Мой портрет

Мой портрет
(Писано 1821 года)

 
Тебе, Темира, в угожденье
Беру я в руки карандаш.
Прелестное изображенье
Воспламенилось – и туда ж
Хромая. В след тебе пускаюсь,
И как умею, свой портрет
Тебе я начертить стараюсь.
Послушай же! Мне тридцать лет,
Но скорбь тяжелою рукою,
Уже мешает с сединою
Моих волос природный цвет.
Собою я довольно статен,
Хотя не создан молодцом;
Ни дурен, ни хорош лицом,
Но для иных – бывал приятен.
Таков на взгляд я. – А умом,
(К чему притворствовать с друзьями)
Я очень прост! – Но между нами,
Прошу не говорить о том,
Ни где, ни громко, ни тишком;
А то, в век славный, просвещенный,
Когда собою восхищенный,
Умом своим доволен всяк;
Когда ни где глупцов не видно;
Ты согласишься, что обидно
Мне будет слышать: «Вот дурак?»

Я прост умом – душою проще;
Меня не трудно рассердить.
Я скоро вспыхну, но скорее
Готов досаду позабыть.
Обманут ложными друзьями,
Я не притворными слезами
Оплакивал измену их.
С такой душой к чему я годен?
Так, признаюся сам, не сроден
Для дел я важных никаких,
И мест высоких не достоин;
Могу ли быть судья иль воин?
Владеть весами иль мечем?
И для того, богов в совете,
Назначено, на белом свете
Мне быть – Поэтом иль…ничем!
Покорный всемогущей воле,
Я свет коварный забывал,
Взрывал наследственное поле,
И песнь свободе напевал.
Но ах! счастливым быть опасно!
И я скрывал себя напрасно,
Напрасно дни свои таил
Среди пустыни молчаливой,
И здесь взор зависти ревнивой
Мое спокойствие открыл.
Но полно! – Я судьбе гневливой
Врагов гонения простил.

Мой род, хотя не из знатнейших,
Но я дворян российский сын.
Я разумею, дворянин
Времен старинных, не новейших.
Из прадедов моих, один,
Во дни всеобщего смятенья,
России на освобожденье
Во след Пожарскому спешил,
И славное Москвы спасенье
Своим примером довершил.
Другие ж, хоть не отличили
Себя деяньем никаким;
Но с верой все Царей любили,
И правдою служили им.
Сию любовь к Царю, к Престолу,
Я с кровью получил от них;
Я в сердце презираю школу
Либералистов записных.
Исчезни, грозный возмутитель!
Несчастный разум новизны!
Сколь многие уже страны
Постиг сей Гений истребитель.
На корни общества, на связь
Священную из древле миру,
Сей Дух неистовый, смеясь,
Заносишь вольности секиру!

В привычках я не много странен,
И часто через чур правдив.
Я в дружбе тверд и постоянен;
В любви, и ветрен, и ревнив.
Приветлив, прост, с людьми простыми,
А с гордецами сам спесив!
Забавен, весел, говорлив,
С друзьями, с ближними своими;
В толпе людей, скучаю ими,
И пасмурен, и молчалив.
Во всем мне в тягость принужденье,
Ни в чем притворства не терплю,
И тихое уединенье
Всего я более люблю.
В своем уютном кабинете,
О бедном сем подлунном свете,
Люблю со всем позабывать;
И на крылах воображенья,
Паря в воздушные селенья,
Там пышны замки созидать.
Но не подумай, чтоб мечтами
В мир невещественный летя,
Желал я обладать странами,
Вертеть вселенную шутя;
Чтоб вдруг поссорившись с Султаном,
Уже ему готовил плен,
И став близ Византийских стен
Величественным, грозным станом,
Пришел, узрел и победил;
Чтобы на радости, стаканом
Шампанским Муфтия поил,
И посмеявшись над Диваном
В Сераль торжественно вступил,
Среди прелестниц мир забыл;
И только иногда арканом
От скуки! я в мечтах смирнее,
И зла не делал никому;
Мои желания скромнее,
И ближе к сердцу моему.
То забывая вьюги бурны,
Не вечны вижу я снега,
Но небеса всегда лазурны,
Всегда цветущие луга;
Покрыты жатвою обильной
Ликуют мирные поля,
И под стопой победы сильной
Не стонет сирая земля;
Везде невинность с тишиною,
Нам воскрешают век златой,
И весело ведут с собою
Забавы резвою толпой.
То дружбу вижу благотворну,
Прелестный призрак юных лет;
Любовь прямую, непритворну,
Любовь, какой на свете нет;
И искренность чистосердечну,
Подругу истинны святой;
И радость, всюду скоротечну,
Прикованную добротой.
Или счастливые те леты
Являются моим очам,
Когда и русские поэты
Не вовсе будут чужды нам;
И как красавица младая,
Певца улыбкой награждая,
Стихов внимаешь красотам!
Таким мое воображенье,
Мне представляет свет в дали;
Но ах! едва коснусь земли…
Все, все мечта и ослепленье!
Все призрак, ложь и обольщенье!
Что ж постоянно в жизни сей?
Что твердо, верно у людей?
Так точно и в душе моей:
По утру мудростью пленяюсь,
И следовать решаюсь ей;
А днем, игралище страстей,
За глупостями устремляюсь,
И к вечеру раскаиваюсь!

Прими, Темира, мой портрет!
Конечно к довершенью сходства
В нем много недостает;
Ни странностей, ни сумасбродства,
И словом, тем пороков нет.
Тем лучше! – Пусть лукавый свет
Здесь волю даст воображенью.
Чертя портрет сей как-нибудь,
Я следовал души влеченью;
Ты улыбнись изображенью,
И подлинника не забудь!