К осьмнадцатилетнему младенцу

К  осьмнадцатилетнему младенцу.

 

 

Как притаясь, из-за кустов

Рыбак на уду ловит рыбку;

Как страстно ищет наш Ослов

Чтецов для скаредных стихов;

Как радуется Осетров

Нашед описку, иль ошибку

В стихах Воейкова : так точно

Пришла охота мне, за-очно

Набором жалким звучных слов

Тебе, дитя мое, наскучить.

Тебя моралью горькой мучить

Святое право мне дано.

Я опекун твой, старше вдвое,

Едва ль не опытнее втрое,

И в стихотворный цех давно

В одном разряде с Тредьяковским

Записан Маклером Жуковским.

Жрец добродетели Поэт;

Он строгий проповедник в мире;

Ему с давно-минувших лет

Разрешено в стихах, на лире,

Журить, хвалить и поучать.

Ты можешь сладко почивать,

Но все дослушать поученье:

Садися, отговорки нет.

Один любезный мне Поэт,

Сказав в одном Стихотворенье,

„Что ты прелестное творенье,

И что веселость спутник твой,»

Мое предупредил лишь мненье

Такой правдивою хвалой.

Прекрасная дарами сердца,

Невинной резвостью младенца,

Замысловатой простотой,

Степенным разума сужденьем

И вкуса верностью живой,

Мой друг! ты образ совершенства;

Но опекун брюзгливый твой,

Как милой дочерью родной

Любуясь, радуясь тобой,

Среди восторгов и блаженства,

Нашел в тебе, увы! порок;

Порок, хотя и неужасный;

Однако же и не прекрасный. ——

„Как скучен важный твой урок,

Ты лжеучитель, лжепророк;

Ты нам рассказываешь басни!»

Кричит льстецов твоих толпа,

„В ней недостатки? Невозможность!» —

Друзья, вот участь старика,

Я намекнуть хотел слегка,

Что мне приказывала должность;

Теперь на вас, на вас сей грех,

Что громко я скажу при всех:

Ее порок — неосторожность!

Но что?. . . . Умолкнул шум вокруг! . . .

А ты краснеешь, юный друг!

Жестокой правды в подтвержденье,

О, лучше, лучше бы молчать;

Я слишком сам неосторожен;

Теперь уж отстут невозможен:

Начавши —должно продолжать.

Дослушай! Слабое сложенье

Имеешь от природы ты,

И то не бред и не мечты,

А Докторов Орловских мненье,

Весь Медицинский факультет

Готов предстать перед побою,

Латынской подтвердить божбою,

Что щечек нежных алый цвет

Обманчив, как румянец розы,

Когда еще грозят морозы,

Что юность наша вешний лед:

Скользить по нем приятно можно,

Но плавно, ловко, осторожно;

И что скользим над бездной вод,

Нам безпрестанно помнить должно.

А ты — по хрупкому пути,

А ты — не льзя не ужаснуться,

Бежишь, не думав поскользнуться;

Торопишься скорей дойти.

Я помню Святки . . . о досада!

Ты жизнию своей шутя,

Как куклой резвое дитя,

Вертишься в жмурки до упада;

Или, начав безпутный вальс,

Вкруг света прокружиться рада

И залу опорхнуть сто раз.

И вот . . . от матери украдкой,

Бежишь в буфет за лихорадкой

И за коклюшем под окно.

Тебе мое страданье сладко!

И только это ли одно?

Нет, новая беда готова!

Вот конь Арабский Л. . . . ова

Оседлан, подведен к крыльцу;

Он ржет, копытом бьет и пышет,

Глаза как кровь, земли не слышит. . . .

Ты вышла, села . . . Как к лицу

Мужская шляпа! : . . Как в уборе

Ты Амазонском хороша!

И тень власов и блеск во взоре. . . .

Но замирает вся душа,

Когда во весь опор ты лихо

Летишь чрез кочки, рвы, мосты;

Как я желал бы, чтобы ты

На этот раз была трусихой;

Чтоб в поле на широкий луг

Верьхом скакала бы ты реже,

А чаще по песку в манеже

На чалой кляче трюх, трюх, трюх.

Вот вижу: с слезною мольбою

Твой песнопевец, дядя, друг,

Отец твой крестный пред тобою,

Чтоб перестала грудь терзать,

И меньше, с меньшим прилежаньем

Изволила бы рисовать;

А ты, на зло, за рисованьем!

Вновь платишь за эскиз страданьем,

Неделей жизни за ландшафт.

Мой друг! с опекуна-поэта

Возми пример, большой контраст!

Не только за ландшафт Вернета,

он и за все картины света

Минуты жизни не отдаст

Нам жизнь на час дана от Бога;

Она нежна, как Недотрога:

Терять здоровье юных дней,

Как бы сходить с холма в долину,

А возвращать его трудней,

Чем подниматься на вершину

Горы кавказской снеговой

Кто спорит? Пользуйся весной,

Порхай, как ласточка в лазури;

Но как голубка бойся бури.

Танцуй, шути, кружись, играй, —

Но и средь игр не нарушай

Ты осторожности Устава.

Прочь вредного геройства слава

Излишность прочь! Не забывай,

Как мать твоя чадолюбива,

Что в мире сем она тобой

Красна, богата и счастлива;

Твой опекун счастлив тобой,

Из злата жизнь сестры прядется,

И все вокруг тебя смеется.

Храни здоровье ты свое:

Разрушит все одно мгновенье;

Остановись воображенье! ….

Прочь ужас пережить ее! ….

 

Воейков.

Село Муратово.

( 1814).

 

Славянин. Военно-литературный журнал,

издаваемый А. Воейковым. 1827