусом. —

 

Акулина Климовна.

А в саду по всем дорожкам гирланды из шкаликов, и фейерверк будет с бураками! —

 

Пантелей Иванович.

А бураки-то тебе больше всего и нравятся. —

 

Акулина Климовна.

Ну уж, mon сher, молчи пожалуста!

(дамам.) Ah! qu’il est bete!

 

Розе.

О! если это в саду, в открытой галлерее, c’est différent; тут нечего нам опасаться духоты и ces miasmes délétères, которые так часто бывают в тесных Московских залах; это почти то же, что воздушная ванна; и если б я наперед мог быть уверен в вашей осторожности, то, конечно, почему ж-бы и не позволить….

 

Все Дамы.

Ах! какой он милый! какой добрый!

 

Розе.

Однако ж, послушайте: прошу не слишком изнурять себя! четыре, пять, или уж много, много, что шесть кадрилей….

 

Все Дамы.

Извольте!

 

Розе.

И чтоб во время антрактов шали у нас непременно были на плечах и хорошенько нас закутывали! —

 

Все Дамы.

Хорошо, хорошо! пойдемте одеваться. —

 

Пантелей Иванович, останавливая их.

Постойте, постойте!

 

Все Дамы.

Нет! доктор позволил! доктор позволил.

 

Пантелей Иванович.

Доктор! доктор! да я-то, примерно сказать, что ж такое?

 

Розе.

Мы поедем вместе с ними, и поговорим там о вашем процессе, потому, завтра утром я должен быть у Прокурора….

 

Любовь Дмитриевна.

А сверх того, дядюшка, какой чудесный ужин там будет…. Полковник сам мне сказывал…

 

Пантелей Иванович.

Ужин! ужин! вы думаете, что я поеду для ужина…. ну да уж, примерно сказать, если все едут, так что ж тут?….

 

Все Дамы.

Победа!

 

Хор.

Ах! как я рада!

Я в восхищеньи!

Бал мне отрада

И утешенье!

 

Любовь Дмитриевна.

В радостях света

Нет лучше бала!

Я же все лето

Не танцовала.

 

Бирюлькина.

Я люблю танцы

Для наслажденья.

 

Акулина Климовна.

Я для румянца —

 

Ландышева.

Я для движенья.

 

Хор.

Ах! как я рада!

Я в восхищеньи!

Бал мне отрада

И утешенье!

 

(Все уходят, кроме Лирской и Розе.)

 

 

ЯВЛЕНИЕ 18-е.

ЛИРСКАЯ, РОЗЕ.

 

 

Розе.

А вы, я вижу, уж совсем одеты?

 

Лирская.

Да, потому, что я еще прежде имела позволение доктора.

 

Розе.

Я надеюсь, что это вас рассеет, и собственно от того лишь так охотно вам дал мое позволение.—

 

Лирская.

Напротив, вы, кажется, не хотели…

 

Розе.

Сначала, это правда, но после я передумал…; поверьте, нет той минуты, чтоб я не наблюдал за вашим здоровьем и не заботился о вашей судьбе…

 

Лирская.

Ах, Боже мой! вы в таком беспокойствии! ужели вы за меня боитесь!

 

Розе.

Non madame, nullement.

 

Лирская.

Вы хотите это скрыть от меня: но в вас заметна какая-то неуверенность.—

 

Розе.

Скажу вам откровенно, если я и не уверен, так это именно в самом себе: чем больше я сличаю, соображаю, тем меньше могу дать себе отчет в своих соображениях. Сначала я полагал, что ваша тоска и задумчивость происходят от небольшой слабости в груди, и так лечил вас, однако ж лихорадка у вас прошла, кашель унялся, и вы теперь, кажется, не чувствуете ни какой боли? —

 

Лирская.

Ни какой.

 

Розе.

Это странно, это даже очень меня беспокоит…. и тут должно быть что-нибудь такое особенное……

 

Лирская.

Ах, Боже мой!

 

Розе.

Неужели?…. да нет, это невозможно…. вы бы мне сказали…. неужели у нас есть какие — нибудь тайные, сердечные огорчения ? —

 

Лирская.

A разве они могут иметь влияние?…..

 

Розе.

И большое! все болезни физические имеют свое начало от расстройства душевного. Теперь у нас многие страдают лихорадкою неудачных спекуляций, лихорадкою оскорбленного самолюбия, лихорадкою безнадежной любви; хотя последняя лихорадка случается очень редко, особливо в высшем кругу…. однако ж она бывает.—

 

Лирская.

Ах, Боже мой! если б я знала это прежде, если б я смела….

 

Розе.

Est-cе que j’aurais deviné?

 

Лирская.

Oui, docteur, я должна отдать справедливость вашему таланту и проницательности; с некоторого времени я чувствую ужасную тоску! —

 

Розе.

Vraiment! —

 

Лирская, потупя глаза.

Я влюблена. —

 

Розе, в сторону, с радостию.

Так это правда! (вслух.) Вот видите-ли, что значит таиться от медика! Как же вы после этого хотите, чтоб он понял вашу болезнь и нашел верный способ лечения?…. Следуя правилам науки, но не зная вашей тайны, я мог предписать вам совсем не то, что было надобно, — и оно действительно так и случилось. —

 

Лирская.

Как! неужели…..

 

Розе.

Mais oui, madame, и теперь это большая разница. Как скоро слабость, которую вы чувствуете, происходит единственно от причин моральных, от тоски сердечной…. впрочем только если вы тут опять меня не обманываете!….

 

Лирская.

О! нет; божусь вам, вперед этого нe случится.

 

Розе.

Eh bien! madame…. я вам скажу, что для вас гораздо больше опасности оставаться в настоящем вашем положении; вы еще не знаете, какие пагубные следствия могут быть от усилия подавить в себе непреодолимую склонность! —

 

Лирская.

Неужели!….

 

Розе.

Поверьте, случаи бывали,

Что люди, с вашею душой,

От сильной страсти умирали…

 

Лирская.

Как! умирали!… Боже мой!

 

Розе.

И вам ли, чей удел быть Флорой,

Увянуть вдруг среди цветов

Такой болезнью, от которой

Так много докторов!

 

Лирская, с радостию.

Стадо быть, вы прямо от души, советуете мне опять выйти замуж?

 

Розе.

— Непременно.

 

Лирская, в сторону.

Милый Рославлев! (вслух ) Что ж касается до того, которого я люблю…. я до сих-пор не смела вам его назвать…

 

Розе.

Я не мог, не должен был знать, кто он; это имя, какое-бы оно ни было, нисколько не имеет влияния на мой образ мыслей в этом случае! — И так решено, — вы нашли себе партию? —

 

Лирская.

Ах, Боже мой! когда я вздумаю…

 

Розе.

— Что с вами?

 

Лирская.

Как мне теперь быть и что делать? Сейчас еще я объявила тетушке и этим двум дамам, которые у нее гостят, что я так люблю мою свободу, и сама добровольно хочу навсегда остаться вдовою.—

 

Розе.

Что ж, разве нельзя переменить намерения? —

 

Лирская.

Конечно, только нельзя же переменить его в полчаса. —

 

Розе.

N’est-ct que cela? В таком случае тут будет не ваше желание, а мой докторский совет, — стало и говорить им нечего.

 

Лирская.

Как! неужели вы будете столько добры, любезны?….

 

Розе, указывая на дверь с правой стороны.

Сию же минуту, в кабинете вашего дядюшки, я приготовлю письменную консультацию и принесу ее к вам. —

 

Лирская.

— Поверьте, моя благодарность…..

 

Розе.

Помилуйте! — я слишком награжден уж тем, что могу возвратить вам здоровье и счастье. Adieu, adieu.

(уходит в кабинет на право.)

 

 

ЯВЛЕНИЕ 19-е.

ЛИРСКАЯ, ПОТОМ РОСЛАВЛЕВ И ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА.

 

 

Лирская.

Ах, что за редкая душа этот доктор! Вот уж в полном смысле истинный друг человечества!…. (увидя Рославлева.) Ах, это вы Рославлев! как я рада, что вы здесь! вы приехали за мною на бал?

 

Рославлев.

Да, но скажите, что с вами сделалось? вы в таком волнении!

 

Лирская.

Давеча я была очень несчастна, я не могла быть вашею, потому что боялась погубить вас на всю жизнь…. но теперь все переменилось!

 

Рославлев.

Что вы говорите?

 

Лирская.

Что вас ждет награда за ваше постоянство, мой друг и вот она! (подает ему руку.)

 

Рославлев, на коленах.

— Что я слышу!….

 

Любовь Дмитриевна, входя в эту минуту в средние двери. —

Победа!

 

 

ЯВЛЕНИЕ 20-е.

ЛИРСКАЯ, РОСЛАВЛЕВ, ЛЮБОВЬ ДМИТРИЕВНА И РОЗЕ, выходя из кабинета с бумагою в руках.

 

 

Розе.

Вот вам моя консультация, за моею подписью.

 

Лирская, взяв бумагу.

— Merci, docteur.

 

Розе, увидя Рославлева на коленах с другой стороны.

Que vois-je! что это значит?—

 

Любовь Дмитриевна.

— Видите: лечатся.

 

Розе, в сторону.

Aй, aй!… (вслух.) Как?… (посматривая на Любовь Дмитриевну.) Но ведь Полковник был влюблен в вас…. по крайней мере, мне так казалось….

 

Любовь Дмитриевна.

Оно так и было, по всем признакам; однако ж иногда и самый искусный доктор может обмануться. —

 

Розе, вполголоса.

Ah! petit serpent!

 

Любовь Дмитриевна.

О! я не боюсь, потому, что мы с вами заодно, и вы мне также подпишете консультацию выйти за Эльмирина, не правда ли?….

 

Розе.

Eh bien, par exemple!

 

Любовь Дмитриевна.

Только этим средством можно заставить меня молчать; иначе, до тех-пор, пока меня не отдадут за-муж… я буду так трещать, так трещать!…

 

Розе.

C’est bon, cela suffit. —

 

Лирская, Рославлеву, с которым во все это время она потихоньку разговаривала.

Благодарите доктора, Рославлев; вы ему за все обязаны, и я надеюсь, что он всегда будет принят в нашем доме, как друг…..

 

Рославлев.

О конечно, мой ангел!… поверьте, сударь, я вполне чувствую, и всегда буду очень рад…. (в сторону.) Только бы жениться, а то я жене своей найду другого, постарше. —

 

Любовь Дмитриевна.

А вот и все готовы к балу.

 

 

ЯВЛЕНИЕ 21-е.

ПРЕЖНИЕ; АКУЛИНА КЛИМОВНА, ЛАНДЫШЕВА, БИРЮЛЬКИНА, потом ПАНТЕЛЕЙ ИВАНОВИЧ и МИШКА.

 

 

Хор Дам.

Ах, как я рада!

Я в восхищеньи!

Бал мне отрада

И утешенье.

В радостях света

Нет лучше бала:

Я-же все лето

Не танцовала!

 

Розе.

Прошу вас об одном, mesdames: не танцевать вальса и галлопада, и в четвертом часу утра непременно быть дома. —

 

Все Дамы.

Извольте! —

 

Лирская.

Но ведь и вы, доктор, с нами?

 

Розе.

Без сомнения. (в сторону.) C’est ettonant comme j’ai envie de danser.

 

Пантелей Иванович, входя с Мишкой.

Ну что-ж? За чем дело стало? экипажи у крыльца — едем.

 

Все Дамы.

Едем! —

 

Пантелей Иванович.

Ипполит Петрович! я вам сюрприз приготовил; вот: Мишку беру с собою.

 

Акулина Климовна, мужу

Ты без него ни на минуту…. как тебе не стыдно!…. фи!…. mon аmi.

 

Пантелей Иванович.

Ну, что за фи, Акулина Климовна? он там, примерно сказать, всех позабавит и сказку нам скажет.

 

Любовь Дмитриевна, тихо, Пантелею Ивановичу.

Послушайте; дядюшка: Ипполит Петрович с своей стороны вам также славный сюрприз приготовил. —

 

Пантелей Иванович, тихо.

Хорошую стерлядь за ужином?

 

Любовь Дмитриевна.

Нет, лучше.

 

Пантелей Иванович.

А что же?

 

Любовь Дмитриевна.

Вот увидите.

 

Розе, подойдя к Мишке.

Что это у вас за оригинал такой, monsieur Куличкин?

 

Пантелей Иванович.

А это тот дурак Мишка, о котором я вам говорил.

 

Розе.

А!…. дурак!….

 

Мишка.

Дурак, сударь… дурак ты, того….

 

Розе.

Он болен был?

 

Пантелей Иванович.

Нет, с природы таков…. а впрочем у нас с ним натура прекрасная, н нам не нужны ни доктора, ни лекарства. —

 

ВОДЕВИЛЬ.

Пантелей Иванович.

Я так давно живу на свете,

И, слава Богу, свеж, здоров:

Я с роду не быль ни диэте

И бегал модных докторов.

А вот жена свой нрав имеет

И с докторами век живет,

И как совсем уж постареет,

Лишь тут болезнь ее пройдет.

 

Акулина Климовна.

Нередко у господ бывает:

Иная модница — жена

Пред мужем охает, вздыхает,

И говорит: «как я больна!»

Но добрый муж жену такую

Всегда чем вылечить найдет:

Он купит шаль ей дорогую —

Л тотчас шаль ее пройдет.

 

Розе.

От всех болезней есть лекарства;

Лишь нет лекарства трех сортов:

От ложной дружбы, от коварства,

И от фальшивых игроков;

Беда, как скоро захворает

Картежной страстью юный мот!

Когда уж все он проиграет,

Лишь тут болезнь его пройдет.

 

Лирская.

Все вдовушки, живя без мужа,

Здесь согласятся в том со мной,

Что ничего нет в свете хуже,

Как целый век прожить вдовой.

Лишась супруга дорогого

Вдова больна и слезы льет;

Но только выйдет за другого —

Сейчас болезнь ее пройдет. —

 

Рославлев.

Хотите ль знать вы по секрету,

Чем болен этот Генерал?

А он не дальше как по лету

Свое здоровье потерял.

Его одно лишь только мучит,

Ему покоя не дает….

Но вот, как ленту он получит,

Так вся болезнь его пройдет!

 

Мишка, после ритурнеля, говорите под музыку, подойдя к аван-сцене.

Сказка, того…. вот, сударь , того….. шли сударь того двое военных купцов с усами, сударь…. да уж и не знаю что такое…. того…. после, того….

 

(Оборачивается и отходит в глубину сцены. Оркестр доигрывает аккомпанимент.)

 

Любовь Дмитриевна, к публике.

Наш доктор несколько слабенек,

И близок к смерти, может—быть;

А знают все, что лучший медик

Не может сам себя лечить.

Без вашего лекарства, право,

Наш бедный доктор пропадет….

Лекарство ж это — ваше браво:

Один прием — и все пройдет!

 

 

КОНЕЦ.