Смерть Данта

Смерть Данта.

 

( Дант, изгнанный из отечества, скитаясь по всей Италии, нашел себе наконец последнее убежище во владениях Герцога Равенны, которого дочь, прелестную Франческу, убитую ревнивым мужем, стол трогательно описал в У песни своего — Ада». Многие стихи, вложенные здесь в уста Данта, почерпнуты из его великолепной поэмы, в которой отражается весь характер певца, закаленный ужасами средних веков, но вместе с тем растворенный нежностию самых утонченных чувств.)

 

Действие в Равенне, в чертогах владетеля Гвида да Поллента.

 

Дант (умирающий на ложе), Поллента.

Дант.

Певца изгнанника последний покровитель,

Поллента! — я иду в ту мирную обитель,

Которую от бурь давно себе желал:

Для гостя твоего последний час настал!

Ты Данта не отверг, ты старцу в утешенье

Скитавшемуся был… прими ж благодаренье; —

Да наградит тебя небесный наш Отец!

Поллента.

Нет, нет, твоих друзей, божественный певец,

Еще не оставляй! — тебе венки лавровы

Италия плетет, — сограждане готовы

Тебя со славою принять в родимый град! —

Дант.

Уж поздно! мертвого они не воскресят!…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Приподыми меня, Поллента, дай мне руку,

Хочу я воздухом мою развеять муку;

Веди ослабшего, . . . я сяду близ окна, . . .

Дорога из него к Флоренции видна; . . . .

Вот так, благодарю. (Садится).

Поллента.

О чем мечтаешь ты?

Дант.

Вы изменили мне любимые мечты! . . .

Когда я пел, землей и небом вдохновенный,

Высокий гимн Творцу, был голосом вселенной —

К жестокой родине любовью я горел,

И в славе я искал изгнанию предел,

Мечтал, поэмою открыть стезю к отчизне,

И упокоить там остаток бурной жизни! . . .

Тогда б, в тот светлый храм, где смертный грех омыл

Водой крещения, — я в торжестве вступил,

И над купелью бы принял венок мой… где я?.

Ах, я в Равенне! . . .

Поллента.

Дант! или во мне злодея

Ты здесь нашел? —

Дант.

Прости мой благородный друг! —

Ах, речь невольную, и горе и недуг

Из сердца выжали! — нет, нет, мои страданья

Ты облегчил; но друг, не знаешь ты изгнанья,

И на престоле ты его не испытал; .

Я ж — по Италии скитаяся узнал,

Как солон хлеб чужой, и как крута дорога

На чуждое крыльцо! — Поллента, много, много

Я странником терпел, — на старца не сердись!

Поллента.

Друзьями вечно быть взаимно мы клялись.

Дант.

Так, ты один мне друг! — Флоренция, с тобою

Я узы все расторг; ты, адскою враждою,

Непримиримая, всю жизнь меня гнала,

И в ранний, чуждый гроб, безкровнаго свела!

Ты мне не родина! — не признаю тебя!

Не твой певец, не сын, здесь в землю лягу я!

Не погребешь меня, — я, мертвою рукою,

Твой камень гробовой с моей могилы срою!.. о

Поллента, поклянись не выдавать мой прах!

Поллента.

Не выдам Дант!

Дант.

Клянись!

Поллента.

Или в моих словах

Ты сомневаешься?

Дант.

Клянись!

Поллента.

Клянусь святыней.

Дант.

Но клятва на тебе, не на одном, — на сыне,

На внуке, правнуках, на роде всем лежит,

И горе племени, когда ей изменит! —

Клянись за весь твой род. —

Поллента.

Клянусь всесильным Богом!

Дант.

Теперь спокоен я. Поллента, об убогом

Ты в счастьи не забыл, все дал ему что мог;

Прими же от певца, от странника, в залог

Признательности все, что с жизнью оставляю —

Мои творения! — тебе их завещаю.

Сей свиток сохрани, он с Дантом не умрет,

И скоро вся к тебе Италия придет,

Как к свежему ключу, здесь черпать вдохновенья,

И будут ей мои оракулом виденья!

Поллента.

О Дант, безсмертный Дант! — ах, ежели знаком

Тебе молений глас, и если этот дом

Приютом был тебе, забвением страданий,

Не отвергай, молю, отцевских заклинаний! . . .

Ты сам отец, о Дант!

Дант.

Что хочешь? говори.

Поллента.

Еще ты жив! и вот твой свиток… ах, сотри

Любовь, судьбу и смерть, воспетые тобою,

Франчески дочери! . . .

Дант.

Безумный!

Поллента (бросаясь к ногам его).

Пред тобою

Здесь повергаюсь я, певец, как пред судом

Всего потомства. — Дант! ах сжалься над отцом,

Несчастной дочери, не разглашай позора,

Из ада выведи, оставь без приговора!

Она мне стоила столь многих горьких слез!

Когда б ты знал ее! . . .

Дант.

Поллента! много слез

Я пролил сам в часы подземнаго свиданья;

Как трупы падают упал я от рыданья,

Увидя тень ее! — тебе прощаю я

Безумную мольбу; Франческа — дочь твоя!

Возстань; — иль ты мечтал, я мог без вдохновений

Духовный мир воспеть, и видеть без видений?

Пройти сквозь Ад и Рай, живым в толпе теней,

И мертвый хладный мир создать в душе моей? . . .

Поллента, — я не Бог! взгляни, я умираю,

Как смертный; хладный труп — вот все что оставляю;

Но некогда сей труп был духом оживлен

Божественным, был им в святилище введен,

И не мои слова в устах моих гремели!

Когда б не истину они запечатлели —

Тогда б страшился жизнь меж теми потерять,

Которые сей век минувшим будут звать!

Поллента.

Безмолвствую, о Дант! в слезах благоговею!

Дант.

Но время! смерть в очах! я гасну, я хладею!

Дай руку мне, сожми, . . . прости… не забывай!

Бог, Искупитель мой! — прими меня в твой рай!

(умирает.)

 

соч. Автора путешествия к Святым местам

Русская беседа. Собрание сочинений русских литераторов, издаваемое в пользу А. Ф. Смирдина, т. 1. СПб., 1841